Для себя

А он все смотрел на меня как-то странно, нагловато, будто оценивал, на что я гожусь. "Жаль, что ты не Младший", - сразу вспомнились слова Шоки. Да уж, хорошо, что он не знает, что я и не Старший-то вовсе. Парень молча сверлил его глазами, пригубляя из своего стакана. Когда Данька ловил его взгляд, Шоки виновато улыбался, мол, ты прости, если что. Но боковое зрение "докладывало" изменчивость в лице молодого человека, делавшимся сразу серьезным, и даже немного строгим. Когда собрание закончилось, Данька первым поспешил ретироваться, но на улице его окликнули, и он остановился. Хотя знал, кому принадлежал этот голос. - Ты куда это так быстро? - поинтересовался Шоки. - Домой, - важно ответил Данька, стараясь выглядеть непринужденно, хотя внутри все сжималось. - К Лэну?... - как-то кисло сказал Шоки, и так же кисло улыбнулся. Данька отвел глаза и кивнул. Что-то такое знакомое и одновременно непонятное промелькнуло в его глазах. Какая-то тоска, что ли... - А давай я тебя провожу! - предложил вдруг Шоки, так, словно это была самая гениальная мысль в мире. Лже-Старший растерялся, не зная, что сказать. - Да я могу и сам... Но Шоки не дал ему закончить, и вдруг обнял, как старого друга. И заглянул в глаза. - Да брось, мне - не в тягость! Его тепло, жар, идущий от него, приятельская непосредственность, когда он меня обнял. Стало не по себе, но как-то по странному - будто это - давно знакомый приятель, с которым сто лет невидился. Это было так знакомо, что я невольно приобнял его в ответ. Мы шли, болтая о том, о сем, но по большей части о нем и его "бывшем Младшем". И еще о том, как ему сейчас нелегко обходиться без него. - А что с ним случилось? - спросил я, тут же прикусил язык. Огромные добродушные глаза в один миг потускнели, и шоки хрипло произнес: - Его забрали Летящие... Я... я не смог спасти его... Не успел... Я остановился. Хотелось как-то вернуть его веселость, напыщенный оптимизм. - Слушай, - сказал я неожиданно для счамого себя, - а хочешь, я расскажу тебе свою историю? Я на самом деле, наверное, не собирался выкладывать все "как есть". Хотел понапридумывать какой-нибудь ерунды с примесью юмора, колдовства, и чего-то еще. Но все получилось не так, когда он кивнул и задумчиво заглянул в самое сердце карими, с с янтарно-медовым отсветом глазами. Я раскололся... и замер. А он слушал, слушал, слушал, молчал, и был так серьезным! Нерушимо серьезен. Когда я дошел до нашего знакомства с Лэном, я уже понимал, как сильно влип, но остановиться еще не мог. Я закончил свой рассказ. Мы оба стояли, глядя куда-то вниз. Не знаю, о чем думал он, но я был уверен, что мне - точно конец. Вокруг не было ни души, и было так тихо, что мне казалось, будто стук моего сердца бьет словно колокол на старой церкви. Как заведенный... Шоки нарушил молчание: - Даня... Я... - он говорил так, словно слова давались ему с трудом. А я послушно ждал своего "приговора". Я знал, что за вранье я могу быть казнен. Буду казнен. Но еще неугасала надежда, что Шоки может все исправить. Он еще немного помялся, но все же закончил: - Хочешь быть моим Младшим? Это было - сродни выстрелу! Я ожидал чего угодно, даже того, что придется просто бежать безоглядки... Но только не подобного предложения. - Шоки... Я н-не могу. А как же Лэн? - Забудь о Лэне, Даня. Сейчас решается твоя судьба. И хорошо подумай, - произнес он, видя, что я сейчас категорично откажусь. Данька стоял с открытым ртом, не решаясь его закрыть. Это значило бы только одно. Но ему не хотелось кидать Лэна - вот так, на произвол судьбы. - О Лэне не беспокойся, он справится, - будто прочитав его мысли сказал Шоки. - А ты... Ты скажешь о нем... И обо мне?... - сейчас решалось чье-то будущее, и меньше всего мальчик хотел предавать того, кто едва в него поверил. Ему поверил... - Если ты останешься со мной, - прозвучал строгий ответ. Данька закрыл глаза. Тупые слезы... нет, только не сейчас. Все-таки надо было лебнуть вина. К горлу подступил ком обиды и жалости к самому себе, ком несправедливости и страха. Что будет дальше? И в этот момент его кто-то обнял. Просто. Нежно. Не по-дружески. По-другому. Даже не по-мужски. Слишком нежно, мягко. Данька распахнул глаза и встретился с янтарными светящимися какой-то неземной надеждой глазами. - Пожалуйста... - прошептал Шоки.