Горный хрусталь

      В какие-то моменты сознание Бильбо, кажется, выходило покурить. Ибо как еще объяснить, что он не помнит, как оказался на коленях у Смауга, когда тот, придерживая его за спину боком, что-то рассказывал, попутно вкладывая в рот грибы, не давая и слово молвить. Сам, конечно, тоже есть успевал. Он не помнит, как закончилась еда, как на столе закончился и пирог, остались лишь ягоды и вино.       Зато он помнил, как упал со стола пустой бокал, отдаваясь резким звоном от удара металла о каменный пол, когда змей усадил его на стол перед собой, став, наконец-то, одного с ним роста. Было тепло и приятно. Размягчало вино, тело становилось ватным, податливым и мягким. Они говорили и целовались. Трудно вспомнить, когда две эти вещи сменяли друг друга и как им удавалось так легко переливаться из одного в другое.       А потом Смауг принес плед, пока Бильбо пытался убрать тарелки на кухню, и, закинув плед на плечо, взял под спину и колени любимого, не особо слушая его вялое возмущение. В кресле, около камина, на коленях змея, в защищающей хватке рук, Бэггинс задремал, уткнувшись носом в его шею, глубоко вдыхая, заставляя шевелиться темные кудри. Возможно, они оба задремали?       Сонно проносится жаркое, но расплывчатое воспоминание: руки скользят по его одежде, раздевают. Холодная постель, не комфортно, а одежды и нет совсем. Но не успевает хоббит выразить свое недовольство, как чувствует жар. Кровать прогибается и рядом ложится дракон. Бильбо не открывал глаз, но все равно знал, чувствовал, что это его Смауг, вероятно, полностью обнаженный, как и он, чувствовал жар и сильные руки, вновь обнимающие его. Под утро он и не знал, как же они так легли, что смогли так сильно переплестись телами и вжаться друг в друга, а Бильбо еще и оказался прижат щекой к груди лежащего на спине дракона.       Вероятно, проснулись они одновременно. Очень плавно, потягиваясь, размыкая ноги, издавая стоны удовольствия и мычание. А потом синхронно потянулись за поцелуем, думая одну мысль на двоих: «Как же это все-таки хорошо и приятно». Они еще немного понежились в кровати, легко шевелясь, иногда говоря о чём-то, а после Бэггинс встал первый, стыдливо прикрывшись скомканным пледом, в котором его принесли в спальню и который был брошен в местное кресло, сообщил что идет в душ. Лениво потягиваясь, забыв о стыде, возможно, даже упиваясь видом своего стройного, вытянутого, грациозного змееподобного тела, Смауг направился обогревать своим дыханием воду.       Бильбо лишь немного намок, когда услышал скрип двери и голос:       — Мы можем набрать бассейн и принять ванну вдвоём.       Так они и поступили. Несмотря на то, что Смауг был укротителем огненной стихии, он не мог устоять перед емкостями с водой и, приняв облик небольшого дракона, нырнул в бассейн, выныривая, потряхивая головой как птица и вновь ныряя. Трепыхались крылья, вытягивалась шея. Хоббит никак не мог понять, так кто он, птица или всё же кот? Наблюдая за всем этим Бильбо сам осторожно начал спускаться, ощущая горячую воду. Невероятно приятно. Опустился, цепляясь руками за край, отвернувшись от бассейна и закрыв глаза. Он не ожидал, что…       Внезапно сзади прижалось горячее упругое мужское тело. Руки обняли за грудь и живот, шеи коснулись губы. Они обнимались, плескались, смеялись, трогали друг друга, доводя все игры до порога, когда дальше идет уже вовсе не игра, а тёмное, но нежное желание. Замерли друг напротив друга, вглядываясь в глаза.       Руки скользили всё неприличнее, касаясь бёдер, ног, груди. Губы смыкались, сталкивались зубы. Смауг двинулся ближе и они оба вздрогнули, когда соприкоснулись два твердых возбужденных органа.       Руки Бильбо обхватили Смауга за талию, царапнули, опустились немного к ягодицам, тело выгнулось, а змеиные руки подхватили под оба бедра, поднимая вверх, заставляя обхватить себя и очень интимно прижаться пахом к паху.       Стоны, не разрывая поцелуи и объятия, покачивания бедер без проникновений — что-то среднее между прелюдией и соитием. Руки хоббита сомкнулись на шее дракона, и он все же разорвал поцелуй, но лишь чтобы потянуться и выдохнуть ему в острое ухо сладкую, перемешанную со стоном от очередного удачно попавшего на какую-то точку толчка, фразу:       — Я хочу этого. Давай… Я хочу заняться «этим» с тобой… Прямо сейчас… — он вильнул бедрами в такт.       — О боги… Да, хорошо… — Смауг прикрыл глаза и запрокинул голову, почти ощущая губы Бэггинса на своем ухе, покрываясь от этого мурашками и изнемогая от желания. — Но… Не здесь…       И, все так же держа его на руках, направился к ступенькам, а после — прямиком в спальню, не переставая при этом доставлять ему удовольствие (как оказалось, при ходьбе движения не менее приятные), так что к моменту, когда Смауг опустил его на кровать, Бильбо готов был кончить.       — Ты бывал когда-то с мужчиной? — он навис над ним, не отпуская его ног, открывая перед собой все потайные части, чем вызвал безумное смущение.       — Нет…       — А с женщиной?       Хоббит отвёл глаза.       — Что, правда? — дракон немного выпал. — Я думал ты… А ты, — на его губах расцвела улыбка. — Так даже лучше, — и не медля, он вновь прижался к нему губами.       Всё ещё смущенный Бильбо на поцелуй ответил невпопад, да и вообще был растерян, хотя возбуждение и не схлынуло, но добавилось волнение.       — Просто расслабься и получай удовольствие… — шепнул ему в губы дракон. Руки его отпустили ноги, огладили бока и торс, мягко, ласково, приятно царапая не длинными ноготками. Губы спускались ниже, на шею, где втянули в рот кожу на кадыке, оставляя засос, а после так же и на ключицах, не забыв уделить внимание соскам, животу, даже пупку. Бильбо тяжело дышал, стонал и безумно краснел, понимая, что последует дальше.       Казалось, будто душа покинула тело. У него такого никогда не было. Покинула тело и попала прямиком в рай. А потом он будто рухнул с небес, но не ударился, а все летел…       Огладив его бедра, чуть двинув рукой на пробу по небольшому, как для человека, но намного толще, тоже как для человека, члену, он, чуть опустив его, одним махом по-змеиному, без спазмов горла, лишь плотно сжимая, заглотил его и едва не подавился от внезапно накрывшего хоббита оргазма. Сразу видно, первый раз.       Бильбо пришел в себя от странного ощущения, лишь через пару мгновений понимая, что пока он был так увлечён новым ощущением и расслаблен, дракон изловчился, смазал его и растягивал уже двумя пальцами, стараясь не задеть простату, что бы не вызвать у партнёра новый оргазм — ну кто их, хоббитов, знает, в друг у них больше двух-трёх раз не бывает? Это же драконы за ночь могут от восьми… — размышлял тем временем Смауг.       Бильбо глубоко вдохнул. Тело было ватным, что позволяло беспрепятственное вторжение. Было даже приятно. А ещё странно. Мысли вяло катились к голове, он рассматривал шею и грудь нависающего над ним Смауга, который нежно, но сосредоточено двигал пальцами внутри него. В целом, эта атмосфера сосредоточенности отразилась на всём. Пускай в ней не было страсти, вскриков, дёрганий, зато было чувство уюта, расслабление, доверие, тихое дыхание, немного тяжёлое и более быстрое сердцебиение. Было хорошо и реально. Совсем не так, как пишут в книгах. Всё более земное и простое. Вот он, лежит на спине, одна его нога вытянута, а другую змей держит рукой под коленом, раздвигая и почти закидывая себе на плечо. Он сам стоит на коленях, наклонившись меж ног хоббита, пальцы другой руки порхают у его входа, он смотрит на это, не отводя взгляд.       «Он смотрит…» — проносится мысль в голове Бэггинса и он наконец-то краснеет, приходя в себя. Смотрит, как появляются-исчезают пальцы в тугой дырочке, как Смауг двигает ими, ощупывает. Сверху, едва не касаясь его, качается член дракона, большой, пупырчатый.       Бильбо протянул руку, что бы удостовериться, что это не плод его фантазии. Стон. Рука осторожно сжала у основания и скользнула вверх, ощупывая ствол, его толщину, длину и… выпуклости. Вдоль всего члена, сверху и снизу, были небольшие подкожные наросты, напоминающие пупырышки. Снизу они были побольше и чем-то напоминали мягкий кожаный гребень.       — Отличительная черта, — простонал ему змей, теперь заглядывая в лицо. — В полуоблике они больше. Когда-то покажу. Не стоит бояться, тебе это не только не навредит, но и сделает более приятно.       Хоббит поднял глаза, встречаясь с его глазами. Вселенная. Океан. Небеса. Сколько ещё есть бесконечных вещей для описания этих глаз? Алое воинствующее небо. Губы чуть приоткрыты, он стонет. Дыхание сбивчиво. Смауг наклоняется и вовлекает его в нежный поцелуй. Два пальца в нём проезжают по простате и Бильбо вздрагивает всем телом, выгибается, будто от удара током, стонет в поцелуе, прямо в рот, цепляется, но не ранится клыками, толкается навстречу пальцам, прося больше.       — Думаю, я уже… Готов… — разрывает поцелуй, жмурится, выгибается. Тянется рукой вниз, туда, где уже вновь отвердевший член просит хоть какой-то ласки для облегчения, прилипший к животу, напряжённый. Дракон быстрее, он встаёт на колени для удобства, становясь вновь слишком далеко, и берет в руку его орган, бережно гладит.       — Как для человека — да. Но у меня побольше будет, лучше не торопиться и уделить должное внимание, — с этими словами в Бильбо оказывается уже третий палец.       Он выгибается, стонет, толкается, насаживается, всё это заворачивается в бесконечность, в которой он то приближается к грани удовольствия, то падает в бездну мягкой пустоты, и всё это вертится, пока он не слышит тихий голос:       — Теперь, думаю, достаточно…       И он почти воет и готов плакать, когда пальцы его покидают, руки отпускают, хочется схватиться и вернуть, но он с замиранием сердца чувствует, сквозь прикрытые глаза видит, как Смауг бережно устраивается у него между ног, закидывает одну себе на локоть, раздвигает, другой рукой направляет себя. Бильбо чувствует, как прижимается к его саднящей, ноющей дырочке головка, чувствует толчок, чувствует как орган раздвигает его.       Выгибается и от всей души стонет, будто надеется, что так из него выйдет всё накопившееся, все эмоции, и удовольствие найдет свой выход. Невозможно вот так ужасно медленно ощущать его толщину, длину и эти (о боже, да!) выпуклости и наросты.       Вот. Он весь. Внутри. Так глубоко. Невыносимо. Хорошо. Растягивает. Наполненность.       Хоббит поддается вверх тянет дракона к себе за шею, целует рвано, страстно, стонет в рот, ощущая плавные, ускоряющиеся толчки. Кричит, не в силах терпеть. Свободная рука змея стискивает член хоббита, двигается. Он и не предполагал, никто из них не предполагал, что эти движения за пару секунд доведут Бильбо до края.       Вскрик, всплеск, движение тела вверх, мышцы напрягаются, сжимая. Хоббиту кажется, что его душа покинула тело. Она летит где-то, среди мягких, ватных облаков, они такие теплые, почти горячие. Она плавно, будто снежинка, падает вниз. И чем ниже, тем больше он ощущает толчки, тем больше он напрягается телом, тем лучше слышит собственные вздохи и сбивчивое дыхание, тем лучше он видит, как прикрыв глаза, двигается в нём Смауг, слышит шлепки, быстро-быстро. Смотрит на слегка изменившееся лицо дракона: немного чешуи, рога. Чешуя мелькает, меняется, то пропадает, то вновь покрывает его щёки.       Будто отдаленно, он слышит собственный вскрик, больше увлечённый ощущением внезапно проехавшего по простате члена. И ещё. И ещё. И… Постоянно, непрерывно, быстро. Он чувствует собственную пульсацию внутри. Или может это пульсирует не он, а член Смауга? Да, вероятно. На висках дракона пот, из груди вырывается скулеж, мышцы рук, ног, спины, напряжены. В каком-то странном порыве Бильбо скользит рукой вниз, себе между ног, ощупывает дырочку, в которой двигается орган, ее распухшие края, цепляя случайно и в нужный момент коснувшись подтянутых яичек змея.       Дракон издает всхлип и толкается вовнутрь на всю длину, раз, другой. Бильбо чувствует, как вырывается из него тугими струями семя, чувствует всё его напряжение и удовольствие, которое уносит и его самого. Теперь в мягких облаках он не один, а чувствует прижатое к нему горячее тело.