Игра

Я сам выбрал, я сам так решил… эта фраза, как мантра, уже много лет крутится в моей голове. Я заставляю себя уступать, игнорировать вспышки ненависти со стороны вашего сына. Я старше, я мудрее, я смогу… но очень больно видеть, как вы разрываетесь между нами, граф, не в силах выбрать кого-то одного. Я прекрасно понимаю, что хоть я и был в вашем сердце первым, сын для вас многократно важнее. Так больно. Понять и принять – две разные вещи. -Ты не ровня нам, тебе нет места в жизни моего отца! -Он сам так решил… -Уйди, оставь нас! Без тебя было лучше! Невыносимая боль, такая, будто бы раскаленные лучи солнца вновь и вновь обжигают мою плоть. И я вижу, что эта боль не только моя, но и ваша, и вашего сына. Это тупик. Я часто вечерами сижу на крыше магазинчика или на рее корабля и смотрю на звезды, размышляя, что делать дальше. Все чаще ночами меня нет в вашей спальне – пустынные улицы городов влекут меня все больше и больше – они позволяют ненадолго забыть о той ловушке, в которой мы оказались. Это даже смешно — ненависть порожденная любовью. Вы часто плачете по ночам, уткнувшись в мое плечо, но на все вопросы все так же тишина. И это тоже ранит меня – я не достаточно близок к вам, чтобы вы раскрыли мне свое сердце. Но почему? Вы думаете, что я могу предать вас? Измученный напряженной атмосферой, я все чаше ухожу в мир смертных. И остаюсь там все дольше. Среди ярких людских жизней, мимолетных увлечений, ни к чему не обязывающих разговоров. И каждый раз, возвращаясь домой, я чувствую себя виноватым за то, что опять сбежал, за то, что оказался слишком слаб. Ваш сын каждый раз встречает меня торжествующей усмешкой. В этой игре побеждает он. Но я не могу встать между вами, граф. Я знаю, насколько он вам дорог. Единственное дитя, однажды вы сказали так, а я запомнил. Запомнил навсегда. В конце концов, он прав и наша связь – мезальянс. И однажды, сорвавшись, я пожелал ему полюбить человека, чтобы самому осознать, насколько это тяжело. Но ваш сын лишь рассмеялся мне в лицо и сказал, что никогда не повторит ошибки своего отца. Я вижу, как вы постепенно угасаете, отдаляетесь, но не смею сделать шаг на встречу, и, в итоге снова убегаю. Малодушно? Я знаю, я все знаю, любимый мой… но я не могу так. Я все хуже чувствую нашу связь, возможно, подсознательно абстрагируясь от нее. Ваш сын прав – я действительно не ровня вам – инстинктивно бегу от кнута и тянусь к прянику. Там, на Берлинской стене, я признался вам в любви, но… разве это любовь? Я эгоистичен и я виню себя за это, но я виню и вас, за то, что вы не желаете поддержать меня. Я вам не нужен? Но зачем тогда вы вернулись? Посмотреть, прибегу ли я на зов? Но… ваши глаза, я знаю что они не лгут. Я верю вам, все еще верю. И все еще люблю вас. Нестерпимо видеть, во что превратили нас троих эти годы совместного путешествия. Каждый раз я задаю себе вопрос: стал бы ваш сын таким, если бы не я? Было бы в ваших глазах столько боли, если бы не я? Может было бы проще забыть, оставить все как есть? Вернуться к семье? Но нет… это мой путь. Каким бы он ни был. Должно пройти время, и Берлин, разделенный стеной, вновь станет единым. Так и наша жизнь… но вот когда? Что стало нашей стеной? Знаете ли вы ответ на этот вопрос, мой дорогой граф? Я сижу на крыше ратуши очередного безымянного городка, промозглый весенний ветер треплет полы моего плаща, путает волосы, оседает на коже мелкими капельками влаги. Небо затянуто облаками – звезд не разглядеть. Сколько я уже болтаюсь по узким улочкам, стараясь не думать о вас, о том, что вы снова будете плакать? Неделю? Месяц? Я сам себе противен. Ни гордости, ни чести. И как вы смогли полюбить такого как я? Мучительно ноет в груди. Вам тоже больно, граф? Неужели настолько, что я чувствую это даже по нашей истончившейся связи? Что же могло произойти? Мне почему-то кажется, что на этот раз я безвозвратно опоздал с возвращением... Уже скользя по безлунному небу в облике летучей мыши, я думаю, что если для нас все кончено, я просто попрошу глоток вашей крови. А если вы откажете, обращусь к вашему сыну. Но тут же одергиваю себя, напоминанием о семье. «И знай, мы всегда ждем тебя…» О… как же все сложно! Я влетаю в распахнутое окно магазина, и не узнаю его. Изодранные в клочья обои, осколки фарфора на полу, и шевелящаяся тропическая растительность, заплетающая все вокруг. -Ди! Тишина. Я раздвигаю руками лианы, пробиваясь в глубь магазина. Вы сидите на полу с абсолютно отсутствующим выражением на лице. Кровь и слезы. И абсолютная пустота. -Ди! Я пытаюсь обнять вас, но вы вырываетесь, полосуете меня ногтями, оставляя глубокие раны. -Отпустите! – ярость и боль в голосе. -Нет. Я не отпущу тебя. Не сейчас. Никогда…