***
До дома оставалось совсем немного. Артём шёл по улице, стараясь не наступать в глубокие лужи: погода хоть и была достаточно тёплой, но ходить по улице в мокрой обуви, а потом дома сушить её, было то ещё удовольствие, а Артём сегодня был и без того не в духе. Он в очередной раз, почти на пустом месте, поссорился со Светой и теперь был вынужден вернуться домой раньше, чем планировал. Ссоры с девушкой в последнее время стали настолько частыми, что Артём уже всерьёз подумывал о том, что следующая станет последней, потому что он просто прекратит эти отношения. Соотношение между тем, что он получал в них, и тем, сколько нервов он тратил, было явно с перевесом в сторону второго. Света всё чаще обижалась на него за то, что он что-либо не сделал или сделал не так, всё настойчивее требовала исполнения каких-то её, на первый взгляд, незначительных желаний, и, когда Артём не шёл у неё на поводу, прекрасно понимая, чем это всё закончится, всё чаще переходила на повышенные тона. Артём обычно молча выслушивал девушку и уходил. Потом он, конечно, всё равно возвращался и иногда даже признавал, что был не прав, но это здорово выматывало. Они ведь ничего не должны друг другу, кроме приятного времяпрепровождения, и если для Светы приятное времяпрепровождение — это ссоры и скандалы, им явно не по пути. Артём надеялся, что дома его встретит сестра, которая в последнее время почти всегда пребывала в хорошем настроении и буквально светилась от счастья. Он, вроде бы, должен был радоваться за Олю: её отношения с Игорем казались вполне нормальными, можно было даже сказать — идеальными, чем отличались от его отношений со Светланой. Насколько он знал, парень с девушкой ни разу не поругались. Но радоваться не получалось, потому что Артём не верил во всё это. Сомнения, что что-то не так в этих, казалось бы, образцовых отношениях, никуда не уходили, сколько бы он за всем этим не наблюдал. Напротив, их появлялось даже больше. Зайдя в подъезд, Артём медленно отряхнул зонт, и, так же не спеша, стал подниматься по лестнице. Свет на лестничной площадке ещё не включили, а, может, лампа на первом этаже, подозрительно трещавшая последний месяц, наконец-то перегорела. Где-то невысоко, судя по всему, на его этаже, оглушительно хлопнула тяжёлая стальная дверь, и кто-то очень быстро устремился вниз по лестнице. Артём остановился на площадке первого этажа, чтобы пропустить явно торопившегося человека, который шагал через ступеньку, и даже не думал о том, что может подвернуть ногу на старой лестнице с узкими ступеньками. Мимо, застёгивая на ходу рубашку и даже не посмотрев в сторону Артёма, пробежал взъерошенный молодой человек и, как-то судорожно нашарив пальцами кнопку разблокировки магнитного замка, выбежал на улицу. Артём даже не сразу понял, кто только что пробежал мимо него. Вернее, он сразу узнал в этом взъерошенном юноше Игоря, но вот понял это, только когда подъездная дверь медленно и мягко закрылась. То, что парень так быстро пробежал мимо и даже не поздоровался, насторожило Артёма. Да и весь вид Игоря был, мягко говоря, странным. Насколько Артём мог судить с высоты своего жизненного опыта, парни не убегали из квартир своих девушек полуодетыми, если всё шло хорошо. «Что-то не так», — мелькнуло в голове Артёма. В первую минуту, не зная, что делать, он метнулся, было, сначала к подъездной двери, чтобы догнать Игоря, пока он не ушёл далеко, а затем бросился обратно на лестницу. Перешагивая через две ступеньки и не обращая внимания на мгновенно сбившееся дыхание, Артём поднялся на третий этаж и дёрнул за ручку дверь в свою квартиру, зная, что она вряд ли окажется закрытой. Ему нужно было срочно опровергнуть свои догадки. По крайней мере, Артём очень надеялся именно на опровержение, потому что догадки были далеко не самыми хорошими. «Может, поругались просто», — надежда на лучшее у Артёма всё же оставалась. На звук открывшейся двери в коридор, всё так же прикрываясь одеялом и вытирая с опухшего и покрасневшего лица слезы, выбежала Оля. — Игорь? — негромко всхлипнув, позвала девушка, подумав, что парень вернулся. Но в коридоре стоял Артём и сурово глядел на свою сестру, пытаясь оценить ситуацию, и пока что она складывалась не в пользу Игоря. Оля, увидев своего брата, а не парня, как она надеялась, ахнула, быстро забежала обратно в комнату и снова принялась плакать, повалившись на смятую постель и отвернувшись к стене. «Что, мать вашу, тут произошло?» — подумал Артём, быстро, даже не разуваясь, проходя по коридору и заглядывая в комнату сестры. О чистоте пола он сейчас совершенно не думал: если будет нужно — вымоет сам. Главное, чтобы с Олей всё было в порядке. Но вид рыдавшей на кровати сестры и её вещей, раскиданных по полу, только сильнее укрепил его в мысли, что здесь произошло что-то совсем плохое. Сейчас Артём даже жалел, что первым делом пошёл в квартиру, а не остановил вратаря, пока тот ещё не ушёл. — Что случилось? — попытался он как можно спокойнее спросить Олю, но она лишь ещё больше зашлась плачем, зарываясь лицом в подушку. Артём сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Он, как и большинство мужчин, терпеть не мог женские слезы. Тем более, такие рыдания взахлёб. Тем более, когда так рыдала его сестра. — Он тебя… — Артём хотел, было, прямо спросить о том, что его больше всего пугало, но всё же, видя состояние Оли, не решился задавать прямой вопрос и ограничился более расплывчатой и мягкой формулировкой: — Обидел? В ответ Оля лишь зарыдала ещё громче. Артём, нервы которого сегодня подверглись сначала прессингу со стороны Светы, а теперь и вовсе уж серьёзному, почти невыносимому, испытанию плачущей сестрой, которую, возможно — Артём всё не хотел верить в это — принудил к чему-то её же парень, который, ко всему прочему, вроде как, утверждал, что влюблён в самого Артёма, не выдержал. — Да ты можешь сказать, что тут произошло?! — выругался мужчина и тут же пожалел об этом, потому что своим криком лишь усилил и без того бурный плач девушки, которая сильнее завернулась в одеяло. Артём вздохнул и, присев на край кровати, провёл рукой сначала по лицу, а затем по волосам, задержав ладонь на затылке. Не умел он, всё же, утешать плачущих девушек и общаться с ними. Тем более, утешать в такой ситуации. Что вообще теперь делать? Он ведь остался здесь, чтобы приглядывать за Олей, чтобы ничего подобного с ней не случилось, а в итоге получалось, что он не доглядел, и Оле даже из квартиры не пришлось выходить, чтобы попасть в такую отвратительную историю. А Игорь… У Артёма в голове не укладывалось, что вратарь мог так поступить, пусть даже назло ему. Слишком уж это было жестоко. — Извини, — как можно мягче и спокойнее проговорил Артём, дотрагиваясь до плеча сестры и осторожно поглаживая её сквозь одеяло, — ты можешь сказать мне, что произошло? — Он…Он меня…Он меня… — сквозь всхлипы пыталась ответить девушка, но так ничего больше и не сказав, дёрнула плечом, давая понять, что не хочет, чтобы её сейчас трогали. Но Артёму вполне хватило и этого, чтобы пазл в его голове сошёлся так, как он себе его представил. Внутри от злости всё похолодело, а затем вспыхнуло огнём. В этот момент Артём готов был забыть и уголовный кодекс, и то, что Игорь его подопечный, и все свои моральные принципы. — Убью его, — сквозь зубы произнёс Артём, резко вставая и решительно направляясь к выходу.***
Игорь же, напротив, узнал Артёма сразу, как только увидел в полутьме подъезда его высокую фигуру. И если бы при других обстоятельствах он был бы рад этой внезапной встрече, то сейчас хотелось исчезнуть. Первым желанием было даже повернуть назад, подняться до пятого этажа и подождать, пока Артём дойдёт до квартиры, а потом уже бежать подальше от этого дома. Но поняв, насколько это будет выглядеть глупо, да и насколько вообще бессмысленно, Игорь всё же продолжил спускаться по лестнице. Было стыдно. Стыдно за всё. За то, что он хотел сделать с Олей. За то, почему он хотел это сделать. За то, что вообще начал с ней встречаться. За то, что хотел сделать больно любимому человеку из-за того, что тот не смог принять его чувств. Пробегая мимо Артёма, Игорь отвернулся, надеясь, что тренер его не узнал. На улице стало чуть легче. Игорь сделал глубокий вдох уже остывшего вечернего воздуха. Нет, всё же он сам себя обманул: легче, конечно же, не стало. Было ещё не очень поздно, но уже довольно темно. Фонари зажгли слишком рано для летнего вечера, и их яркий, равномерный, желтоватый свет отражался в лужах, которые уже начали подсыхать. Игорь остановился и посмотрел в одну из них, самую большую, разлившуюся поперёк двора. Отражение показало расплывчатый силуэт без определённых черт, по которому пробегала рябь, потому что на другой стороне лужи малыш лет четырёх активно стучал по воде ярко-красной лопаткой. Игорь медленно выпрямился и, задумчиво посмотрев на малыша с лопаткой, медленно пошёл в сторону метро. Людей вокруг почти не было. Внезапная встреча с Артёмом добавила поводов для раздумий. «Зачем я всё это делал?» — это был единственный вопрос, который Игорь сейчас был в состоянии задать себе. Он, конечно, прекрасно знал, зачем. Затем, чтобы сделать Артёму больно, отомстить этим за свою собственную боль. Только сейчас Игорь начинал понимать, насколько это желание было глупым. Кому должно было стать легче? Ему самому? Может быть, но надолго ли? Первое время, конечно, была бы эйфория от удачно завершённого плана мести и осознания собственной гениальности, но потом бы всё это перешло бы в упадок и осознание собственной ничтожности. Уж точно Игорь не стал бы от этого меньше страдать. Скорее, стал бы страдать даже больше, но теперь уже не от безразличия Артёма, а от вполне заслуженной ненависти. В том, что мужчина возненавидел бы его, Игорь даже не сомневался. Это было справедливо даже сейчас, что уж говорить о том варианте развития событий, в котором он доходил до конца? Эти мысли были настолько очевидными, что Игорь поражался тому, почему они не посещали его раньше. Хотя, может, и посещали, но он не прислушивался к ним, потому что голос обиды в его голове заглушал все остальные голоса. Да и Оля пострадала бы только из-за того, что ей повезло (или не повезло) родиться сестрой Артёма. Игорь и раньше думал об этом, но как-то отстранённо, не понимая, насколько девушке в действительности будет больно и как это скажется на ней. Раньше его никогда не волновали чувства девушек. Если уж быть совсем честным, чувства Оли его тоже не особенно волновали, раз даже осознание того, что он непременно причинит ей боль, не останавливало его от осуществления своего дикого плана. Игорь бросал уже многих, меняя их на более интересных, и их слёзы, разочарования, мнение о нём мало его заботили. Он поступал так, как хотел, и чувства других мало его волновали. А теперь он примерно понимал, каково это. Он уже был не рад своим чувствам, которые завели его слишком далеко. Так далеко, что теперь он не знал, как выбраться из этой непростой ситуации. Он был совершенно одинок. Просить помощи и пересказывать всё, что он пережил за несколько последних месяцев, было невозможно, даже если в его окружении и был бы человек, с которым Игорь мог бы всем этим поделиться. Невозможно, потому что сейчас, при воспоминании о своих мыслях и планах, становилось тошно и мерзко от самого себя. «Нужно будет завтра извиниться перед Олей и как-то помягче расстаться», — подумал Игорь, останавливаясь и пропуская машину, которая, мягко шелестя шинами по мокрому асфальту, медленно проехала через тот двор, по которому Игорь сейчас шёл. Если он бросит Олю так, как он делал это всегда, без особых объяснений, почти молча, Артём точно не посмотрит на него с одобрением. А Игорь, как бы отчаянно и безрассудно не выглядело это теперь, после всего произошедшего, хотел начать общаться с Артёмом так же, как раньше. «Всё же хорошо, что я не сделал того, что хотел. После этого восстановить общение было бы просто невозможно», — подумал Игорь, как будто всего уже сделанного им не было достаточно, чтобы похоронить саму возможность восстановления отношений. Почему почти всегда простые мысли, которые могли бы, придя в голову в нужный момент, предотвратить множество ошибок, приходят уже слишком поздно, тогда, когда уже почти ничего не исправить? Игорь медленно брёл по улице, полностью погруженный в свои мысли. Торопиться ему было некуда, домой совершенно не хотелось. Он бы с радостью дошёл бы до дома пешком, даже при условии, что у него это заняло бы как минимум минут сорок, но ноги сами несли его к станции. Из раздумий его вырвала тяжёлая рука, положенная на плечо и грубо развернувшая парня к тому, кому принадлежала.***
Артём не помнил, как вышел из квартиры, как спустился по лестнице и как оказался на улице, кажется, столкнувшись у двери подъезда с соседом, который удивлённо посмотрел на него, не получив привычного ответа на обычное для соседей формальное пожелание хорошего вечера. Вежливость сейчас была последним, до чего Артёму было дело. Он огляделся по сторонам, судорожно разыскивая взглядом фигуру вратаря, но вокруг никого не было. Двор был пуст. Только возле большой лужи всё ещё возился малыш с красной лопаткой, который теперь запускал в воде маленькие палочки-лодки. «Твою мать, ушёл», — пронеслось в голове. Мозг сейчас соображал с бешеной скоростью. Вариантов, куда Игорь мог направиться, было немного, и самым очевидным был вариант, что парень пошёл к метро. На счастье Артёма, к метро была одна наиболее короткая дорога, по которой он пошёл быстрым шагом, едва не переходя на бег. В голове то и дело мелькала мысль, что это всё его вина, потому что это он познакомил Олю с Игорем, да и вообще, если бы не он, всего бы этого не случилось. Долго искать не пришлось. Повернув за угол, Артём увидел недалеко от себя парня, который медленно шёл, низко опустив голову и засунув руки в карманы. Артём почувствовал прилив ярости только от одного вида парня, который имел наглость после всего, что сделал, вот так вот медленно и спокойно идти по улице, никуда не торопясь. Не думая о том, что он сделает, что скажет и что потом будет, Артём в два шага догнал парня и рывком повернул его лицом к себе, всматриваясь в тёмные карие глаза. Он пытался найти в них сожаление, желание оправдаться, раскаяние, в конце концов, но видел только удивление. — Артём С...— закончить фразу Игорю не позволила резкая боль, расплывающаяся по всему животу. Артём ударил сразу. Без предупреждения и жалости, так, что парень согнулся пополам, задохнувшись. Но оправиться от удара Артём ему не дал и, грубо дёрнув за плечи, заставляя выпрямиться, прижал к стене какого-то дома, которая так некстати для Игоря оказалась в паре метров от них. Игорь сильно стукнулся затылком, так, что в голове немного зазвенело, а на лице появилась гримаса боли и с губ сорвался тихий стон. Артёму, впрочем, было плевать на это. — Что ты с ней сделал? Ты хоть понимаешь, что я тебя тут закопаю? — сквозь зубы почти прошипел Артём, ещё раз встряхивая парня за плечи, продолжая смотреть ему в глаза, которые с каждой секундой становились всё более пустыми. Злость полностью застилала разум, не позволяя думать о последствиях. — Я тебя разве не предупреждал? На этих словах он замахнулся, чтобы вновь ударить Игоря, но тот, неожиданно даже для себя, упёрся руками в грудь мужчины, с силой отталкивая его от себя. Бить Артёма в ответ Игорю не хотелось. Он даже не мог себе этого представить. Артём, не ожидавший, что ему могут дать отпор, пошатнулся и отступил на шаг. По правде говоря, он совсем забыл о том, что Игорь не беспомощный котёнок, и даже, при желании, может ударить его в ответ. Воспользовавшись этим замешательством, Игорь быстро сказал: — Ничего не было. Я хотел, но не смог. Я хотел переспать с ней, а потом бросить. Это откровение потребовало от Игоря собрать последние силы и всю его смелость, а Артёму за эти слова захотелось вновь ударить парня, и посильнее. Может быть, даже не один раз. Но он сдержался и лишь в упор взглянул на парня, который сейчас стоял перед ним и смотрел снизу вверх с бесстрашием приговорённого к смерти. — Я хотел, но не смог, — уже тише продолжил Игорь. Он смотрел прямо в глаза Артёма и понимал, что тренер наверняка никогда не простит ему того, что он хотел сделать. — Я хотел, чтобы вам… чтобы тебе было больно, чтобы ты страдал. Но не сделал, потому что слишком сильно тебя люблю. — На этих словах он в каком-то отчаянном порыве немного привстал и подался вперёд, целуя Артёма. Какая теперь разница? Что ему терять, после всего сделанного и несделанного? На секунду Игорю показалось, что это всё — плод его больного воображения, и что на самом деле удар головой о стену оказался куда сильнее, и прямо сейчас он лежит на мокром асфальте с каким-нибудь сотрясением. Но в подтверждение того, что всё это самая что ни на есть настоящая реальность, в ответ на поцелуй почти сразу последовал ещё один удар, который на этот раз пришёлся уже по лицу. Скула больно заныла, в голове снова зазвенело, причём ещё сильнее прежнего, но Игорю казалось, что этот поцелуй, первый и, скорее всего, последний, стоил даже двух или трёх ударов.***
Хлопок двери немного привёл девушку в чувства. «Артём. Куда он пошёл?» — отвечать было не нужно. Оля и сама понимала, куда и зачем. «Что он мог себе напридумывать?» — ужаснулась девушка. По тем вопросам, которые Артём задавал, и его поведению, было, впрочем, понятно, о чём он думал, и Оля с ужасом подумала о том, что её брат сейчас может сделать с Игорем. Испугавшись не столько за Игоря, на которого девушка в данный момент всё ещё была обижена, сколько за последствия, которые могут обрушиться на Артёма, если его кто-нибудь не остановит, она быстро оделась всё в то же васильковое платье и выбежала вслед за братом, вытирая на ходу слёзы. «Это я виновата. Надо было просто сказать, просто сказать, а что теперь? Только бы успеть». Выбежав на улицу, Оля, ни секунды не думая, побежала в сторону метро, туда, где, как ей казалось, должны были быть её парень, теперь, по-видимому, бывший, и брат. Как назло, ни в их дворе, ни в соседнем никого не было, но едва завернув за угол, у стены одного из домов Оля разглядела в лёгких летних сумерках две фигуры. Брата она узнала сразу. Вторым человеком, которого Артём сейчас прижимал за плечи к кирпичной стене пятиэтажки, несомненно, был Игорь. Оля, обрадовавшись, что успела вовремя, бросилась к ним, потому что, судя по всему, Артём явно был намерен ударить парня и, зная своего брата, девушка могла с уверенностью сказать, что на одном ударе дело не кончится. Одновременно с тем, как Оля сделала шаг в их сторону, Игорь с силой оттолкнул Артёма от себя и быстро заговорил, торопясь сказать всё, что хотел, перед тем, как его ударят снова. Их разделяли несколько метров, и Оля замерла, вслушиваясь в каждое слово вратаря, но до неё долетел только обрывок фразы, потому что Игорь произнёс эти слова громче всех остальных и с каким-то почти что надрывом: —... не сделал, потому что слишком сильно люблю тебя. Оля никогда бы не поверила в эти слова, даже несмотря на то, что услышала их сама. Вряд ли Игорь подразумевал под словом «люблю», в которое было вложено столько чувств, уважение ученика к тренеру или привязанность младшего товарища к старшему. А Артём не выглядел удивлённым этим внезапным признанием. Оля даже подумала, было, что ослышалась, потому что сейчас подобное выходило за рамки её и без того растревоженного сознания, но в следующую секунду Игорь подался вперёд и у неё перед глазами поцеловал её же брата. Артём тут же ответил на этот внезапный поцелуй коротким, резким ударом, который пришёлся точно в скулу парня. Игорь сдавленно вздохнул, прижимая руку к месту удара, и, подняв голову, встретился взглядом с Олей, которая так и продолжала стоять на месте, переводя растерянный взгляд с него на брата и обратно. Её васильковое платье сейчас казалось тёмно-синим. Артём, стоявший к девушке вполоборота, и, как и Игорь, пропустивший её появление, заметил, что взгляд парня устремлён мимо него, и обернулся. — Оля? — негромко спросил он, то ли желая удостовериться в том, что сейчас в паре метров стоит действительно его сестра, то ли надеясь на то, что она не видела того, что здесь только что происходило. В самом деле, кого ещё он ожидал там увидеть? Всё происходящее было настолько глупо и нелепо, что для завершения абсурдности картины не хватало только появления Оли. Девушка перевела отрешённый взгляд на брата. — Я всё видела, — Оля произнесла это тихим, бесцветным голосом. — И слышала. Ты знал? Артём молчал, хоть и понимал, что его молчание лишь усугубляет и без того сложную ситуацию. Но что он мог сказать? — Артём, ты знал? — голос Оли стал громче и сорвался на крик. Игорь, продолжавший держаться за скулу, вздрогнул, а Артём, по-прежнему не говоря ни слова, виновато опустил глаза. — Ты знал, — с горечью произнесла девушка и, к собственному удивлению, даже нашла в себе силы усмехнуться. — Вы оба… — Оля останавливалась после каждого слова, будто подбирала подходящие для продолжения своей мысли, — оба моральные… уроды… Я не хочу видеть… ни тебя, — она посмотрела на Игоря, а затем, переведя взгляд на брата, добавила: — ни тебя… Ненавижу… Обоих… — Оль, подожди… — Артём попытался, было, сделать шаг к сестре, но Оля отшатнулась от него, и, взмахнув руками, резко развернулась и бросилась бежать, быстро скрываясь в тёмных перепутанных дворах старых пятиэтажек. — Оля! Постой! Куда ты? Вернись! — Артём бросился вслед за ней, желая догнать девушку раньше, чем она скроется из вида, но, сделав несколько шагов, всё же развернулся и, обращаясь уже к Игорю, который всё это время стоял молча и смотрел то на Артёма, то на Олю, добавил: — Если я её не найду, или с ней что-то случится, виноват будешь ты, и только ты. И жалеть об этом ты будешь долго, уж поверь мне. Эти слова были сказаны настолько холодным тоном и сопровождались настолько яростным, почти безумным взглядом, что у Игоря не оставалось никаких сомнений в том, что жалеть он действительно будет. Причём в любом случае, потому что единственными эмоциями, которые Артём испытывал по отношению к парню, были злость и ненависть. В первую минуту Игорь даже хотел предложить свою помощь, но, наткнувшись на этот взгляд, передумал и так остался стоять возле стены. Артём ещё раз оглядел парня с ног до головы и, решив больше ничего не добавлять к уже сказанному, поспешил вслед за сестрой, тоже исчезая в темноте плохо освещённых дворов. Игорь остался один, ещё раз потер скулу, на которой уже образовывался кровоподтёк, и медленно продолжил свой к путь к метро, не особенно задумываясь над тем, куда шёл. Расспросы дома добавляли ещё больше сложностей окончательно запутавшемуся и совершенно не понимавшему, что делать, Игорю. Родителям он соврал, что заступился за девушку на улице, за что, собственно, и получил от не в меру агрессивного и не слишком трезвого мужчины. Мама, конечно, распереживавшись за сына, кинулась быстрее доставать из морозилки какой-нибудь подходящий по размеру продукт, чтобы приложить к месту удара, а отец понимающе кивнул, как бы говоря, что парень поступил правильно. Вот только от этой заботы и гордости легче Игорю не стало, потому что он прекрасно знал, кто и за что его ударил, и понимал, что, в общем-то, именно это он и заслуживал. В сложившейся ситуации его радовало только то, что сейчас не было ни учёбы, ни тренировок, а значит, и лишних расспросов не будет, и врать больше не придётся. Он и так в последнее время делал это слишком часто и много. Пора остановиться. Мысли путались, и вратарь не мог точно сказать, что в большей степени вызывало эту скомканность: головная боль или то, что последние пару часов его жизни оказались буквально перенасыщены событиями. Игорь совершенно не представлял, что ему теперь делать и как выйти из этой ситуации, которую он сам и создал, с минимальными потерями. Хуже всего было то, что всё произошло так, как он хотел, и пострадал не только он. Он сам пострадал даже в меньшей степени, если учесть, что отношения Артёма и Оли теперь, скорее всего, испорчены. Сев на край кровати и опершись локтями на колени, парень одной рукой прижимал к скуле пакет с замороженными ягодами, а другой нервно теребил край тёплого шерстяного покрывала. Холод ощутимо анестезировал кожу, уменьшая боль. Вот бы можно было так же заморозить чувства и перестать ощущать их. Жаль, что такого средства нет. Игорь убрал импровизированный компресс от лица и зачем-то посмотрел на него. Вишня замороженная без косточки. Игорь вздохнул и снова приложил пакет к скуле. Сегодня он точно ничего хорошего не придумает. Лучше попытаться поскорее уснуть и закончить этот день, надеясь на то, что завтра станет легче, а решение внезапно найдётся само по себе.***
На счастье Игоря, Артём нашёл Олю довольно быстро, и, на счастье уже самого Артёма, она не собиралась убегать далеко и даже подумывала о том, чтобы вернуться домой. После всего увиденного, услышанного и пережитого девушке хотелось просто побыть одной и хоть немного успокоиться и привести мысли в порядок. Артём понимал её желание, но оставить Олю в темноте на улице в одиночестве, да ещё и одетой совершенно не по погоде, не мог. Хватит ему на это вечер пережитых потрясений. Если с Олей сегодня случится что-то ещё, он просто не переживёт. Поэтому мужчина всеми правдами и неправдами уговорил девушку пойти домой, пообещав, что не будет пытаться поговорить с ней о произошедшем. По возвращении домой Оля сразу же заперлась у себя в комнате, и Артёму пришлось как минимум до полуночи слушать доносившиеся из-за закрытой двери рыдания, потому что в комнату Оля его решительно не пускала, прямо сказав, что то, что она согласилась вернуться домой, не означает, что она хочет видеть брата. Артём винил во всём произошедшем себя, но только не потому, что из-за него Игорь решился на такой отчаянный способ мести, а потому, что не прекратил эти отношения в самом начале, когда всё ещё не зашло так далеко. Он ведь догадывался, что у Игоря нет светлых и возвышенных чувств к его сестре, но так ничего и не сделал. Возможно, стоило быть решительнее и жёстче, и просто запретить девушке общаться с парнем, не обращая внимания на её истерики и жалобы. Возможно, стоило сразу сказать Оле правду. Теперь, когда уже ничего нельзя было исправить, любой вариант развития событий казался несравнимо лучше. Он мог предотвратить всё, но в итоге предпочёл пассивное бездействие. За это Артём себя ненавидел. Ночью он спал плохо, периодически просыпаясь и прислушиваясь к звукам, которые доносились из комнаты сестры. Утро тоже выдалось далеко не радостным, потому что Оля одарила Артёма только холодным, полным презрения взглядом, и не произнесла ни слова, даже после того, как он попытался первым заговорить с ней.***
В том, что после всего Игорю не удалось спокойно уснуть, не было ничего удивительного. Он то и дело заходил в социальные сети, но Оля не появлялась ни в одной со вчерашнего дня, и Игорь надеялся, что ничего страшного из-за него с девушкой не случилось. Он смог забыться тревожным поверхностным сном лишь под утро, когда начало светать, но проспал недолго, так как его разбудил звонок телефона. Первой мыслью Игоря было, что это звонит Артём, чтобы сообщить парню, что с Олей произошло что-то непоправимое, за что Игорь должен ответить по законам кровной мести. Но звонок был всего лишь от Стаса. Увидев имя друга на дисплее, Игорь вспомнил о том, что они договорились сегодня встретиться, и, судя по тому, что Стас звонил, он опаздывал уже больше, чем на десять минут. Игорь даже не был удивлён, что со всеми этими событиями и переживаниями благополучно забыл о встрече и, принимая вызов, уже был готов выслушивать вполне заслуженную отповедь от друга. — Игорь, ты где? Я жду тебя уже пятнадцать минут, — возмущённо заявил нападающий, едва только Игорь поднёс телефон к уху. — Стас, прости… Я, в общем, проспал, — Игорь провёл рукой по лицу и почувствовал, как левая скула неприятно отозвалась болью. — Ты, конечно, молодец, но мы с тобой договорились о встрече за два дня. А то ты ведь у нас такой занятой: то с Олей гуляешь, то ещё чем занят, — не меняя тона, продолжил Стас. — Вон, ни на друга, ни на сон времени нет. Игорь непроизвольно отвёл глаза в сторону при упоминании девушки. — Да, я знаю. Извини. Я могу быстро собраться, только подойди к моему подъезду, пожалуйста, — устало ответил он, стараясь не обижаться на слова друга. Он ведь и в самом деле последние недели ни о чём, кроме способов осуществления своего плана, не думал. — Хорошо, — согласился Стас. — До встречи. Извини ещё раз, — Игорь не мог точно сказать, за что он сейчас извинялся, но почему-то чувствовал, что просто обязан это сделать. Интересно, в его близком окружении есть хоть кто-то, перед кем он ни в чём не виноват? — Иди, собирайся уже, — засмеялся Стас и завершил вызов. Игорь быстро встал с кровати и направился в ванну, чтобы хотя бы умыться. На своё отражение он смотреть побоялся. Идти, правда, никуда не хотелось. Тем более что нужно было о многом подумать, потому что вчера он был не в состоянии это сделать. Но и обижать друга, с которым они, действительно, договорились о встрече заранее, тоже не хотелось. Стас, в конце концов, не виноват в том, что Игорь такой мудак. Он даже пытался его наставить на путь истинный, только Игорь, конечно же, не слушал, хотя к словам Стаса стоило иногда прислушиваться. Правда, на долгие размышления у Игоря времени не было. Он быстро привёл себя в порядок, насколько это было возможно. Выглядеть лучше со вчерашнего дня он не стал: парень понял это, когда перед выходом всё же взглянул в зеркало в прихожей. У него было бледное от недосыпа лицо, мутные глаза, под которыми пролегли заметные тени, а на скуле красовался красно-бордовый синяк. «Повезло ещё, что глаз не опух», — подумал Игорь, забирая с полочки ключи. Стас уже ждал его у подъезда и был готов встретить друга возмущениями на тему его безответственности, но, увидев расплывшийся по скуле Игоря синяк, даже не сразу нашёл, что сказать. — И кто это тебя так разукрасил? — спросил Стас, оглядывая друга с головы до ног, словно пытаясь найти следы ещё каких-то повреждений. — Неважно, — пряча руки в карманы джинс и наклоняя голову, ответил Игорь, и, не останавливаясь, продолжил идти вперед. — Подрался и всё. — Это у нас на районе? Поздно от Оли возвращался и отхватил? Не удивительно, в твоём-то дворе, — проговорил Стас, догоняя вратаря и оглядывая многоговорящим взглядом густые и пышные заросли кустов во дворе и проходные арки, в которых было темно даже в солнечный день. Тут частенько кого-то били, и даже самому Стасу случалось нарываться поздними вечерами на подозрительного вида компании, с которыми он, к собственному счастью, ни в какое взаимодействие не вступал. — Не переживай, больше не буду возвращаться, — безрадостно и тихо ответил Игорь. — Будешь теперь гулять в светлое время суток? — усмехнулся нападающий, пиная в сторону попавшийся под ногу камешек. — Вообще не буду, — Игорь продолжал быстро идти вперёд. — В смысле? — Стас даже на секунду остановился, а затем снова бросился догонять друга. — В прямом, — мрачно отозвался Игорь. — Не буду я больше встречаться с Олей. Стас какое-то время шёл молча, осознавая только что услышанное, а затем, осенённый мыслью, поднял глаза на друга. — Это Сергеич тебя так? — тихо спросил Стас. Игорь усмехнулся: у Тарновского даже тон голоса не был удивлённым. Да и сам Стас таковым не выглядел. По сути, чего-то подобного Стас и ожидал. Учитывая характер Игоря, его взгляды на отношения с девушками и всё, что Стас знал о ситуации в целом, получить по лицу от старшего брата девушки парень когда-нибудь, да должен был. Игорь в ответ промолчал, отворачивая голову в сторону и засовывая руки глубже в карманы. Слишком уж его лучший друг был проницательным. Пожалуй, даже не в меру проницательным. — Ну… Когда-нибудь что-то такое должно было произойти, — озвучил свою мысль Стас и философски развёл руками. — А ты и рад, да? — огрызнулся Игорь. — Не рад. С чего бы? — пожал плечами Стас. — Но узнавать, за что тебя так, не стану. Не хочу знать, что ты там такого натворил, потому что уверен, что это заслуженно. Игорь и сам понимал, что действительно заслужил, и даже примерно догадывался, о чём думал Стас, с таким неодобрением смотревший на него, но объяснять все тонкости его взаимоотношений с Артёмом Сергеевичем и его сестрой не хотел, да и не собирался. Увидев в одном из соседних дворов свободную лавку, Игорь решительно направился к ней. — Да я, в общем-то, ничего плохого и не сделал, — всё же сказал он, усаживаясь на лавку и безуспешно пытаясь отогнать голубей, которые мгновенно слетелись к ним. Видимо, обычно их здесь кормили. — Уверен? Просто так в лицо от старших братьев девушек не получают, — Стас приподнял брови и выразительно кивнул на скулу Игоря. — Я, по-твоему, совсем что ли сволочь какая-то? — не выдержал Игорь, но про себя подумал, что да, он именно такой. Стас отрицательно, но как-то неуверенно покачал головой: врать не хотелось, равно как и оскорблять друга. — Ничего не было, если ты об этом, — вновь отворачивая голову в сторону, будто пытаясь избежать испытывающего взгляда друга, добавил Игорь. — Не сволочь, но в то, что ты просто так получил, я не верю, — Стас присел рядом и посмотрел на голубей, которые продолжали ходить вокруг них в ожидании угощения. — Может, и не просто, но точно не за то, о чём ты думаешь, — резко ответил Игорь и уже спокойнее и тише попросил: — Давай, пожалуйста, не будем об этом всём? — Как скажешь, — весь вид Игоря был достаточно печальным и подавленным, его голос был полон вполне искреннего сожаления, а Стас всё же не отличался склонностью к садизму, чтобы заставлять лучшего друга снова и снова переживать и вспоминать о крайне неприятном для него не только психологически, но и физически, событии.***
Артём сидел у себя в комнате. В квартире было слишком тихо, если, конечно, не считать громкого тикания часов в коридоре, и тишина начинала уже раздражать. Оля куда-то ушла ещё утром, одарив брата холодным взглядом. Артём прекрасно знал, что Оля не вернётся до вечера. Это, впрочем, было не так важно: главное, чтобы она просто вернулась, потому что Артём не знал никого из её подруг, и не знал, у кого и с помощью кого её, в случае чего, искать. Хотя вряд ли Олины подруги выдали бы её ему по первому требованию. Артём знал, что такой побег из дома продиктован нежеланием, почти невозможностью, находиться рядом с ним. И обида сестры ему была, в целом, понятна и даже казалась справедливой. А ещё Артём понимал, что простым «прости меня» тут не обойтись, и вряд ли сработает даже то, что он выполнит все её обязанности по дому и приготовит ужин. Всё это мелочи по сравнению с произошедшим и не воспримутся всерьёз. Скорее это всё будет выглядеть как неумело подброшенная взятка, чем как искренняя просьба о прощении. Артём даже думал о том, чтобы самому уйти куда-нибудь, не вынуждая Олю сбегать из дома, и дать ей немного остыть. И ему было куда идти: отношения со Светой он так и не разорвал. Но Оля опередила его, уйдя из дома первой, да и Свету он не очень хотел видеть, потому что догадывался, что девушка устроит очередной спектакль, а выдержать его сейчас Артём точно не сможет. С другой стороны, оставлять сестру одну дома тоже не хотелось. Артём, конечно, понимал, что Ольга глупостей не наделает, но ему было как-то спокойнее, когда он находился рядом и хотя бы примерно знал, чем занимается его сестра. Чтобы как-то отвлечься и чем-то занять себя, потому что самокопание до добра его ещё никогда не доводило, Артём отправился на кухню мыть посуду. Может быть, это всё же как-то сработает и задобрит сестру? Артём, конечно же, сам знал, что это не поможет, но попытаться стоит. Надолго отвлечься от мыслей не удалось. Монотонно натирая тарелки губкой то с одной стороны, то с другой, Артём продолжал думать о случившемся. Он ведь знал. Он ведь обо всём знал. Нужно было с самого начала отнестись к чувствам Игоря серьёзнее. Нужно было честно рассказать всё Оле. Много чего нужно было, но разве тогда, когда всё это стремительно завертелось после внезапного признания Игоря, Артём мог подумать, что в итоге всё обернётся именно так? Что из-за его любви к нему Игорь решится вполне осознанно причинить боль Оле, ради его, Артёма, страданий, и что из-за этой же любви так и не сможет этого сделать? Артём даже не знал, хорошо это или плохо. Скорее всего, плохо, потому что если бы не было бы этой непонятной, ненужной, почти несуразной любви, то не было бы и всего этого. Следом в памяти, совсем уж некстати, всплыл неловкий поцелуй Игоря. Это почти невесомое, едва ощутимое, чуть смазанное прикосновение губ даже поцелуем было сложно назвать. И в тот момент, и сейчас, вспоминая это, Артём ощутил какое-то странное чувство. Это чувство ему совершенно не нравилось, и он злился на себя за то, что вообще думал об Игоре сейчас, когда ему нужно было думать о том, как мириться с Олей. От злости Артём, задумавшись, так сильно сжал тарелку обеими руками, что хрупкая посуда не выдержала и, жалобно хрустнув, со звоном разломилась пополам. Выругавшись и отправив две половинки ещё совсем недавно целой тарелки в мусорное ведро, Артём осмотрел свои руки на предмет порезов. На пальцах левой руки был заметен тонкий бескровный порез. Поняв, что домыть посуду и оставить целыми и её, и себя, у него не получится, Артём отошёл от раковины и, сев на стул, охватил голову руками. Ему нужно было успокоиться.***
Вернувшись домой после встречи со Стасом, Игорь почувствовал, насколько устал, причём не физически, а морально. Хотелось залезть в одеяло с головой и попросить, чтобы его не тревожили до того момента, пока всё не решится как-нибудь само, без его участия. Он и так уже натворил достаточно, не хватало только испортить всё ещё больше, пытаясь исправить. Хотя куда уж больше? Но убегать от проблемы тоже не выход, Игорь уже понял это на собственном опыте. Тем более в том, что теперь происходило вокруг него, был виноват он один. Сейчас, когда эмоции, руководившие им последние несколько недель, ушли, оставив один на один с последствиями тех действий, на которые толкнули, Игорь особенно остро ощущал вину в произошедшем. Зачем он вообще это всё задумал? Почему ещё вчера ему казалось, что всё это правильно, и после приведения в исполнение этого плана ему станет легче? Игорю было страшно от того, что он вообще додумался до такого, и даже попытался воплотить в жизнь. Впрочем, думать об этической стороне вопроса можно было бесконечно, и все эти размышления должны были оставаться пустыми умозаключениями до тех пор, пока он не попытается как-то исправить ситуацию. Ведь, как говорится, он всё это заварил, ему и расхлёбывать. Вот только как? Ответ на этот вопрос поражал одновременно и очевидностью, и невозможностью исполнения — нужно было извиниться. Только как извиниться, когда его, скорее всего, не захотят даже слушать, и это будет справедливо после всего, что сделал и хотел сделать. Слишко наивно было бы полагать, что простого «прости» хватит, чтобы Оля и Артём могли забыть об этой истории. Игорь был в отчаянии. Что делать дальше, он не знал, а помощи и совета спросить было не у кого. Не расскажешь ведь такое никому. Он один на один со всем этим. И он окончательно запутался. Повертев в руках телефон, он решительно набрал номер Оли. Терять уже нечего, почему бы не попытать счастья? Ответа он, вполне ожидаемо, не дождался. Длинные гудки сменились быстрыми короткими и вызов автоматически завершился. Игорь убрал телефон от уха и с минуту просто смотрел на тёмный заблокированный экран. Он знал, что ему не ответят, но попытаться стоило, хуже уже точно бы не стало. Куда хуже-то? Игорь разблокировал телефон и снова нажал на кнопку вызова рядом с контактом Оли. Всё повторилось точно так же. Набирая девушку в третий раз, парень поймал себя на мысли, что даже не подумал, что скажет ей в случае ответа. Нужно избавляться от этой привычки: делать, а потом думать, он и так слишком много наделал, не подумав. Третья попытка так же не принесла успеха. На четвёртый раз короткие гудки раздались намного быстрее: звонок сбросили. Что ж, это уже что-то. Значит, Оля хотя бы видит, что он звонит, и даже как-то реагирует. С появлением уверенности, что ему хоть и не отвечают, но не полностью игнорируют, Игорь написал сообщение: «Оль, давай поговорим, я попытаюсь объяснить тебе всё» Что, как и зачем он собирался объяснять, Игорь не знал. Всё было предельно просто и понятно и без его объяснений. Вряд ли у Оли оставался шанс трактовать произошедшее как-то иначе, да и, к тому же, с ней, пытаясь всё объяснить, уже наверняка поговорил Артём. Ответ не пришёл ни через пять минут, ни через десять, ни даже через тридцать. Во всех социальных сетях Игорь был теперь так же заблокирован, поэтому связаться с девушкой каким-то другим способом возможности не было. А чего он, в самом деле, ждал? Что его выслушают и войдут в положение? Он этого банально не заслуживал. Игорь сам прекрасно понимал, что никакой реакции ему не дождаться. Без особой надежды он в пятый раз набрал номер Оли. Всё те же длинные гудки, сменяющиеся на более короткие и частые. Без особой надежда Игорь отправил ещё одно сообщение. «Прости», — написав это короткое слово, которое вряд ли вмещало в себя всё то сожаление, которое парень испытывал, он отложил телефон. Сегодня такими действиями он точно ничего не добьётся. Откинувшись на подушку, Игорь прикрыл глаза. Промелькнула мысль позвонить Артёму, но исчезла так же быстро, как и появилась. Всё, что можно было сказать, он уже сказал вчера. Ничего нового, что можно было бы добавить, за ночь не появилось, а выражение сожаления и сбивчивые извинения скорее выведут Артёма из себя. Полежав с закрытыми глазами ещё немного, Игорь снова разблокировал телефон и посмотрел на экран. Оля на его сообщения, конечно же, не ответила. Звонками он точно ничего не добьётся. Единственным способом, казавшимся наиболее разумным, и, самое главное, более действенным, было пойти и просто ждать Олю у её подъезда. Быть может, хоть так удастся с ней поговорить. А может даже и с Артёмом. Но это всё завтра. Особого выбора у него, конечно, не было, но сегодня на такой подвиг Игорь был не способен.***
С самого утра Игорь уже сидел на лавочке у подъезда, в котором жила Оля. Вряд ли, конечно, девушка соберётся куда-нибудь так рано, да ещё и летом, но пропустить её появление Игорю не хотелось. К тому же, внутри теплилась надежда увидеть Артёма. Хотя бы просто увидеть и оценить, насколько тот ненавидит Игоря после всего случившегося. Проходящие мимо люди, в основном, не обращали на одиноко сидевшего на лавочке парня никакого внимания, торопясь по своим делам, и лишь некоторые подозрительно косились на него, но так же быстро отводили взгляд, забывая о его существовании. Вышедшая из подъезда пожилая женщина с маленькой собачкой на руках даже поздоровалась с ним, видимо, приняв за кого-то знакомого. Впрочем, Игорю сейчас не было никакого дела до всего окружающего мира. Все его мысли занимало проигрывание различных вариантов диалога с Олей и Артёмом, если кто-то из них всё же вдруг появится. Что говорить, он по-прежнему не знал, и все его воображаемые диалоги заходили в тупик после двух-трёх фраз, но это хотя бы спасало от возможности уснуть прямо на лавочке после бессонной и наполненной переживаниями ночи. Повернув голову на очередной пронзительный и неприятный писк электронного замка, Игорь замер, боясь пошевелиться: на этот раз из подъезда вышел Артём. Вратарь даже поднялся на ноги и хотел, было, сделать шаг к мужчине, но остановился, словно наткнувшись на стену, когда поймал на себе холодный взгляд. Лучше бы Артём, как и раньше, просто не смотрел на него, чем так: отрешённо и равнодушно. Игорь даже согласен был бы видеть в этих глазах ненависть, но только не это ледяное спокойствие, от которого становилось не по себе, и которое перемешивалось с печалью и усталостью. Казалось, у Артёма не было даже сил на то, чтобы удивиться, что, выходя из дома, он увидел Игоря, который сидел на лавке возле его подъезда. Ещё раз оглядев парня, Артём направился вперёд, так ничего и не сказав. Если Игорь пришёл сюда поговорить, то начать разговор следовало ему, потому что Артёму было нечего сказать. — Я хотел извиниться, — уверенно начал Игорь, когда Артём проходил мимо него. — Перед вами и перед Олей. Артём, вместо того, чтобы просто пойти дальше и промолчать, как и собирался, остановился и ещё раз оглядел парня холодным, равнодушным взглядом. — Она не хочет тебя видеть, — монотонно, без какой-либо интонации, проговорил он и, немного помолчав, добавил:— Впрочем, как и меня. Игорь опустился обратно на скамейку и, обхватив голову руками, взъерошил волосы. Поднять глаза и посмотреть на Артёма, который всё ещё стоял перед ним, было выше его сил, поэтому Игорь просто смотрел в асфальт, надеясь, что так ему будет легче. Артём молчал, устремив взгляд куда-то вдаль. — Я не хотел, чтобы всё так вышло, правда. Точнее, хотел, но не так. В общем… — Игорь обречённо вздохнул и закрыл лицо руками. Речь совершенно не клеилась, и он чувствовал, что каждое новое слово делает его и без того шаткое положение только хуже. — Я сожалею. Простите. Проговорив последнее слово, Игорь всё же решился поднять голову и взглянуть на Артёма. Этот взгляд говорил намного большее, чем все сказанные и несказанные слова, но Артёма, казалось, этот полный безмолвного сожаления и мольбы взгляд совершенно не тронул. — Толку от того, что ты не хотел, и от того, что ты извинился передо мной? Чтобы Оля перестала на меня злиться, нужно время. Много времени. У неё можешь попросить прощение, если она подпустит тебя к себе. А мне это не нужно, — мужчина отвернулся и, не оставляя Игорю возможности сказать что-то ещё, быстрым шагом прошёл дальше, не желая больше задерживаться. Вратарь снова остался один. Внутри бушевали эмоции, грозясь сойти лавиной и задушить, если Игорь не даст им хоть какого-нибудь выхода. Человек, которого он безумно любил, теперь вовсе не хотел его видеть и, скорее всего, ненавидел. Винить, кроме самого себя, было некого, а оставаться с собой один на один — невыносимо. Игорь просидел у подъезда до тех пор, пока не начал накрапывать тёплый мелкий дождик. Зонта у вратаря с собой, конечно же, не было. Идея промокнуть, заболеть и героически умереть от какой-нибудь пневмонии сейчас даже не казалась такой уж бредовой, но, подумав о том, что этим он точно не добьётся для себя прощения, а Оля в дождь вряд ли куда-то пойдёт, и он только зря будет сидеть и мокнуть, Игорь встал и медленно побрёл к метро.***
Оля не спала уже давно, но выходить из комнаты пока не собиралась. Во-первых, не хотелось. Во-вторых, можно было столкнуться с Артёмом, а видеть его Оле всё ещё не хотелось, тем более, она была уверена в том, что брат наверняка попытается с ней поговорить. Да, первые эмоции уже прошли, и девушка могла более-менее спокойно оценить ситуацию, но обидно было до сих пор. Да и вопросов после ночи у девушки было по-прежнему больше, чем ответов. В целом, конечно, Оля понимала, почему всё произошло именно так. Вот только принимать эту правду совершенно не хотелось, хотя, казалось бы, всё произошло у неё на глазах. Чувствовать себя обманутой было неприятно, хотя бы потому, что Оля, считая себя девушкой достаточно проницательной, в итоге позволила её так грубо и некрасиво использовать. Она-то полагала, что знала об Игоре куда больше, чем он сам думал, а теперь получалось, что она слишком идеализировала парня. Попросту придумала ему образ, а он оказался не таким. Совершенно не таким. Справедливости ради, образ в её голове тоже взялся не из ниоткуда. Если бы она не слышала от Артёма о парне столько всего, что ещё до знакомства с ним ей казалось, что она знает его лично и довольно долго, то никакого образа в её голове и не сложилось бы. И именно в этом Оля и обвиняла своего брата: в том, что он слишком приукрасил Игоря, причём настолько, что девушка потеряла всякую бдительность, всецело полагаясь на мнение Артёма, которому всегда и очень во многом доверяла. Оля, конечно, помнила, что Артём предпринимал какие-то слабые попытки отговорить её, убедить в том, что Игорь — это далеко не лучший выбор для неё, и единственное, что девушка должна делать с Игорем — так это держаться от него подальше для своего же блага. Тогда Оля искренне не понимала, почему брат так резко поменял своё мнение о вратаре, и списала всё на то, что Артём просто ревнует её, как брат. Теперь же, в свете внезапно открывшихся обстоятельств, всё становилось на свои места. Сейчас Оля знала, что именно Артём не смог объяснить ей тогда, и то, что он не сказал ей прямо о причине своего волнения, было второй причиной, по которой девушка на него злилась. Честно говоря, Оля не знала, на кого злиться и обижаться больше: на Игоря, который поступил с ней, как самая настоящая сволочь, или на Артёма, который догадывался о мотивах парня и молчал до последнего. И если мотив Игоря Оле был, в общем-то, ясен, и где-то в глубине души ей было даже жаль его, то веских причин для молчания брата Оля не находила, как ни пыталась. А ещё, при всей своей обиде, Оля всё же была благодарна Игорю за то, что он вовремя одумался, потому что потом ей было бы намного больнее. Конечно, его это ничуть не оправдывало. Лишь заставляло немного жалеть и сочувствовать неудачно влюбившемуся парню. От мыслей Олю отвлёк хлопок входной двери: Артём куда-то ушёл. Сейчас это было даже хорошо. Девушка встала с кровати, чтобы подойти к окну и посмотреть, налегке пошёл брат или нет. Первое означало, что он ушёл на несколько часов, максимум до вечера. Второе — что его возвращения можно не ждать ближайшие пару дней. Оля, конечно, могла бы написать Артёму, или же позвонить, чтобы выяснить это, но лишний раз контактировать с братом, даже так, ей не хотелось. То, что она увидела, когда подошла к окну, даже немного удивило и заставило, исключительно из интереса и любопытства, замереть в ожидании дальнейшего развития событий. На лавочке у подъезда сидел Игорь и вариант, что парень с утра пораньше решил прогуляться рядом с её домом, точно не подходил, учитывая все обстоятельства. Видимо, поняв вчера, что звонками и смс он ничего не добьётся, парень решил действовать более решительно. Оля как-то безрадостно хмыкнула и продолжила наблюдать. Артём не заставил себя долго ждать. Конечно, услышать их разговор Оля никак не могла, потому что окно было закрыто, а если девушка внезапно открыла бы его, то это могло привлечь ненужное внимание. Впрочем, ей вполне хватало увиденного. Игорь выглядел жалко, но жалость к себе всё же была сильнее. В конце концов, воспользоваться хотели ей. Посмотрев ещё немного в окно, Оля отошла от него и снова улеглась на кровать, заворачиваясь в одеяло. Да, составленный ею образ совершенно не соответствовал действительности. Но почему? Она же вообразила Игоря таким идеальным и правильным со слов Артёма. И раз так, то почему Артём описывал его таким? Оле одновременно и хотелось знать, что думает и чувствует Артём, и не хотелось. То, что она стала пешкой в чужой игре, уже само по себе было для неё унизительно, не хватало ещё, чтобы в этой игре был замешан её брат в гораздо большей степени, чем она об этом знает.***
Игорь всю дорогу до дома думал, что он может ещё сделать, чтобы повысить свои шансы быть прощённым. Внутренний голос упорно, не без некоторых ехидства и иронии, повторял, что ничего он больше сделать не сможет, всё уже сделано, но Игорь, как всегда, решительно заставлял его замолкать. Извиниться перед Олей всё же стоило. Может быть, так он поднимется в глазах Артёма, особенно, если сможет объяснить обиженной девушке, что её брат здесь не при чём и убедит её перестать злиться на него. По правде сказать, прощение от Оли Игорю было не нужно. Да, он перед ней виноват, но её мнение для Игоря ничего не значило и имело ценность лишь потому, что, возможно, от этого мнения зависело, простит его Артём или нет. Игорь готов был использовать любую возможность. Завтра же он снова придёт, и будет сидеть у подъезда, пока не увидит саму девушку. Даже под дождём будет сидеть, если нужно. И завтра будет сидеть, и послезавтра, и всё свободное время будет проводить на этой лавочке, если потребуется. Ночь Игорь снова провёл почти без сна. Случайный разговор с Артёмом не выходил из головы, прокручиваясь по кругу раз за разом. Особенно ярко вспоминалось то, как смотрел на него мужчина. Уже от одного этого взгляда хотелось умереть, а страх того, что этот взгляд никогда уже больше не потеплеет, и вовсе отбивал желание жить. Зачем, если тот, кого он любит, вполне справедливо не считает его человеком? Утром, кое-как приведя себя в порядок, Игорь снова отправился к дому Оли. За эти пару дней мысли немного упорядочились, насколько это, конечно, было возможно, и Игорь более-менее смог придумать, что будет говорить девушке. Для начала нужно извиниться. Потом попытаться всё объяснить, спокойно и по порядку, не торопясь и не отвлекаясь на лирические отступления и ненужные оправдания. Эта часть плана была самой сложной, ведь объяснить бывшей девушке, что на самом деле он всё это время любил её брата, так, чтобы не получить дополнительный минус ко всем уже имеющимся, было сложно. Объяснение этих странных чувств, которые вообще не должны были возникнуть ни при каких обстоятельствах, вообще являлось трудной, почти невыполнимой, задачей. В завершение всего Игорь хотел просить прощения для Артёма. Для себя он его не ждал. Он его не заслуживал. Сейчас Игорю даже казалось, что лучшим исходом ситуации был тот, в котором Артём избивал его за всё сделанное и несделанное. Даже это в перспективе было лучше, чем тот холодный и равнодушный взгляд. Ведь если и дальше всё будет так же, если у него не получится вымолить для себя прощения, он просто не сможет всё это выносить и видеть этот взгляд, обращённый на него при каждой встрече на тренировках. И почему раньше он не думал о том, что ему придётся выдерживать в случае осуществления своего плана? Ведь Артём совершенно точно не сказал бы ему «спасибо», если бы Игорь переспал с его сестрой, а самому Игорю от свершённой мести не стало бы легче. Игорь в который раз пожалел о том, что эта очевидная мысль не пришла ему в голову раньше. Да, Артём, конечно, безусловно страдал бы от того, что случилось бы с Олей, но что дальше? Ответа на этот вопрос у Игоря не было. Единственное, что он чётко понимал, так это то, что до этого у них было какое-никакое общение, а теперь, после всего этого, не приходилось уже мечтать ни о каком.***
От мыслей Игоря отвлекло появление Оли. Девушка заметила его, только выйдя из подъезда, но решила пройти мимо, сделав вид, что они не знакомы. Слушать его она по-прежнему не хотела, видеть и находиться рядом с парнем даже несколько лишних минут ей хотелось ещё меньше. Но пройти мимо не удалось — Игорь просто преградил ей путь, поняв, что девушка, в отличие от своего брата, не остановится, даже если он первым с ней заговорит. — Оль, послушай меня, пожалуйста, — начал, было, Игорь, но девушка только молча сделала шаг в сторону, пытаясь его обойти. Игорь сделал точно такое же движение вслед за ней, вновь преграждая путь, и невольно дотронулся до девушки, отчего она отскочила назад, как будто прикосновение обожгло её. — Мне нужно с тобой поговорить, — единственное, чего боялся Игорь, так это того, что голос дрогнет. Но нет, он оставался на удивление ровным. Оля, наконец, подняла глаза и в упор посмотрела на него. «Такой же взгляд, как и у Артёма, будто он и смотрит», — промелькнуло в голове парня и от этого ощущения стало не по себе. Но сдаваться, по крайней мере так легко, Игорь не собирался. — Оль, прости меня. Дай мне объяснить всё, — девушка никак не реагировала и продолжала смотреть на Игоря всё тем же взглядом, но теперь хотя бы не пыталась уйти. — Оль, я поступил глупо. Так не должно было случиться. «А как? Как должно было?» — подумала девушка, но вслух свой вопрос не произнесла. Её взгляд становился всё более презрительным и похожим на тот взгляд Артёма. — Ты слышала всё тем вечером, — вновь говорить о том, что он любит Артёма, под таким взглядом было совсем невыносимо. — Меня ты можешь не прощать, я заслужил. Но прости хотя бы брата. Он правда не при чём. — Неправда, — тихий, но тем не менее стальной голос Оли резал слух. Даже не верилось, что она может говорить таким тоном. — Да, он знал, — Игорь пытался оправдать мужчину. — Но он предупреждал меня и раньше, чтобы я отстал от тебя. Девушка недовольно хмыкнула и посмотрела куда-то в сторону, прикусывая изнутри щёку. — Оль, не злись на него, он тебя правда любит. Уж он-то точно не хотел, чтобы всё было так. Пожалуйста, прости его, — в голосе Игоря было столько мольбы, что девушка не могла не повернуться, потому что поверить в то, что этот голос принадлежит ему, было трудно. Оля присмотрелась к лицу парня. Брови сдвинуты к переносице и немного подняты вверх, в глазах усталость и тусклость, на бледной коже ещё более отчетливо видны кровоподтёк на скуле и синяки под глазами. «Он что, не спал всю ночь?» — без малейшего сожаления промелькнуло в её голове. — Это всё? — всё тот же холодный стальной тон. Игорь молчал. Что он мог ещё сказать? Объяснять, как он по уши, без ума и бесповоротно влюблен в её брата, было как-то не к месту, ведь это ни капли его не оправдывало. Ещё раз просить прощения? Он всё равно его не получит, да и к тому же ему сейчас было важнее, чтобы Оля простила Артёма. Парень кивнул, прикрывая глаза. — Теперь дашь пройти? — девушка сделала шаг прямо на него и Игорю не оставалось ничего другого, кроме как беспомощно отступить. Оля прошла мимо, гордо подняв голову и, не оборачиваясь, зашагала через двор. Постояв ещё немного и подождав, пока девушка скроется за поворотом, Игорь направился к дому. Сегодня ему здесь делать больше нечего.