The Other Man out of Time

Просыпаться с кем-то в постели Клинт не привык. Просыпаться в постели с Баки Барнсом — о таком Клинт даже не мечтал. Он медленно открывает глаза, чувствует позади тело, теплое дыхание на затылке и левую руку Баки, лежащую у него на бедре. Раньше они спали точно так же. Ну… если не брать во внимание металлическую руку. Прошлый вечер становится самым сюрреалистичным моментом в его жизни. Клинт абсолютно уверен, что без Стива не смог бы пережить все это, не впав в истерику. Стив был так спокоен, так собран. Эмоционален, конечно, но оказался способным справиться с этим грузом, не загибаясь от шока. Может, ему помогает опыт всех этих дел с заморозкой, и он почти с легкостью переваривает новости о том, что Баки сумел пережить последние семьдесят лет. А может, все происходит так оттого, что это именно Стив. Как бы там ни было, с его помощью Клинту удается оставаться в гранях реальности, и теперь он просыпается рядом с Баки, и это похоже на лучший день за всю историю наблюдений. А это он еще даже не пил кофе. Ну, лучший день, если не учитывать крохотную проблемку с Гидрой, жаждущей его прикончить. Но с ней можно разобраться и после завтрака. Клинт чувствует, как Баки начинает шевелиться, и по вибрации в груди ощущает, что тот что-то говорит. Клинт поднимает палец, предупреждая «подожди», перекатывается ближе к тумбочке, берет слуховые аппараты и, широко зевая, вставляет их. — Повтори, я не слышал. — Доброе утро. У Баки грубый со сна голос, и Клинт, услышав его, улыбается, оборачивается и вздрагивает, когда Баки целует его в подбородок. — Ты почувствовал, что я проснулся? — Ага, — отвечает Баки и замолкает. Потом тяжело вздыхает, рассеянно трется щетинистой щекой о его плечо и притягивает к себе еще ближе. — Ты стал сильнее, — говорит Клинт. — Или это просто рука? Баки убирает руку с пояса Клинта и сгибает металлические пальцы. Клинт ловит их и смотрит, как пластины скользят друг по другу. Боже, Клинт готов поспорить на последний бакс на своем банковском счете, что Тони не оставит Баки в покое, пока не доберется до этого технологического чуда. — Я не слабый, но рука сильнее, чем весь остальной я. — Ты теперь как Стив? Ты ведь помнишь, каким он был сильным, правда? — Ты имеешь в виду, помню ли я, как он плечом сдвигал с дороги танк или как бросал мотоцикл в Гидровского мудака, который сказал, что Статуя Свободы — это отстой? — спрашивает Баки. — Да, я помню. Клинт фыркает от смеха. — Ну и что? Ты такой же сильный? Баки задумывается. — У меня никогда не было повода двигать танк плечом, но, думаю, что такой же. Клинт переворачивается к нему лицом, и Баки снова обнимает его. — Думаю, — Баки вздыхает, — это из-за Золы. Клинт ежится. — Из-за того дерьма, что нам кололи… Баки кивает. — Ага, и еще из-за того, чем меня накачивали после падения, — говорит он, пытаясь улыбаться. Это больше похоже на гримасу. — Хотя эти инъекции, похоже, помогли мне выжить. — Тогда почему не выжил другой я? — спрашивает Клинт. — О, Боже, а вдруг где-то там бегает моя копия с промытыми мозгами? Баки хмурится. — Тебе что-нибудь снилось с тех пор, как ты… он упал? Клинт задумывается. — Нет. — Тогда, скорее всего, другого тебя тоже нет, — тихо говорит Баки. — Возможно, нам вводили разные вещества. На том этапе все это было довольно экспериментально. Клинт кивает. — Оттуда больше никто не вернулся. Ты, наверное, был там самым… — … удачным экземпляром, — продолжает Баки. Клинт не спрашивает, благодарен ли он Золе. Это палка о двух концах. Да, Баки пережил падение с поезда и сейчас рядом с ним, но какова цена… Клинт гладит его по щеке, и Баки слегка дергается, удивленно глядя на него. Но прежде чем Клинт успевает извиниться, расслабляется и закрывает глаза. — Я помню это, — тихо говорит он, и у Клинта начинает странно подпрыгивать сердце. — Да? Баки кивает и облизывает нижнюю губу. — Да. Я этого не заслуживаю. — Что? Нет, Баки, не надо… — Я сделал много плохого. — Это с тобой сделали много плохого, — резко отвечает Клинт. — Баки, давай не будем об этом. Давай вот о чем… Не совсем Бруклин, конечно… — И квартира не совсем на верхнем этаже, — грустно улыбается Баки. — Да, — согласно кивает Клинт. — Но вокруг полно друзей и баров, и я обязательно куплю тебе выпивку. Баки прерывисто вздыхает, глаза у него становятся слишком яркими, и он начинает все ближе и ближе наклоняться к губам Клинта. Клинт закрывает глаза. Все так, как он помнит. Баки тихо стонет и, придвигаясь еще ближе, переходит от нежных, несколько неуверенных поцелуев к поцелуям… полномасштабным. Клинт горячо одобряет эти изменения и голосует за то, чтобы потратить на это оставшуюся часть дня. Но, к сожалению, всего через несколько минут Баки судорожно вздыхает и, крепко зажмурившись, отстраняется. — Я помню, — хрипит он, а потом смеется, прижимаясь лбом к Клинту. — Я помню тебя. — Это хорошо, — кивает Клинт и, обняв его, перекатывается на спину. — А то было бы неловко, если бы не помнил. Баки снова смеется и поднимает голову. Волосы тут же падают ему на лицо. Клинт протягивает руку и заправляет их за уши. — Это что-то новенькое, — он зачарованно пропускает волосы между пальцами. — Раньше они были короче. Баки закатывает глаза. — Столько всего изменилось, а ты говоришь о волосах, — бормочет он и легко переворачивает их обратно. Клинт валится на спину, испугано — и не совсем достойно — взвизгивает и обхватывает ногами Баки за пояс. — Если бы не ты, я бы все еще был там, — тихо говорит Баки. — Работал бы на Гидру, не зная ничего лучшего. — Не надо, — умоляюще стонет Клинт. — Я даже думать об этом не могу. Баки вяло кивает и еще раз целует его. Нежнее, чем Клинт ожидал. — Ну, если бы не ты и Камень Времени. Клинт снова протягивает руку и запускает пальцы в его волосы. У него, похоже, появляется новая странная зависимость от этих ощущений. — Он еще здесь. Тони работает над тем, чтобы сдержать его силу. — Он все еще в здании? — Баки встревоженно вскидывается и отстраняется назад, напрягаясь из-за возможной угрозы. — А защита у него хорошая? — Ну… я не совсем уверен… — Клинт толкает Баки в плечо. — А хочешь посмотреть? Я могу показать его тебе. Баки кивает, встает и, подтянув позаимствованные у Стива штаны, смущенно заправляет волосы за уши. Потом проводит рукой по майке на животе, наслаждаясь ощущениями. Будто этот обычный тонкий трикотаж — самая мягкая и изысканная ткань на свете. Клинт украдкой вздыхает и ведет его в мастерскую Тони. В гостиной, через которую они проходят, пусто. Аккуратно сложенное одеяло лежит на краю дивана, и Клинт понимает, что, скорее всего, Стив проснулся в жуткую рань и отправился вершить что-то героическое или направленное на укрепление здоровья. Например, бегать трусцой, планировать боевые операции или переводить старичков со старушками через дороги. А, может, все намного проще, и он сидит где-нибудь на общем этаже, попивая кофе и делая наброски простым карандашом, или в лаборатории тонко троллит Тони. Клинт не останавливается, чтобы уточнить это у ДЖАРВИСа, а просто идет вниз по ступеням. Баки следует за Клинтом, практически наступая ему на пятки. Как только они заходят в мастерскую, к ним тут же бросается Дубина и начинает радостно пищать. Писк становится более возбужденным, когда он замечает металлическую руку. Баки убирает ее за спину, и Клинт чувствует небольшое разочарование от того, что Баки выглядит не слишком впечатленным ботом. Тот, прежний Баки буквально сошел бы с ума. Несмотря на свою неприязнь к Говарду Старку, ему всегда нравились его механизмы и технологии. — Ух ты, — выдыхает Баки, замечая Камень Времени, мягко вращающийся в четырехугольном армированном стеклянном коробе, и подходит ближе. — Я, пожалуй, тут постою, — говорит Клинт. — С меня достаточно проделок этой штуки. — А я чувствую, что должен быть ему благодарен, — рассеянно произносит Баки, а потом резко останавливается и начинает быстро моргать и трясти головой. — Blyad'. Что про… — Не смотри так долго. А то он заморочит тебе мозги. Бак, ну давай же… Баки его, кажется, не слышит. — Это Стив, — растерянно произносит он. — Прежний Стив… О, и я слышу маму и сестру. Они ругают нас со Стивом… Клинт подходит и тянет его за металлическое запястье. — Бак, давай. Недавно-ставшего-практически-танком Баки не так просто сдвинуть с места. Клинт наваливается на него всем телом, но тот даже не шевелится. Клинт успевает подумать «о-о-о, это выглядит совсем плохо» и «о Боже, я лучше позову Стива», как транс Баки, к счастью, прерывается пронзительным и настойчивым ревом тревоги Мстителей. Баки двигается пугающе быстро — молниеносно заслоняя собой Клинта, правой рукой прижимает его к своей спине, а левой — прикрывает себе голову. — Черт побери, что это? — Все нормально, все нормально, это тревога Мстителей, — тараторит Клинт, пытаясь хоть чуть-чуть отодвинуться от него. Похоже, Баки раздавил ему все внутренние жизненно важные органы. — Полегче, все хорошо. Это сигнал для сбора команды. Просто где-то появилась какая-то хрень, и мы должны пойти и настучать ей по заднице. Баки крепче сжимает челюсти. К счастью, не руку. — Гидра. — Может, да, а может, нет. Это может быть кто угодно: Гидра, пришельцы, роботы из будущего или застрявший на дереве кот. Пойдем, узнаем. Баки выпускает его из мертвой защитной хватки и покорно идет следом. Эта пассивность заставляет Клинта тяжело вздохнуть. Раньше Баки никогда молча не делал то, что ему говорили. Даже получив приказ от Стива, он тут же начинал высказывать свое мнение и задавать кучу вопросов. Клинт приводит его на этаж, где стоят джеты, находятся комнаты с оружием и редко используемый официальный конференц-зал Мстителей. Сэм уже копается в ящике с не смертельными боеприпасами и жалуется окружающим на того мудака, который бросил сюда незаряженные обоймы. Тони со Стивом в конференц-зале. Тони развалился в кресле, пристроив ноги на стол, а хмурый Стив сидит на краю этого же стола и раздраженно возится с коммуникатором. — Что случилось? — спрашивает Клинт. Баки косится на непонятно с кем активно беседующего Сэма. Стив поднимает взгляд, и выражение его лица становится более мягким. — На этот раз без тебя, — говорит он и бросает комм на стол. Тони тут же его хватает и принимается тыкать в него часовой отверткой, откуда ни возьмись появившейся в руке. Клинт в замешательстве оглядывается. — Что значит «без тебя»? — А то и значит — ты сидишь дома. — Что?! — возмущенно тянет Клинт. — Это в честь чего это? — Боже, как меня достали эти псевдоученые, пытающиеся воровать мои технологии, — говорит Тони, свирепо глядя на коммуникатор. — В Колиме хаос из-за роботов-гуманоидов, наделенных довольно посредственным искусственным интеллектом. Я оскорблен до глубины души… Господи, Стив! На какой частоте Рамлоу пытался с тобой связаться? Он, блядь, умудрился поджарить эту штуку. Видите, тупоголовым воякам нельзя позволять играть с высокими технологиями. Клинт смотрит на Стива, тот пожимает плечами. — Ага, все так, как он сказал. Я о Колиме, не о Рамлоу. — И почему же я не могу пойти? Было бы довольно весело пострелять по роботам, — говорит Клинт. — Да и Мексика великолепна. — Потому что тебе угрожает Гидра. А еще кто-нибудь должен побыть с Пьетро, — твердо отвечает Стив. — И это не обсуждается. — Еще как обсуждается! У него за спиной раздается шорох, и Клинт поворачивается боком, чтобы Баки мог принять участие в споре. Однако тот не оправдывает его надежд. Он кладет металлическую руку Клинту на плечо и тихо говорит: — Стив прав. Тебе нельзя идти, это опасно. Нужно залечь на дно, пока мы не узнаем больше. — Et tu, Бак? — стонет Клинт. — Заткнись, Тони, я тоже кое-что знаю… Стив, да ладно. Стив качает головой и, явно тщательно подбирая слова, переводит взгляд с Клинта на Баки. — Вы остаетесь оба. — Что? — Баки, ты сейчас тоже уязвим, — произносит Стив и задирает выдающийся подбородок. — Гидра охотится и за тобой. Я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Ты только что к нам вернулся. И — если придется, — я буду с тобой драться, но решения не изменю. Баки молча сверлит его взглядом. Тони смотрит на Клинта и начинает подавать ему знаки бровями. Клинт ничего не понимает. Тони закатывает глаза и, покачав головой в сторону несообразительного Клинта, подходит к Стиву. Господи, ну если это так важно, Клинт тоже должен в это вписаться… — Вот же упрямый сукин сын! И всегда был таким … — наконец произносит Баки, и Стив улыбается широко и счастливо. Такую — от уха до уха — улыбку Клинт у него никогда не видел. Ни в этой жизни, ни в прошлой. — Ага, это не изменилось. И не волнуйся, тебе и без миссии проблем хватит. У Клинта к этому талант. — Эй, это не я нахожу проблемы, а они находят меня, — начинает возмущаться Клинт, но Стив, игнорируя его, умоляюще смотрит на Баки. — Пожалуйста… — С каких пор ты стал так вежливо просить? — вмешивается Тони, и Стив толкает его локтем. — Иди, готовь джет. Захвати Ванду. И скажи, что с Пьетро останется Клинт. И сообщи Фьюри, что команда покидает страну. — Значит, на хозяйстве остается страшненький птенчик? — уточняет Сэм, заглядывая в дверь. — Ну все, пойдемте. Тор уже на полпути к точке. А вы знаете, каким он станет несносным, если ему удастся убить больше роботов, чем нам. — Я просто жду хотя бы крохотного подтверждения от Терминатора, — говорит Тони, показывая пальцами расстояние в сантиметр. — Хорошо, мы останемся, — Баки медленно кивает. — Но если что-то пойдет не так, вы дадите нам знать и позволите прийти на помощь. — Идет, — серьезно отвечает Стив, глядя на него честными голубыми глазами. — Буду держать вас в курсе. — Смотри… — говорит Баки, потом разворачивается и уходит. Стив смотрит ему вслед, и его улыбка становится менее жизнерадостной. — С ним все в порядке? — осторожно спрашивает Тони. — Он же не собирается становиться Трэвисом Биклом, правда? — Кем? — хмурится Стив. — Ну, чокнутым ветераном из «Таксиста», который решил очистить город от «грязи» и прикупил четыре пистолета… — Он не чокнутый! — Не думаю, что присяжные поведутся на это… — А как бы ты себя чувствовал, если бы пережил то, что он? — перебивает его Клинт, медленно отступая к выходу. — У него дела получше, чем у вас — двоих припизднутых. Он разворачивается и выскакивает за дверь, слыша за спиной оскорбленное: — Фу, как грубо! — от Тони, и озадаченное: — Припизднутых? — от Стива. Мрачный Баки ждет Клинта на лестнице. — Я не… — начинает он и раздраженно вздыхает. — Я не привык работать с другими людьми. — Привыкнешь. Баки вздыхает и пожимает плечами. — Знаю. Просто не хочу, чтобы он куда-нибудь ходил без меня. Клинт сочувственно кивает. — Да, когда тебя не берут на миссию — это отстой. — Стратегически это лучший выбор. Стратегия… Как мне надоело думать о стратегии. Из ангара доносится низкий рокот мотора джета и звук работающих репульсоров. Баки даже не дергается. Клинт печально вздыхает. Баки побывал в аду, а Клинт ничего не может сделать, чтобы теперь ему стало лучше. Секунду… — Эй, а хочешь, я тебе кое-что покажу. Ну… отличное средство, чтобы не думать. Прекрасно расслабляет. Баки кивает. — И что же это. Клинт берет его за руку и тащит за собой. — О, это надо видеть. Гарантирую, тебе понравится. — Откуда ты знаешь? — спрашивает Баки, но позволяет тянуть себя к лифту. — Я изменился. — У меня неплохая интуиция. Доверься мне. Баки пожимает плечами, Клинт улыбается. *** — Не может быть…  — Может. — Да ладно… — Ага! — Никогда не видел ничего подобного. — Знаю. Впечатляет, да? — Вот это да… — Да уж… — ухмыляется Клинт, широким жестом обводя огромную ванну, больше похожую на джакузи, утопленную в полу ванной комнаты в пентхаусе. — Самый большой выбор режимов. Компьютерный контроль температуры, шесть пузырьковых и восемь массажно-вихревых струй с индивидуальным включением/выключением, встроенная стереосистема и иллюминационное освещение. И я почти уверен, что где-то там должен быть мини холодильник с пивом. — А зачем всё это? — Баки удивленно приподнимает бровь, неуверенно шагая по кафелю к ванне. — Дело не в этом, — машет рукой Клинт. — Хочешь? — А можно? Клинт пожимает плечами. — ДЖАРВИС, ты собираешься рассказывать Тони о том, что мы подумываем на время экспроприировать его ванну? — Нет. Если он сам не спросит, то нет. Я считаю, что знание того, что некоторые люди регулярно — как вы выразились, — экспроприируют его ванну, не является для хозяина обязательным. Клинт восхищенно смотрит на потолок. — Люди? Регулярно? Кто? Готов поспорить, это Стив… Да, это он? — Не задавайте вопросов, и в ответ не услышите лжи, — раздается голос ДЖАРВИСа. — А этот робот не дурак, — Баки качает головой, садится на корточки рядом с ванной и поворачивает вентили. Звук льющейся воды заполняет помещение, и Клинт не может не ухмыльнуться. Это была отличная идея. — Ну что, я пойду. Оставлю тебя наедине с ванной… Баки оглядывается через плечо, приподнимая бровь в таком знакомом и странно трогательном «Боже, Бартон, ты такой идиот». — Раздевайся, — говорит он и встает, чтобы стянуть через голову свою — Стива — майку. Клинт усмехается и тянется к собственному подолу. — Сэр, есть, сэр. — Перестань, — морщится Баки. — Ты всегда был выше меня по званию. — Думаю, да, — кивает Клинт. — Но я вроде как чувствую, что попытка приказать Зимнему Солдату ничем хорошим для меня не кончится. Руки Баки замирают на завязках одолженных спортивных штанов. Он с трудом сглатывает и снова заставляет пальцы двигаться. — Я увижу, что это ты, и оставлю тебя в живых, — говорит он и стягивает треники. Клинт удивленно хмыкает. — Не вздумай при Стиве так шутить. Он будет в ужасе. — Это моя жизнь, и я буду шутить о том, о чем хочу, — говорит бесстыдно голый Баки, складывая руки на груди и глядя на то, как наполняется ванна. — Ему придется привыкать. — М-м-м, — соглашается Клинт, залипая на мышцах его спины, плечах и соблазнительном изгибе поясницы. Баки закрывает краны и медленно погружается в ванну. Опускается на колени и протягивает Клинту руку. — Давай. И Клинт дает. Снимает оставшуюся одежду и залезает в ванну в рекордно короткие сроки. Не упуская при этом, как начинают кривиться губы Баки, наблюдающего за его очевидной спешкой. Клинт стонет от восхитительного ощущения воды на коже и позволяет Баки уложить себя так, как тот хочет. Баки хочет зажать его между бедрами и пристроить его голову себе на грудь. Прямо как раньше. — Помнишь? — Ага, — выдыхает Баки, тычась носом ему в ухо. Клинт улыбается. Они долго лежат в теплой воде, не спеша разговаривают и изредка моют то себя, то друг друга. Баки немного рассказывает о своей жизни в качестве Зимнего Солдата. Не о жуткой, кровавой стороне, а о более приземленной. Если ее можно так назвать. О тренировках. О времени между миссиями и регулярными заморозками. О людях, которых он встречал и которые были хоть какой-то постоянной в его поломанной жизни. — Это довольно сложно, — признает Клинт, выслушав рассказ Баки о тренировочном симуляторе, предназначенном для оттачивания навыков метания ножа. Потом Клинт поворачивается к Баки лицом и слушает о том, как некоторые агенты использовали его, чтобы напугать новобранцев. О том, как он общался с куратором, который, казалось, совсем его не боялся. Клинт опускает взгляд, чтобы не видеть влажные глаза Баки. — Ты говоришь о нем так, будто он твой друг. Но ведь он был частью того, что они с тобой сделали. — Он мне не друг, — жестко отвечает Баки. — Этот человек… — он замолкает и за бедра притягивает Клинта ближе. — Бак? — Я рассказал ему о тебе. О том, что видел тебя во сне. Описал тебя. А он, очевидно, знал, кем ты был в этом времени, и передал информацию дальше. — И они решили пойти и убить меня. Баки угрюмо кивает. — Эй, не надо, — Клинт протягивает руки и сжимает его голову в ладонях, приглаживая мокрые волосы. — Ты не должен был этого узнать. Бак, эй, вернись ко мне. Забудь об этом. Теперь ты здесь, со мной. Взгляд светлых глаз становится осмысленнее, Баки несколько раз моргает, тяжело сглатывает и сильнее сжимает пальцы на ногах Клинта. — Ага… Хорошо. Клинт вздыхает с облегчением. Блин, это так похоже на то, что тогда было со Стивом. Хотя, он никогда не выглядел так как Баки — будто буквально находится не здесь и не сейчас. Чтобы сосредоточить внимание Баки на настоящем, Клинт сдвигается еще дальше и, продолжая держать его голову в руках, наклоняется, чтобы поцеловать. Баки отвечает и обнимает его, двигаясь легко и плавно. Почти как в сорок четвертом. Баки гладит Клинта по спине, а тот лениво думает, чувствует ли металл так же как настоящая кожа. Но потом ладони проскальзывают под его задницу — Баки сажает Клинта к себе на колени, и все мысли моментально испаряются. Клинт инстинктивно хватается за бортик, чтобы сохранить равновесие, и вода выплескивается на пол. Но в этом нет необходимости; Баки поднимает бровь, крепко удерживая его на месте, и Клинт смеется и возвращает руку обратно. Баки улыбается. У него на ресницах висят капли, которые затем медленно начинают вычерчивать дорожки на щеках. — Мы оба изменились. — Ага, — Клинт кивает, грустно улыбаясь. — Но я думаю, что это не важно. Я все равно… — он замолкает, глядя на воду, и Клинт не видит его лица. Он осторожно приподнимает его подбородок. — Я все равно люблю тебя. Несмотря на то, что ты другой. Клинт чувствует комок в горле и странное головокружительное ощущение, начинающееся в животе и постепенно затапливающее грудь. Он помнит, как Баки говорил это раньше. В той слишком маленькой ванне в отеле в Альпах. — По-моему, я тоже по уши влюбился в тебя, — говорит Клинт. — Во все части, которые у тебя были. Я имею в виду, у тебя и сейчас много частей, которые я любил. Черт, с этими временами сплошная неразбериха… Я хочу сказать, что любил их и до сих пор продолжаю любить. Ага. И я люблю эти части, и думаю, что через некоторое время буду любить твои разные новые части. Не прямо сейчас. Но это не плохо! Я не хочу сказать, что сейчас не люблю тебя. О, я совсем запутался… Так. Я хочу сказать, что пока не знаю все твои новые части, но обязательно полюблю, как только узнаю их поближе. На этот раз влага на ресницах Баки — это не вода. Клинт, если честно, поражен — похоже, ему удалось донести свою мысль. Баки некоторое время сидит совершенно неподвижно — время измеряется несколько странными скачущими ударами сердца Клинта, — а затем он опрокидывает его на спину, выплескивая воду на кафель, ложится сверху, крепко обнимая сильными руками, и целует так, будто от этого зависит его жизнь. — Эй, прекрати, — выдыхает Клинт, и Баки неуверенно отстраняется. — Прости… — Да не ты, — Клинт, ерзая, машет рукой. — Мне прямо в задницу бьет пузырьковая струя. Испуганное выражение лица Баки сменяется облегченно-расслабленным, он смеется, оттаскивает Клинта от оскорбительной возмутительницы спокойствия и снова целует. Клинт тоже смеется, обнимает его за шею и позволяет целовать, позволяет втянуть себя обратно на колени и позволяет себе быть безумно влюбленным в эту новую, другую версию Баки, оказавшуюся у него в руках. *** Несмотря ни на что, Баки удивительно легко и быстро засыпает. Через пару часов их нового — более физически тесного и разнообразного — знакомства, им удается вылезти из ванны и добраться до комнат Клинта. Баки засыпает моментально, лишь коснувшись подушки головой. Со все еще немного влажными, пахнущими ароматерапевтическим маслом волосами. Клинт улыбается, натягивает боксеры и, давая Баки поспать, спускается на кухню в поисках еды и кофе. Там тихо, чисто и пустынно — команда покинула башню несколько часов назад. Ему все еще обидно, что его не взяли в Мексику, но он понимает, почему… — Ты даже не сказал, что вернулся! Перед глазами мелькает синее пятно, и — преграждая путь к вожделенной кофеварке, — перед ним замирает очень сердитый Пьетро. Теперь он значительно взрослее, но все равно пока выглядит неправильно. Не хватает всего нескольких, — но очень значимых, — лет. — Господи, Пьетро, — Клинт прижимает руку к груди. — Ты меня напугал. — А раньше не сказал, что ушел! — добавляет Пьетро и складывает руки на груди. — Никто ничего мне не говорит. — Это потому, что ты скомпрометирован, — заявляет Клинт и возмущенно вздыхает, когда в ответ Пьетро ругается на него по-соковийски. — Эй, не смей говорить мне этого, я им тоже не внушаю доверия! — Это несправедливо. Ванда обращается со мной как с ребенком. — Еще неделю назад ты был практически младенцем, — говорит Клинт. — Дай ей время, Пьетро. — А что происходит? — спрашивает он, и на этот раз его голос звучит искренне расстроенным. — Почему ДЖАРВИС не пускает меня на твой этаж? Спасибо, ДЖАРВИС, мысленно благодарит Клинт, и вздыхает. — Отойди от кофеварки, и я расскажу. Пьетро прищуривается, но делает шаг в сторону, давая Клинту доступ к его утреннему аппарату жизнеобеспечения. Пьетро даже молчит, пока Клинт варит кофе. Хотя ближе к концу уже начинает дергаться и беспокойно постукивать пальцами по столешнице. — Хорошо, — говорит Клинт, облокачиваясь на стойку. — Ты знаешь, что сделал Камень Времени? Пьетро кивает. — Отправил твою копию в прошлое, где ты трахнул брата Стива. Клинт с трудом останавливает себя от порыва шлепнуть его по макушке. В основном из-за того, что они с Барни всегда разрешали братские разногласия с помощью насилия, но с тех пор он понял, что это не совсем здоровое и не совсем социально приемлемое поведение. А еще немного из-за того, что Пьетро вроде как прав, даже если его формулировка оставляет желать лучшего. — Так. Давай разберемся. Во-первых, он Стиву не брат. — Нет, брат. Так же, как и ты мне, — говорит Пьетро с таким лицом, будто делает серьезное и обоснованное замечание. У Клинта мгновенно отвисает челюсть, и он уже собирается сказать, что они совершенно не похожи на братьев, но понимает, что не может этого сделать. — Ненавижу тебя, — вместо этого говорит он. — И я тебя, — отвечает Пьетро и делает большой глоток из его кружки. Клинт смотрит в потолок, считает до десяти, потом отворачивается и наливает себе в другую чашку. — Ладно. Технически, он не брат Стива. И мы не просто трахались. Мы… — Ты влюбился? Клинт молчит, потом вздыхает. — Что тебе рассказали о последних днях? — Ничего! — кричит Пьетро. — Они сказали, что ты ушел, потому что с твоей копией в прошлом что-то случилось. А потом ты вернулся, а они мне даже не сказали. — Гм, — глубокомысленно тянет Клинт. — Ну… Дело в том, что брат Стива — Баки — здесь. Он вернулся со мной. Пьетро молча смотрит на него. Клинт может только представить, с какой скоростью вращаются шестеренки у него в голове, пытаясь понять: как, почему и что за хуйня. — Я могу быть скомпрометирован… — с трудом выговаривает он, — … но о таком они должны были мне сказать. Клинт начинает смеяться. — Да, должны были. Кстати, как они? — С ними все нормально. Было нормально, когда я в последний раз разговаривал с Вандой. Ну ладно, мне пора. Я смогу добраться до них минут за двадцать. — Отлично. Отправляйся. А потом будешь разбираться с Кэпом, почему не сделал то, что тебе велели. Пьетро хмурится. — Ладно. Я останусь. На этот раз. Пойду поиграю в Battlefield. Пойдешь со мной? Сегодня я у тебя точно выиграю. — Засранец. Нет, я собираюсь проверить как там Баки. Пьетро не спорит, и это странно. Он переминается с ноги на ногу, потягивая ворованный кофе. — А можно с ним познакомиться? — Позже. Он спит. Ему нужен отдых. — Фу, гадость, — Пьетро показательно морщится. — Все влюбленные противные. — А ты все время противный, — отвечает Клинт, идет к лестнице и улыбается, предсказуемо слыша вслед оскорбления на соковийском. Эх, всё-таки хорошо дома, думает он. Ему придется поскорее забыть о той части себя, которая хотела остаться в сороковых. Потому что если он начнет думать об этом, то почувствует себя виноватым, и тогда Тони заметит. Или, черт побери, заметит Стив — теперь, когда они стали друг другу практически бро — и тогда надо будет говорить об этом. Тьфу. Ни за что… Клинт думает, что ему удастся довольно быстро забыть о сороковых. В основном потому, что та вещь, ради которой он хотел там остаться, сейчас здесь, с ним. Он идет к себе, чтобы найти эту вещь, и улыбается, когда обнаруживает ее лежащей на кровати и крепко спящей. Клинт падает рядом и глубоко вздыхает, когда Баки, сонно поворчав, вытягивает руку, хватает его за пояс и притягивает к себе. Это могло бы считаться романтичным, если бы Клинта не протащили по матрасу — игнорируя его визги и оставляя на голой коже ожоги от трения, — и больно не оцарапали бородой, зарываясь лицом в шею. — Мне потребуется время, чтобы привыкнуть к тому, что ты такой сильный, — говорит он. Но получает в ответ лишь приглушенное бурчание. Клинт улыбается; очевидно, нежелание Баки просыпаться тоже пережило эти гребаные семьдесят лет. Ему удается выбраться из объятий Баки, и он садится, прислоняясь к спинке кровати. Баки тут же оказывается у него на коленях и распластывается на них как большой недовольный кот. Клинт начинает перебирать его волосы и ухмыляется, слушая, какие при этом Баки издает звуки. Немного позже Клинт решает проверить почту. Читает электронное письмо от Тони с предварительными характеристиками нового лука; смотрит видео с девушкой, стоящей на локтях и, впечатляюще изогнув спину, стреляющей из лука ногами, полученное от Сэма. Приписка гласит: учись, Хоукгай. Еще есть три сообщения от Стива, спрашивающего, все ли в порядке с Баки, и одно от Сэма, просящего Клинта немедленно ответить Стиву, потому что тот волнуется, а Тони выглядит так, будто готов при первом удобном случае выкинуть Клинта из джета, если тот не отзовется. Клинт фотографирует Баки, пишет «спит как ребенок» и отправляет Стиву. Буквально через три секунды получает ответ — эмодзи с поднятым большим пальцем. Следом приходит «убедись, что он ест», на что Клинт отвечает «хорошо, мамочка». Потом он принимается отвечать всем остальным. Сначала гуглит «реальную птицу в очках-гогглах» и отправляет первое же найденное изображение Сэму с подписью «нашел твою маму». Пишет Тони «складной механизм великолепен, но куда в этом режиме денется тетива?». Потом в строке поиска нерешительно набирает ПТСР, но пугается количества найденных страниц, сворачивает запрос и бросает телефон в сторону. — Бак, я пойду, приготовлю ланч, — говорит он, осторожно дергая Баки за ухо. Баки протестующе стонет, отталкивает его руку, переворачивается на другой бок и с крайне угрюмым выражением лица открывает глаза. — Спи, — улыбается Клинт. — Я соображу нам что-нибудь поесть. Баки трет глаза, кивает, сползает с Клинта и, закрыв глаза, валится на подушку. Клинт гладит его по плечу и идет на кухню. Желудок издает возмущенные звуки, и Клинт решает ограничиться сэндвичами. Быстро, и легко взять с собой наверх, чтобы съесть в постели. Он почти заканчивает, задумываясь о том, сколько соленых огурцов будет перебором для нормального человека, когда начинает звонить телефон, резво продвигаясь по столешнице. Номер неизвестный, и Клинт настороженно смотрит на экран, прежде чем ответить. — Алло? — Клинт, привет. Это Брок. Клинт удивленно моргает. — Брок Рамлоу? Человек, назвавшийся Броком, смеется. — Ага. А ты знаешь еще каких-нибудь Броков? Ну, справедливый аргумент, думает Клинт. К тому же он и звучит, как произнесенный Рамлоу. — Откуда у тебя мой номер? — В тот вечер, когда мы пошли пить, ты дал мне его и сказал, что это горячая линия по оказанию помощи в надирании задниц, а не для звонков с непристойными предложениями, касающимися одной определенной задницы. — О, Господи! Неужели я это сказал? — Ага. И думаю, я заслуживаю поощрения за то, что следовал твоим пожеланиям. Клинт не может удержаться от смеха. — Ладно, ладно. Чего тебе надо? — В ЩИТ пришло сообщение от Старка с жалобами на то, что используемые нами частоты буквально испепеляют драгоценную технику Мстителей. Я принес Стиву замену. Клинт вспоминает, как перед миссией Стив хмурился и жаловался на комм, и кивает. — Хорошо, можешь оставить на посту охраны. Я скажу Стиву. — Нет, не выйдет. На нем знак доставки ЩИТа для Мстителей. Как хочешь, но нужен твой, дружище, отпечаток пальца. Клинт стонет. — Этот знак предназначался для всякого секретного и опасного дерьма. Вы, ребята, слегка перебарщиваете. — Эй, не я это упаковывал, — говорит Брок. — Я всего лишь получил заказ на доставку, потому что разозлил какого-то босса в офисе. Ну же, впусти меня. Быстро оставишь отпечаток, и, может, угостишь меня чашкой кофе. — Я даже в доску пьяный говорил, что этот номер не для секса. — Да это просто кофе, Клинт. В сугубо дружеской атмосфере. Клинт колеблется, думая о Баки, спящем несколькими этажами выше. Но это же Рамлоу; Стив уже приводил его в башню. Когда шел с работы на какой-нибудь прием и когда собирался выпить пива. И вообще, Клинту нравится Рамлоу. С этим его странно настойчивым флиртом. — Ну ладно. Скажу охране, чтобы тебя впустили. — Хорошо. Клинт бежит к себе и натягивает джинсы и чистую футболку. Баки даже не шевелится. Когда Клинт возвращается на общий этаж, Брок с пакетом под мышкой уже стоит рядом с кофейным столиком. — Привет, — улыбается Клинт. — Давненько не виделись. Рамлоу тоже улыбается. — А кто виноват? Я же не могу просто взять и позвонить Мстителю. Я всего лишь скромный предводитель СТРАЙКа. — Ага, точно… В конце концов, я же любимый герой нации. Сначала ты должен был позвонить моему папе. Или моему другому папе. Чтобы они могли навести о тебе справки. — Да уж… они наведут… — тянет Рамлоу, тепло улыбаясь. — Ну что, займемся делом? Не обращая внимания на протестующе урчащий желудок, Клинт кивает и подходит ближе. — Ага, конечно. Рамлоу протягивает сверток. Клинт прижимает большой палец к блестящей черной печати в углу, подтверждая, что пакет цел, невредим и доставлен одному из Мстителей. Внезапно Рамлоу разжимает пальцы, и сверток падает к ногам Клинта. — Эх, — выдыхает он и наклоняется, чтобы поднять. Рамлоу смеется и чуть отступает назад. Как только Клинт дотрагивается до коробки, рука Рамлоу сжимает его плечо, и что-то холодное и твердое прижимается к его затылку. — Ага, это именно то, о чем ты подумал, — раздается голос Рамлоу все с той же интонацией. — Вставай. Руки за голову. Вот черт. — Это пистолет, или ты так рад меня видеть? — спрашивает Клинт, медленно выпрямляясь и поднимая руки. — Заткнись нахуй. Где он? Клинт судорожно вдыхает и медленно, не спеша выдыхает. Сердце беспокойно ёкает. — Кто? — Агент, — отвечает Рамлоу, и у Клинта сводит живот. — Он искал тебя, и наши разведданные говорят о том, что он в целости и сохранности попал прямо в любящие объятия, — он еще сильнее вжимает дуло Клинту в шею. — А теперь, спасибо за всё, но мы хотели бы получить его обратно. *** Баки просыпается и чувствует под щекой мягкость подушки, а на теле — тепло дружелюбных одеял. Он морщится и зарывается поглубже, не желая расставаться с приятными ощущениями. Потом зевает, наконец уступает потребности мозга проснуться и заставляет тело двигаться. Садится, оглядывается по сторонам и удивляется, где же Клинт. Но тут же вспоминает что-то о ланче, расслабляясь, встает и натягивает одолженные штаны и майку Клинта. Которая местами обтягивает его почти как вторая кожа, но это нормально. Пахнет Клинтом, и это утешает. Баки спускается вниз и видит, что кухня пуста. Ни Клинта, ни еды. Баки напряженно замирает. Неожиданное осложнение. Баки идет дальше. Никаких признаков того, что что-то не так, но Клинт говорил, что будет здесь… На холодильнике записка, прикрепленная магнитом в форме щита Стива. Наверху его имя. «Баки, доставили новый комм Стива. Пошел в лабораторию, чтобы протестировать. Клинт». Он перечитывает дважды, начинает оценивать риски, просчитывать, подпадает ли происходящее под параметры нормального и ожидаемого. Он должен остановиться. Баки закрывает глаза и качает головой. Он ненавидит это — постоянно находиться в режиме ассасина. Да, он все еще Зимний Солдат, но он еще и Баки, и ему необходимо найти хоть какой-то баланс, или это сведет его с ума. Клинт собирался приготовить что-нибудь и отвлекся на доставку. Простое, логичное объяснение. Он вздыхает, цепляет записку обратно и идет в лабораторию. Проходит через первую дверь, ждет, пока та закроется, чтобы пройти во вторую… Баки замирает, придавленный всплеском страха и адреналина. В лаборатории люди, которые не являются Стивом или его друзьями. В центре комнаты находится Клинт. Он пристегнут к стулу тяжелыми металлическими наручниками, а рядом стоит человек и держит у его виска пистолет. Это не просто мужчина. Это куратор. — Если откроешь дверь, в которую вошел, я выстрелю, — говорит он. И это звучит так, будто они обсуждают прошедшую недавно тренировку. У Клинта залеплен рот, идет кровь из пореза на лбу, а в глазах — отчаяние и ярость. Баки хочется подбежать и вырвать его из оков, но он не может. Три человека с оружием расставлены стратегически слишком грамотно — не очень близко и не очень далеко. Он не сможет добраться до них одним движением. Черт, куратор прекрасно знает его боевые навыки и приемы. Знает все, на что он способен, и у него есть план противодействия. — Ты — двойной агент, — произносит Баки, и предательство ощущается как настоящая физическая рана. — ЩИТа и Гидры. — Ну, никто не говорил, что ты тупой… И ты, наверное, сможешь догадаться, что здесь происходит. Взгляд Баки мечется по комнате. Вдалеке еще двое в форме с пистолетами, нацеленными на Клинта. Слева — человек, который вытащил из стены панель, провода и кабели и подсоединил все это к какому-то устройству на полу, напоминающему компьютер. Прямо перед ним — еще один из СТРАЙКа. Он вооружен до зубов и ухмыляется, глядя на Баки ледяным взглядом. С другой стороны люди, которых он хорошо знает. Это техники. Его техники. Они собирают нечто, слишком знакомое Баки. У него начинает ныть сердце. — У нас около шестидесяти трех минут, прежде чем ИИ перехватит контроль, — произносит тот, что на полу с компьютером. — Понял, — кивает куратор и смотрит на Баки. — Ну что. Оказывается, мы никак не могли обнулить тебя из-за этого вот придурка. Из-за его воспоминаний. Но потом Роджерс сказал, что в старые добрые времена вы оба упали с поезда. Тебя — как все мы знаем — подобрала Гидра, и ты выжил, а его копия — нет. Так что в прошлом вы больше не вместе. А это значит, что теперь мы спокойно можем обнулить тебя, и ничего больше не появится. Баки уверен, что еще никогда так не боялся. Ну, может, когда цеплялся за руку Клинта на высоте в несколько сотен футов, вдыхая запах крови и металла, и чувствовал, как они падали. Он каменеет, и это чувство усиливается, когда куратор взводит курок пистолета, направленного в голову Клинта. — Короче, или ты засовываешь свою задницу в это кресло, или я всаживаю пулю в башку твоего бойфренда. Клинт задушено хрипит и яростно мотает головой. Куратор вжимает дуло в кожу на его виске, но Клинт не перестает биться. Куратор смотрит на Баки. — Пошевеливайся.  Баки не может позволить Клинту умереть. Просто не может. Он идет к техникам. К креслу, которое уже подключено к сети. Клинт продолжает приглушенно кричать, но Баки не может позволить ему умереть. Это все, что он знает. Не обращая внимания на страх, он пытается анализировать. Если он откажется, и Клинт умрет. Возможно, ему удастся уничтожить всех, находящихся в комнате, но тогда он останется без Клинта. Все еще здесь со Стивом, но без Клинта. А если он сядет в кресло, то его обнулят, а потом… Ну, что потом, он не знает. — Я позволю тебе это сделать, — начинает Баки, — если потом ты заберешь меня и увезешь подальше. И не убьешь его. — Я так и сделаю. Но не потому, что ты попросил. Просто таков был план, — куратор пожимает плечами. — Видишь ли, эти умники прекрасно умеют работать с воспоминаниями. Они обнулят тебя до стандартного процедурного рабочего уровня, а потом займутся Бартоном. Избавят его от последних нескольких часов. Когда он очнется, то решит, что ты просто ушел от него. — А почему мы не можем его просто убить? — раздраженно спрашивает агент, у которого распухший нос и разводы засохшей крови под ним. — О, да, прекрасное решение! Оставить на полу мертвого Мстителя, чтобы его могли найти другие, — отвечает один из тех, что стоят подальше. — Нам перед запуском Озарения только своры пытающихся что-то разнюхать Мстителей не хватает. Идиот. Озарение, опять это слово. Баки собирается спросить об этом, чтобы попытаться получить побольше информации, которую потом можно будет использовать, но куратор начинает говорить первым. — Заткнись, блядь, придурок. Это секретная информация, — шипит он, а потом снова смотрит на Баки. — Давай, садись в кресло, пока я не прострелил ему ногу. А то он очнется, и подумает, что это сделал ты. Сделал, а потом ушел. У Баки сдавливает грудь. Он в последний раз перебирает все варианты. И делает шаг к креслу. Не обращая внимания на звуки, издаваемые Клинтом, садится и опускает голову. Техники быстро закрепляют его ноги, руки, живот, грудь. Лицевые датчики находятся в нескольких дюймах от его головы. Баки вздыхает. Он знал, что все это не могло продолжаться слишком долго. Знал, что рано или поздно что-то пойдет не так. Он с трудом сглатывает, чувствуя, как на глаза наворачиваются жгучие слезы, и заставляет себя в последний раз посмотреть на Клинта. Встречается с ним взглядом и чувствует, как у него разрывается сердце. Прости, хочет сказать он. Я не могу позволить тебе умереть. — Старт системы через четыре минуты восемь секунд, — произносит техник. Баки отворачивается, закрывает глаза и начинает ждать.