Приключения на Диком западе

Стив не знал, куда податься. Закончив со своим скорбным делом, он бесцельно мотался по округе, пока не обнаружил себя стоявшим на пороге принадлежавшей ему фермы, а ныне жилища доктора Барнса. Свет в окнах не горел, Джеймс наверняка уже спал. Роджерс завел коня в сарай, положив тому немного сена, а после поднялся на крыльцо и постучал. Ждать пришлось долго. Наконец, мутное стекло изнутри осветило пламя свечи, и дверь отворилась. Зевая и поеживаясь от холода, Барнс удивленно смотрел на Стива. - Можно? - Я что-то натворил, и вы приехали меня арестовать, шериф? – Джеймс посторонился, пропуская Роджерса внутрь. Что ж, чувство юмора у него, похоже, не спит никогда. - Нет, я… собственно говоря, я и сам не знаю, зачем приехал. Простите, что разбудил. Наверное, мне лучше уйти, – Роджерс переминался с ноги на ногу, не глядя в глаза, и у Джеймса сразу родилось сравнение с большим неуклюжим мишкой. - Ну уж нет, вы меня подняли из теплой постели и так просто не отделаетесь. Давайте, шериф, раздевайтесь и садитесь. При слове «раздевайтесь» щеки Стива залил румянец. «Ну прям как девица, чес слово!» - подумалось Джеймсу. Роджерс продолжал стоять столбом посередине комнаты, и это начинало раздражать. Барнс сам стянул с него верхнюю одежду, одновременно подталкивая шерифа к стулу, на который тот послушно плюхнулся. Джеймс в свою очередь надел штаны и носки, подкинул дровишек в очаг и вытащил из комода бутылку виски и два стакана. - Я не… - Что, святой Роджерс не употребляет? – перебил возможные возражения Барнс. Стив кивнул. - А я, знаешь ли, люблю выпить. В умеренных количествах это даже полезно: нервишки успокаивает, сон улучшает, – болтая ни о чем, Джеймс умело разлил напиток и подтолкнул один из стаканов шерифу. – Ну, за что пьем? - Не знаю, просто пьем? - Отличный тост, Стив! Лучше и не скажешь! Стаканы звонко стукнулись друг о друга стеклянными боками. Терпкий ароматный напиток ожег горло, и Роджерс закашлялся. - Э, шериф, да ты совсем не подготовлен к жизни! – Джеймс усмехнулся, шумно выдохнул и одним махом осушил свой стакан. - Говорил же, что не пью, – прохрипел Стив. - А сегодня будешь. Я же вижу, тебе это нужно! – Джеймс никогда не считал себя знатоком человеческих душ. Вот по телам и их болезням он, определенно, был спец. Но тут случай был клинический и однозначный – шерифу было ой как хреново! Не медля, мужчина разлил еще, и дело пошло на лад. После пары стаканов Стива понемногу начало отпускать. Затравленный взгляд сменился на блаженно-расслабленный, глаза влажно заблестели, а тело обмякло на стуле. Вот так-то лучше. Джеймса тоже немного повело: скудный ужин и общая усталость давали о себе знать. - А теперь, Стив, либо ты расскажешь мне все, либо мы пойдем в постельку и забудем обо всем до утра, – Барнс выбрал легкий игривый тон для этого предложения, чтобы, если что, списать все на опьянение. - Я не могу, – осоловело пробормотал Роджерс. - Не можешь рассказать или не можешь лечь со мной? Объяснись! – Джеймс откровенно провоцировал: облизывал пухлые губы, проводил рукой по волосам. - Ничего не могу! – рыкнул шериф. – Ты не понимаешь… - О, ну начинается. Я не понимаю, конечно, ни черта… - Язык, доктор! - Мой пока что в моем рту, Стив! Но это временно! Джеймс плеснул в пустые стаканы еще. - Я больше не буду! – попытался сопротивляться шериф. - Значит так, Стиви, мой дом – мои правила. Ты либо пьешь, либо сваливаешь отсюда в темную холодную ночь. Второй вариант выглядит не слишком-то привлекательно, правда? – Барнс осушил свой стакан и поднес второй к губам Роджерса. Тот смешно приоткрыл их, и Джеймс буквально напоил его. Стив больше не кашлял, только морщился с каждым глотком. Что он творит? Соблазнять пьяного шерифа, да как ему это только в голову пришло? Но, увидев его на пороге, Барнс почувствовал какой-то странный кураж, подогреваемый смутными воспоминаниями о прошлой ночи. - Я напился? – заплетающимся языком проговорил вдруг Стив и громко икнул. - Ага, напился, – согласно кивнул Джеймс и оседлал его колени. – А теперь проверим, где находится мой язык! Ухватив покрепче длинные пряди волос на затылке так, чтобы шериф не вырвался, Барнс заставил Стива запрокинуть голову и приник губами к его губам. Интересно, ударит или.. Роджерс приглушенно застонал, когда чужой язык проник внутрь, сталкиваясь с его языком, и от этого томного звука Джеймс почувствовал, как напрягся член в штанах. Он и без того был полувозбужден от запретной игры, которую сам же начал. Что-что, а целоваться Джеймс умел и готов был показать скромняге-шерифу, как это делается. Он тщательно вылизал безупречные зубы, пососал, втягивая в рот, пухлую нижнюю губу и снова нырнул в гостеприимно приоткрытый влажный рот. Стив, до того сидевший спокойно, вдруг прогнулся в пояснице, отчего Джеймс еще плотнее прижался к внушительному стояку шерифа, явственно топорщившему джинсы. - Оу, Стив, – выдохнул Барнс, – так что скажешь теперь насчет моего языка? - Скажу, что ты умеешь им пользоваться, но он очень грязный! – ладони Роджерса властно легли на задницу Джеймса и сжали упругие половинки, буквально вдавливая его пах в свой. - А ты не так прост, шериф. И не так пьян, – Джеймс удивленно вздернул бровь и поерзал, потираясь возбужденным членом о каменную твердость Стива. - Ну, у меня просто ускоренный метаболизм. Действия алкоголя хватает ненадолго, потому и не пью, – пробормотал Роджерс, словно извиняясь за такую особенность организма. - Значит, прямо сейчас ты трезв как стеклышко и вполне осознаешь, что мы делаем? Стив кивнул. - И ты хочешь, чтобы я продолжал? Снова короткий кивок, сопровождаемый очаровательным румянцем. - Ну, ты сам на это напросился, Стиви, – протянул Джеймс и ловко расстегнул рубашку на мощной груди шерифа. – Знаешь, это самый прекрасный мужской торс, который я когда-либо видел. А перевидал я их немало! Издержки профессии. Умиленный этими словами, Роджерс вдруг оторвал одну руку от задницы Барнса и нежно погладил его по голове. Джеймс невольно зажмурился и весь подался навстречу этой нехитрой ласке. - Ты так много болтаешь, в голове шумит, – прошептал Стив. – Не нервничай, все хорошо. Барнс криво усмехнулся, а потом вдруг резко нагнулся к открытой беззащитной шее шерифа и сомкнул на ней свои зубы. - Ах ты ж… - Роджерс едва удержался, чтобы не выругаться. - Это месть за укус, который ты оставил мне на плече! – прошипел Джеймс, но тут же сменил гнев на милость и принялся почти невесомо водить языком по алым следам. От сочетания боли и нежности Стива затрясло. А Барнс продолжил исследовать его шею, ключицы. Стянув с шерифа рубашку, он тщательно вылизал тугие мышцы плеч, а потом заставил Стива поднять руки и покрыл поцелуями впадинки подмышек. Роджерсу было и щекотно и приятно одновременно, он стонал, шумно втягивая воздух. Когда Джеймс накрыл губами напряженный сосок, шериф судорожно вцепился в его волосы, удерживая голову в одном положении, не позволяя переместиться. Барнс послушно сосал и прихватывал зубами твердую чувствительную плоть. А потом Стив властно потянул его к другой груди. Так подчиняться кому-либо для Джеймса было в новинку, но это и возбуждало не на шутку. Набухшему пульсирующему члену Роджерса было до боли тесно в плотных джинсах, а от ощущения чужого горячего стояка, притершегося вплотную, мужчина совсем терял голову. - Джеймс! – хрипло позвал он, и партнер послушно выпрямился. Взгляд Барнса был затуманен, глаза влажно блестели, щеки раскраснелись. Припухшие алые губы манили к себе, и Стив, подавшись вперед, хоть от этого член сдавило еще сильнее, принялся облизывать их. - Господи, я сейчас кончу, Стиви! – простонал Барнс, отодвигаясь. – Не могу, не могу больше! Роджерс едва не взвыл от досады, когда Джеймс встал с его колен. Ему хотелось буквально вплавить того в себя, раствориться в нем, и сейчас даже это небольшое расстояние, возникшее между их телами, причиняло почти физическую боль. - Подойди, – едва слышно попросил Стив, – пожалуйста! Как загипнотизированный, Джеймс вновь приблизился к шерифу, и тот дрожащими руками вцепился в пояс его штанов. Единственная пуговица не поддалась его напору и потому была безжалостно вырвана с корнем. Молния разъехалась с характерным звуком. Брюки скользнули на пол вместе с трусами, и Барнс сразу оказался полностью обнажен. Его упругий ствол плотно прижался к животу и блестел на конце от выступившей смазки. Выдохнув словно перед прыжком в воду, Стив нагнулся к нему и длинно провел языком от тут же поджавшихся яиц до самой головки, следуя рисунку набухших вен. Джеймс тонко заскулил, невольно поводя бедрами, размазывая солоноватую смазку по подставленным губами. Роджерс сидел все так же в джинсах, не удосужившись даже расстегнуть их. Ему наверняка уже было больно и дискомфортно, и Джеймс хотел как-то облегчить страдания шерифа. Но тот не позволял ему сдвинуться с места. Снова угнездив свои большие руки на его теперь уже обнаженных ягодицах, Стив массировал их, сжимая половинки то совсем легонько, то чуть сильнее. Его пальцы исследовали темную расселину, ныряя в нее и нежно прикасаясь к плотно сжатому анусу, но не пытаясь проникнуть внутрь. Член Джеймса остро реагировал на эти прикосновения, истекая смазкой, которую Стив жадно слизывал, щекоча кончиком языка уретру. У Барнса дрожали и подгибались ноги. Чтобы не упасть, он вцепился в мощные плечи Роджерса. Когда мягкие губы сомкнулись вокруг набухшей головки и Джеймс ощутил, что проваливается во влажную мягкость рта Стива, острая волна наслаждения прошила все его тело. Вскрикнув, он неожиданно для себя кончил так мощно и оглушительно, что на мгновение выпал из реальности, заливая губы и лицо Роджерса своей терпкой спермой. Собственная ненасытность изумляла Стива. Подхватив едва не свалившегося Джеймса, он в несколько шагов одолел с ним на руках расстояние до кровати и целенаправленно уложил мужчину животом на спинку так, чтобы задница того была бесстыдно задрана кверху. Чтобы Барнсу не было больно лежать на полированной деревянной поперечине, Стив заботливо подсунул под него свернутое одеяло. Руки Роджерса дрожали, когда он как к святыне вновь поглаживая прикоснулся к напряженным подрагивающим половинкам. Собственные штаны терпеть не было больше сил и, расстегнув молнию, Стив стянул их и отбросил в сторону вместе с трусами. Вздох облегчения сорвался с его губ, когда стесненный член, наконец, вырвался на свободу, отчего Стив тоже едва не содрогнулся в оргазме, но вовремя стиснул пенис у самого корня, сдерживая себя. Спустя мгновение первая волна наслаждения схлынула, он уже мог себя контролировать. К этому времени доктор тоже немного оклемался и пытался принять более удобное положение, крутя своей манящей задницей. Видя это, Роджерс еле слышно застонал и навалился на него сверху, накрывая своим большим горячим телом. Его член удобно лег в трещинку между ягодицами мужчины. Стив покрывал напряженную спину легкими влажными поцелуями, выписывал мокрые узоры на лопатках, ведя их вниз вдоль позвоночного столба. - Только не вздумай трахать меня насухую, Стиви! – прошипел Барнс, дергая бедрами. Господи, он и подумать не мог, что шериф окажется таким страстным любовником. Особенно Джеймса возбуждала его физическая сила, ведь на постель Стив донес его на руках. Было ощущение, что Роджерс вообще сможет вертеть его как захочет, а Барнс будет бесконечно кончать в его объятьях. - Я не дурак, доктор. Может слегка наивный, но не дурак! – Джеймс едва не расхохотался, услышав это, но смех тут же застрял в горле, когда горячее дыхание опалило его бедра. – Я слишком большой и могу причинить тебе боль. Думаю, здесь важна подготовка. Не давая Джеймсу опомниться, Стив опустился на колени между его ног. - А теперь не дергайся, пожалуйста. Я сделаю то, чего не делал еще никогда в своей жизни. Джеймс сглотнул. Он ждал, что Роджерс будет растягивать его, проникая внутрь пальцами, смоченными слюной, но не тут-то было. Стив решил продлить сладкую пытку, вылизывая и покусывая заднюю и внутреннюю поверхность его напряженных бедер. Джеймс не подозревал, что его собственные ноги настолько чувствительны. Он вздрагивал каждый раз, когда Стив прикасался к ним, то ласково, то жалящими укусами, подбираясь к основанию ягодиц. Сладкие стоны вперемешку с вскриками срывались с губ Барнса. Он вновь ощущал сладкое, почти болезненное напряжение в паху. Член стремительно набирал твердость, упираясь головкой в спинку кровати. Когда сильные пальцы раздвинули две половинки, открывая доступ к тугому сморщенному анусу, Джеймс едва сдержал стон нетерпения. Стив понял это по-своему, успокаивающе прошептав: «Мы можем все прекратить в любой момент». - К черту, Стиви, делай давай уже все, что захочешь. Я же не железный! И Роджерс сделал. Его влажный шершавый язык сначала робко коснулся стиснутых мышц, а потом принялся кружить, расслабляя их, легонько толкаясь внутрь. - Благодари Бога, шериф, что я успел вымыться сегодня! – прохрипел Джеймс, подаваясь навстречу дразнящим ласкам. Стив не слышал ни слова за бешеным биением пульса, шумевшим в ушах. Его трясло от того, насколько сильным было желание ввинтиться членом в узкий проход и долбить его, пока дерзкий на язык Барнс не взмолится о пощаде. Но он сдерживал себя, продолжая тщательно готовить партнера. Для Джеймса все это было не сказать, что в новинку. Да, у него был опыт подобных отношений, только вот все начиналось и заканчивалось одинаково: он всегда оказывался в позиции того, кто дарит нежность и ласку. Сам же он редко испытывал то же от партнера, заботящегося в первую очередь о собственном удовольствии. И потому сейчас он буквально таял, плавился от удовольствия, раскрываясь под натиском божественного языка. А когда его вдруг сменили скользкие пальцы, нежно, но настойчиво растягивая анус, мужчина буквально потерял голову. Он вскрикивал, отчаянно вскидывал бедра, поднимаясь на мыски. Член Джеймса сочился предэякулятом, пачкая спинку кровати. Стив мучительно медленно, плавно и неглубоко вводил в него то один то два пальца, разминая вход. - Глубже, Стиви, пожа-алуйста! – провыл Барнс не в силах больше выдерживать эту пытку. И ахнул, задохнувшись, когда длинные пальцы проникли до упора, ткнувшись мягкими подушечками в чувствительный бугорок простаты. От резкого пронзительного удовольствия из приоткрытого рта Джеймса на постель протянулась серебристая ниточка слюны. - Я готов! Готов! Готов! – бессвязно бормотал Барнс на каждый глубокий толчок. Стив добавил третий палец и не ощутил сопротивления. Внутри Джеймса было мягко и влажно, а терпение Стива почти иссякло. Тогда он решительно поднялся на ноги, снова наваливаясь на доктора, и, придерживая рукой свой горячий каменно-твердый ствол, проник им, но не так, как жаждал Барнс. Роджерс завел его между бедрами Джеймса, пройдясь всей длиной по поджатым напряженным яйцам, прикасаясь набухшей головкой к члену Барнса. - Ч-ш-ш-е-е-рт! - прошипел Джеймс. - Следи за языком! – срывающимся голосом парировал Стив, едва контролируя себя, и полностью распрямил колени, отчего Барнс оказался буквально усажен на его пенис. Бедра Роджерса пришли в движение, он покачивал доктора вперед-назад, натирая членом под его яйцами, не понимая, зачем продолжает играть и на сколько еще хватит его самого. - Пожалуйста… пожалуйста… - умолял Джеймс, задыхаясь. Из его глаз текли неконтролируемые слезы. Наконец, Роджерс позволил ему ощутить под ступнями прохладный пол. Джеймса словно в припадке била крупная дрожь. Он обернулся, глядя на Стива огромными влажными глазами. В полумраке комнаты те казались почти черными от возбужденно расширенных зрачков. - Поимей совесть и меня, в конце концов! – отчетливо произнес доктор и, нагнувшись вперед, обхватил задницу руками, призывно раздвигая упругие полушария. – Вазелин в сумке! Стив на негнущихся ногах подошел к саквояжу и, покопавшись в нем, извлек заветную баночку. Обильно обмазав свой член, он вернулся к Барнсу и тщательно смазал его припухший от ласк сфинктер. Застонав, Роджерс приставил к входу крупную блестящую головку и с усилием толкнулся внутрь. На мгновение Джеймс забыл как дышать - было безумно больно. Его как будто разрывало. Все его чувства сконцентрировались на расширяющемся анусе, принимающем в себя что-то невероятно большое, горячее, пульсирующее. Стив вдвигался медленно, сантиметр за сантиметром, пока не достиг своего предела, уткнувшись пахом в ягодицы партнера, и замер, давая тому возможность привыкнуть к размеру. Джеймс чувствовал одновременно боль, предельную растянутость, наполненность. Казалось, что член Стива доставал до самого сердца, отчего оно трепыхалось в груди, как сумасшедшее, пусть даже Джеймс знал, что физиологически это невозможно. - Ты в порядке? – шепот Роджерса пронизал звенящую тишину, и Джеймс позволил себе шумно выдохнуть. - Ты… двигайся… сейчас... – последнее слово Барнс практически проскулил, потому что Стив действительно начал двигаться обратно, буквально выворачивая его наизнанку. Опираясь о жесткий матрас руками, Джеймс судорожно стиснул пальцами простыню и до крови закусил нижнюю губу, чтобы не орать в голос. Роджерс покинул его тело полностью, вытащив член с пошлым хлюпающим звуком. А потом снова задвинул, пройдясь головкой по простате, отчего у Джеймса перед глазами заплясали алые искры. Стив задал бешеный темп, вытрахивая из него всю душу, так, что сейчас уже Барнс мечтал о передышке, чтобы хотя бы глотнуть воздуха. С конца Джеймса текло, а стоял он так, что им можно было гвозди забивать. От жестких сильных толчков кровать под мужчинами нещадно скрипела и качалась. Стив притирался так плотно, словно стараясь втиснуться даже яйцами в задницу партнера, что где-то в самой глубине Джеймсу было немного больно, но от того не менее приятно. Он хотел чувствовать эту боль и сладость вслед за ней. Он слышал сзади тяжелое дыхание Роджерса, ощущал спиной его мощное тело, перекатывающиеся узлы мышц. И Джеймс жаждал кончить. Каждый новый жалящий удар все увеличивал напряжение, низ живота скручивало предельное возбуждение. Стив не мог остановиться, не мог заставить себя быть аккуратнее. Джеймс был такой тугой, так плотно обжимал его своим бархатным нутром, что в голове не осталось ни единой здравой мысли. Он жил, он чувствовал, он горел и вот-вот готов был взорваться. Он хотел перевернуть Барнса и смотреть ему в лицо, видя, как красивый рот искажается от страсти. И он хотел целовать прекрасные губы, вылизывать их, кусать. Сейчас в Стиве не осталось ничего человеческого, только инстинкты, следуя которым он крепко держал Джеймса, вбиваясь так глубоко, как мог достать, слыша в ответ хриплые стоны и скулеж. Еще толчок, глубже, заполняя полностью, и Джеймс содрогнулся в его руках, выплескивая семя на деревянную спинку, кончая без прикосновений к собственному члену. Стив замер на глубине, ощущая, как трепещут, стискивая его, горячие стенки, и, закричав, сорвался следом в сладкую бездну оргазма, изливаясь внутри партнера. Это стало последней каплей: кровать, не выдержав напора, рухнула, сложившись, на пол, и Роджерс едва успел откатиться в сторону, чтобы не придавить Джеймса. Первым расхохотался Барнс. Он ржал как ненормальный, не в силах остановиться, до слез и икоты. Наконец, отсмеявшись и немного успокоив дыхание, он спросил, глядя на разомлевшего шерифа. - Ну и где мы теперь спать-то будем? Пол меня не слишком-то прельщает. Это «мы» прозвучало многообещающе, и Стив невольно расплылся в довольной улыбке. - Меня тоже, боюсь спину застудить. Придется сделать тебе новую кровать. - О-о-о, я так и вижу, как ты, вооружившись вместо револьвера пилой и молотком, будешь заколачивать тут гвозди. Что скажут люди? По лицу Роджерса пробежала легкая тень. - А знаешь, выходит, что я просто плохой хозяин и сдал тебе дом со старой, на ладан дышащей мебелью. Моя ошибка – мне и исправлять. - Тогда уговор – в качестве компенсации будешь работать без рубашки. Не могу отказать себе в маленьком удовольствии. - Хм-м, я полагал, что удовольствие было не настолько маленьким, – эта легкая беседа на грани почему-то давалась Стиву неожиданно просто. Он не краснел, не чувствовал себя смущенным. Он просто был на своем месте, лежа на матрасе и обнимая человека, который смог, наконец, встряхнуть его за шкирку, как несмышленого котенка, и ткнуть носом в жизнь. - Ох, шериф, – притворно вздохнул Джеймс, - надеюсь, ты не порвал мне зад своим «большим удовольствием», медведь? - Прости! На что Джеймс игриво промурлыкал: - Не бери в голову, дальше точно должно быть лучше. Тепло, разливающееся в душе Роджерса, затопило его с ног до головы. Поддавшись порыву, он приподнялся, опираясь на локоть, и, глядя Джеймсу прямо в глаза, ласково погладил того по растрепанным волосам. В этот момент Барнс вдруг растерял всю свою дерзость и браваду и на короткий миг превратился в растерянного мальчишку, не привыкшего к нежности. Он едва смог удержать себя от того, чтобы податься навстречу этой большой теплой ладони, доверчиво прижаться к ней. - Ладно, давай вставать! – чуть резковато бросил Джеймс, поднимаясь. Сперма Стива потекла ручейками по его бедрам, и Роджерс не устоял. Захватив его под колени, он снова увлек партнера на матрас и, уложив на живот, тщательно вылизал запачканные ягодицы и ноги, щекотно скользя языком вслед за мутными белесыми дорожками. Джеймс хихикал и дергался от такой щекотки, а когда перевернулся, обнаружил у себя небольшую проблему в виде стояка. - Ну и что ты наделал? – укоризненно спросил он Стива, ткнув пальцем себе в область паха. Шериф принял самый виноватый вид, который только смог, и Джеймс прыснул со смеху. - Я все исправлю! – жарко прошептал Роджерс и, склонившись над прижатым к животу члену, обхватил его рукой и принялся надрачивать, надвигая крайнюю плоть на блестящую головку. - Это слишком… слишком радикальные… меры, – сбивчиво пробормотал Барнс. У него в груди возбуждение сворачивалось в тугой жаркий клубок, отчего было трудно дышать. Перед глазами все плыло, и кружилась голова. Свободной рукой Стив пощекотал напряженные яйца и чувствительную область под мошонкой. Джеймс сдавленно застонал, шире разводя бедра, и не смог сдержать вскрик, когда Роджерс взял его в рот, пытаясь насадиться горлом как можно глубже. Сосал он не слишком умело, но Барнса это не заботило. Стив старался, чтобы ему было хорошо. Он двигал языком по стволу, прижимал его к нёбу, менял угол так, чтобы Джеймс тыкался головкой в мягкую поверхность щеки. Комнату заполнили хлюпающие звуки, от которых у Барнса вспотела задница. По подбородку Роджерса стекала слюна вперемешку с соками Джеймса, губы саднило от напряжения и трения, он едва успевал вдыхать кислород, почти выпуская пульсирующий член Барнса изо рта. Тот же неосознанно вскидывал бедра, прихватывал волосы Стива, прижимая его к себе, заставляя принимать глубоко. Несмотря на легкую тошноту, Стиву все это нравилось. Его самого до крайности возбуждала такая реакция и отзывчивость партнера. И когда Джеймс в очередной раз толкнулся внутрь, приподнимая ягодицы, Роджерс подсунул под него руку и резко вдвинул в растраханный скользкий проход три пальца. - О-господи-боже-ты-мой! – на одном дыхании простонал Джеймс и выстрелил солоноватой спермой в самое горло Стиву. Едва не подавившись, мужчина сглотнул, высасывая последние капли из обмякающего члена, а потом вытянулся рядом с расслабленным Барнсом. Тот словно пребывал в отключке. Усмехнувшись, Стив приподнял его руку за запястье и уронил ее обратно на матрас: она безвольно упала, а Джеймс даже не пошевелился. - Какой же ты котенок! – прошептал Роджерс. Его собственное желание стало невыносимым, и он принялся тереться вставшим членом о чужое бедро, шумно дыша в ухо доктора. Чтобы кончить Стиву хватило нескольких резких движений. Когда спустя десять минут перед глазами перестали плавать алые мушки, а руки и ноги уже не дрожали, Роджерс все-таки встал. В комнате царил форменный разгром: их одежда была разбросана по полу, передняя спинка кровати отлетела в сторону и валялась у стены, разломанные ножки торчали из-под матраса. В спертом воздухе висел острый мускусный запах секса. Отыскав в дальнем углу рукомойник с прохладной водой, Стив намочил полотенце и вернулся к спящему Джеймсу. Он тщательно обтер уставшее тело от слюны и спермы, потом вытерся сам и остатками воды ополоснул пылающее лицо. Развороченный анус Джеймса он тщательно смазал остатками вазелина. Наверное, ему следовало бы обдумать все, то произошло между ними. Наверное, нужно было жалеть о случившемся и чувствовать стыд и раскаяние. Но ничего этого не было в душе. Впервые за много лет Стив ощущал, что он свободен и счастлив. За минувшие два дня произошло так много всего, изменившего его вселенную. Страх за жизнь Джеймса заставил его понять, что все, что уже долго ворочалось в его душе, было много большим, чем просто симпатия к столичному доктору. История с отцом Беннером позволила Стиву отпустить собственное прошлое и раздвинуть привычные рамки мировоззрения. И в итоге все это привело его сюда, в собственный старый дом, ставший, возможно, новым началом. Сейчас, сидя обнаженным на ветхом табурете и глядя, как уютно сопит на матрасе, раскинув руки и ноги, его нежданное счастье, Стив словно светился изнутри. Он не знал, сколько просидел так. Сон не шел, а за окнами уже золотился рассвет. Потянувшись так, что хрустнули суставы, Стив поднялся, прошел к очагу и подкинул в топку несколько поленьев. Жаркий огонь тут же охватил сухие деревяшки и довольно загудел. Мужчина несколько минут постоял, глядя, как разгорается пламя, и обернулся, только ощутив на себе пристальный взгляд. Джеймс сидел на матрасе, закутавшись в чистую простыню, которой Стив укрыл его после омовения, и улыбался. - Ты вообще не спишь что ли? – хрипло спросил он и, наморщив лоб, потер красные глаза. - Ну почему же? – совершенно не смущаясь собственной наготы, Роджерс подошел ближе и опустился рядом. – Иногда я сплю как убитый, но чаще мне снятся кошмары и выспаться не удается. Извини, если разбудил. - Я себе всю спину отлежал, все равно бы дольше лежать не смог, – проворчал Джеймс и повращал плечами, отчего простыня сползла до пояса. Стив, не удержавшись, звонко поцеловал его предплечье и, склонив голову, наблюдал за реакцией. - Не знал, что у тебя вдруг март настал в январе, – съехидничал Барнс. Стив закатил глаза. Первый момент неловкости прошел, его не послали, не выгнали, и Роджерс позволил себе немного расслабиться. - Есть хочу! – протянул Джеймс и совершенно по-кошачьи боднул шерифа головой в грудь. По счастью, у Барнса нашлись яйца, хлеб и масло – всем этим его нагрузил накануне старый хрыч-фермер за спасение его маленького внука. Стив по-быстрому сварганил омлет, отрезал щедрые ломти от огромной краюхи и намазал их маслом. Они вдвоем жадно умяли нехитрый завтрак, потом собрали остатки кровати, определив их на растопку, а после Роджерс засобирался в город. Сэм его пристрелит – пропал ведь опять на целую ночь. Уже стоя у двери, Стив обернулся. Джеймс вдруг оказался так близко, подошел вплотную и неслышно, а ведь вроде только что сметал с пола щепки. - Ты же вернешься сюда, да, Стиви? – строго спросил он. – Кто-то ведь должен смастерить мне новую большую кроватку! - Джеймс, я – человек слова. - Ага, – хохотнул Барнс, – слово дал, слово взял! - Я приеду послезавтра. Переспишь две ночи на матрасе? – Стив был совершенно серьезен, но в глубине голубых глаз плясали игривые бесенята. - Уж потерплю как-нибудь. Но помни – моя бедная спина будет на твоей совести! А доктору болеть никак нельзя. - Ты… - начал было Стив, но был бесцеремонно прерван жадным собственническим поцелуем. Когда он, наконец, вывалился из дома на мороз, щеки его были алыми, а губы красноречиво припухли от колкой щетины Барнса.