Доброе утро

«Каждый день просыпаешься без малейшего желания, а они воспринимают это как должное.» Сообщения в блоге прогружались медленно, намекая, что зря он сел так далеко от окна, но подниматься на ноги было уже лень. Как и переодеваться после рабочего дня. Закутавшись с головой в старый плед, и, поджав под себя ноги, он молча смотрел на колесо загрузки, застрявшее внизу экрана. Неприятная дрожь и головная боль, напоминающие, как недоволен им собственный организм, вызывали инстинктивное желание сжаться в комок. Впрочем, он привык. Чуть приподнявшись, он потянулся за курткой, валяющейся на столе. Дёрнув её на себя, стянул со стола вместе с ней пару пачек таблеток, некстати оказавшихся под одеждой. Со звонким стуком, пластмассовые пузырьки ударились о паркет и откатились в разные стороны. Замерев от неожиданности, он уставился на них. Возникшая мысль отвлечься, показалась очень привлекательным планом. Что может быть легче? Вот они, на расстоянии вытянутой руки. Всего несколько минут и ему станет легче, ему перестанет быть больно, ему станет плевать. Они ждали его ещё с прошлого воскресенья — когда он был так зол, так отчаян, так разбит. Он сорвался, он нарушил слово, данное себе, что начнёт другую жизнь, но ему было так плевать. Но… Но, это не то, чего он хочет, верно? Нащупав в кармане куртки сигареты и зажигалку, он выудил их, после, бросив её обратно и, скинул под стол сумку, стоявшую на краю дивана. Он не хочет видеть их, он не должен. Высунувшись из пледа, чтобы не спалить себя, он начал нервно щёлкать старой зажигалкой, держа сигарету зубами. Добыв огонь, он положил её поверх куртки и закутался обратно, стараясь сохранить оставшееся под пледом тепло. Телефон недовольно брякнул. «Снова остался без завтрака. Они решили, что лучше использовать утро для разборок, кто потратил чьи лучшие годы жизни. Обожаю.» «Хотел попросить денег у отца, но он прошёл мимо, даже не оглянувшись и хлопнул дверью кабинета.» «Пьяный Брэд послал нахуй, но хотя бы денег на еду дал.» «Я обедал на третьем этаже, пока все были в столовой, но они что-то забыли там и, проходя мимо, «нечаянно» обплевали мой рюкзак. Круто, да?» «Я долбанул этого урода доской, но мне не особо помогло, потому что их было трое. Я спустился весь в крови и свалил из школы нахрен, но это никого даже не взволновало. Конечно, это же Уолст.» «С Уолстом всегда какие-то проблемы.» «Уолст — сам одна большая проблема, ошибка природы, сидящая в кустах и разбивающая себе кулаки о камень. Ненавижу.» «Никто и не заметил, что я вернулся домой. Они разбили кучу посуды, а от их криков и ругани даже собака начала выть.» «Развод, они сидят и говорят о разводе, блять!» «НЕНАВИЖУ» «Провёл вечер на крыше. Я не хочу никого из них видеть, ненавижу, ненавижу, ненавижу.» «Незаметно вернулся в свою комнату через окно, начал разбирать постель. Услышав, мать молча зашла и ударила по лицу. Спасибо, мам.» «Завтра уйду в 5:30. Нахуй завтрак, я его всё равно не увижу.» «Ещё, кажется, мне отбили почки, но это же вообще малозначительный факт.» Нахмурившись, он поёжился от холода, но, не только от того, что окружал его из-за приоткрытого окна, но и того, что прокрался внутрь. Будто все его кости достали, подержали в морозилке и вернули на место; холод, подобный тому, что населяет пустое, тёмное, покинутое место, где из признаков жизни только сквозняк; тот, что занимает место, пустующее за неимением чего-то важного в жизни. Впрочем, в жизни ему не хватало многого: — хоть какой-нибудь цели в будущем, к которой нужно идти, и, стремления её найти; сил перебороть свои страхи, и, уверенности в себе. Не хватало и любви, но, вслед за любовью, всегда приходила боль — хотя, он и не стремился быть любим. Его просто не за что любить, ведь так? Так. Он хотел бы отдавать часть своей любви, чтобы она просто согревала кого-то, но слишком боялся. Боялся, что снова будет больно. Он всегда старался делиться ею через музыку, временами играя в переходе, но постоянные насмешки вновь заставляли его чувствовать себя уязвимым. В итоге, с лихвой хватало только ненависти — иногда даже горячий воздух в его лёгких превращался в неё. Ненавидел он и музыку, так же, как и любил. Он надевал маску и капюшон каждый раз, чтобы избежать всего этого и, каждый раз, когда вместо усмешки видел чей-то заворожённый взгляд, чувствовал, как всё сдавливает в груди. Но он не мог признать, что достаточно хорош, чтобы заниматься этим всерьёз. Он не знал, в чём он вообще способен быть хорош и ненавидел это, чувствуя себя отчаянно потерянным и разбитым. Или хуже, — пустой оболочкой, лишённой смысла и цели, живым предметом. Стены в комнате начали покрываться тёмной сумеречной пеленой, а из приоткрытого окна врывался свежий, сырой ветер. Сигарета потухла и отправилась в пепельницу из старого оранжевого блюдца. Телефон вновь просигналил об обновлении в блоге. «Не хочу просыпаться. Я устал.» «Я закончу это.» «Всё будет хорошо. Всё будет лучше.» Повалившись набок и, сжавшись калачиком, он открыл меню действий, а затем переписку с пользователем, остановившуюся парой ночей ранее на пожелании спокойной ночи. Пальцы начали неуверенно кружить над кнопками клавиатуры, не решаясь преобразовать мысли в текст. «— Привет, Мэтт.» «— Привет. Прости, мне плохо.» «— Держись, пожалуйста.» Тишина в ответ. Темнота окутала пространство, скрыв от глаз масштаб одиночества. Беспомощность сдавила горло. Он резко сел, спустив ноги на пол и, обхватив голову ладонями, зарывшись пальцами в спутанных волосах. Где-то возле дивана, от резкого движения, тихо загудела оперевшаяся на него гитара. «— Мэтт, у тебя есть Скайп?» «— Зачем? Я не хочу разговаривать.» «— Это и не нужно. Пожалуйста, только послушай. Прошу.»

***

Открыв глаза, он заметил, что лучи осеннего Солнца ещё даже не собираются вылезать из-за горизонта. А ещё, что у него по-прежнему раскалывается голова. Несколько минут попытавшись сконцентрироваться и прийти в себя, сидя с закрытыми глазами, он вспомнил о таблетках. Почему он мучает себя? Достаточно выпить всего одну, и ему станет легче. Не только пройдёт головная боль, всё станет гораздо лучше. Да, завтра будет болеть так же, или, даже сильнее — но он сможет выпить две, и всё пройдёт. Он остановится, когда захочет, ведь так? Хотя, конечно, это ложь. Он уже не раз пытался остановить это, и каждый раз срывался. Лжец. Он не должен. Но эта боль… Открыв глаза, он потянулся и взял пузырёк дрожащими пальцами. В горле пересохло. Маленькие белые таблетки, в его руках, они помогут. Медленно убить себя, но избавиться от боли, которую он создал своими же руками. Телефон завибрировал, отвлекая внимание. «Доброе утро, Адам. Как видишь, я не умер ночью, чтобы пожелать его тебе. Спасибо.» «Весь выходной буду в экопарке. Отдохну от этих людей.» Гитарные переборы, полночи, проведённые под окном, в поисках лучшего сигнала, украдкой выхваченные из молчащего телефона, отсчитывающего секунды вызова, всхлипы — память прокрутила всё, что смогла. Он ещё раз посмотрел на пузырёк. И выкинул его в открытое окно.