***
Вечер пришлось неминуемо потратить на скандал. Отец никогда не был так взбешен поведением своего чада, Занзас был зол настолько, что бесчисленное число шрамов, полученных в стычках с разными семьями, темнели, делая его все больше похожим на разъяренного зверя. «Ты хочешь разрушить двенадцатилетний договор из-за своей прихоти?!» «Ты знал, что у тебя есть невеста, но все равно пошел за ее дудой!» «Хочешь сказать, что готов променять семью… На юбку?!» «Веди себя по-взрослому!» В этот вечер Скарианни придя в комнату Скалии, застал ее спящей и. Он, чувствуя себя проигравшим в баталии с Тимео, не посмел лечь с ней рядом. Долго смотрел на хмурое во сне лицо, на волосы, разметавшиеся по подушке. Он наверняка знал, что не позволит отобрать ее у себя. Никому. Занзас готов положить на алтарь своей слепой любви что бы то ни было.***
— Что ты делаешь? — он застал женщину собирающейся. Скалия методично складывала одежду в чемодан. Ненужные излишки валялись на полу, и шкаф был сейчас пустым. Эта пустота резала больнее любого скальпеля. Суперби выпрямилась и посмотрела на Занзаса. Она никогда не была трусихой или лгуньей и не собиралась становиться ею, а потому без каких-либо церемоний, женщина вывалила на Занзаса правду: — Твой старик заплатил мне за то, чтобы я уехала, amore, — Занзас широко раскрыл глаза. Казалось, карие радужки его глаз наполнялись кровью, но Скалия вздохнула и медленно приблизилась к мужчине. — Ну, полноте, это хорошая сделка. Мы знали, что долго и счастливо нам с тобой не светит изначально, так что обойдемся без высокопарной драмы, ладно? — ее жесткий спокойный тон выводил не хуже собачьего бешенства, хотелось придушить эту женщину, но Занзас стискивал кулаки и смотрел на нее с бесконечной ненавистью и отчаянием. — О, вот только не надо на меня смотреть, как на врага народа, — шипит она, распаляясь. — Ты сам прекрасно знаешь, как поступают с такими, как я. Вонгола заберет ребенка, а меня отправят на одно из заданий, с которого я не вернусь, — раздраженно произносит она, комкает какую-то блузку и с размаху кидает ее в чемодан, а Занзас крепче стискивает зубы. — Я не позволю этому случиться, — отвечает мужчина и ловит очередную снисходительную улыбку, полную горечи, и ему хочется орать. Орать в голос. — Не глупи, Занзас. Ты ничего не сможешь сделать. Ты знаешь, я тебя люблю, но мы не можем переписать звезды, а они говорят, что здесь наши пути расходятся. Твой — жениться на дочери Ференце и стать боссом. Мой — уехать в Америку к отцу. Он всегда хотел, чтобы я стала частью «американской светлой мечты». С ним поступили так, как со мной поступят, стоит мне остаться. Ты знаешь эту историю. Родители любили друг друга, мать бежала в Виргинию, будучи беременной. Ее забрали из-под алтаря, отец остался жив лишь из-за того, что работал на ЦРУ, а итальянской мафии не нужно было портить отношения с правительством Штатов. Всю жизнь. Сколько себя помню. Я живу на две страны. Всякий раз мои каникулы у отца заканчивались скандалом. Мой старик любит меня, поможет устроиться, поэтому ты можешь ни о чем не волноваться. И все, разговор на этом окончен, — последнюю фразу она произносит тихо и медленно, словно сомневается. Ей очень тяжело, несмотря на весь спокойный вид и тон. Суперби не хотела, чтобы все так закончилось. — Я не отпущу тебя, — сказал уверенно Занзас. — Занзас, хватит, — произносит она, и он, ошарашенный серьезностью женщины, отшатнулся. — Уходи, не надо этого, милый, хороший, дай простимся сейчас, — просит Скалия, но мужчина хлопнув дверью, зажал ее в тиски своих объятий, порывисто поцеловал. Она пытается сопротивляться, бьет его по плечам и пытается отстраниться, правда, не слишком охотно. Сдается. Закрывает глаза и обнимает за талию. — Я заставлю его разорвать помолвку, — шепчет он, и эти слова отдаются в женщине проклятием.***
Она ушла тихо. Пока Занзас спал. Зная Девятого, человека старой закалки, Скалс понимала, что спорить с ним абсолютно бесполезно, она понимала, что будет больно им обоим, но знала, что это нужно. Время лечит. Ожидая своего рейса, женщина начала искать в сумке билеты, но… Не нашла. Она беспокойно вертит головой, не понимая, как это, собственно, могло произойти. Скалия хмурит брови, но отступать она не станет и, найдя паспорт, намеревается идти и брать любой другой билет на этот рейс, как вдруг слышит за своей спиной голос Занзаса: — Они разменяют нам один бизнес-класс на два первых? — интересуется он, и обернувшись на него, женщина видит, что за спиной у мужчины лишь небольшая сумка. — Занзас? — она прижимает паспорт к груди, мужчина шагнул навстречу, он заговорил на чистом английском: — You know I want you. It's not a secret I try to hide. I know you want me, so don't keep saying our hands are tied. You claim it's not in the cards, but fate is pulling you miles away and out of reach from me. But you're here in my heart… — мужчина остановился на минуту, он отвел глаза, глядя на один из поднимающихся в воздух самолетов, а после резко вернул взгляд на Скалию. — So who can stop me if I decide that you're my destiny? What if we rewrite the stars? Say you were made to be mine. You'd be the one I was meant to find. It's up to you, and it's up to me. No one can say what we get to be. So why don't we rewrite the stars? Maybe the world could be ours tonight, — Скалия вздрогнула на последнем слове, она свела светлые брови к переносице, и внезапно разозлилась: — You think it's easy?! — спрашивает она в ответ, едва не переходя на крик, шагнув к мужчине. — You think I don't want to run to you? — озлобленно спрашивает она и ударяет Занзаса в плечо, отворачивает голову. — But there are mountains аnd there are doors that we can't walk through. I know you're wondering «why?» because we're able to be just you and me within these walls… But when we go outside, you're going to wake up and see that it was hopeless after all, — Скалия вновь улыбается этой самой печальной снисходительной улыбкой, ее слова ранят и посыпают солью одновременно, но он не перебивает, когда женщина вновь смотрит в его глаза, намереваясь добить. — No one can rewrite the stars. How can you say you'll be mine? Everything keeps us apart. And I'm not the one you were meant to find. It's not up to you, it's not up to me, everyone tells us what we can be. How can we rewrite the stars? — Занзас видит отчаяние в ее глазах, он сжимает ладонь на своем плече и легко прикасается к ней своими губами, он закрывает глаза. — It feels impossible… — завершает она, а Занзас, стиснув зубы, берет ее за скулу и резко поднимает лицо на себя. — It's not impossible, — произносит он, и это кажется так убедительно, что Скалия, кажется, на секунду верит в его слова, торопливо облизывает губы и сжимает чужое запястье своими сильными пальцами. — Say that it's possible, — тихо просит она, и Занзас кивает, он достает ее билет и берет за руку.***
— Милая! — Скалия спускается по трапу и видит темноволосого мужчину и блондинку рядом с ним. — Готовься, amore, — произносит Скалия шепотом и машет отцу в ответ. Занзас рассматривал семейство своей женщины и не мог поверить, что такая красивая Скалия могла появиться от такого уродливого американца. Знакомство с ними, правда, смягчило мужчину в его мнении, он зауважал отца Суперби после того, как отведя его, Занзаса, в сторонку, Мистер Смит пообещал собственноручно прикончить своего будущего зятя и помочиться на останки, если тот посмеет обидеть его дочь. Занзас не обиделся, не испугался, он просто подумал о том, что поступил бы точно также. Если бы его дочь привела в дом парня. С жильем разбираться долго не пришлось, денег, которые отдал Скалии Девятый Вонгола хватило на то, чтобы приобрести двухэтажный домик в одном из тех спокойных райончиков Балтимора. Но вот по поводу работы… Связи отца Суперби оказались очень кстати. Оформление новых документов — паспорта, гражданства и прочего он взял на себя, а также он позаботился о том, чтобы взять Скарианни под свое крыло в ЦРУ, отчасти потому, что мужчина — хороший убийца, отчасти потому, что сам Стен — хороший отец. Время здесь, в Америке летело удивительно быстро. Казалось бы прошло так немного времени, но… Вот они у алтаря, клянутся друг другу в любви, а у Скалии округлившийся живот, тщательно замаскированный складками свадебного платья. Ее серебристый каскад волос забран в незамысловатую прическу. Один локон выпал из челки и упал на шею, и, склонившись для печати-поцелуя, Занзас нежно убрал его обратно на нужное место. Вот, вместе с отцом и мачехой Скаллс он собирает комнату для ребенка, а эта девица ходит с камерой, ее взгляд так и смеется в душу Занзасу, но это не злая насмешка. Занзас чувствует себя оторванным, ему не хватает Италии, не хватает своих родных, но он не бросает слов на ветер. Не жалеет о том, что внес поправку в свои звезды и уехал сюда. Вот они лежат вместе на кровати, и он касается живота своей, уже супруги, испытывает странный страх сломать, чувствует себя неловко, но уже привычно. «Ее будут звать Эстелла, » — так решил Занзас, высказав Скалии свои мысли. «Идет, » — ответила уставшая и измученная беременностью женщина, целуя супруга в висок. Шел восьмой месяц. Врачи переживали за ее состояние, ведь она сильно теряла в весе, это было ненормально. Скалия жутко осунулась, ее состояние постоянной апатии Суперби переступала лишь рядом с Занзасом, но ненадолго. Громкий крик огласил родильный зал. Занзас впервые в жизни испытывал настоящий, холодящий кровь, ужас. Он ощущал, что его рука онемела от пальцев жены, он смотрел на нее с прилипшей ко лбу челкой, красную и рыдающую. Он слышит, как она восстанавливает дыхание, откинув голову, смотрит на это маленькое сморщенное, похожее на чернослив существо, которое прикладывают к ее груди и приникает губами к мокрому виску. — Эстелла, — тихо шепчет Скалия сорванным голосом и касается дрожащей рукой темени девочки, она гладит ее и смотрит на мужа: — Ti amo, — шепчет она, отпуская его руку. — Oh, cara mia… — начал было Занзас, но ему не дали продолжить и попросили на выход.