Я нашёл себя в Чукуре

Подъезжаем к воротам и я набираю Селин. Караджа на соседнем сидение всё еще улыбается. — Странно — бормочу я. — Трубку не берёт. Может, уснула? — Пошли быстрее, скоро все проснутся, и могут заметить мою пропажу. Мы выходим из машины, оставляя ту около ворот. Подхожу ближе к Карадже и беру её за руку. Так мы и идём до дверей дома. Подходя, я слышу приглушённые голоса. Неужели кто-то уже проснулся? — Караджа, зайди с другого входа, кажется, в гостиной кто-то есть. На последок целую её и она уходит. Я же, немного успокоившись, вхожу в дом. То, что я вижу, меня ужасает. Сначала я вижу окровавленную куртку, лежавшую на полу. Потом белую футболку, которая была уже не белой, а красной. И апогеем становиться Селин, лежавшая на полу в лужи крови. Над ней стояла моя мама, а на коленях стоял Йылмаз, прижимая полотенце к её правому боку. — Что тут происходит? — кричу я. — Брат, она приехала уже в таком виде. Мы не знаем — оправдывается Йылмаз. — Явузу звони! Срочно! — опять кричу я. — Уже, брат. Он в пути. — Азер — зовёт меня мама. Я не реагирую, всё моё внимание было зациклено на Селин. — Азер! — уже громче зовет меня мама. — Да — очнувшись, отвечаю я. — Селин уехала в час ночи к Кочовалы. Она сказал, что им нужна помощь. Полчаса назад я проснулась от звуков машин. Думала вы с Караджой приехали и спустилась проверить. Но это была Селин. Я видела через окно как она буквально выпала из машины. — Она раненая ехала за рулём?! — ужасаюсь я. — Наверно. Потом её подхватили парни из охраны и принесли её в дом. Я позвала Йылмаза, а через пару минут приехали вы. — Мама, что это вообще? — не выдерживаю и кричу. Мне было плевать, что я разбужу кого-то. Селин была ранена. А я в это время не был рядом с ней. Она даже не позвонила. — Азер — слышу тихий голос Селин. Тут же подбегаю к ней и присаживаюсь на колени. — Сестрёнка, ты чего натворила? — Я остановила войну — улыбается Селин, и из её рта начинает течь кровь. Она кашляет и опять теряет сознание. Плевал я на эту войну! Плевал на Кочовалы. Почему они позволили уехать ей в таком состоянии? Тишину резко нарушает хлопок двери. — Ну и что у вас тут? — грохочет голос Явуза. Он подходит и отталкивая Йылмаза, начинает осматривать рану. — Как это произошло? — его голос немного дрожит, и я впервые это слышу. Обычно, он даже в самый трудный и тяжёлый момент мог шутить, и его голос был спокойным. — Не знаю. Я не был с ней. — Блять — материться он, когда кровь из раны начинает течь ещё сильнее. — Ей надо в больницу! Она не переживёт операцию в таких условиях. — Какая больница? До нашей больницы ехать час. Она не дотянет. — Наша больница в получасе езды! — с лестницы звучит голос госпожи Султан. — Везите её туда. У неё всегда такой ледяной голос? Или он предназначен только для общения с нами? — Хорошая идея — соглашается Явуз. — Но оперировать будешь ты! — настаиваю я. — Хорошо. Бери её и поехали. Явуз выходит на улицу. Я аккуратно, стараясь максимально не тревожить рану, поднимаю Селин на руки. Мама и Йылмаз следуют за мной. — Нет. Оставайтесь дома. В Чукуре опасно. Я не хочу, чтобы ещё с вами что-то случилось. Йылмаз ты за главного. Никого постороннего к дому не подпускай. Жди моего звонка. В машине Селин лежала у меня на коленях. Кровь всё еще шла, как бы я не зажимал рану. — Азер — Селин опять приходит в себя. — Тише. Скоро приедем в больницу. Всё будет хорошо. — Я забыла отдать ключ от комнаты Караджи маме. Её будут ругать — она говорила еле слышно. — Аллах! Селин, ты на грани смерти, а думаешь о такой ерунде. — Нет. Это не ерунда. Не хочу, чтобы ещё кому-то было больно из-за любви. — Она выкрутиться. Ты же её знаешь, она как лиса — Селин улыбается. — Не отпускай её — практически отключаясь, шепчет Селин. — Никогда — отвечаю я. Подъезжаем к больнице даже быстрее чем за полчаса. Около входа уже стоит каталка и пара врачей. Неужели госпожа Султан позвонила? — Везите сразу в операционную! — командует Явуз. — Спаси её — умоляю я его. — Она ещё не достаточно долго меня бесила чтоб умирать. Не позволю умереть — с этими словами Явуз заходит в отделение, где проводят операции. Я же остаюсь стоять около двери. Не через час, и даже не через два, Явуз не выходит. Кровь на моей рубашке уже засохла и неприятно сковывала движения. Курить хотелось адски, но я боялся отойти от дверей. Ведь в любой момент мог выйти Явуз. Дай Аллах с хорошими новостями. Каждые десять минут звонила мама, но я не говорил ничего нового. — Ещё на операции — в очередной раз отвечаю я маме. — Тут все ждут новостей — шепчет она. — Как Караджа? — спрашиваю я, боясь услышать ответ. — Всё хорошо. Я сказала, что у меня был ключ. Она сейчас сидит со всеми, ждёт новостей. — Хорошо. И тут выходит Явуз. — Я перезвоню — бросаю телефон на стул и подхожу к нему. — Не говори мне плохие новости, умоляю! — Ещё минут двадцать и её было бы уже не спасти. Но она выкарабкается. — Слава Аллаху — я не сдерживаюсь и обнимаю Явуза. — Азер, езжай домой и переоденься. Всё равно к ней нельзя будет еще пару часов. Я побуду с ней. — Хорошо. Спасибо тебе! За всё. Надо быстрее добраться до дома, переодеться и вернуться. Не хочу оставлять Селин одну. — Азер! — стоит войти в дом, как ко мне подходит мама. — Она в порядке. Я приехал переодеться и потом опять к ней. — Слава Всевышнему. Но тут приехали Кочовалы. Точнее один, Ямач. — Что ему надо? — Не знаю. Приехал, пару минут поговорил со своей мамой и сказал, что хочет поговорить с тобой. — Сейчас спущусь. — Хорошо. Она точно в порядке? — Да, мама. Она будет жить, а это главное. Приняв душ, я быстро переодеваюсь и уже собираюсь выходить, но в комнату заходит Караджа. — Девочка, ты, что тут делаешь? — не смотря на слова, я обнимаю её. — Я волновалась. — Всё в прошлом. Прошло. Селин будет в порядке — обнимаю её еще пару минут, а потом отпускаю. — Надо идти. — Я боюсь. Зачем дядя Ямач пришёл сюда? — Узнаю. Но я в обиду тебя не дам. Знай это! — выхожу из комнаты, оставляя Караджу. В гостиной уже никого нет, кроме Йылмаза и Ямача. — Добро пожаловать — скрепя зубами здороваюсь я. — Спасибо. — Зачем приехал? — Мама позвонила и сказал про Селин. Мы не знали, что ее ранили. Она была в порядке, когда садилась в машину. — И что это значит? Хочешь сказать, она получила пулю где-то ещё? — срываюсь я. — Нет. Она могла просто не сказать. Так уже было и не раз. У неё на перестрелках адреналин в крови хлещет. Она могла и сама не заметить. — Хорошо. Это похоже на Селин. Но она сказала что «остановила войну». Что это значит? — Селин приехала, когда мы уже были практически пусты. Она вступила в перестрелку, но видимо она поняла, что мы не справимся, и позвонила какому-то Мустафе. А дальше начался сюр. Эрденеты перестали стрелять, и Селин вышла к ним. Говорила она с ними не долго, но после этого они уехали. Мне она сказала, что на ближайшую неделю нападки от Эрденетов прекратятся. А потом она, их отец и я встретимся и поговорим. Вот и всё. — Siktir! — матерюсь я. — Что? Кто такой Мустафа? — Её отец. — Отец? — Да. Биологический. Ты же знаешь, что она не родная отцу, который её воспитал. Мустафа был одним из нас. Он был самым большим поставщиком наркотиков. Видимо он работал с Эрденетами. — Я поверить не могу! — Ямач встаёт и начинает ходить из стороны в сторону. — А что тут такого? — Селин не говорила, что общается с ним! — Думаю сейчас обвинять её в том, что она тебе что-то не сказала, глупо. Она поддерживает с ним связь. Иногда она ездит к нему. Он знает, чем она занимается и принимает это. Что тут такого? — Ничего. Получается, что она ближе к Эрденетам, чем к нам. Вот и всё! — психует он. — Знаешь — я не выдерживаю и кричу. — Спасибо бы сказал. Она спасла ваши задницы от смерти. Спасла вашу семью. И продолжает спасать несмотря ни на что. Я бы уже тысячу раз плюнул. Но не она! Сколько бы вы дерьма ей не сделали и не сказали, она всё ещё поддерживает вас. Поэтому, я думаю, тебе стоит заткнуться и принять её помощь. И не смей ей говорить что-то плохое! Это её жизнь. И выбор за ней. А сейчас извини, но я поеду к Селин, которая в реанимации и буду с ней, пока она не придёт в себя. Ямач злился, но мне было искренне плевать. Он ещё плохо знает меня. Выхожу из дома, но Ямач догоняет меня. — Если война прекратилась. Значит, наши женщины могут уехать от вас. — Нет! — тут же поворачиваюсь к нему. — Кто знает, чем закончатся ваши переговоры. Пока Селин лично мне не скажет, что всё позади, женщины останутся тут! На этом я ухожу в машину. И еду в больницу. Селин, когда-нибудь твоё самопожертвование сыграет против тебя.