The Other Man out of Time

— Пожалуйста, не убивай меня щитом, — первое, что удается сказать Клинту, сползающему с постели. — Рассказывай, — сверкая бешеным взглядом и выпячивая челюсть, шипит Стив. — Ну, я не хотел… Неправильный ответ. Стив становится — если это, конечно, возможно — еще злее. — Ты хочешь сказать, что споткнулся, упал, и его член оказался у тебя в заднице? Клинт задушено хрипит. — Стив! У меня страшное похмелье, я и так умираю. Давай не сейчас… — Ты за моей спиной трахал моего лучшего друга! Клинт закрывает глаза и прижимает ладонь ко лбу. — Ладно, согласен. Знаю, как это выглядит. — Это выглядит так, будто ты за моей спиной трахал моего лучшего друга! — Хорошо, я… делал это, — кивает Клинт. — Но это не просто… это было не просто… — Клянусь Богом, Клинт, тебе лучше научиться заканчивать предложения. — Я люблю его, доволен! — вырывается у Клинта, и эти слова разбивают ему сердце. — Я любил его. И все еще продолжаю любить. И это ужасно… А не сказал я потому, что не хотел забирать его у тебя. И я по уши влюблен в твоего друга, и это смешно… и я жалок… а он должен умереть, и я, блядь, ничего не могу с этим поделать… Клинт не может договорить. Слезы душат. Он пытается отвернуться, но чувствует на плечах тяжелые ладони — Стив неловко обнимает его. Клинт, продолжая закрывать лицо рукой, прижимается к его широкой груди. Они стоят так несколько минут, а потом Клинт чувствует что-то похожее на облегчение. Сердце начинает биться размереннее, слезы текут медленнее, а потом и вовсе высыхают. — Я не должен был орать, — с сожалением вздыхает Стив. — Слово, которое ты ищешь и не можешь найти — «прости», — гнусавит Клинт и, несколько раз глубоко вдохнув, отходит от него. Не поднимая взгляда, разворачивается и садится на кровать. — Что, будешь и дальше сходить с ума? — Не знаю, — хмурясь, отвечает Стив. — Я не думал, просто это секс или не просто… Помню, как вошел и увидел… Он замолкает. Клинт думает, что уже немного поздно для такта и деликатности, но кивает, почесывая подбородок под отрастающей щетиной. — Это был не просто секс. Это было… — Как долго? — Почти сразу после того, как я его встретил. За несколько недель до того, как нас схватили, и до того, как ты нас нашел… — Почему ты не сказал? — спрашивает Стив и идет к окну. Раздвигает жалюзи, и Клинт морщится от яркого дневного света, заливающего комнату. — Он твой, — бурчит Клинт, прикрывая глаза ладонью. Свет похмелью не товарищ… — Я не хотел отнимать его у тебя. Стив долго молчит. — Не думаю, что это могло произойти, — наконец произносит он. — Если у вас так долго был… роман, а я ничего не замечал… Ты дал ему что-то еще. Что-то нужное и важное. Думаю, я должен быть тебе за это благодарен. Кроме того, он не мой. Он не принадлежит мне. — Отличная речь, — усмехается Клинт. — Репетировал? Как и следовало ожидать, Стив его игнорирует. — Ты правда любишь его? — Да, — отвечает Клинт, пытаясь сформулировать то, что чувствует. — Ради него я сделаю все. Сделал бы… Не знаю, в каком времени говорить. — Кто еще знал? Ты сказал кому-нибудь еще? — Нет. Ну, Картер… Пегги поняла. Но мы не говорили, она сама догадалась. Стив медленно кивает. — Я… не вижу вас рядом. Тебя и Баки. — Э-э-э, думаю, ты видел достаточно. — Не в этом смысле, — нетерпеливо — как очень редко делала его копия из сорок четвертого — говорит Стив. — Просто не могу уложить в голове факт, что вы с Баки вместе. — Может, из-за разницы во времени? — предполагает Клинт. — Я здесь, он там… — Может быть, — Стив кивает, но сильно убежденным не выглядит. — Я все еще злюсь, что ты не рассказал мне. — Ой, да перестань… Ты был в таком шоке от того, что попал в будущее, что я даже представить себе не мог, чтобы упомянуть о Барнсе или об остальных Коммандос. Ты и говорить-то о них начал только после всей этой фигни с Камнем. Так что после моих откровений шансы на то, что ты погнал бы меня из команды к чертовой матери, были очень высоки. — Ладно, ладно… — хмурится Стив. — Но больше, надеюсь, ты не будешь ничего от меня скрывать? Клинт пожимает плечами. — Насколько «ничего»? — И что это должно значить? — Ты хочешь, чтобы я рассказывал о Коммандос и миссиях, или о том, что умеет делать языком Баки? — Клинт! — Ты сам спросил! — Перестань болтать, пока я не решил, что забить тебя насмерть щитом — не такая уж плохая идея, — устало говорит Стив. — Ложись спать. Дерьмово выглядишь. — Сэр, есть, сэр, — Клинт падает боком на кровать и закрывает глаза. Эх, блаженное облегчение. Он слышит, как Стив ходит по комнате, и слегка дергается, когда уха касаются пальцы. Клинт открывает глаза, чтобы спросить в чем дело, но понимает, что Стив вынимает один аппарат и, постучав пальцами по подбородку — чтобы Клинт повернул голову в другую сторону — тянется за вторым. — Спасибо, — бормочет Клинт. Пальцы Стива сжимают его подбородок крепче и слегка встряхивают голову. Клинт протестующе стонет, чувствуя, как бедный похмельный мозг противно плещется внутри черепа, и открывает глаза. — Мне жаль, что ты тоже его потерял, — четко произносит Стив. Слова звучат глухо, но их легко понять по губам. Клинт кивает. Стив отпускает его, легонько хлопает по щеке и уходит, оставляя один на один с похмельем. *** — Клинт, вставай! Клинт просыпается от громкого, требовательно звучащего голоса, эхом отлетающего от стен, и от того, что кто-то лезет к нему на кровать. Он приоткрывает один глаз и начинает орать, оказываясь нос к носу с Пьетро. Которому сейчас — по прикидкам Клинта –лет шесть-семь. — Пора вставать, — громко и отчетливо произносит он, сидя у Клинта на груди и упираясь коленями в ребра. Он, конечно, ребенок, но на лице у него почти идеальная копия дерзкой ухмылки его более старшей версии. — Нет, — протестует Клинт и пытается столкнуть его с себя. — Свали. Он вытаскивает из-под головы подушку и кладет себе на лицо. Пьетро продолжает что-то говорить, но Клинт не видит его, поэтому ничего не понимает. Только через какое-то время Пьетро — используя свои способности — вырывает у него подушку и отчетливо кричит: — Я Стиву скажу. — Ненавижу тебя, — отвечает Клинт, поднимаясь. — Очень сильно. Иди, сделай мне кофе. — Нельзя, — Пьетро угрюмо качает головой. — Стив сказал… Клинт не слышит конец фразы, но ему кажется, что он улавливает суть сказанного Стивом. — И почему Камень Времени не сделал тебя старым… — бормочет он, когда Пьетро упирается ладонями ему в поясницу и начинает выталкивать из комнаты. И продолжает толкать до самой столовой на общем этаже. Там за стойкой сидит почти вся команда и выглядит чрезвычайно серьезно. Клинт оглядывается, потом даже оборачивается, прежде чем до него доходит, что, скорее всего, они собрались тут из-за него. Вот, черт. Клинту вдруг хочется, чтобы здесь была Наташа. Она никогда не стала бы поступать с ним настолько дерьмово. Хотя, если подумать, она еще несколько недель назад предупреждала его о том, чтобы он держался подальше от Баки. Клинт принимается хмуро сверлить взглядом предателя Роджерса. — Ты им рассказал. Стив несколько вызывающе поднимает бровь. — Ага. Кто-то что-то говорит, и Клинт автоматически пробегается взглядом по присутствующим, пытаясь понять, кто именно. Сэм указывает на него рукой и произносит: — Нельзя устраивать командные беседы, когда он без ушей. — Пьетро, — говорит Ванда. Тот мгновенно исчезает, а через полсекунды появляется со слуховыми аппаратами. — Нет, — качает головой Клинт. — Я не собираюсь надевать уши, чтобы слышать, как вы будете выносить мне мозг. Тони встает, подходит к Клинту и сует ему в руки планшет. Клинт хмурится, но берет. На экране — синхронно со слабым бормотанием Тони — появляются темно-красные буквы. — Пожалуйста. Не лишай меня этой радости. В кои-то веки они собираются заняться кем-то другим. — Но мне это не нужно! — протестует Клинт и видит на экране ярко-фиолетовые слова. Потом их становится больше, но на этот раз они синие. — Тони, прекрати, сядь. Клинт решает, что родился под счастливой звездой, ведь планшет Тони не в силах передать тон, которым Стив это произносит. Иначе Клинта наверняка сбило бы с ног волной раздражения, которое сейчас так явно транслирует Стив. Несмотря на радость, Клинт все равно испытывает искушение бросить планшет в голову изобретателя. — Твоя удивительная игрушка не сообщает мне, кто говорит. — Ну цвета-то ты различаешь? Догадайся, ты не настолько туп. — Мы здесь только для того, чтобы сказать тебе, что знаем о ваших отношениях с Барнсом, — появляются серо-стальные слова, и Клинт неохотно поднимает взгляд, чтобы убедиться, что это Тор. — Мы не хотим, чтобы ты чувствовал себя одиноким. — Я не одинок. Стив тоже по нему скучает. Может, закончим на этом?  И неожиданно это происходит. Все замолкают и выглядят при этом грустными и серьезными. Планшет тихо сидит в руке Клинта, на экране ни банальностей, ни советов, ни возражений. Ванда кладет руку Клинту на плечо, и осознание похоже на падение с восьмого этажа — все жалеют его из-за того, что он потерял любимого человека. — Не смейте меня жалеть, — огрызается он, отбрасывая ее ладонь. — Дело не в этом, — обиженно произносит она, и ее слова вспыхивают на экране светло-красным, почти розовым цветом. — Розовый для одной девчонки, Тони? — Клинт качает головой, указывая на планшет. — Да ты сексист. — Это не розовый. Этот цвет называется «Американская Роза», — поясняет Тони. — Ну, знаешь, красный, как ее магия… Клинт возмущенно фыркает. — Да пошел ты, Старк, это обыкновенный розовый. — Ты уходишь от темы, — появляются слова теплого оттенка золотого. Клинт поднимает голову — это Сэм. — Почему желтый? — Потому что Уилсон — буквально луч солнца, — отвечает Тони. — И он прав, ты уходишь от темы. Отличное замечание, Пиджеотто. Клинт уже практически готов взорваться от одолевающих его похмелья и раздражения, когда золотые слова появляются снова. — Клинт, Ванда права. Дело не в том, что мы жалеем тебя. А в том, что мы хотим напомнить, что все мы когда-то теряли близких людей, и теперь вроде как понимаем, что ты чувствуешь. Тебе от этого дискомфортно, это ясно. Но мы уже здесь. — Вам, ребята, удалось вытащить мою голову из сорок четвертого, — добавляет Стив. — И теперь мы не хотим потерять там тебя. Клинт тяжело вздыхает и бросает планшет на стойку. Потом мысленно считает до пяти и протягивает руку к Пьетро. Тот кладет в нее аппараты, Клинт вставляет их, включает и садится. — У Брюса буквы были бы зелеными, верно? — Цвета «Шартрёз» (бледно-зелёный или зеленовато-жёлтый, прим. перев.) — с совершенно невозмутимым лицом отвечает Тони. У Стива дергаются губы, а Сэм прикрывает рот ладонью, чтобы скрыть усмешку. — Итак, Барнс… — продолжает Тони. — Как это работает? Вы были как снайперы-бойфренды? Уверен, что существует шутка о том, как вы прикрываете друг другу задни… Стив толкает его локтем, Тони толкает в ответ. — Ну что? Мне любопытно! Как это произошло? И как на это отреагировал старый Капитан Сосулька? Стив вздрагивает. — Не очень, — отвечает он и краснеет. — Но… ну, мы еще не знаем. Это еще не случилось. — Ждешь, чтобы посмотреть, есть ли у Кэпа периодическая гомофобия? — спрашивает Тони. — Или он просто зол, что ты ему не сказал, — добавляет Ванда, вставая и направляясь к кофеварке. — Все вышеперечисленное, — вздыхает Клинт. — Думаю, завтра я это выясню. — Все будет хорошо, — неожиданно говорит Стив. — Доверься мне. Клинт поднимает на него взгляд. Ванда ставит на стойку свежесваренный обжигающе горячий кофе, лениво болтая с Пьетро на соковийском. — Хорошо, — он устало улыбается, глядя на Стива. — Пожалуй, я так и сделаю. *** — Я должен пойти за ним, — отрешенно говорит Баки, не сводя взгляда с двери, в которую вышел Стив. Клинт не может поверить, что Стив сделал нечто настолько благоразумное, как уход от драки. На Стива это совсем не похоже. — Нет, не надо, — качает головой Клинт, подходя ближе к Баки. Тот уворачивается от прикосновения, и у Клинта замирает сердце. — Он пройдется и все… — Но я должен объяснить. Я не… Назревающий спор прерывают тяжелые шаги по лестнице. Клинт задерживает дыхание, собирается с духом и, конечно же… — Нет, мы поговорим сейчас, — кричит Стив, врываясь обратно возмущенным торнадо праведного гнева. Как ни странно, Клинт рад его видеть. — Какого хера?  — Стив, мы не знали, — начинает Баки. — Мы не хотели… — Ага, ты хочешь сказать, что просто поскользнулся?! — продолжает реветь Стив. — И как долго это продолжается? — Это не… всего один раз… У Клинта от удивления отвисает челюсть. — Ты гребаный лжец, — шипит он и, расправляя плечи, поворачивается к Стиву. — Это было не один раз, мы вместе с тех пор, как ты нас нашел. — Ты шутишь? Если Клинт думал, что все плохо, то становится значительно хуже, когда из-за двери раздаются голоса, а затем скрип ступенек, возвещающий о прибытии взъерошенных и сонных Мориты, Дернье и Джонса. — Ты чего орешь? — Господи, Кэп, я думал у нас выходной, — жалобно стонет Морита, спотыкаясь и потирая шею. — Je n'ai pas dormi dans un lit en semaines, connard, — бормочет Дернье, и Джонс толкает его локтем. — Убирайтесь отсюда! — кричит им Баки. — Клянусь Богом, если… — Эй, да что слу… — начинает Морита, а потом смотрит на завернутого в простыню Клинта, и негодование у него на лице сменяется пониманием. — А-а-а, ясно… — Что там происходит? — кричит снизу Дуган. Джонс высовывается из дверного проема и орет в ответ: — Кэп узнал о Барнсе и Бартоне! — О, хорошо, — кричит Дуган, и все замолкают. Клинт чувствует, как у него открывается рот. — Что… вы… но мы… что… мы не… — Неужели все, блядь, знали, кроме меня? — недоверчиво хмурится Стив. — Они нам ничего не говорили, — пожимает плечами Джонс. — C'est l'évidence même … — Ага, точно. Они немного… очевидны. — Когда нас захватила Гидра, они провели много времени… ну… не знаю… — Близко друг к другу? — Ага, именно так. Но тебя там не было. Баки закрывает глаза ладонями и на всякий случай поворачивается ко всем спиной. Клинт беспомощно смотрит на него. Баки выглядит так, будто вот-вот расплачется, но Джонс, Дернье и Морита, стоящие рядом, заставляют его держаться из последних сил. — Вы не оставите нас на минутку? — обращается к ним Клинт. — Нет, если Кэп собирается вести себя как последний мудак, — отвечает Морита, слегка меняя позу и складывая руки на груди. Позади него Джонс кивает и с вызовом поднимает подбородок. — Я не веду себя как мудак! — кричит Стив. А потом продолжает уже спокойнее: — Я не мудак. Я просто… черт. Клинт, можешь дать нам с Баки… — Нет, — упрямо отвечает Клинт, совершенно не желая оставлять Баки в момент, когда тот того и гляди сломается. — Айова, иди, — дрожащим голосом говорит Баки. — Нет, если… — Я не собираюсь быть мудаком! — кричит Стив, хотя и тон его голоса, и выражение лица говорят об обратном. — Я хочу поговорить о том, почему, блядь, знали все, кроме меня! — И ты не собираешься затрагивать тему квиров? — Нет, не собираюсь! О, Господи, мне придется приказывать… Так. Все, кроме Баки, вышли. Клинт удивленно поднимает брови. — Кэп! — Вон. — Я не одет. — Убирайся! Клинт переводит взгляд со Стива на Баки, но тот лишь печально смотрит ему в глаза и пожимает плечами. Клинту хочется встряхнуть его и сказать, что они ничего плохого не сделали. Чтобы он перестал так выглядеть, а потом до него доходит смысл слов Стива, что тот разозлился из-за того, что ему не сказали, а это уже делало мудаками их с Баки. Черт. Подобрав простыню и то, что осталось от его достоинства, Клинт идет к двери. Остальные Коммандос с грохотом выскакивают следом. *** — У тебя… — Дуган тянет руку и тыкает пальцем куда-то в район ключицы Клинта. Клинт шлепает его по руке и очень жалеет о том, что не может утопиться в собственном кофе. — Насколько сильно он разозлился? — с несчастным видом спрашивает он, согнувшись в своей импровизированной простыне-тоге и слегка подрагивая. — Откуда, черт побери, мы можем знать это лучше тебя? — спрашивает Фэлсворт, прикуривая сигарету и бросая погасшую спичку на старый деревянный стол. Солнце, бьющее в окна позади них, изо всех сил старается поднять им настроение своими бледными зимними лучами. — Сильно… — говорит Морита, стаскивая с себя шерстяную шапку и грубо надевая Клинту на голову. — Ты должен был ему сказать. — Да уж, теперь я это понимаю, — ворчит Клинт, натягивая ее поглубже, и снова бьет Дугана по руке, когда тот опять принимается тыкать пальцем в отметину у него на шее. — Отвали! — Barnes doit être un vampire, — говорит Дернье и смеется. — Il vous a mordu pendant la nuit, voir! — У Бартона засос, — добавляет Джонс, едва сдерживая усмешку. — Надеюсь, он водил тебя на свидание, прежде чем ты позволил ему сделать такое, — ухмыляется Дуган, и все начинают смеяться, подталкивая друг друга локтями. — А он просил у твоего папаши разрешения сводить тебя на танцы? — Мой отец умер, и вы не могли бы прекратить? — Боюсь, что нет, — серьезно качает головой Фэлсворт. — Теперь все выплыло наружу, и мы оставляем за собой право смеяться над вами столько, сколько пожелаем. — Баки пристрелит тебя, если ты будешь смеяться над ним, — хмыкает Клинт. — Ничего, переживёт, — говорит Дуган. — У него же есть с кем потрахаться, значит он сможет немного расслабиться. Клинт кладет локти на стол и закрывает лицо руками. — Не то, чтобы я не был вам благодарен, ребята, но почему вы не ведете себя как мудаки, узнав о таком? — Я думаю, влюбленные люди — это просто влюбленные люди. И нет никакой причины быть с ними засранцами, — медленно произносит Фэлсворт. — Ты устроен по-другому, и ничего с этим не поделаешь. Так что давай на этом и остановимся. — А я хочу сказать, что был бы вам очень признателен, если бы вы не стали перед нами обниматься, — продолжает Джонс. — Это ты и Барнс, — пожимает плечами Дуган. — Я вроде… если бы мне кто-нибудь сказал, что я буду служить с двумя квирами, я бы послал его. Но вы с Барнсом… это просто вы с Барнсом. Клинт моргает, пытаясь найти хоть какую-то логику в том, что только что услышал, но открывается дверь, и в сопровождении Стива на кухню входит Баки. Он высоко поднял голову, но глаза предательски покраснели. Он подходит к Дугану, толкает его, чтобы тот отодвинулся, садится на скамью рядом с Клинтом и, забрав у него кружку, делает большой глоток кофе. — Меня грозятся отдать под трибунал за неразглашение жизненно важной информации, касающейся стратегического взаимодействия между членами элитной и строго засекреченной команды, — произносит он и вытаскивает сигарету у Фэлсворта изо рта. Потом глубоко затягивается, выдыхает кольцо дыма и поднимает бровь, ожидая реакции. — Да неужели? — осторожно спрашивает Морита. — Это звучит как что-то… официальное. — Угу, — кивает Баки. — Это часть подраздела три, главы под названием «Стив — жалкий тупица, который не любит оставаться в стороне от общекомандных сплетен» путеводителя для Ревущих Коммандос. Все начинают смеяться. — Бак, — пытается нерешительно протестовать Стив, отбирая у него кофе Клинта. — Все совсем не так, и ты это прекрасно знаешь. — Ага, — соглашается Баки, немного приподнимается, выхватывает у Стива кружку и отдает обратно Клинту. Что, вероятно, в его исполнении должно являться чем-то вроде просьбы о прощении. Клинт берет кофе и смотрит на Стива. Тот встречает его взгляд и спокойно кивает. Одобрение и понимание. Два в одном. — Значит, все в порядке? — уточняет Дуган. — Больше никакого ора, мужественных поз и выбрасывания квиров из команды? — Никто никого не собирался выбрасывать из команды, — говорит Стив, вставая, чтобы налить кофе. — И никто не считает произошедшее чем-то особенным. — Ну да, Кэп, кроме тебя никто и не считал произошедшее чем-то особенным. — И никто… — продолжает Стив, как будто не слышит, — … не рассказывает об этом ни Филлипсу, ни Старку, ни кому-либо еще. — Договорились, — тянет Джонс, и Дернье энергично кивает. — Значит, все идет как обычно? — Да, все как обычно, — отвечает Стив. Напряжение наконец-то спадает, и все начинают дышать свободнее. Стив обсуждает дальнейшие шаги с Моритой и Дуганом; Джонс с Дернье разливают всем кофе, а Фэлсворт проводит ревизию запаса сигарет и отталкивает руку Баки, который пытается стянуть хотя бы парочку. Клинт вздыхает и улыбается, чувствуя руку Баки на своем колене. — У нас все хорошо? — шепотом спрашивает он. — Ага, — так же тихо отвечает Баки. — Я просто пообещал ему быть осторожнее. Стиву плевать, но вот остальные… — Просто не нужно явной демонстрации, и все. — О чем шепчетесь, голубки? — громко спрашивает Дуган, толкая Баки плечом. Тот толкает его в ответ. — Ни о чем. Не твое собачье дело. — Vampire, — зловеще тянет Дернье, сверкая глазами в сторону Баки. Тот пытается прожечь его взглядом, а потом показывает средний палец. — Оставь их в покое, — мягко произносит Стив. — Ни за что, — качает головой Фэлсворт. — Рассекречивание романтических связей сопровождается непременным высмеиванием сторон. Это правило, Капитан. — Ага, точно. Ты тогда над Дуганом вволю поиздевался. Ну… когда он встретил ту прекрасную даму из Парижа. Дуган широко улыбается. — Ну… я же предоставил вам исчерпывающую информацию… Баки недоуменно морщится. — Что это вообще значит? — Э-э-э, это ни в коей мере не похоже на парижские дела, но в интересах раскрытия информации… — начинает Клинт, и сидящие за столом затихают. Баки тоже смотрит на него настороженным, хмурым взглядом, явно задаваясь вопросом, что собирается вытащить на свет Божий Клинт. Тот начинает чувствовать себя немного неловко из-за того, что не предупредил его заранее, но совесть давно не давала ему покоя, а сейчас вроде самое подходящее время. Он медленно и осторожно вытаскивает слуховые аппараты и кладет их на раскрытую ладонь. — Я глухой. Без них нихера не слышу. Все начинают говорить одновременно. Клинт морщится, вставляет один обратно и включает его. — Все это время? — недоуменно спрашивает Джонс. — И как тебе удалось скрыть, что ты глухой?  — Как ты вообще сумел попасть в это дерьмовое шоу? Это же 4F, верно? — Кэп, отдай его под трибунал за неразглашение жизненно важной информации, касающейся физической подготовки членов элитной и строго засекреченной команды. Стив пожимает плечами. — А я знал. Они, конечно, не сильно похожи на модель 56, но… Баки смотрит на Стива. — Ты знал, что он глухой? Стив поднимает бровь. — Не такой уж я ненаблюдательный болван, да? — ухмыляется он, отпивая кофе. — Да… — смеется Баки. — Не такой. *** Жизнь продолжается. Коммандос прочесывают Европу, попутно взрывая все, что касается Гидры, а Баки с Клинтом все сильнее влюбляются друг в друга. То, что больше им не нужно держать все в секрете, ничего не меняет. Они продолжают жить как раньше, просто чувствуют облегчение от того, что не нужно прятаться и бояться разоблачения. И что вечером можно спокойно рухнуть вдвоем на кровать в мотеле или залезть вместе в палатку. Да, по большей части, они внимательны и недемонстративны. За исключением нескольких случаев. Первым промахом становится утро, когда Клинт выбирается из их палатки, проклиная холод и пряча пальцы под мышками, берет у Баки кружку с горячим кофе и, зевая, наклоняется, чтобы поцеловать его. Баки краснеет и резко отворачивается. Но ему не стоило волноваться, потому что один из Коммандос просто с любопытством смотрит на них, а потом протягивает кружки для дозаправки. Потом наступает день, когда Клинту в голень прилетает пуля, срикошетившая от раскуроченного асфальта. Морита вытаскивает ее, промывает рану и говорит — не сильно веря, что его послушают, — чтобы Клинт несколько дней поберег ногу. Испуганный Баки топчется рядом, раздраженно вздыхает и не может дождаться момента, когда сможет в недрах своей палатки трижды проверить, все ли с Клинтом в порядке. Когда Морита отворачивается, Баки не выдерживает, наклоняется, целует Клинта и максимально доходчиво сообщает, что если тот еще хоть раз позволит себе поймать пулю, Баки сам его пристрелит. В третий раз инцидент случается после того, как Баки подхватывает Клинта, падающего с крыши танка размером с дом. В последний момент Клинту удается выпустить стрелу с веревкой в сторону дула танка, поэтому вместо того, чтобы свалиться на землю и переломать себе ноги, он врезается в Баки, который словно какой-то идиот бежит ему наперехват. Все заканчивается коллективным падением — Клинт полулежит у Баки на руках, продолжая обеими ладонями сжимать лук. Некоторое время они просто лежат, задыхающиеся и ошарашенные. А потом Баки начинает смеяться и, дернув Клинта за жетоны, целует. Дернье свистит, Дуган кричит: — Черт бы вас побрал, придурки! Оставьте это для спальни, а Стив закатывает глаза и молча идет поднимать обоих. *** Именно после того, как Клинт просыпается с воспоминаниями об этом поцелуе на поле боя, Стив приходит на крышу башни, находит там Клинта, улыбается и говорит: — О’кей, теперь я вижу. *** — Так, ладно, послушайте. Болтовня в маленькой комнате для совещаний постепенно затихает, и все смотрят на вошедших Филлипса и Пегги. Стив вскакивает, чтобы предложить ей свое место. Она приподнимает бровь. Он тут же усаживается обратно и со смущенной улыбкой принимается тереть шею. Клинт сдавленно фыркает и продолжает быстро крутить между пальцами стрелу. Его стул настолько близко стоит рядом с тем, на котором сидит Баки, что Клинту очень удобно прислоняться к его плечу в манере, которую Пегги назвала бы праздно-ленивой. Баки не протестует. Он выглядит достаточно счастливым с ногами, задранными на стол, и со свисающей с губы сигаретой. — О, пожалуйста, устраивайтесь поудобнее, — продолжает Филлипс, энергично закатывая глаза. Никто не двигается с места. Только Дернье оглядывается по сторонам и, широко улыбаясь, укладывает свои ботинки точно так же, как Баки. — Вы самые непослушные сукины дети из всех, кем я когда-либо имел удовольствие командовать, — говорит Филлипс. Пегги, стоящая рядом, поджимает губы и опускает взгляд, в котором пляшут смешинки. — Но еще за последние месяцы вы уничтожили более двадцати баз Гидры, так что я оставлю это без внимания. Полковник вытягивает руку, и Пегги передает ему аккуратную стопку небольших коробочек. Он бросает их на стол одну за другой. — Это от наших Вашингтонских друзей, — произносит он и смотрит на Стива. — Они сказали, что больше вы их не получите, пока не начнете забирать лично. Баки берет одну и открывает. — О-о-о… Как это мило. Пурпурное Сердце. Я полагаю, это для Клинта? — Не-е-е, забирай, — отвечает тот, пожимая плечами. — У меня шрам есть. Медаль мне не нужна. — Ладно, — Баки вытаскивает орден и осторожно цепляет на свою синюю куртку. — Глянь, как я шикарно выгляжу. Стив, смотри. Стив открывает другую коробку. — Серебряная Звезда, — сообщает он и бросает ее Баки. — Не уверена, что это именно так работает… — произносит Пегги, но Баки уже прикалывает Звезду рядом с Сердцем. Клинт открывает следующую коробку, достает вторую Серебряную Звезду и поворачивается, чтобы прикрепить ее Баки на грудь. — О, смотрите, Медаль за выдающиеся заслуги, — хмыкает Дуган. — Барнс, хочешь такую? Думаю, она как раз для тебя — за твой выдающийся подбородок. — А себе не хочешь? За выдающиеся усы? — Думаю, подбородок победит, —Джонс качает головой и открывает еще одну коробку. — А это что? — Орден Империи, — отвечает Фэлсворт. — Барнс, награждаю тебя этим орденом за то, что ты сумел выучить так много слов из британской нецензурной лексики. Отличная работа. — А я говорил, что это плохая идея, — бурчит Филлипс Пегги. — Я ведь говорил, не так ли? — Да, говорил, — кивает Пегги, пытаясь не улыбаться. — Барнс, ты пропустил медали за службу в спецподразделениях. В той длинной коробке их три. Когда они заканчивают, у Баки на груди не меньше пятнадцати орденов и медалей. Он снова закидывает ноги на стол, ухмыляется Стиву и гордо выпячивает грудь. — Я тебя уже опередил? — Нет, но весишь ты точно больше. — Когда закончите развлекаться… — громко начинает Филлипс, потом качает головой и решает проигнорировать Баки и продолжить. — У нас есть для вас миссия. Большая и серьезная. — Больше и серьезней, чем танк, с которого на прошлой неделе свалился Бартон? — Да, — мрачно отвечает Филлипс. — Это Зола. Мы знаем, где и когда он будет. Поэтому вы отправитесь туда и возьмете его. Все перестают дурачиться и начинают слушать. Баки ерзает на стуле, и Клинт прекрасно его понимает. Он и сам страшно зол на Золу. — Надеюсь, под этим «возьмете» вы имеете в виду «пристрелите»? — уточняет Баки. — Нет, под «возьмете» я имею в виду «захватите в плен». Он нужен нам живым. Баки скрипит зубами, и у него темнеют глаза. Клинт бьет его ногой под столом, и Баки медленно выдыхает, хотя и продолжает выглядеть довольно раздраженным. Клинт вздыхает. У Баки сейчас точно такое же выражение лица, как было тогда, когда их захватила Гидра. — Что мы должны сделать? — спрашивает Стив. — Он будет находиться в поезде, перевозящем что-то важное через Альпы, — отвечает Филлипс. — Вы заскочите туда и заберете и его, и это что-то важное. Клинт замирает, а потом громко говорит: — Нет. Все удивленно поворачиваются к нему. Он садится прямее и шевелит губами, пытаясь сказать что-нибудь, звучащее не как «нет, мы не можем этого сделать, потому что именно так погибает Баки Барнс». — Что значит «нет»? — строго спрашивает Филлипс. — Под словом «заскочите» вы имеете в виду высадку на мчащийся на всех парах через Альпы поезд? — говорит Клинт. — Ну, нахер… Стив хмурится и обменивается взглядами с Пегги. — Клинт, мы делали и намного более опасные вещи. — Ты поездов боишься, что ли? — спрашивает Дуган. — Что ли… — бормочет Клинт. — Ну что ж, давайте обсудим детали операции без привлечения струсившего Бартона, — вздыхает Филлипс, и Клинт чувствует головокружительный прилив гнева. — Скорее всего, для ее выполнения хватит и половины команды, так что Бартон сможет остаться дома. Клинт впивается пальцами в мышцы бедра и поворачивается к Баки. — Какого черта? — одними губами произносит тот. — Заткнись, — бурчит Клинт, откидываясь на спинку стула и складывая руки на груди. Потом смотрит на Филипса и Стива и пытается не позволить страху, поднимающемуся откуда-то из глубины, затопить его полностью. Через пару минут он нащупывает под столом пальцы Баки и крепко сжимает их. Баки озадаченно смотрит на него, но не протестует, а в ответ сжимает его ладонь. *** — Так что это было? — спрашивает Баки, прижимаясь губами к подбородку Клинта и обдавая теплым дыханием кожу. Они лежат на кровати в их крошечной — скорее всего, предназначенной для одного, — комнате в казарме. Клинт молчит. Он не знает, что сказать. Он был вынужден беспомощно сидеть и слушать, как они планируют миссию. Вплоть до того, кто и как будет спускаться по этому идиотскому проводу, чтобы потом приземлиться на этот гребаный поезд. Как ни странно, в итоге ими оказываются Стив, Баки, Джонс и Клинт. И теперь у них есть два дня. Вернее, у Клинта есть два дня для того, чтобы отговорить их от этого. — Эй, — Баки проводит ладонью по щеке Клинта. — В чем дело? Клинт вздыхает и целует его ключицы. — У меня… просто у меня плохое предчувствие. Думаю, кто-то может пострадать. — Ты не умеешь предсказывать будущее, — говорит Баки и хмурится, когда Клинт задушенно хрипит. — Умею. И я хочу… — начинает Клинт и тяжело сглатывает, — … чтобы мы с тобой отправились в Бруклин. В квартиру на верхнем этаже. Туда, где вокруг полно друзей. И бар через дорогу. Туда, где я буду… — … покупать мне выпивку, — продолжает Баки. — Я помню, — он замолкает и гладит бок Клинта. — Но, может быть, поймать Золу — это и есть наш обратный билет? Мы быстро покончим с этим и вернемся домой. Ведь сейчас у нас есть всё, что мы хотим. Ребята знают о нас, и прятаться больше не нужно. И мы… вместе. Клинт молча кивает, чувствуя, как подступают слезы. — Хорошо. Но, пожалуйста, отсидись здесь. Пожалуйста. — Боже, Айова, да что с тобой? Я не собираюсь сидеть сложа руки, пока Стив воюет. — Пожалуйста, — повторяет Клинт. — Баки. Баки переворачивает их, толкая Клинта на спину, и хмуро смотрит на него. — У нас все будет хорошо. У тебя, у меня и у Стива. Нас же не остановить, верно? — Я не собираюсь терять тебя, — яростно шипит Клинт. — И не потеряешь, — ласково отвечает Баки и целует, оставляя лживые слова у Клинта на губах. *** Рано утром Стив с мертвенно-бледным лицом появляется на пороге его квартиры. Клинту не надо спрашивать, что он помнит. Все написано у него на лице. — Не пускай его, — говорит Стив, и в его голосе звучит нечто среднее между мольбой и приказом. — Отговори его от участия в миссии. Клинт вспоминает ночь, которую провел в попытках убедить Баки держаться от этого задания подальше. И следующее утро, когда он, оставив Баки в постели, отправился на поиски Стива, чтобы заставить того совсем его отменить. — Я пытаюсь, но никто из вас, долбанных придурков, меня не слушает! — хрипло кричит Клинт и захлопывает перед Стивом дверь. *** — Ты уверен, что готов? Стив смотрит на Клинта, проверяющего снаряжение. — Я иду. Просто я думаю, что нам не нужно этого делать, — грубо отвечает тот, наматывая запасную бечевку вокруг запястья. Он уже несколько раз говорил это Стиву, но тот не слушал. — Баки сказал, что у тебя плохое предчувствие. — Да, — Клинт кивает, но ему хочется закричать. — Все будет хорошо, — легко и непринужденно говорит Стив. Так, будто вообще не волнуется. — Просто не нужно излишне рисковать. — Кэп. Это второе имя нашей команды. Стив почти улыбается, и желудок Клинта сжимается еще сильнее. Баки сейчас находится в такой опасности, что только знания и сила воли Клинта, пытающегося перебороть судьбу, могут сохранить ему жизнь. — Баки рассказал, что делал с вами Зола… Клинт, если ты не сможешь справиться, останься. Золу нельзя убивать… — Я, блядь, иду с вами, ясно? — отрезает Клинт, но потом тяжело вздыхает. — Просто… Не позволяй ничему случиться с Баки. Если до этого дойдет… если тебе придется выбирать. Спаси его. Стив хмурится. — До этого не дойдет… — Обещай, — просит Клинт. — Если случится так, что ты сможешь спасти лишь кого-то одного… спаси Баки. Стив упрямо сжимает челюсти. — Если дело дойдет до чего-то такого… — наконец произносит он, — … я спасу вас обоих. — Кончай нести чушь, Стив, — огрызается Клинт. — Пообещай мне. — Хорошо, — Стив поднимает вверх ладони. — Успокойся, я обещаю. Клинт кивает и возвращается к проверке. Ему больше нечего сказать. ***  — Вперед! Еле слышный крик Стива уносит назад яростными порывами ветра. Клинт пригибается, пытаясь приспособиться к ним и не слететь с гладкого металла вагона. Под ногами ощущается грохочущая вибрация двигателей, несущих поезд сквозь горы, словно гигантскую разъяренную змею. Клинт, сжимая лук в руке, не отрывает взгляда от спины Баки, который так легко, уверенно и аккуратно идет впереди. Они уже высадились на поезд. Баки теперь в безопасности, думает Клинт. Это же было самое опасное, правда? Неужели Баки упал во время спуска? Клинт никогда не спрашивал об этом, а теперь уже слишком поздно. Они добираются до конца вагона и по очереди заходят внутрь. Клинт последний. Он позволяет Баки взять себя за руку и втянуть в относительную безопасность. Там Клинт толкает Баки вглубь, уводя подальше от проклятой двери. — Джонс встретит нас впереди, — говорит Стив. — Давайте. Клинт, будь внимателен. Клинт кивает и принимается обшаривать взглядом все темные щели отсека в поисках возможных угроз. Стив захлопывает за ними дверь, приглушая вой ветра, и в замкнутом пространстве Клинт начинает чувствовать себя подавленно. Пульс глухо стучит в ушах, и напряжение нарастает с каждой секундой. Клинт старается действовать размеренно и осторожно, как в другой жизни учила его Наташа. Баки с мрачным выражением лица как тень крадется следом. Клинт знает, как тот мечтает добраться до Золы. Интересно, сможет ли Стив остановить Баки, стреляющего в Золу в упор? Штабеля ящиков с оружием и боеприпасами возвышаются с обеих сторон, сужая и без того неширокое пространство, в котором им приходится идти. Клинт держит стрелу на тетиве, готовясь в любой момент разжать пальцы. Они проходят через весь отсек и без помех и сопротивления оказываются во втором. Он точная копия предыдущего, только без коробок и ящиков. — Никого нет дома, — шепчет Баки. — Ну где-то же должна быть хоть какая-нибудь охрана, — бормочет Клинт, продолжая смотреть вперед. — Согласен, — кивает Стив. — Идем. Клинт делает еще шаг и тут же слышит громкий глухой стук и вой чего-то, напоминающего репульсоры. Потом раздается голос Стива, орущего: — Ложись! — и вспышка голубого света отбрасывает Баки с Клинтом обратно через дверь. Он со всего размаха бьется головой об пол и чувствует привкус крови на губах, а Баки матерится и, нависая над его лицом, прикрывает от обломков коробки, взорвавшейся прямо над ними ливнем полыхающего металла. Потом Баки выпрямляется уже с пистолетом в руке и стреляет раз, другой, и Клинт, с трудом оборачиваясь, видит фигуру в черной форме, оседающую на пол. — Ты в порядке? — тяжело дыша, спрашивает Баки. Клинт кивает, и они вскакивают на ноги. Еще раз слышится треск, и Клинт начинает стрелять. Он быстро укладывает еще троих агентов Гидры, и его совесть даже не шевелится. Он смотрит на Баки, подбегающего к закрывшейся за ними двери. — Стив! — орет Баки, барабаня по окну. — Где он, черт побери? — Мы должны идти! — кричит ему Клинт. — Без Стива — ни за что… Стив! Стив появляется в окошке закрытой двери и, улыбнувшись окровавленными губами, беззвучно говорит: — Идите. Я обойду кругом. Баки кивает и крепко сжимает зубы. У него слишком блестят глаза. Он отворачивается от Стива и толкает Клинта в спину. — Пошли. В следующем вагоне попробуем отжать дверь, чтобы он мог войти. — Нет, — Клинт мотает головой. — Никакого открывания дверей. — Мы должны вернуть Стива! — возмущенно шипит Баки и, переступая через тела, направляется в конец вагона. — Это слишком опасно, — Клинт хватает его за локоть, оттаскивая от двери. — Не открывай эту дверь, Баки, ради Бога. — Отвали, не мешай… Баки вырывает руку из пальцев Клинта и идет к двери. — Прикрой меня, — хрипло говорит он. Клинт подчиняется и смотрит попеременно то на одну, то на другую дверь в концах вагона, а Баки отключает предохранитель и распахивает дверь. — Вот видишь, и никаких проблем… — Halt! А я, черт побери, предупреждал, думает Клинт, бросаясь на охранника Гидры. На нем какая-то металлическая броня, и он поднимает оружие, весящее, наверное, больше Клинта. Оно мерцает и вспыхивает искрами ярко-голубого цвета, и Клинт решает целиться не в зловещую голубую энергетическую хрень, а в человека, держащего ее в руках. Клинт оказывается быстрее. Естественно. Стрела пронзает шею прямо под подбородком, но когда охранник падает, оружие взрывается, и в крыше вагона появляется зияющая дыра. По всему поезду прокатывается взрывная волна. Клинта бросает к стене, а Баки падает и с криком проскальзывает в ту самую гребаную дверь, которую только что открыл. — Нет! Клинт вытягивает вперед руку, в которой зажат лук, и Баки успевает схватиться за него. Баки висит почти по пояс наружу, и от того, чтобы вылететь из вагона совсем, его удерживает только лук. Баки широко раскрытыми глазами смотрит на Клинта, и прерывисто дышит открытым ртом. — Я же говорил, мать твою, — успевает сказать Клинт и резко дергает лук на себя. Баки на животе въезжает обратно в вагон. Падает Клинту в руки, крепко сжимает его локти и испуганно оглядывается на дверь. — Да, говорил… — Ты в порядке? — грубо спрашивает Клинт. — Мудак. — Я должен был это сделать! — Больше, нахрен, не подходи к дверям! Баки не успевает ответить — раздается оглушительный взрыв, и у слуховых аппаратов Клинта происходит перегрузка. Когда его отбрасывает назад, он, ударившись спиной об полки, кричит от боли и кулем валится на пол. Что-то ревет, в лицо Клинту бьет ледяной холод, и он не слышит ничего, кроме пронзительного визга. У него горят щеки, а руки все красные и в крови… Несколько долгих мгновений он может только лежать и хватать ртом воздух. Боли нет. Клинт понимает, что находится в довольно плохом состоянии, но почти ничего не чувствует. Постепенно зрение начинает проясняться, и все раздваивающиеся силуэты вновь сливаются в единое целое. У вагона нет стены. Она висит за его пределами так, будто вагон вскрыли консервным ножом. Там, где должен быть твердый металл — зияющая пасть. Снег с дождем хлещет по полу, и мимо проносятся бесстрастные белые горные вершины. — Баки! Клинт понимает, что громко кричит, но сам этого не слышит. Пытается подняться на ноги, шатаясь из стороны в сторону. Боже, это случилось… случилось именно то, что написано во всех учебниках истории… Он не собирался позволять Баки умирать… не сейчас, не здесь… Он падает на живот и ползет к пролому, чувствуя, как в горле сжимается сердце. Баки здесь. Держится за кусок покореженной стены окровавленными руками. У него огромные испуганные глаза, и он изо всех сил пытается нащупать ногами хоть какую-нибудь опору. И не может. И у него скользят пальцы… Клинт не думает. Рывком выбрасывает себя вперед и хватает Баки за рукав. Именно в этот момент его пальцы окончательно съезжают с мокрого от крови металла. Баки кричит. Клинт отчаянно цепляется обожженной ладонью за его куртку, а второй рукой хватается за металлический поручень. Тело пронзает запредельной болью, когда обе его руки выскакивают из суставов. Клинт тяжело дышит и пытается убедить себя в том, что это не он сейчас вывихнул себе оба плеча. — Держу, держу, — беззвучно хрипит он. — Не отпущу… — Клинт, помоги, — стонет Баки. Внизу, в сотнях футов под ними, мимо стремительно проносится долина. — Клинт… — Я держу, — повторяет Клинт, но как только он произносит это, поручень, за который он держится, с одной стороны отрывается от стены, и Клинт еще на полфута выпадает из вагона. — Клинт, — Баки пытается дотянуться до него свободной рукой. — Стив… Клинт чуть поворачивает голову — Стив тянет к ним руку. Но тут поезд снова трясет, и Клинт видит, как прут, за который он держится, наконец поддается и окончательно отрывается от стены. Баки кричит, Клинт в этом абсолютно уверен. А потом они бок о бок падают в никуда. *** Агент медленно открывает глаза. Моргает, глядя на лучи лунного света, проникающего сквозь щели жалюзи и разрисовывающего его лицо тусклыми полосами. Он совершенно неподвижно лежит на односпальной кровати в обшарпанном номере мотеля. И на этот раз пытается не вспоминать. Сердце в груди кажется большим и чужим. Так бывает сразу после крио. Агент снова моргает и чувствует, как по щекам и вискам текут слезы. Он умер. Ну… это не так плохо… Падая с поезда в ущелье, он унес с собой сжимающего в окровавленных пальцах его куртку Клинта. Они упали вместе. Оставив позади человека в синей униформе. Того, который все чаще и чаще стал появляться в снах Агента. Тоже блондин. Не как Клинт, но с таким же дружелюбным лицом, по которому Агент скучает до резей в животе. Но как он здесь оказался? Как Агент выжил? Он думает, что все дело в тех препаратах, что вводили ему тогда. Это они делают его таким сильным и быстро исцеляющимся. Но Клинт… как выжил Клинт после падения? Его они тоже улучшали? Он встает, идет в маленькую ванную и открывает кран. Трубы дрожат и стонут, а вода, прежде чем превратиться в слабую струю, выплевывается ошметками. Он подставляет ладони, брызгает в лицо и смывает слезы. Потом медленно поднимает взгляд и смотрит на отражение в треснувшем зеркале. Это практически силуэт. Серая фигура в темноте. Должно быть, Клинт Бартон все еще жив. Украденные отчеты ЩИТа говорят Агенту именно это, и он хочет этому верить. Даже несмотря на переполняющий его болезненный страх от того, что последнее воспоминание могло каким-то образом изменить ситуацию, и Клинт все-таки погиб той осенью. Потребность в том, чтобы найти его, возрастает. Во-первых, чтобы убедиться, что он жив и здоров, а во-вторых, возможно, у Клинта Бартона есть ответы на вопросы о том, что, черт побери, с ними все-таки случилось. Агент быстро собирает вещи и тихо, словно призрак, покидает мотель.