***
Сейчас в ад должен был полететь Ричард Тозиер. Что же под ним не разверзлась земля и он не провалился в пекло? Вы бы видели этого грёбаного подростка сейчас. Ох, как же он нарушает все возможные законы Дерри. Как он робко закусывает нижнюю губу, когда тонкие пальцы его партнёра медленно спускаются вниз по животу и расстёгивают ширинку его джинсов. Он дрожит от того, как холодные пальцы заползают в его боксёры и щупают «Ричи-младшего». Только сейчас он понимал, насколько глупо было называть свой член «Ричи-младшим». По телу проходит лёгкая дрожь, когда его партнёр прикасается своим мокрым языком к мочке уха Ричи, после тихо шепчет: «Позволь мне раздеть тебя». Как же зовут того парня, что сейчас лишит девственности опьянённого Ричи? Эдриан? Точно. Эдриан ловко расстёгивает те три пуговицы, на которые была застёгнута рубашка его партнёра, от которого приятно пахло сигаретами и коньяком. После он проводит рукой по плоскому бледному животу, усыпанному родинками, отчего Ричи просто тает. С его плеч медленно снимают рубашку, оголяя белые плечи. Эдри долго не медлил и тут же оставил «метку» на одном из них. Эдри меняет своё место, садясь на колени к парню и поваливая того на свою кровать, после нависая над ним. «Ты уже?» — на выдохе спрашивает он. В ответ он получает робкое мотание головой. На щеках Ричи алеют розы. Он учащённо дышит в предвкушении. Его колени немного подкашивает, да и сам он дрожит как осиновый лист, на что получает успокаивающие поцелуи. Рука Эдри медленно проходит между ног, поглаживая внутреннюю часть бедра, расставляя ноги Ричи шире, попутно стаскивая с балабола штаны и боксеры. От такого жеста Рич лишь стыдливо прижимает коленки друг к другу. Боже, кто бы знал, Ричи Тозиер может стыдиться? Но Меллон на это лишь скромно ухмыляется. Он был таким же в свой первый раз. Он расставляет коленки Ричи снова, устраиваясь между ними. Эдри пододвигает парня к себе, подхватывая худощавые ноги под руки. Он нависает над лицом Ричи, который уже дышал с пугающим свистом, и целует его в очередной раз, давая успокоиться. «Расслабься…» Этой ночью Ричи было не до сна. Этой ночью он искусал губу до крови. Этой ночью он жадно хватал воздух и стеснительно скулил. Этой ночью он наплевал на всё и вся и просто трахался. Этой ночью он робко целовал парня, краснея, шептал ему что-то на ухо, оставлял на его спине длинные полосы. В этот вечер он понял, что, чёрт возьми, он ёбаный гей. Ёбаный гей, который никогда не любил девушек. Он ебучий гей, которого трахает такой же гей. Что бы сказала на это его покойная мамочка? А что скажут его родители сейчас? Ему плевать. Он трахается с тем, с кем он захочет. И как же он докатился до жизни такой?..***
Лет с 11 ты уже начинаешь мало-помалу осознавать, что между мальчиком и девочкой различия довольно существеннее, нежели характеры. По сути, быстрее до этого доходят девочки, ибо живём мы в 21 веке, и нет никаких сложностей, чтобы найти себе милого кумира, на внешность которого ты будешь чуть ли не молиться. Естественно, своих-то одноклассников ты будешь слать нахер, ибо таких дебилов ещё поискать надо! Данная проповедь действовала на всех, кроме Неудачников, которых почти все считали «не от мира сего». А то как же так, что девочка общается с четырьмя пацанами, а не носит милые платьица и не ждёт нового альбома какого-то смазливого пацана? Как это так, пацаны общаются с девочкой, не называя её шлюхой и ебучей дешёвкой? Что это за сумасшедшие? Но клубу было пофиг. Они тусовались в пустоши уже 3 года подряд. Строили там клубный дом на довольно крепком дереве. Там они укрывались от дождя или жаркого зноя. Туда таскали сладости, настольные игры, дорогие сердцу вещи. Там могли и играть в карты, выигрывая целые состояния из леденцов. Чемпионом был, безусловно, Ричи. Он всегда сидел невозмутимо, вглядываясь в эмоции окружающих, а после выкидывал свои победные комбинации и получал горы сладостей. Удосуживались играть с ним только самые азартные — Бев и Эдди. Признаться, пару раз они действительно оставляли Ричи банкротом. В эти моменты в голове Ричи вопила сирена и его внутренний конфетный миллионер застреливался, попадая своей пулей ровно в мозг, отчего голова просто разлеталась в разные стороны. Иногда Бев и Ричи приносили с собой сигареты, украденные у взрослых, и тогда уж начиналось веселье. Детишки в погоне за взрослой жизнью были готовы слушать каких-то придурков из класса, что делали из себя вид очень взрослых и смело говорили, что фильтр сигареты нужно жевать, чтобы дым попадал в лёгкие. Поэтому дети роняли никотиновые палочки постоянно, думая, что нужно сжимать сильнее, пока Бев наконец не догадалась делать затяжки. Да, сорванцы кашляли, выплёвывая дым, корили этот отвратительно-горький привкус, остававшийся после пары затяжек, но продолжали глотать дым. Удивительно, но даже Эдди баловался сигаретами. Он пользовался ингалятором после каждого выдоха дыма, вызывая смех у Ричи. Хоть и брат всё ещё смеялся над ним, но скорее по-доброму, а не как это было три года назад. — Боишься заполучить рак лёгких, Эдс? Зачем же тогда куришь? — с усмешкой спросил как-то Ричи. — Ну, курить с астмой сложно, но это расслабляет, согласись. Ричи сделал затяжку, после вытащил и выпустил огромное облако дыма. — Соглашаюсь. — Как думаете, что сделает с вами ваш отец, когда узнает про эту херь? — немного беспокойно спросил Бен. — А откуда он узнает? — усмехнулся Рич. — Ты ему что ли расскажешь? — подхватил его братец, после снова немного затягиваясь, стараясь сдержать кашель. — Просто немного волнуюсь за Бев. Её отец уже что-то подозревает, похоже… Тем более, она никогда так не опаздывала! — Бен постучал пальцем по циферблату своих вычурно-дорогих часиков, которые подарила ему его мать, чтобы сыночка не опаздывал домой. Раньше они еле-еле застёгивались на его пухлом запястье, а сейчас они чуть ли не висели. Бен переставал быть жирным. Он уже не вилял задницей как девчонка. Его бока не трясло из стороны в сторону при беге. Он уже не носил огромные свитера, дабы скрыть свой недостаток. Он постепенно превращался в юношу, выходя из обличья куска сала на ножках. — И то верно, — наконец подал голос Майк из дальнего угла домика. Ему сигареты были не нужны. Он отчаянно пытался запустить старый кассетный плеер Эдди. Вещь же антикварная, да и работала буквально пару дней назад. Не могла она так просто сломаться! Вдруг в дверцу в полу стал кто-то биться. — Пароль? — изогнул бровь Рич, выпуская очередное облако дыма. — А обязательно? — послышался голос из-под пола. — Боже, это Бев, давай откроем, — Эдди нагнулся, чтобы открыть щеколду, но Тозиер отодвинул его руку носком своих кроссовок. — А вдруг там какой-то преступник, просто имитирующий голос Бев, а на самом деле там не она? — нравоучительно сказал Ричи. — Бип-бип, Ричи! — послышался голос снизу снова, сопровождаемый громким ударом по дверце. Ричи величественно глянул на Эдди и медленно кивнул, мол, царь не против, впускай. Эдди цокнул языком, открывая щеколду. В следующее же мгновение в домик заползает девочка, на молочной коже которой огромными чёрными пятнами выделяются синяки. А когда из-под рыжих локонов показывается веснушчатое лицо, то вообще страшно становится. Под глазом девочки огромной синей кляксой распластался самый фееричный синяк. — О мой Бог, кто сделал это с твоим лицом, Бев?! — чересчур громко спросил Бен, подлетая к девочке. — Тот, благодаря семени которого я родилась, имею рыжие волосы, садистские наклонности и пишу левой рукой, — вздохнула девочка. — Он узнал, что я курю, и применил лучший воспитательный метод — надавал по щам. — Я так понимаю, курить ты не будешь, — вздохнул Рич, складывая пачку в задний карман джинсов, но тонкая твёрдая рука Бев остановила его, отбирая пачку. — Шутишь что ли? По такому случаю я бы у тебя и пачку выкурила, говнюк! — Мой дедушка говорит, что курят только пидоры, — тихо признался Майк. — Слушай, Майки, мы тебя, значит, спасли от петард Бауэрса и вот твоя благодарность? — Ричи потушил сигарету о подоконник и вышвырнул в окно, попутно уже отбирая пачку у Бев и зажимая меж зубов очередную сигарету. — Я точно пидрила?! — Мы не сомневаемя, что да… — пожал плечами Эд. — Уж тебе ли не знать об этом, любитель плотских утех?! — подшутил Тозиер, получая в ответ смачный подзатыльник. Эдди хоть и маленький, но рука у него тяжёлая. — Бип-бип, Ричи! — снова подал голос Майк. Спонтанное воспоминание о дне, после которого синяки с Бев не сходят до сих пор. Может отец и имеет право бить её за курение, но меньше курить от этого девочка не станет. Гробит она своё здоровье отменно. Ну что ты тут сделаешь? Хочешь, чтобы твоя дочь перестала глотать дым — сам не кури, но до отбитой черепной коробки Элвина Марша это так и не доходило. Ежедневные побои он считал гораздо эффективнее.***
— Ричи, мать твою, — шипел Эдди, дёргая брата за руку, пока тот упорно делал вид, что его не слышит. Он уткнулся руками в сложенные полочкой руки, посапывая. — Да, блядь! — выругался Эдди, прописывая братцу подзатыльник. Тот моментально поднялся, в ответ со всей силы щипая Каспбрака в районе предплечья, вызывая раздражённое: — Ты ёбнутый? — А не надо было меня бить, задохлик! — А что я сделаю, если ты спишь на уроке и не просыпаешься? Вдруг мальчики услышали настойчивый стук указки по доске, на которой были запечатлены формулы для решения примера. — Дорогие господа, я, конечно, понимаю, что вам гораздо интереснее поговорить, нежели слушать мой предмет, но можно хотя бы не мешать? — Миссис Дуглас в очередной раз со всем своим цинизмом указала Эдди на его оценки по математике. Считать — не его. Беспросветный гуманитарий. — Но я… — попытался объясниться Эд, но получил в ответ лишь взгляд, мол, иди к доске. Разочарованно вздохнув, Эдди поднялся с места, кротко глянув на Тозиера. Это был его типичный знак «SOS», который Ричи знал точно. Когда мальчишка встал в проём между его партой и партой брата, то Рич сунул ему в руку небольшую бумажку. Вот у Ричи всё с точными науками было хорошо, чем он в корне отличался от Эдди. Пока младший обречённо шагал к доске, курчавый откинулся на спинку стула, сложив руки за головой. Со своими заданиями он справился отлично и быстро и знал это. Но для Ричи было два стимула быстрее всё решить. Первый — это сон, ведь мальчишка каждую ночь, часов до трёх, обязательно слушал музыку, чем до жути бесил Эдди, ведь в полной тишине отчётливо была слышна каждая фраза в тексте, ибо наушники у Ричи ужасно громкие. А вторая — потешить своё долбоёбское внутреннее чувство. На 3 ряду сидел бледный мальчишка, что-то пытаясь высчитать в своей тетради, но Ричи знал, что у того ничего не получалось. Он от кого-то слышал, что Уильям (так звали мальчика) такой же беспросветный гуманитарий, как и его братец. Он слыхивал что-то про то, что этот мальчик писал короткие, вселяющие в душу жуть, рассказы. Всегда сочинения этого мальчика были самыми лучшими в классе, и учительница всегда выделяла его среди остальных в плане фантазии и грамматики. Его серо-зелёные глаза растерянно кидались то к учебнику, то обратно в тетрадь. На бледных щеках вспыхивали розы каждый раз, когда Дуглас подходила к нему вплотную, просматривая ответы со своей неоднозначной ухмылкой. И каждый раз, когда Ричи это видел, он и сам также ухмылялся. Мальчиком Билл был щупленьким, то и гляди ветром снесёт на северный полюс. Да ещё и его заикание… Оно делало его довольно беспомощным в глазах учителей. А когда его ещё и вызывали на устный ответ, то это был грёбаный цирк! Мальчик, дрожа от головы до кончиков пальцев ног, вставал возле парты, и цвет его лица сливался с цветом его любимой красной клетчатой рубашки. Но самый ад наступал во время ответа. От волнения мальчишка заикался на каждом слове, нижняя челюсть его подрагивала, отчего он тихо клацал зубами, но слышно это было отменно. Когда отвечал Денбро, все мгновенно затихали, дабы послушать то, какую хрень он сморозит в этот раз от волнения. Дети хихикали, когда в одном слове он мог заикнуться не один раз, они гоготали, когда он начинал скрючиваться и краснеть ещё больше, они хрюкали от смеха, когда вместо слова изо рта Билла выходили лишь отдельные звуки. «Неудачник… соплежуй… заика…нюня… трус…» — разносилось в голове Билла всякий раз, когда он отвечал, а иногда он слышал это даже из класса, но заканчивалось это строгим замечанием учительницы, а иногда и скандалом, если травля не прекращалась. Это лишь ухудшало Биллу его положение в этом классе. Можно сказать, что он был в самой нише, то есть он — неудачник. Неудачник, над которым смеются. Неудачник, которого можно обидеть, и заступаться за себя он не станет. Неудачник, которого все считают слабым из-за помощи его родителей и учителей. Он — слабак в глазах своих одноклассников. И это знал весь клуб Неудачников. Ричи частенько хотел завести с этим парнишкой дружбу, но всякий раз, подходя к нему, ощущал себя довольно странно. Он становился как Билл, когда его заставляли отвечать. Он краснел чуть ли не до кончиков ушей и не мог сказать ни слова. Он, чёрт побери, улыбался как придурок и просто разворачивался и уходил, не пытаясь выдавить из себя и фразы. Но самым странным было именно то, что в его груди начинало приятно ныть всякий раз, когда он засматривался на этого мальчика или подходил к нему. От банального приветствия Ричи уже становилось так тепло на душе, что его маленькое сердечко готово было выскочить нахрен и поскакать в далёкие дали. Да, это было безумно странно. Он как грёбаный педик, которых так недолюбливают в Дерри. Он понимал, что Билл мальчик, но грёбаное сердце продолжало приятно ныть при всякой мысли о нём. Ричи частенько видел его около велосипедной парковки, снимающего свой огромный старый велик с выцарапанной надписью «SILVER». Билл зачастую там был один, но с этого года стал на багажнике возить брата. Малыш держал над братом зонтик, когда они ехали в грозу. Или крепко прижимался к Биллу, когда они возвращались домой ближе к сумеркам. Или в зной передавал брату воду, чтобы у того не настало обезвоживание. Джордж был милым ребёнком. И казалось, что тот настолько любил брата, что наверняка спустился бы за ним даже в ад. Ричи снова заулыбался как придурок, даже не заметив, как Эд вернулся обратно на место и опять пытался привести брата в чувства. — Да блядь! — снова прошипел Эд, дёргая Ричи за рукав. — Да что?! — Ау, это крокодил, как слышно? Приём, — цинично пролепетал Эдди, тыкая пальцем на доску, где Дуглас записывала номера, которые стоит выполнить дома. — Боже, если я захочу, я выполню весь учебник за день! Нахер мне эта домашка? — Мистер Тозиер, настоятельно не рекомендую выражаться в стенах этой школы, я всё слышу! — монотонно сказала женщина, не отрывая руки от доски. Ричи вздохнул и грустно глянул в окно. Стоял морозный февраль. Снежные хлопья медленно летели с серого неба на промёрзшую землю. Огромные сугробы собирались под окнами школы. На детской площадке резвились дети, играя в снежки и делая снеговика. Сегодня холодно. Мальчикам придётся останавливаться по дороге в каких-нибудь тёплых местах, ибо ехать в одном автобусе с Генри Бауэрсом, которого снова оставили на 2 год, было довольно рискованно. За дверью пронзительно зазвенел звонок. Дети радостно заулюлюкали, скидывая вещи в портфели, под просьбы учителя быть чуть потише. Очевидно, никто её не слушал, и некоторые уже скрывались за дверью, в том числе и Билл.***
Сегодня Эдди отправился на рисование, хоть он уже ненавидел пейзажи и натюрморты. Его больше привлекали люди и их строение, нежели пристреленный гусь в яблоках, но уж раз решил научиться — учись! Ричи шараёбился по закоулкам, а выйдя из более заселённой части города, уже шёл по обычной дороге. Мороз пробирал до костей, отчего мальчик частенько вздрагивал, натягивая шарф на нос, чтобы тот не «отвалился от холода» — как говорила его мачеха. Маленькие пальчики коченели, пока мальчишка безнадёжно пытался их согреть. Вот уж надо было слушать Соню, что так усердно этим утром уговаривала Ричи надеть куртку потеплее, на что получала ответ: «Ну миссис Кей! Я выгляжу в нём как чёртов снеговик!» А сейчас срал бы он на свой внешний вид, настолько было холодно. Снежинки, будто насмехаясь, кололи порозовевшие щёчки. Ему точно нужно зайти в какое-нибудь тёплое место, или он превратится в ледышку, и к весне найдут его трупик. Он проходил мимо узорчатого забора, что означало то, что скоро он увидит какое-то здание. Возможно, он даже сможет там согреться. Почему-то этот забор казался ему подозрительно знакомым, но Ричи никак не мог вспомнить, когда он его видел. Чёрные зубья сверху кололи белое небо. Прутья стояли недалеко друг от друга и напоминали больше решётку из копий. Под забором росли кусты, листья которых перегнивали под слоем снега. Вот Ричи дошёл до распахнутых ворот, и всё встало на свои места. Это была церковь. Старая облезлая церковь с высоким шпилем, почти разрезающим облака своим крестом на его вершине. Среди тёмных стен выделялись лишь мрачные витражи, демонстрирующие двух ангелов, указывающих рукой на деревянные двери церкви, что всегда были открыты для любого. Ричи, конечно, давно тут не был. За эти три года они не разу с отцом не ходили в церковь. Но он точно помнил, что с другой стороны изображена дева Мария с младенцем Христа на своих руках, а над ней парил ангел, указывающий на Вифлеемскую звезду, а на витражах ниже толпы жрецов устремляют свои взгляды на это действо. Ричи до сих пор помнил, как лет в 5 мать нежно отвечала на его вопросы об этом библейском сюжете. Это невольно согрело душу Ричи, и он решил зайти туда. Согреться и вспомнить обо всём. Войдя в зал, он глядел на пол, на котором играли разноцветные огоньки разных цветов. Зал почти не изменился, честно сказать. Стены были всё также строго-белыми. На одной из стенок висел старенький деревянный крест, на другой висели подсвечники для освещения в тёмное время суток. Старые скамейки так и стояли рядами, а ровно под витражом с сюжетом о рождении Иисуса стоял мраморный алой для чтения священного писания. В храме было мало людей, но смиренная тишина наполняла зал. Ричи смотрел в глаза Богородицы на окне, тихо вздыхая. Он смирился со смертью матери уже давно и почти перестал о ней думать, но сейчас чувства снова нахлынули на него. Он мысленно задавал вопрос: «Почему?» Почему его мать должна была страдать? Почему она так много плакала? Почему, чёрт возьми, этот Бог, в которого она так верила, не помог ей? Почему его отец был настолько мягкотел, что не смог сказать ему прямо, что женщины больше нет? Почему он держал его в неведении так долго? Почему это свалилось именно на него? Почему не на кого-нибудь другого? Почему пути этого Господа неисповедимы? Почему он забрал именно его мать? Почему?.. — Я любил её… — шепнул себе под нос Рич, сдерживаясь от того, чтобы просто не расплакаться. Он просто обиделся на весь этот чёртов мир. На отца, что поехал тогда на похороны один. На Бога, что забрал его мать. На себя, вообще появившегося на свет. А что сделает этот чёртов Господь за мысли своего раба? Убьёт здесь и сейчас за его грехи? За свои грехи пацан уже должен был провалиться прямиком в ад! Из-за своего пидорского чувства, из-за своей обиды, за ложь, за чревоугодие… Его должны уже были закидать камнями за это! Но нет, он жив. Он стоит тут живой и здоровый, искренне ненавидя всё. Но гнев прошёл также быстро, как и наступил. Мальчик сел на край скамьи, понурив голову и сложив руки замком. Он уже ощущал, как сейчас расплачется. Глаза уже начинало щипать, и он был уверен, что веки его начали краснеть. — Не думала, что такие молодые люди ещё помнят о Боге, — послышался скрипучий голос над ухом Ричи. Подняв взгляд, он увидел старушку лет 65-ти. Она добродушно улыбалась, смотря на него. — Я… Я скоро уйду, — безразлично ответил Рич, немного поёжившись. — Что? Нет, я не хотела сказать, что в этом есть что-то плохое. Это, наоборот, хорошо. В наше время модно быть атеистом, понимаешь, о чём я? Молодёжь забывает о том, кто их послал на этот свет… — прошептала женщина. — Но я не из тех, кто любит навязывать религию, если ты понимаешь, о чём я. — Ну в таком случае, он послал меня для боли… — просипел ребёнок. — Все мы тут страдаем, но всё нам воздастся в раю. — Старушка вздохнула. — Когда я родилась, мою мать забрал на небо Господь. Мой отец женился второй раз, и тогда родился мой брат. Все обязанности за него упали на меня. И, спасибо тебе, Господи, что я это пережила! Ричи не особо понимал, зачем ему информация о жизни какой-то бабушки, но он продолжал слушать. — В школе я ничего не понимала вообще, потому, что приходилось заботиться о брате, но, слава тебе, Господи, я её окончила как-то. Но я была словно потерянной в этой жизни. Я чувствовала себя… Не так, как нужно, если ты понимаешь, о чём я. Хотя, ты вряд ли поймёшь, малец. — Что же в вас было неправильно? — поинтересовался Рич. — Я любила девушек, — мирно сказала женщина, уставившись в пол. Глаза Ричи чуть не выкатились из орбит. Старушка хриплым голосом шептала о том, что полюбила девушку. Как в её груди ныло, когда она смотрела на неё. Как она жаждала с ней новой встречи. Как она любила смотреть на её вьющиеся локоны и светлые глаза. — А… Бог же против этого, — сказал Рич, немного нахмурившись. — Хоть я и верю в Создателя всего сущего, но я знаю, что не всё, что описано в Библии — правда чистой воды, если ты понимаешь, о чём я. — Я не… Я не понимаю, о чём вы. — Не подумай, что я сумасшедшая, но я тебе кое-что скажу. Бог есть в каждом из нас. Ведь Бог есть любовь. Ты можешь любить кого захочешь, Бог будет с тобой. Он любит нас. Он любит тебя. Я это поняла ещё тогда, а ты помни это всегда. — Старушка поднялась и прошла мимо мальчика. — Пока, малыш. Ты довольно славный, если ты… — «Понимаешь о чём я», — улыбнулся мальчик, получив улыбку в ответ.***
Годам к 13 уже у всех чуть ли не поголовно начался тот период, когда желание пакостить вырастает до предела. Вандализм стал увлечением практически каждого ребёнка, в том числе и девочек, как ни странно. В любом женском туалете красовалась надпись: «ШЛЮХА» Как, впрочем, и в женских раздевалках. Но надписи — это детский лепет для пацанов. Парни от повышенного долбоебизма и подростковой безбашенности прыгали выше головы. Игры а-ля «кто дальше плюет», идёт нахер! «Кто выхаркает на стене раздевалки слово «сука» — вот соревнования элиты. Вырезание на столах в столовых маты и оскорбления, наклеивание жвачки — классика. А вот швыряться пудингом за обедом — отдельный вид искусства. Помимо этого уже появляется что-то вроде полового влечения. Уже начинается тот период, когда ты начинаешь передёргивать на какое-нибудь лесбийское порно втайне от родителей. Девочки уже не кажутся тебе дурами, теперь они — грёбаные сучки, поймите меня правильно. Никто не мог удержаться от того, чтобы лишний раз не помять задницу какой-нибудь красивой черлидерши ну или хотя бы не шлёпнуть это сучку. Да, ты получишь по морде, но оно того стоит, да и не так уж и больно. Ричи, естественно, смотрел на это всё и ахуевал то ли от того, насколько скучна его жизнь, то ли от того, насколько все вокруг отбитые. Он, как представитель «расы долбоёбов» — как их звали девочки — видел воочию каждую тупорылую игру и обсуждения того, какая Натали всё-таки сучка. Но он знал и их небольшую тайну. Нет, про то, что они частенько подглядывают за девочками в женских раздевалках, знал каждый, но все делали вид, что это страшная тайна. У парней были секреты поинтереснее. Они всегда что-то покупали и прятали подальше от учителей. Кто-то уже начинал подозревать о том, что в школе барыжат наркотиками или алкоголем, но это и близко не так.***
Неудачники сидели в своём домике в Пустоши. Как ни странно, он ещё не разваливался и продолжал функционировать как место, скрытое от лишних глаз. Тут в свои 13 они уже попробовали алкогольные коктейли из томатного сока и спирта, которые принесла Бев, здесь же они курили как грёбаные паровозы, тут же и Эдди открыл для себя чудо вдохновения через опьянение. Тут они и ночевали, когда понимали, что родители пропишут им пару целительных, если они придут домой в таком виде, отмазываясь тем, что ночевали у друзей. Все были как грёбаное братство. У них никогда не было шуток а-ля: «ВОДОЧКИ ПОДЛИТЬ?! БРОСЬ СИГАРЕТУ!» — ибо все понимали, что одна такая фраза и всем их посиделкам пизда, а кому это надо? В этот день опять были такие посиделки. Бев в очередной раз принесла «Винстон» своего отца, за который она потом расплачивалась своим лицом. На её скуле благополучно желтел синяк с прошлого раза, но ей было уже глубоко похер на это. Она так и продолжала воровать сигареты у отца и алкоголь из магазина. А кто заметит в мешковатом свитере и джинсах девочки бутылку какого-нибудь дешёвого пойла? А то и пять таких. Да ещё и эти невинные голубые глазки, заплетённые рыжие косы и добродушная улыбка всегда играли особую роль в образе милашки. Сейчас эта милашка выпускала облако дыма из своего непристойного ротика, несущего столько бранных слов в сторону придурков, называющих её шлюхой. Милашка Бен отхлёбывал пиво из стеклянной бутылки, под возгласы Ричи, что это пиво похоже на лошадиную мочу. Майк лишь в очередной раз указывал очкарику на то, что тот сейчас делает вещь похуже, чем распивание «лошадиной мочи», пока Эдди хрюкал от смеха, докуривая никотиновую палочку. — Кстати, ребят, кто-нибудь рассказывал Бев о небольшом секретике наших парней? — вдруг пролепетал Эдс, подхихивая и дебильно улыбаясь. — Ну, про то, что они откуда-то берут нижнее бельё черлидерш. Бев заинтересованно вскинула брови, мол, совсем сбрендил, придурок, ну или пойла ему на сегодня хватит. Но увидев, как Бен и Ричи посмотрели на парня, усомнилась в своей теории. — Знаешь, мы тебе случайно не говорили, что ты совершенно не умеешь хранить ёбаные секреты? — безразлично сказал Ричи, после делая небольшую затяжку. Эдди ехидно улыбнулся. — А что, как расходятся кружевные трусишки Греты? — усмехнулась Бев. — Думаю, многих заинтересуют трусы девочки-девственницы, ссущей розовой водой. Эдди взорвался смехом так, будто ничего смешнее в своей жизни не слышал. Прям до грёбаных соплей и улюлюканья. — Вот распидорасило… — вздохнул Ричи, делая очередную затяжку. — К беде, точно говорю. — Беда у твоего бати случилась, когда ты родился, — откликнулся Эдди с пола. В этот раз заржали все, включая Ричи. — Ты что, курильщик, прихуел?! — наигранно сказал Рич, перекидывая руку через плечо брата и теребя его волосы кулаком под визги астматика. — Мой батя — твой батя, помни об этом! Помни об этом, сукин сын! — Пошёл нахер! — со смехом сказал Эд, легонько шлёпая Ричи по щеке. — Кстати, мне один раз предлагали купить трусики Бетти Рипсом, — сказал Бен, уставившись в пол. Как только он собрался отхлебнуть из бутылки, то сразу понял, что все подозрительно притихли и странно вытаращились на него. — Что? — Тебе? — Беверли изогнула бровь. — Тебе предложили купить трусики Бетти, мать её, Рипсом? — Так я не один это слышал? — оглянулся Рич на остальных. — Ну да, мне предлагали. Но это выглядело так, будто эта девочка барыжила наркотиками, а не нижним бельём. — Ты так спокойно об это говоришь, что мне аж стрёмно стало, — сказал Эд. — А что в этом необычного? — Кхм, давайте я ему скажу. Первое — девочка продаёт чужие трусики, втрое — она продаёт чужие трусики и третье — вот сюрприз, — она продаёт чужие трусики, — с важным видом сказал Рич. — Ну и ты Неудачник, — таки вставил своё слово Майк. — Ну я же не покупал эту хрень, я же не извращенец! — с характерным фырканьем сказал Бен, отхлёбывая из бутылки своё пойло. — Или не натурал! — воскликнула Бев, хлопая друга по спине, заставив того подавиться. — Ну, раз он пьёт эту лошадиную мочу, то наверняка он такой, — сказал Ричи, играя бровями. — Бип-бип, Ричи! — откликнулся Майк.***
Естественно, это глупое детское чувство, которое Ричи испытывал лет в 11 для него не прошло даром. К 13 эта хрень лишь усилилась. Уже нельзя было скинуть на него то, что он совсем ребёнок, и всё ещё изменится в его влечениях. Он стал выше, может на пару извилин больше стало в его голове, волосы стали виться сильнее, черты милого мальчика уже постепенно исчезали, превращая его, как минимум, в парнишку. Он уже стал осознавать, что такое влечение, но ненавидел в себе он одну деталь. Ему не нравились девушки. Он не находил для себя любовного интереса среди них. Он мог с ними общаться как с обычными друзьями или приятелями ну или послать куда подальше, но не видел он в них девушек в понимании остальных парней в его школе. Не видел он в них тех сучек, о которых они постоянно говорили. Но… Может он просто делает что-то не так? Может, просто ему нужно смотреть больше порно, как бы абсурдно это не звучало… Может, просто стоит найти себе кумира-женщину? А может-таки стоит купить у той девочки трусики. Может тогда «Ричи-младший» таки сделает из Ричи того человека, которого приемлет это общество? Сейчас, оглядываясь на эту историю, Ричи точно не знает, смеяться ему или плакать. Святая наивность, что от потраченных впустую денег мальчик станет любить девушек. Не так всё делается, малой! Ричи шёл по коридору, ища нужный проход перед раздевалками, о котором говорили все парни в их школе. Сейчас у черлидерш была тренировка, так что Ричи бы вряд ли кто заметил. Понятно, почему и эта девочка торговала своим товаром в такое время в таком месте. Но драла она за сраное бельё довольно много. Ричи обязательно спросит её об этом. Свернув за угол, Ричи прошёл по ещё одному коридору, но довольно тёмному. Но ту девушку, что он увидел, нельзя не заметить. Лорри, известная больше как пышка-Лорри. Ужасно закомплексованная девочка, что так и не выросла и не сбросила свои килограммы, да ещё и по лицу заскакали отвратительно-гнойные прыщи. Уродливость лица подчёркивали щербатые кривые зубы, которые она не так давно решила выровнять брекетами, но дразнить её стали лишь сильнее. Не особо длинные волосы были заплетены в два довольно уродливых хвостика. Брови сдвинулись друг к другу, она была явно раздражена. — Ты опоздал, салага, — сказала девочка и надула пузырь из жвачки. — Слыхал, как говорят? Время — деньги. — Характер. Ещё одна причина, по которой с тобой мало кто общается, — усмехнулся Тозиер, ловя на себе убийственный взгляд. — Со мной мало кто общается, потому что я для вас, спермотоксикозных ублюдков, ворую бельё у своих подруг! — огрызнулась девочка, чавкая жвачкой. После скинула рюкзак с плеч и достала небольшой пакетик из него. — На! Рич потянул руку к пакетику, чувствуя, что начинает краснеть. Как же хорошо, что в полумраке почти не видно его лица. — Но-но! Сначала бабки! — Говоришь как наркодилер. Хотя с тем, что ты делаешь, ты скорей сутенёр в каком-то плане, — съязвил Рич, получая в очередной раз презрительный взгляд Лорри. — Бабки! — требовательно сказала пышка. Ричи, чувствуя, как его уши нагреваются от стыда, а уже никак не от возбуждения, протянул пару смятых купюр. Толстушка быстро их выхватила и сунула Ричи свой товар, после вальяжной походкой шагая прочь. — Удачной дрочки, мудила. Ричи сглотнул, глядя на небольшой пакетик в своей руке. Но придя домой, смотря на этот пакетик, в голове всплывала лишь одна мысль: «Нахер я это сделал?» Он почувствовал себя тупее, чем обычно. Он почувствовал себя таким же тупым, как и парни в его школе. Он будто был самым тупым из всех самых тупых людей на планете. Его тупометр вспыхнул от шквала тупости. Думаю, всем понятна тупость (автора) происходящего. Парень закрыл лицо руками и жалобно простонал, чувствуя, как ловко он выкинул деньги на ветер. А товар уж возврату не подлежит. Он просто выкинул трусы в мусорный контейнер рядом с домом и плотно закрыл его железной крышкой, желая забыть сегодняшний день как страшный сон. И смех и грех, не так ли?***
Мириться с фактом своей никчёмности Ричи приходилось часто. Но перед близкими он особо не депрессовал и оставался таким же милым, слегка похабным и грубоватым подростком. Хандра его ограничивалась лишь вечерними раздумьями в ванной, пока в дверь колотится чуть ли не вся семья. Но да, он чувствовал себя унылым дерьмом. Но быстро отходил. У него был отец, любящая мачеха, сводный брат и преданные друзья. Что ещё нужно для счастья? Приятно ведь за ужином сморозить очередную абсурдную шутку, используя свой набор голосов. Приятно покурить в старом домике сигареты отца Бев, которая, наплевав на побои, от души смеётся и шутливо называет остальных Неудачников своими детками, а себя большой мамочкой. Приятно посмеяться над своим братом, пославшим нахер любые занятия в художественных школах и самостоятельно ставшим покупать и рисовать картины с разными людьми с неординарной внешностью, который находит эстетику в каждом изгибе и каждой клеточке человеческого тела. Приятно. Вот и Рич не собирался плакать. Свои недостатки же можно изменить? Ведь так? И Ричи в это свято верил. В том числе и к своему приближающемуся 16-летию. Тогда он просто понимал, что никогда не повзрослеет. Он остался таким же придурком, каким и был десять лет назад. Стабильность, ах, стабильность. Сейчас он сидел с Бев в маленькой комнатушке уборщика за раскладным столиком на неудобной табуретке, пока Бев со своей девушкой удобно устроились на длинном ящике, обтянутом кожей. Девушки уже давно общались по-дружески, но не так давно Бетти и Бев, после пары стаканов виски, что отец Бет не удосужился спрятать, по-дружески трахнулись. А потом по-дружески начали встречаться. И по-дружески они сейчас сидели в обнимку. Бев курила очередную сигарету, а Бетти лежала у неё на груди. Бев уже давно послала все запреты отца. Она остригла свои локоны, отчего стала рыжей девочкой-одуванчиком. Она выкинула все свои платья и благополучно сменила их на мужскую одежду и всерьёз подумывала проколоть нос. Пусть он её хоть ногами испинает — она привыкла. На шее у неё и так красовались синие пятна, оставленные отцом за очередные украденные сигареты и немытый пол. — Что будешь делать завтра? — заинтересованно спросила Бетти, выглядывая из-под чёрных ресниц. — Ну, даже не знаю… Эдс завтра идёт в художественный магазин, миссис Кей на работе, папа тоже. Ну, скорей всего, я просто выпью стаканчик папиного коньяка и весь вечер буду играть в видеоигры, поедая пирожные, — сказал Рич, потягиваясь. Спина его знатно затекла, пока он сидел на этом неудобном стуле. — Завтра же 27 марта, да? Боже, это же твой день рождения! — опомнилась Бев, ударяя ладонью о лоб. — Да? — удивилась Бетти, оглядываясь на свою девушку, убирая голову с её груди и садясь нормально. Бев мельком глянула на неё. Да, в белой блузке и клешеной пастельно-розовой юбочке её девушка выглядела отменно. — А почему же ты не сказал? — Святая наивность… — вздохнул Рич, пожимая плечами. — Не люблю этот праздник. Очередное напоминание о том, что скоро меня выкинут во взрослую жизнь, мол, осваивайся, сука! Бев усмехнулась, переводя взгляд на Бет. Сегодня её чёрные локоны не были уложены как обычно, поэтому красиво вились. Её белые ножки и длинные гольфы, носки которых прячутся в джинсовые конверсы; их девушка ждала так долго, что чуть не сдохла (по её словам). Почувствовав на себе чей-то взгляд, Бетти оглянулась на подругу. Бев игриво улыбнулась и облизнула нижнюю губу. Намёк был моментально понят, так что Бетти тут же кокетливо чмокнула свою девушку. — Ой, фу, хватит, — смеясь, сказал Ричи, пытаясь показать рвотный рефлекс. Бев обратила на него внимание лишь на мгновенье, специально хватая подругу за щёки, имитируя углубление поцелуя. В следующее же мгновенье смеясь, они отлипли друг от друга, смотря на Тозиера, закатывающего глаза. — Ну вы ещё потрахайтесь тут! — попытался сымитировать голос своей мачехи он. — Вот у вас романтика в любой день, а вот если у меня романтика и появится, то только в симс! — Если хочешь, мы тебя познакомим с кем-нибудь, — предложила Бет. — С типичной девочкой «ссущей розовой водой», да? — сказал Ричи, изгибая бровь и кидая взгляд на Беверли. — Ну, тот вариант, который я для тебя уже рассматриваю подходит под это описание. Милая богатенькая сучка, от которой пахнет Шанелью номер 5. — Бев ехидно улыбнулась. — Ну и в физике тупа, как пробка, так что и поговорить вам будет о чём. — Боже, ты серьёзно? — Рипсом недоверчиво поглядела на рыжую, кивающую головой, мол, посмотрим, что будет. — Как насчёт познакомить вас завтра после уроков и направить в гнёздышко любви? — Бев кокетливо заиграла бровями, наклоняясь к Ричи. — Ой, фу! Фу-фу-фу-фу! Беверли, ты же девочка! — снова спародировал парень голос своей мачехи.***
После окончания занятий Ричи сидел на ступеньках школы вместе с братом, смотря на проезжающие мимо машины. Эдди пил вишнёвый сок из коробочки, наплевав на голос матери в голове, который неистово кричал про его аллергию. На улице ещё было довольно прохладно, как-никак это был только конец марта. Ричи ёжился в своей кофте, мысленно уже проклиная ту девчонку, с которой Бев хотела его познакомить. — Что будешь делать этим летом? — безразлично спросил Эдс, после снова отпивая из коробочки. — Без понятия. А ты? — Ну, была пара идеек, но я сомневаюсь, что наша мама разрешит нам их воплотить. — Например? — Ну, мы могли бы провести время на природе. Например, выехать куда-нибудь за город, почему нет? — Ну уж нет, Эддичка! Там же клещи, комары, ядовитые растения, вода и дикие животные! — пародировал Рич голос мачехи, активизируясь. — А ЕСЛИ ТЕБЯ СОЖРЁТ МЕДВЕДЬ?! — крикнул Рич в ухо Каспбраку, заставляя того рассмеяться. — Ладно-ладно, хватит! Мне пора, а то магазин закроется к тому моменту, как я туда дойду. — Эдс встал со ступеньки и вышвырнул пустую коробку в урну, обернулся и помахал Ричи рукой. — С днём рождения. — Спасибо, — вздохнул парень, снова возвращаясь в своё «состояние выкл.» — как говорили Неудачники. Наконец двери школы распахнулись и оттуда вышла миловидная девчонка после тренировки (это Ричи понял по немного раскрасневшимся щекам). Бледное личико обрамляли светлые кудрявые волосы. Её голубая юбка-шорты немного колыхалась из стороны в сторону. На небольшую грудь еле-еле натягивалась белая футболка, из-за чего были видны очертания спортивного лифчика. Поверх футболки было тёмно-синее пальто с позолоченными пуговками. На миленьких девчачьих ножках были белые гольфы. Обута она была в голубые кроссовки. Одежда чистенькая, выглаженная. Не новая, но далеко не безвкусная. Девочка выглядела модно и довольно мило. Что сказать, семейка Боуи при деньгах. Ай, что греха таить! Она не просто при деньгах, для Дерри её семейка чертовски богата! А эта девчонка не просто милашка-черлидерша! Она — одна из самых красивых. Она, чёрт возьми, Грета Боуи. Серьёзно? Бев решила познакомить его с ней? — Привет, — робко поздоровалась девочка, уставившись своими светло-карими глазами на Ричи. — П-привет. — Ричи немного замешкался, не зная, что и сказать. — Ты от Бев? — Ричи почувствовал, насколько тупа эта фраза, только когда сказал. Грета хихикнула, прикрывая рот рукой. — Ну, можно сказать, да. Я… — девочка не успела представиться, как её перебил Ричи: — Я знаю, ты Грета Боуи. Я Ричи Тозиер, — Ричи протянул девочке ладонь, чтобы пожать руку, но только потом до его крохотного мозга дошло, что Грета — не Бев, и с ней такое не прокатит. «Débile, » — отозвался голос Эдди в голове очкарика. — Боже, я такой идиот. — Ой, ничего, я тоже волнуюсь, — улыбнулась Грета. — Может сходим куда-нибудь? — Может ко мне? У меня всё равно никого дома нет, — предложил Рич, улыбаясь. «Ты улыбаешься как дебил, прекрати!» — быстрее пули промелькнул в голове Ричи голос астматика. Грета немного потупила взгляд в пол, закусывая нижнюю губу, обдумывая предложение, и вскоре ответила: — Давай, почему нет?***
После пары сотен раз объяснения одной и той же темы Ричи просто был готов биться об стену головой. Даже с Эдди ему никогда не было так трудно, как сейчас с этой девочкой, которая во время всего объяснения и огромной, сука, инструкции, которую Ричи уместил на огромном листе, просто тупила в учебник, не понимая смысл своего существования в этом мире. После объяснения она говорила, что поняла абсолютно всё, но просила повторить ещё раз. Либо Ричи не умеет объяснять, либо Бев была права. О Грету, кажется, даже вода бы не разрезалась, настолько она тупа в физике. — Боже, а ты простейшие законы физики знаешь? — Ричи пытался выразиться максимально корректно, дабы не обидеть даму. — Вот почему, например, когда моя мачеха падает, то мир содрогается под её весом? Почему она не улетает в космос, например? — Ты намекаешь на силу притяжения? — неуверенно спросила девушка, скромно хлопая ресничками. — И ВЫ ВЫИГРЫВАЕТЕ В НАШЕМ ШОУ «КТО ХОЧЕТ СТАТЬ МИЛЛИОНЕРОМ»! — торжественно крикнул Рич, аплодируя гениальности своей подруги, имитируя голос Криса Таррента. Грета рассмеялась, откидываясь на подушки у спинки кровати Ричарда. Её светлые локоны раскинулись по гладким наволочкам, и она уставилась в потолок. Тут она вспомнила, какой подарок решила преподнести Ричи, а заодно и себе. Физика подождёт, для Греты первый поцелуй куда важнее этой хрени. Ричи смотрел на это шоу с неким восхищением. Но нет, не восхищением от её неплохих форм и уж точно не от восхищения а-ля: «Вот какая похабная девка!». Но пальцы его немного задрожали, и он стал принимать цвет переспелого помидора, глядя на девушку, что уже встала на четвереньки и скидывала тетради на пол. — С днём рождения, Ричи Тозиер, — озорливо пролепетала Боуи, садясь на коленки и хватая своими горячими руками бледное лицо парня. Изначально тот был немного в шоке и глаза его чуть ли не вывалились из орбит, оттолкнувшись от толстых линз и упав ему прямиком на колени, но он попытался расслабиться. Очки скатились вниз и немного стукнулись о лоб девушки, но та уже закинула руки парню на плечи, немного улыбаясь в поцелуе. Парень неловко прихватил девушку за талию, немного приближая к себе. Она села к нему на колени, углубляя поцелуй. Ричи действовал интуитивно, рассудок его был помутнён. Он будто был пьян. Но он продолжал держать подругу за талию, даже когда та схватила его за плечи и кинула спиной на кровать, нависая над парнем. Здесь было сразу видно, кто доминирует. Явно не Рич. Он просто лежал бревном, краснея и нервно пялясь на двусмысленно улыбающуюся мадам, что сейчас смотрела на него своими ярко-зелёными глазами, выделяющимися на фоне её молочной бархатной кожи. Она цеплялась своими тонкими пальчиками за его ключицу, немного закусывая губу. Щёки её начинали гореть. Её воспитанность не позволяла ей и подумать о чём-то таком, как трах. Родители же за такое вымоют похабный ротик с мылом. Она начинала краснеть чуть ли не до корней волос, но Ричи, что сейчас так тупо глядел на неё, будто его пытают и он просит о помощи, так и лежал неподвижно и, казалось, почти не дышал. — Хочешь стать большим мальчиком? — шепнула Грета на ухо парню, по телу последнего пробежала дрожь. Сегодня она намерена стать «большой девочкой». Он пробормотал что-то невнятное, но Боуи, похоже, приняла это за согласие, ибо начала стаскивать с себя футболку. Она наклонилась к уху своего нового знакомого, что сейчас мог стать любовником, и прошептала: — А знаешь, что делают большие мальчики? Грета полностью улеглась на Тозиера, обвивая своими белыми тонкими руками его шею, пытаясь снова затянуть того в поцелуй, но в этот момент Ричи переклинило. Режим застенчивого девственника врубился на всю катушку, но вызвал лишь: — С… Стоп! — Ричи легонько взял девушку за плечо и несильно оттолкнул от себя, возвращаясь в сидячее положение. — Что? — тихо, будто опьянённая, сказала Грета. — Я сказал стоп. — Ты больно религиозен, или я что-то не понимаю? Запрет секса до брака или типа того? — Девушка вернулась на обычное общение. — Хочешь навечно остаться девственником? — Нет, не хочу, — стыдливо сказал очкарик. — Но я не… Но я не хочу терять девственность с такой как ты. Ричи уловил, как мгновенно изменилось выражение лица Боуи. Она вздёрнула брови так, что казалось, что они нахрен оторвутся от её лица и улетят в дальние края, оставив на лице своей владелицы кровавое месиво. Она выпучила на него свои чайные глаза, недовольно приоткрывая рот. Для неё эти слова звучали как оскорбление. Шлепок… Щека Ричи загорелась. Открыв глаза, перед его лицом предстала разгневанная раскрасневшаяся девочка, на глазах которой уже блестели слёзы. — Какой же ты мудак… — прошептала девочка, слезая с кровати и прижимая к груди футболку, попутно хватая свой рюкзак за лямку. Пулей девушка шмыгнула за дверь, пробежала по лестнице и лишь на мгновенье остановилась в коридоре, чтобы одеться, так её и застал парень. — С-стой… Я… Прости, я не знаю, что со мной произошло, — нелепо оправдывался Ричард, чтобы успокоить обозлённую Грету, ведь он и сам уже прекрасно понял свою вину. Он просто не знал, что ему сказать в тот момент. Он просто не понимал, что с ним произошло. С чего вдруг поперёк горла встал вязкий ком? С чего вдруг так спёрло дыхание? А с хера ли что-то щёлкнуло в его голове? — Да пошёл ты нахуй, пидрила! — гаркнула Боуи с надрывом, сдергивая с вешалки своё пальто. При попытке схватить девушку за запястье, парень снова получил по лицу. — Отвали от меня! А то завтра получишь так, что месяц клюквенным соком ссать будешь! — «Лучшая защита — это нападение, » — очевидно, такой логикой воспользовалась девушка. Ричард быстро отпустил подругу, и та скрылась за дверью, через плечо бросая презрительный взгляд на парня. Дверь громко захлопнулась, оставляя за собой бледного парня с горящими щеками. — Блядь… — прохрипел он, разворачиваясь, шагая к дивану и плюхаясь на него, закрывая лицо руками. –Мудак, мудак, мудак, мудак, мудак! — рычал он на себя, ударяя запястьями о лоб. — Какой же ты мудак, Тозиер…***
Вчера Ричи никому об этом не сказал, продолжая своё длительное представление. Как клоун он скакал, шутил и смеялся, отмечая день рождения под вечер вместе со своими друзьями в Пустоши. На такой важный случай Беверли стащила из магазина дешёвое пойло в виде убогого шампанского, вина и водки. К концу вечера образовались гонки к окну, а-ля кто первый добежит и не блеванёт на пол. Все чётко поклялись себе, что больше не доверят девушке такую хрень, как выбор алкоголя, ну, и его смешивание уж точно. Но, тем не менее, им всем было весело. Попивая пойло из дешманских стаканчиков, закусывая любимыми пирожными миссис Кей, они шутили, смеялись, играли во всякие подростковые игры и просто интересно проводили время. Главная мамка вечера — Бев Марш — не отпускала своего любимого сыночка-именинника ни на шаг от себя, настолько её переполняла материнская гордость. Ричи с мамкой пили одно пойло, прикуривая одну сигарету на двоих и, очевидно, от своих родителей они получат одинаковые пиздюли. Майк, как самый целомудренный парнишка в компании, отказался выпивать настолько крепкий алкоголь, поэтому весь вечер пил яблочный сидр. Он вспоминал кучу раз, когда они с Ричи, будучи мелкими пиздюками, пытались вырыть яму, недоступную для хулиганов, но их постоянно настигал Бауэрс, и вырытой яме наступал конец. Иногда было даже смешно убегать от раскрасневшегося отбитого подростка, ибо спасали шутки, которые Ричи отпускал в сторону мерзавца. А уж с Эдди было ещё легче, ибо у подростка был богатый словарный запас французских матерных слов (спасибо его отцу). Кстати, к концу вечера астматик уже дрых у Майка на плече. Он был не против. Бен не раз отпускал шутки по поводу своего веса и о том, как Ричи любил называть его Стогом Колхуном, естественно с коронным: «ВЫЕБЕТЕ МЕНЯ В ЧЕРЕПУШКУ!» Бев, услышав об этом, всегда улыбалась, а иногда даже смеялась, вгоняя Бена в краску, как в старые добрые. Ричи, естественно, это замечал и жалобным тонким голоском боязливого фаната лепетал: «Мистер Стог, прошу, умоляю, упрашиваю, уговариваю, обращаюсь, пожалуйста, не накрывайте эту несчастную женщину своим весом, она не повинна ни в чём! У неё есть дети! Молю вас, о милосерднейший господин!» Бен смеялся. Безусловно, это был приятный вечер, но сейчас Рич буквально полз в школу. Из-за шумного праздника он даже не выспался, хотя, впрочем, как всегда. Сбит его режим был уже давно, так что и удивляться тут было нечему, но сегодня переставлять ноги было особенно сложно. Рядом с братом шёл зевающий Эдди. Сегодня у него день в особенности насыщенный. Впереди его ждут уроки, потом домашнее задание, а после он хочет закончить свою новую картину. «Боже, твоё подростковое либидо сильнее чем у любого озабоченного мальчика!» — частенько говорит Ричард, мельком глядя на небольшую галерею на стене брата. Эд действительно рисовал обнажёнку, причём много. Но оправдывал он этот тем, что его привлекала сама человеческая природа. Ему абсолютно плевать, подходил ли образ в его голове по стандартам красоты. Будет ли это полный парнишка или катастрофически худая девушка, старик или младенец, инвалид или здоровый человек. Сама идея поиска эстетики в человеческом теле манила Эдди. Он проявлял это на своих холстах. Безусловно, мать это бесило. Содомия и прочее… Но Эдди было плевать. Он будет делать то, что ему нравится, и мать ему не помешает. Тем более, его отчим это одобряет. Он готов давать пасынку деньги, чтобы тот покупал себе материалы. Он готов понимать его взгляды. Он готов указать на недостатки и достоинства творения. Он готов водить Эдди на выставки. Он готов раскрывать талант в своём ребёнке. Пройдя по коридору, повесив куртку в шкафчик и взяв необходимые предметы, Рич и Эд уж было собрались уходить, если бы к ним не подошла явно взвинченная Бев и Бен, пытающийся её ободрить. — Что случилось? — с ходу спросил Эдди. — Со мной расстались, что случилось? — злобно воскликнула Марш, вскидывая руки. — Из-за одной продажной бляди, которая любит фоткать людей исподтишка! — Ой, смотрите, это же наша порнозвезда! — послышалось из дальнего угла коридора, и в голову Бев прилетела скомканная бумажка. Она даже не стала её разворачивать. Кому приятно читать оскорбления в свой адрес? По коридору шагала миловидная девушка, качая своими белокурыми кудрявыми локонами. Она шла с гордым выражением лица победительницы, растягивая напомаженные губы в зловещей улыбке. Огромный красный бант, затягивающий воротник полупрозрачной блузки, качался из стороны в сторону, как и клетчатая юбка до середины бедра. Шагала она, естественно, стуча каблучками. Кидала она взгляд из стороны в сторону, глядя на восхищённые лица окружающих. Сегодня она главная звезда. Беверли рванула с такой скоростью, что ей бы позавидовал грёбаный гепард, Бен не смог её удержать за плечо. Лицо девушки уже почти не отличалось от ярко-рыжих растрёпанных волос. Казалось, что сейчас она подойдёт в упор к некогда подруге и впечатает её своим кроссовком в пол, оставив на том пару зубов обидчицы. — Может поговорим наедине, время у нас есть, — через наигранную улыбку сказала Бев. Некоторые уже оглядывались на девушек. — Оу, так скучно без девушки? Прости, я не розовая, — рассмеялась Грета в лицо рыжей. Бев не оглядывалась на друзей, но они не отводили взгляда от подруги, пытаясь понять, что вообще происходит. — Ха, тебе смешно? Тебе смешно, что ты буквально превращаешь мою жизнь в ещё больший ад? Может тебе, девушке, ссущей розовой водой и только и мечтающей о том, чтобы тебе кто-то всадил по самые гланды, этого не понять, а я понимаю, что такое пиздец очень хорошо, — через зубы процедила Бев, сжимая руку в кулак. — Сейчас бы шлюхе говорить о том, что кто-то хочет, чтобы ей всадили, — говорила Грета, но явно наигранно. На самом деле ей было довольно обидно, что её в лицо назвали шлюхой. — Сколько раз ты уже трахнулась со своими дружками? Они ведь дружат с тобой лишь потому, что ты с ними ебёшься, признайся. — Не переводи тему. Зачем ты это сделала? Зачем? Ни Ричи, ни Эдди не имели ни малейшего понятия, что же сделала-таки Боуи, поэтому задали этот вопрос Бену. Тот нервно сглотнул, глянув на Бев снова, чтобы убедиться, что та не слышит. Никто и не думал, что Бев будет бить. Она вообще всегда была самой милой и адекватной девочкой на свете, но сегодня ей управлял её гнев. Бен подошёл к парням поближе и тихо сказал: «Грета прислала фотки, где Бев и Бетти целуются половине своих подруг и нескольким знакомым парням…» И в этот же момент по коридору раздался девчачий крик. Грета схватила Бев за волосы и резко потянула на себя. Рыжая среагировала быстро, толкая соперницу в плечо, попутно пытаясь ударить Грету ногой в живот, чтобы та отстала. Но Боуи задействовала вторую руку, прописывая Марш удар кулаком в скулу. Перстень с искусственным камнем мгновенно оставил кровавую полосу на скуле девушки. Бев шарахнула ногой по коленке Боуи, отчего её чулочки тут же разорвались, а их владелица с криком раненого зверя отпустила Беверли и попятилась назад, но Марш не останавливалась. Она мгновенно дала белокурой оплеуху, потом с другой стороны. Грета пятилась назад, но никто и не стремился её защищать или подхватывать, а Бев уж точно не думала останавливаться. Схватив девушку за воротник блузки, она шмякнула ей в глаз кулаком так, что из другого чуть искорки не посыпались. На этом моменте к ним стали подбегать Неудачники. Когда Бен схватил Беверли под мышки, Боуи решила воспользоваться этим, ударяя кулаком той по носу. Нос девушки хрустнул, и оттуда потекла струйка крови. Рыжая хотела задействовать ноги, но Бен продолжал её оттаскивать, пока Боуи всё пытались схватить Ричи и Эдди. — Как бы сильно ты меня не избивала, ты всё равно не перестанешь быть ёбаной шлюхой! — вопила Грета, в очередной раз вырывая руку из хватки астматика. — Да твой рот заткнут лишь членом! — крикнула Беверли, вывернувшись из хватки друга и ударяя девушку по лицу, Боуи взвизгнула, пытаясь вырвать руку. Собравшаяся толпа вокруг уже улюлюкала, пока преподаватель пытался прорваться через них и остановить драку. В школе не так часто происходит что-то по-настоящему интересное, поэтому все с любопытством глазеют на то, как кто-то дерётся или спорит. Грета попыталась выдернуть руку, но её удерживал Ричи. — Да отпусти ты меня, ёбаный мудак! — рявкнула она, вырывая вторую руку, которая была в руке как раз у Эдди, и со всей силы ударила очкарика по лицу. Попала она в скулу, но больно было не меньше. Наконец через толпу прорвался учитель физики. Невысокий толстый мужчина с плешивой головой и очками, натянутыми к самой переносице. Несмотря на небольшой рост, он всё равно умудрился схватить Ричарда за шкирку и оттащить подальше, чтобы после встрять между девчонками. Он крикнул: — А НУ САТКНУЛИСЬ ФСЕ! — Его шепелявость проявлялась даже при крике. — Тосиер, Боуи и Марс к директору немедленно!***
Бев и Ричи сидели перед кабинетом директора, пока Грета эмоционально рассказывала свою версию случившегося. В носу рыжей был кусок ваты, пропитанный каким-то дезинфицирующим средством, пока Ричи прижимал к синяку бинт, в который был завёрнут сухой лёд. — Мой отец меня убьёт… — шепнула себе под нос Беверли, сжимая губы в тонкую нить, чтобы не дать себе заплакать. — С чего ты это взяла? Ты столько раз уже воровала алкоголь, его сигареты, выкидывала свои вещи, и убьёт он тебя за один поцелуй с девушкой? — спросил Ричи, перекидывая руку через плечо Бев, немного пододвигая её к себе. Сейчас бы кто-то решил, что в этом есть что-то романтичное и вообще поставьте там купидончиков, это любовь! Но на самом деле Рич не подразумевал под этим ничего. Просто дружеская поддержка. — Боже, как будто ты сам не понимаешь. Мы живём в ебучей заднице этого мира, где людям не просто насрать на лесбиянок или геев, а все их ненавидят. Поцелуй с девушкой — позор. А мой отец не хочет такого клейма на своей семье. Ему легче избить меня, нежели просто принять это. Ричи мог сказать всё что угодно, но он решил задать вопрос. — А зачем ты терпишь такое отношение к себе? — Голубые глаза девушки уставились на него в недоумении. — А что ты предлагаешь? Я не брошу своих родителей. Они же не… Не постоянно меня бьют. Может мой отец и может ударить, но он не плохой человек. Он любит меня… — Да? А почему тогда ты его боишься? Почему не хочешь идти домой, если он такой хороший человек? — У меня нормальная семья, понятно? — резко негативно восприняла Бев такие вопросы. Один лишь взгляд девушки велел парню заткнуться. — Просто они жили в другое время и меня не понимают… Ричи отложил лёд в сторону и сел к Бев ещё ближе. Он наклонился к опущенной голове подруги и решил включить свой фирменный режим придурка: — Лягушка вызывает лису, повторяю, лягушка вызывает лису, как слышно, приём? Пш-ш-ш… — говорил Ричи, сложив ладони лодочкой и прижав их к лицу, имитируя звук из рации. Бев даже не улыбнулась. — Повторяю, лягушка вызывает лису, приём? Пш-ш-ш… — не унимался балабол. — Как ты можешь придуриваться, даже когда тебе въебали? — спросила девушка, получая в ответ намекающий взгляд. Марш улыбнулась, закатывая глаза, складывая руки лодочкой и прижимая их ко рту: — Лиса вызывает лягушку, как ты можешь строить из себя дурачка, даже когда тебя избили? Приём? — Просто я такой, приём. — Ричи добродушно улыбнулся, кося глаза к кончику носа и высовывая язык. — Ай, блядь, глаза! В этот раз Бев рассмеялась, а раз ей хорошо, то хорошо и Ричи. Девушка обхватила шею друга своей рукой, прижимая парня к себе, потирая кулаком его тёмные кудри. — Идиот ты, Тозиер…***
После уроков Эдс решил отправиться домой на автобусе, ибо сегодня он осуществит все свои грандиозные планы. «Безумный гений Эдс» сперва прописал подзатыльник своему брату за такое прозвище, а потом переспросил Ричи о его решении. Очкарик категорически отказался, оправдывая это желанием полного уединения. Сейчас он шагал по довольно безлюдной улице. Тут стояла лишь парочка небольших зданий, коими пользовались частные торговые предприятия или какие-то занятия вроде курсов актёрского мастерства, хореографии и вокала для подростков, курсов по домоводству, репетиторство и прочее. Ричи шёл по улице, ни о чём не подозревая. В наушниках играла одна из любимых его песен певицы LP «Little Death», так что он вообще не слышал ничего вокруг, кроме ошеломительного голоса женщины. Возможно, не включи он себе музыку на всю катушку, он бы сумел убежать, но судьба сыграла с ним злую шутку. В один момент его кто-то схватил за капюшон куртки и потащил за собой. Конечно, Рич испугался и немедля обернулся, пытаясь вырваться. Встретило его улыбающееся во все (или не во все) 32 ебало Генри Бауэрса. — Твою мать, отпусти меня! — крикнул очкарик, пытаясь убежать, но его схватили за руку и перекинули через себя. Парень больно шмякнулся об асфальт затылком. Упади он на пару метров дальше, и в его затылок впился бы камень, и неизвестно, чем бы это закончилось. — Ну что, пидрила? На этот раз будешь шутить про мою мать? — Оу, ты про ту проститутку у трассы. Нет, сейчас наши отношения прекратились, она спидозная! — Держать язык за зубами Ричи точно не умел. Зато умел выбешивать людей. Он со всей силы дал подростку по ноге, выигрывая время, перевернулся на живот и побежал. Теперь его подвёл рюкзак. Схватив Ричи за лямку рюкзака, Бауэрс со всей силы дёрнул балабола на себя, снова сбивая того с ног. — Сейчас будешь умолять о пощаде, пидорас! Генри затащил свою жертву за один из многоэтажных домов и повалил на землю. Как ни странно, за ним не было асфальта, лишь сухая земля и пучки сухой травы, которые и так еле-еле прорастали из земли. Ричи грохнулся лицом прямо на эту траву. Она словно иглы впилась в его щёки, заставляя зашипеть от боли, но он всё равно вскочил и попытался уебать ублюдка по лицу. Ричи ударил Генри кулаком по носу, но это ничего не дало. Бауэрс перехватил эту руку, вывернул её и поднял повыше, другой рукой нажимая на плечо, тем самым заламывая руку очкарика. Тот уже начинал отчаиваться. Он попытался отбиться ногами, но безуспешно. Одним лёгким движением его уже швырнули обратно на землю. Парень, перебарывая боль в плече и руке в принципе, кое-как поднялся на четвереньки, злобно глядя на Бауэрса. — Знаешь, что делают с глиномесами в этом городе, а?! — рычал Бауэрс, со всей силы давая пинка Ричи по заднице; на глаза последнего стали наворачиваться слёзы. — А?! — ещё раз рявкнул он, пиная Ричи куда-то в живот. Очкарик повалился на бок, скручиваясь от боли. — А, ПИДРИЛА?! — Ещё удар. Генри метил ногой в почки. Ричи был готов разрыдаться и телепортироваться домой, к Эдди, чтобы лежать в тёплой кроватке и смотреть очередную серию «Друзей» или «Теории Большого Взрыва». Лучше бы он поехал с братом. Генри присел перед балаболом на корточки: — Пидорасов вроде тебя истребляют как бешеных собак. И я помогу с этим! — сказал Бауэрс, снова поднимаясь на ноги. Он опять ударил Ричи, но по ноге. Сил Генри не жалел. Бил настолько мощно, чтобы его жертва это печёнкой прочувствовала. Он снова пнул Ричи в бедро, то сразу вспыхнуло адской болью, заставляя сжать зубы и вместо крика вызвать лишь сдавленный стон. — Хватит скулить, пидрила! — гаркнул Бауэрс, сдёргивая с Тозиера его рюкзак. Тот попытался сопротивляться, но получил по лицу. От удара очки его отлетели и, естественно, разбились. Теперь перед глазами были лишь расплывчатые красные пятна, разбавляемые лишь широким жёлтым пятном, коими был легендарный оскал хулигана. Ричи ударили по лицу снова, и снова, и снова… В его глазах начало темнеть и он буквально чувствовал, что сейчас потеряет сознание. От носа к губе уже потекли две красные струйки крови, которые ловко размазывал по лицу жертвы амбал костяшками своих пальцев. Нанося ещё один удар, он прижался лбом ко лбу жертвы. В нос балабола ударил резкий запах пота и вонь из чужого рта, перед глазами были пятна, от которых становилось больно, и парень морщился. — Что?! ЧТО?! БОЛЬНО?! ТЕБЕ БОЛЬНО?! — орал Бауэрс в лицо Ричи, держа его за воротник рубашки и тряся. — ТЕБЕ БОЛЬНО, СУКА?! — НЕТ! — рявкнул Рич, ударяя коленкой между ног обидчика, вызывая у того вскрик боли, но при очередной попытке убежать, его снова прижали к земле и дали в глаз. — ТЫ СТРАХ ПОТЕРЯЛ, ПИДОР?! — Сказал человек, надрачивающий своему папаше! — Снова удар в нос. — ЗАТКНИСЬ! — истерично завопил Бауэрс. Его уже всего трясло от гнева. — ЗАТКНИСЬ ИЛИ Я ПРЕВРАЩУ ТЕБЯ В ОТБИВНУЮ! Подросток оглядывал пространство вокруг себя в поисках камня, чтобы зарядить им по голове Тозиера, но спустя пару секунд он маниакально рассмеялся. Он снова схватил свою жертву за воротник, прижимаясь почти в плотную и засмеялся ему в лицо, после снова бросая того на землю. Он плюхнулся Ричи на живот, вызывая у того резкий вскрик, оповещающий о большой дозе боли, которую ему принесло это действие, Генри это нравилось. Он смеялся и улюлюкал от смеха. Ему так нравилось это раскрасневшееся лицо, эти слёзы искренней боли, стекающие по щекам его «добычи», эта беспомощность… Сейчас его осенило, как сделать наслаждение ещё дольше и ещё приятнее. Ричи стало страшно. Чёрт возьми, он готов был взять свои ебучие слова назад, лишь бы его сейчас отпустили, но он знал, что ни одними мольбами он не сможет остановить этого уёбка. С таким же успехом можно останавливать на ходу огромный локомотив, несущийся на полной скорости. Генри схватил куртку балабола за капюшон, резко дёргая на себя. Она треснула ровно по швам. Он дёрнул куртку снова, немного стаскивая её с парня, что так пытался отбиться, но удары его тонких рук были слишком слабы для такого парня как Генри. Куртка отлетела в сторону, и теперь холодный ветер пробирал Ричарда до мозга костей. Тозиеру не стыдно признавать, что он плакал. Он плакал от боли и безысходности своего положения. — Да что ты ноешь? — спросил Бауэрс, насмехаясь. — Ты же сразу всем выдаёшь, что ты пидрила. Я быстро в это поверил, потому что ты мерзкое дерьмище! Такое же дерьмище, как и все пидорасы! — Тогда Ричи не принял этому никакого значения, но когда всё это стало исчезать в его памяти как очередной эпизод его жизни, он примерно понял, почему Бауэрс говорил это. Боуи пустила интересный слушок по школе, мол, Ричи любит ходить через чёрный ход, а это мерзко. А мерзость надо уничтожать, не так ли? Уничтожать руками таких безумных палачей, как Генри Бауэрс. — Я ещё не такое дерьмо, как твоя мамашка! Хотя, возможно, она и правильно поступила! Ты же такой говнарь, что тебя и оставили в этом дерьме с твоим ёбнутым папашей! Теперь вот и заглатывай по самые гланды от своего папашки и его друзей! — Ричард снова получил по лицу за такие слова. — ЗАТКНИСЬ, ПИДОРАС, ЗАТКНИСЬ! — орал Бауэрс, продолжая избивать темноволосого, но после снова смеялся. — Не долго петь тебе осталось, соловей! Толстыми пальцами Бауэрс набрал себе земли. Теперь-то Ричи понял, в каком дерьме он оказался. Другой рукой подросток уже открывал рот своей жертве. — СЕЙЧАС ТВОЙ РОТ БУДЕТ ПОЛОН ДЕРЬМА! Ричи пытался вырваться, дрыгая ногами, ударяя коленями по лопаткам нападающего, но тому было глубоко плевать. Тозиер пытался остановить амбала, хватая того за шею и пытаясь сдавить ему горло, но тот всё так же безумно скалился и продолжал издевательство. Он засыпал эту землю в рот парню, проталкивая её дальше в горло своими пальцами, пока жертва, перебарывая рвотный рефлекс и рыдая, пыталась убрать чужие руки из своего рта. Но Генри лишь скалился. Иногда он посмеивался, и отвратительная слюна прыскала в разные стороны. Он с восхищением глядел на страдания. Он начинял рот Ричи землёй, прям как его мать фаршировала индейку начинкой на день благодарения. Малышу-Генри всегда нравилось начинять чьи-то туши. Он обожает это и сейчас. Ему так нравится начинять тушу Ричи землёй. — ЖРИ! ЖРИ! ЖРИ! ЖРИ ЭТО ДЕРЬМО! ЖРИ, ТЫ ЭТОГО ДОСТОИН! ЭТО ВКУСНЕЙШИЙ ТВОЙ ДЕЛИКАТЕС, УЁБОК! ЖРИ И ГЛОТАЙ! Он набрал ещё горсть, потом ещё. Всё это летело в рот Ричарду, заставляя того рыдать всё сильнее. Бауэрс проталкивал это дерьмо глубже и глубже, хохоча. Да, пидорасы заслуживают такой кары! Безусловно, они должны жрать дерьмо! Разыгравшись, Генри схватил куртку своей жертвы, махая ей перед Ричи как трофеем. Тут же он достал раскладной нож своего отца, разложил его и стал кромсать предмет одежды в пух и прах, продолжая ржать. — Я СДЕЛАЮ ЭТО С ТОБОЙ! Я СДЕЛАЮ ЭТО! Я ПРЕВРАЩУ ТЕБЯ В ТРЯПКИ! Я СДЕЛАЮ ЭТО! Расправившись с курткой, он приставил нож к носу жертвы и ужасающим шёпотом сказал: — Я порежу тебя… Я порежу тебя на мясо и скормлю дворовым псам. Я отрежу тебе твой блядский язык и затолкаю его в твоё грязное очко! Ты будешь рыдать ещё больше, пока я буду над тобой издеваться. Я… Вдруг в голову амабалу влетел кирпич, моментально раскалываясь на две части. Подросток пошатнулся и, теряя сознание, упал. В этот момент Ричи расплакался сильнее, чем до этого. Боже, кто-то его спас. — Твою мать, ты его убил! — послышался чей-то голос издалека. — Молись, чтобы не убил, а то нам пизда! — Даже если и убил, за то этого парня не прирезали! — ответил второй. К Ричи и бездвижному телу Бауэрса подошли два парня. Оба наклонились к нему. В одном из них проявлялись до боли знакомые черты. Вечно печальные глаза, сжатые губы, придающие лицу выражение некой детской наивности, и рассечённая бровь. Это был чёртов Билл Денбро. Второго парня Ричи не знал вовсе или просто не помнил. — Живой? — спросил второй парень Билла. — Вроде да, — ответил ему тот. Ричи вдохнул воздуха, чтобы что-то сказать, но чуть приподнимись он на локтях, как его вырвало прямо на землю. — Твою мать… — прошипел незнакомый парень. Когда вроде бы вся блевотина закончилась, Ричи таки смог сказать: — Мне кажется, что я сейчас сдохну… — Билл, может снимешь с него эту тушу? — спросил второй парень, пиная Бауэрса под зад. Билл кивнул и стащил с Ричи этого уёбка. — Скажи, как тебя зовут и твой адрес, — обратился к нему незнакомец. Одна курчавая прядь упала к нему на глаза, но он быстро запрокинул её обратно в общую копну. Руки у него были красные от кирпича, похоже, это он его кинул. — А имя нам зачем? — Чтобы торжественно вручить его мамке такой подарочек с неба, а заодно так ненавязчиво предложить промыть ему желудок. А, ну и коне-е-е-ечно предложить ему дружбу с нами! Ведь дружба — это магия, не так ли? — Последние две фразы парень произнёс с явным сарказмом. — Можете вести сразу к своим мамкам, они меня знают. — Для умирающего ты больно разговорчив, — всё также с каменным выражением лица произнёс курчавый. — Тебе ли не знать, насколько разговорчивы мертвецы, а, христоубийца? — подколол своего дружка Билл. — Заткнись, Заика. Лучше помоги этому парню на ноги подняться. — Я уже давно не заикаюсь, а ты всё талдычишь об этом! — закатил глаза Денбро, перекидывая худощавую руку Ричи через своё плечо, попутно подхватывая парня за талию, чтобы тот устойчивее встал. — Может вернёмся к моему вопросу? — Меня зовут Ричи Тозиер. — Очень приятно, я Билл Денбро, а этот еврей — Стэнли Урис. Сегодня мы абсолютно бесплатно отведём тебя до дома, если ты, приятель, подаришь нам немного дружбы. А дружба — это магия! — Слушай, Твайлайт Спаркл, заткнись и шуруй по адресу, который он скажет. Мой отец убьёт меня, если я задержусь хоть ещё на минуту! — уже нервно сказал Стэн и скрылся в своём направлении. — Так где ты, говоришь, живёшь?..***
Этот вечер Ричи провёл над толчком, заливая в себя литры воды. Может, он бы и мог сказать родителям о таком, но, чёрт возьми, не горел он желанием отправляться в инфекционную больницу. Уж лучше повисит над толчком пару часов, чем будет биться головой о стену со скуки. Когда уже всё вроде бы вышло, парень, пошатываясь, кое-как дополз до своей кровати и плюхнулся на живот. Парень издал тихий стон. В комнате было прохладно, т.к. Эдди решил открыть окно, чтобы никто не дышал испарениями от его красок. Сейчас он рисовал какую-то темнокожую девушку. Лица её было не видно за копной чёрных курчавых волос. Он бережно проводил кистью по контуру, набросанному углём. — Может скажешь маме о том, что случилось? — сказал Эдди, на мгновенье отвлекаясь от своего занятия. — Ой, да ну нахер! — отмахнулся очкарик. — А как оправдаешь разбитые очки? — Скажу, что прилетел Жулик и спиздил их… — Débile… — Я тоже тебя люблю, жабоед… — Ричи хоть на мгновенье вышел из состояния овоща и даже улыбнулся. — Может-таки наденешь завтра те линзы, которые я тебе подарил? — Эд бросил кроткий взгляд на письменный стол, на котором лежала небольшая коробочка. — Ой, бля-я-я… — Ну, а хера ли? Ты же не хочешь завтра биться о стены? Блядь! — Одним лёгким движением руки Эдди уже вылез за контур настолько, что закрасится вся эта хрень только 2-3 слоями другой краски. Ричи тихо вздохнул, понимая всю безысходность и то, сколько он будет мучиться, надевая эти линзы. Ближайшие часов 12 он будет проводить в боли. Как моральной, так и физической. Очевидно, скоро родителям позвонит директор и окажется, что они — Бев и Ричи — напали на несчастную Грету Боуи. После будет длиннющее разглагольствование о том, что никогда нельзя поднимать руку на девушку, даже если та бьёт тебя, даже если оскорбляет. Скорей всего Ричи опять будет думать о том, насколько всё его затрахало, пока в нём будет гореть желание телепортироваться в домик в Пустоши и выпить там по бутылке пива вместе с Бев Марш, которая сегодня, очевидно, ночует там. Не зря они приносили туда старые матрасы, подушки и пледы. — Эддичка, будь добр, подай своей старой тётушке стаканчик водички, — сымитировал скрипучий голос старушки Ричи. Астматик закатил глаза и передал брату стакан с водой. Тозиер выпил полстакана и погрузился в свои мысли. Чёрт возьми, сегодня он познакомился с парнем, в которого был, наверное, влюблён ещё в 5 классе. Когда он думал о нём, то сердце начинало трепетать как тогда… Ричард расплылся в умилённой улыбке. Он даже не заметил, как на щеках появился лёгкий румянец. Боже, неужели опять? На душе становилось так тепло, когда парень вспоминал, как Уильям отдал ему свою куртку, чтобы тот не замерзал, ведь Бауэрс превратил куртку Ричарда в лоскутки. Что-то теплилось в груди парня, когда он вспоминал, как Денбро доводил его до дома… Чёрт возьми, он как грёбаный гей…***
А вечером следующего же дня Ричи наплевал на всё и решил потратить подаренные на день рождения деньги. Весь день из-за этой ебучей Греты Боуи его закидывали бумажками, на которых красовалась огромные надписи а-ля «пидор», «пидорас», «глиномес», «содомит», «уебан» и прочее. И знаете что? Ричи не заплакал и не убежал. Этим вечером он ударил кулаком по столу, мол, была не была! Схватил деньги, подаренные ему на день рождения, и направился в бар «Сокол». Бар «Сокол» изначально планировался как для людей, передвигающихся по штату на автобусе. Тем более, он был построен рядом с автостанцией. Но если подумать чисто логически, вы вряд ли успеете на где-то пятнадцатиминутном перерыве выпить хоть кружку пива или съесть маленькую пачку чипсов, если вы не собираетесь захлёбываться и глотать со скоростью света. Тем более никто не учёл, что на автобусах зачастую передвигаются женщины и семьи с маленькими детьми. А вот молодым родителям для чего выпивать пинту пива, когда на коленках твой младенец пускает слюни? К тому же многие брали еду с собой, поэтому бар снова становился ненужным. Иногда из автобуса могли выйти солдаты или моряки, пропуская по одному стакану. Какой загул можно устроить за 15 минут? Но со временем бар стал процветать. Его частенько стали посещать молодые (и не очень) парни. Они казались обычными, но НАСТОЯЩИМИ МУЖИКАМИ их назвать было нельзя. Миловидные ухоженные парнишки и мужчины, без огромных наколок на полруки, мощных мускул, длинных бород и густых бровей, из-под которых еле-еле поблёскивают глаза. Но прибыль эти миловидные парнишки приносили отменную. Если раньше за день наливали по 20-40 кружек, то сегодня уже под 80! А алкогольные коктейли? Ох, о них и говорить не стоит! Та же «Кровавая Мэри» расходилась на ура в любой вечер! Но тем не менее в баре практически не было погромов, как бывало в остальных. Никого не выталкивали за двери мощные охранники. Если и случались заварушки, то решались они словами и очень редко всё доходило до драки. Ещё одним странноватым фактором было то, что в бар не заходили женщины. Ни огромные бой-бабы, ни дешёвые шлюхи и носа туда не совали, что было странным звоночком для владельца. Соответственно, опять-таки, никто и не срался. Все будто обладали языком мирного общения, который обычно не давался бухим в хлам гетеросексуальным мужикам. Рано или поздно всем всё равно стало понятен маленький секрет этих парней. Почти все были геями, и так или иначе «Сокол» превратился в их бар. Многие обеспокоенные жители, уже воображая себе, как парни ублажают друг друга у всех на глазах под алкогольным опьянением, как затаскивают туда маленьких мальчиков, развращают подростков, требовали немедленного закрытия, но мэр города даже не ответил. Посещали бар геи и что? Гей и пидорас — не синонимы. Гей — ориентация, а пидор — не очень хорошей души человек, сродни хуйлу или говнарю.***
А сейчас Рич лежал под впечатлением от потери своей анальной девственности. Чёрт возьми, впервые за это долгое время он почувствовал себя на своём месте, а не так, будто он просто притворяется собой. Эдриан достал из тумбочки небольшую пачку сигарет и зажигалку. Зажав никотиновую палочку между зубов, он протянул пачку Ричи, мол, будешь? Курчавый кивнул и достал одну штакетину, также зажимая её между губ. Щёлк! И от зажигалки идёт слабый свет, и на ней пляшет маленький огонёк. Эдриан поджёг сначала свою сигарету, а потом сигарету своего сегодняшнего гостя. — Так это был твой первый раз? — немного неловко спрашивает Эдриан, странновато начиная разговор. — Да… — также неловко отвечает Ричи, выпуская облако дыма. — Раз уж время неловких вопросов, то ты всегда куришь после секса или только со мной так? — в типичной своей манере спросил Рич, опираясь спиной об изголовье кровати. — Ну… Можно сказать, что всегда. — Не думал, что это можно посчитать неуважением? Я, конечно, понимаю, что я далеко не идеал, но твою мать! — улыбчиво говорил Тозиер. — Не заставляй меня чувствовать себя ещё большим бревном! — Ха… Я был ещё большим бревном в свой первый раз, — сказал парень, затягиваясь. — И про курение: зачем волноваться, когда всё уже сказано и сделано? Мы уже трахнулись и, скорей всего, больше не увидимся. О каком уважении идёт речь? — И то верно… — прохрипел Ричи, продолжая губить свои лёгкие. — А… Как давно ты понял свою ориентацию? — О-ох… Ну и вопросик… — Парень пожал плечами, тупя взгляд в пол, пытаясь вспомнить. — Ну, может года 2-3 назад… Мне было 13, и я просто по уши влюбился в какого-то симпатичного мальчика. Ну, и… — Эдриан немного покраснел, но не переставал смеяться. — На день Святого Валентина я прислал ему валентинку, где признался в этом. Но драма в том, что он подумал, что это от моей соседки! Рич улыбнулся. — Меня это взбесило, и я сказал об этом этому же мальчику, — продолжил Эдри. — На следующий день об этом знало полкласса. — И… Как ты с этим жил? — с неподдельным интересом спросил Тозиер. — Могу сказать одно: иногда, чтобы нормально сосуществовать с этим обществом, нужно быть самой стервозной сукой. — Парень вздохнул, а после нравоучительно сказал: — Так что если тебя будут гнобить, то просто шли их нахуй и гни свою линию дальше! — Как Фредди Меркьюри? — Ричи немного вздёрнул бровь. — Как грёбаный Фредди Меркьюри!