С возвращением!

В прихожей темно, но искать выключатель среди курток, постоянно рискуя что-то уронить и разбудить спящего ещё Цуну, совсем не хочется. Поэтому ты быстро скидываешь верхнюю одежду, разуваешься и наощупь отправляешься дальше по коридору, смутно надеясь не споткнуться о какой-нибудь затерявшийся ботинок, неразличимый в темноте. Дом дышит тишиной и спокойствием. Только пол изредка негромко поскрипывает под ногами. Ты идёшь и прислушиваешься, не завозился ли Цуна, которого ты с утра оставила в нагретой мягкой постели, и ответом тебе служит почти полное отсутствие каких-либо звуков. «Точно пригрелся в одеяле и сопит в своё удовольствие», думаешь ты и даже испытываешь лёгкую зависть. Ему-то сегодня никуда не надо было вставать, и будильник никак не потревожил его сон, в отличие от твоего… Конечно же, так и есть. Цуна лежит, замотавшись в одеяло как в кокон, и тебе видно только его взъерошенные волосы на подушке. Он так уютно расположился (интересно, заметил ли он вообще твоё отсутствие ранним утром?..), что, посмотрев на него и прислушавшись к его тихому ровному дыханию, ты неожиданно для себя решаешь забраться в кровать и продрыхнуть до полудня. Однако, к твоему удивлению, когда ты присаживаешься на кровать, чтобы стянуть с себя штаны, то вдруг слышишь сонный голос откуда-то из подушки: – Где ты была? Этот вопрос задаётся глухо и неразборчиво, и на мгновение даже кажется, что тебе послышалось. Но последующее шевеление под одеялом и вполне себе слышимый зевок очевидно убеждают в обратном. Только что проснувшийся Цуна выглядит до безумия смешно и трогательно – так же, как и несколько лет назад, и создаётся впечатление, что за эти годы ничего не изменилось. Он всё ещё встрёпанный, с отпечатком от подушки на щеке и с расфокусированным взглядом сонных глаз, и, кажется, это одно из самых забавных зрелищ, что ты когда-либо видела. Он всё ещё смотрит на тебя растерянно, и ты отвечаешь, не вдаваясь в детальные подробности, совершенно лишние для проснувшегося полминуты назад человека: – Ходила по делам. И собираюсь вернуться в уютную кровать. Цуна пытается скрыть зевок, но у него не получается. Зато свою улыбку он не прячет: – Отличная идея. Иди ко мне. Забираясь под одеяло, ты тут же чувствуешь непреодолимое желание закопаться в эти огромные подушки и заснуть. Всё же пробуждение было слишком ранним… А сейчас на часах десять утра и, пожалуй, пара часиков, чтобы подремать, у тебя есть. Ты уверена, что это замечательная мысль. И она кажется тебе ещё более замечательной, когда Цуна ловит твои ладони под одеялом в свои и говорит «У тебя руки холодные». Странно, ведь ты совсем не замёрзла и не сказать, чтобы пробыла на улице так долго. Но чувствовать мягкое, согревающее тепло прикосновений Цуны приятно, и ты не споришь, а просто киваешь и утыкаешься носом куда-то ему в твёрдое плечо. Он смеётся и говорит, что у тебя и нос холодный тоже. – Я сейчас отогреюсь, – бурчишь ты, уже засыпая. И улыбаешься сквозь сон.