Давай заново, Нейтан?

      Макс открыла глаза слишком неожиданно для Нейтана: он уставился на безмятежное личико девушки, пока она спала, и тут Колфилд проснулась, уже второй раз пугая Прескотта своим пробуждением. Парень немного засмущался, отвёл взгляд в сторону, а потом и вовсе перевернулся на другой бок. Макс устало улыбнулась: уже не хотелось рыдать, ведь ночь была слишком прекрасной для плохих воспоминаний.       Однако что-то в Нейтане её беспокоило. В последнее время он выглядел лишь измученной, неудачной копией самого себя, серый, такой непохожий на себя повседневного. В моменты такой депрессии он частенько сидел на наркоте, но сейчас ни следа травки Колфилд не замечала. Парень просто закрылся ото всех, кроме Макс, хотя даже с ней в последнее время не особо-то и общался.       — Ты всё чаще приходишь ко мне спать, — аккуратно начала девушка, испытывающе смотря в его ясные глаза. — А ещё кричишь по ночам. Что происходит? Ты опять встал раньше будильника…       — Всё хорошо, — печально прервал речь своей возлюбленной Нейтан. Он медленно поднялся с кровати, оделся и прикоснулся ладонью к щеке Макс. В этот момент ей показалось, будто он решил с ней проститься: глаза Прескотта излучали эмоции, которых ей так не хватало в последнее время. Он не отводил взгляд ещё долго, после чего улыбнулся и просто повторил: — Всё хорошо.       После этого Нейтана никто не видел целый день. А потом ещё один. Прошла неделя. На доске объявлений появились написанные от руки листовки с распечатанной фотографией хмурого Прескотта. Макс спрашивала всех, кого могла, и многие из сочувствия помогали ей советом: большинству не нравились отношения между местным некрофилом и неприметной девушкой—гиком. Даже Виктория, казалось, была в депрессии — она перестала доставать Колфилд, даже вполне спокойно ответила, что понятия не имеет, где Нейтан. И, посмотрев лишь раз в её красные глаза, Макс поняла, что Чейз не лжёт.       Естественно, учителя через время поняли, что что-то не так. Они начали названивать Прескотту-старшему, и тот в вполне вежливой форме ответил, что Нейтана дома нет. Однако отец ничего не предпринял, чтобы начать искать сына, и единственным вероятно верным вариантом было то, что парень просто не ходит в Блэквелл, и об этом знает его отец. Викторию действительно, как она призналась, не пускали в поместье Прескотта под предлогом: «Он никого не ждёт», а Макс почему-то не могла заставить себя прийти туда.       В который раз засыпая под свет экрана телефона, на котором отображались непрочитанные и неотвеченные сообщения, Макс сдалась. Возможно, так даже лучше. Если Нейтан больше не появится в Блэквелле, Джефферсону никто не поможет в постройке Проявочной, и…       Нет, ничего не изменится, и Макс это знала. Джефферсон маньяк, кто бы ни был вокруг него. Колфилд слишком много меняла прошлое, чтобы понять единственное: ничто не меняется просто так.       Хлоя запрыгнула среди ночи в окно к Макс, как будто это плёвое дело, растолкала подругу, приложила палец к губам в призыве тишины, и указала в окно. Сонная и непонимающая Колфилд протёрла глаза, посмотрела сквозь прозрачное стекло, и увидела на подоконнике конверт.       — Я просто проходила мимо по делам, а тут вижу — у тебя лежит это!       На конверте было нарисовано огромное сердце. Прайс с замиранием следила, как подруга открывает конверт дрожащими пальцами, а потом шумно выдохнула. Внутри лежали мелкие кусочки бумаги, и девушка высыпала их на кровать, чтобы получше разглядеть.       Она с ужасом сделала несколько шагов назад. Голубые глаза округлились, а ноги подогнулись под весом тела. Хлоя присмотрелась к содержимому конверта, а потом повернулась к подруге — это были кусочки их общих фотографий. На них были изображены многие ученики Блэквелла, такие снимки делались в начале учебного года, и все эти фото были изощрённо изорваны. Из ровных кусочков здесь была только бумажка с неровным сердечком, выведенным обычной синей ручкой.       — Он уничтожит, — в ужасе выдавила Макс, не поднимая голову. Она схватилась за стену и уставилась на пол, пытаясь успокоить своё буйное сердце. — Всё, что мне дорого. Всех, кто мне дорог.       А вскоре после Нейтана пропала и Виктория. Перестала ходить на уроки, а родители всё так же не реагировали на пропажу дочери. Учителям они объясняли, что, должно быть, всё нормально, и, к всеобщему разочарованию, подать заявку хоть в какие-то органы не представлялось возможным — одна фамилия «Прескотт» внушала всем местным запах халявный денег за взятки.       Ни известия, ни слова.       Нейтан не появлялся, и Макс ничего не могла сделать с этим: она не могла заставить себя сделать ни одного серьёзного шага навстречу любимому человеку.       Она часто сидела на крыше Блэквелла, наблюдая за тем, как копошатся люди где-то там, внизу. Совершенно так же, как делали и до этого. Кейт, судя по всему, любила сидеть на крыше где-то в той, далёкой вселенной, и сейчас Макс её понимала, как никогда. Фотографии, смех, веселье.       И Колфилд в очередной раз не прыгнула с крыши.