Разобраться в себе

      Занятый своими переживаниями, Бен не сразу заметил, что миссис Дуглас назвала его имя. Учительница повторила свои слова. Послышались тихие смешки, и мальчик поднял голову, увидел, что все, кто еще оставался в классе, смотрят на него, смутился. Он неуклюже встал и, опустив голову, подошел к учительскому столу. Обычно строгое выражение лица миссис Дуглас сменилось сочувствующим. Она никогда не видела Бена в компании других ребят, и ей было искренне жаль, что у такого хорошего мальчика нет друзей в школе.       “Вот твой табель, Бен, - сказала учительница, ее голос был тихим и немного печальным. – Увидимся в следующем году”.       “Конечно”, - пробормотал он в ответ и, взяв листок с оценками, покинул кабинет.       Оказавшись в коридоре, Бен внимательно осмотрелся по сторонам: никаких признаков Бауэрса и его шайки. Мальчик заторопился к восточному выходу из школы. Не замедляя шаг, он запустил руку в портфель, нащупал ободок наушников, вытащил их и надел. Заиграла одна из песен молодежной группы “New Kids on the Block”. Неторопливый мотив позволил мальчишке немного расслабиться, его шаги стали увереннее.       Почти у самого выхода Бен столкнулся с мистером Паркером - учителем по истории.       “Ты так и не забрал свой макет, Бен, - сказал учитель. – Я бы не хотел оставлять его здесь на лето: кто-нибудь из уборщиц обязательно захочет его выкинуть. Хах, как раз вчера я едва успел спасти его”.       Мистер Паркер добродушно улыбнулся и положил руку на плечо Бена, слегка разворачивая его в сторону кабинетов.       “Спасибо, мистер Паркер, я сейчас заберу его”, - ответил мальчик и улыбнулся одними кончиками губ.       Но эта маленькая улыбка быстро исчезла, а Бен опустил глаза к полу. Учитель тоже перестал улыбаться, нахмурился, внимательно рассматривая лицо ученика.       “Все хорошо, Бен?” – спросил он.       Нет, не хорошо.       Ты покойник, толстяк. Покойник.       Бену нравился мистер Паркер. Учитель истории был немного простоватым, добродушным и понимающим человеком. Он обожал свой предмет. Рассказывая о каком-нибудь историческом событии, всегда приводил пару-тройку интересных фактов, вспоминал некоторые подробности, потом еще, и еще, и еще… пока не углублялся в тему так глубоко, что даже звонок с урока не всегда мог вернуть его в реальность. Лекции учитель читал с детским восторгом и увлечением, никогда не мямлил, не запинался, поэтому слушать его было приятно. Правда, достойных слушателей было немного. Большинство учеников предпочитали писать друг другу записки, шептаться или в открытую лежать на партах. Но мистер Паркер, увлеченный рассказом, не замечал неуважительного отношения. Бен сам очень любил историю, а потому нередко подходил после уроков и задавал дополнительные вопросы. Мистер Паркер даже посоветовал Бену несколько книг в библиотеке Дерри.       Однако слова, сказанные Генри Бауэрсом на экзамене, не шли из головы. Бен снова начал нервничать. Чем дольше он находиться в школе, тем больше шанс столкнуться с хулиганом в одном из коридоров. Но за пределами школы они больше не встретятся, разве только Генри заявится в библиотеку, а это уже из разряда фантастики.       Скорее, скорее отсюда.       “Да все хорошо, - быстро ответил Бен. – Извините, я просто тороплюсь, мама просила вернуться пораньше”.       “Тогда пойдем скорее”, - мистер Паркер снова улыбнулся, а Бену стало противно от самого себя. Он не любил врать, особенно таким хорошим людям, как мистер Паркер.       Они быстрым шагом направились в кабинет истории, где мистер Паркер вручил Бену макет деррийской водонапорной башни. Мальчик вспомнил, как потратил все выходные, готовя доклад о высоком белом здании, возясь с клеем и картоном. Вспомнил, как злилась мать, когда увидела беспорядок на столе, и как она радовалась, когда он показал ей аккуратную модель башни. Бен понял, что не хочет оставлять макет здесь, где он безвозвратно исчезнет в черной пасти мусорного бака.       Теперь уже с картонной моделью водонапорной башни в руках Бен спешил к восточному выходу. На крыльце никого не было, и мальчик сразу же направился к велосипедной стоянке. Он осторожно выкатывал на дорожку велосипед одной рукой и внимательно оглядывал лужайку, выискивая среди спешащих домой учеников Генри.       “Ты дашь мне пройти, или для этого нужно сказать пароль? ”       Бен развернулся и удивленно уставился на высокую девочку с прекрасными рыжими волосами. Беверли.       “Ой, извини, я…” – мальчик смутился, попытался откатить велосипед в сторону, но вместо этого уронил макет.       Упав на землю, картонная башня отделилась от подставки, с нее слетела крыша.       Беверли Марш устало вздохнула. День выдался ужасным, и во многом это была заслуга Греты Рипсон. Портфель Беверли все еще отдавал запахом помоев. Ей чертовски хотелось поскорее свалить из школы.       “Извини это не… - начала она говорить, но мальчик, пытаясь поднять то, что раньше было моделью деррийской водонапорной башни, умудрился уронить свой велосипед. – … пароль”.       Бену все таки удалось поднять и остатки макета, и велосипед. Он отошел в сторону и смущенно опустил голову, на щеках вспыхнул румянец. Надо же было так опозориться перед девочкой, которой он тихо восхищался. Он думал, что Беверли проскользнет мимо и растворится в толпе, усмехаясь его глупости. Но девочка не ушла и не усмехалась.       “Генри и его дружки у западного входа, тебя никто не тронет”.       Бен был растерян, а где-то внутри загорелась искорка теплой надежды. Беверли беспокоилась о нем. По крайней мере ему так показалось. А раз так, нельзя допустить, чтобы она считала его еще и трусом.       “Да нет, я вовсе не…” – попытался оправдаться он.       “Все знают, что он ищет тебя, - сказала Бев, и мальчик сокрушенно опустил голову. – Что ты слушаешь?”       Девочка ловко стянула с его головы наушники и надела. Пару секунд она вслушивалась в слова, а затем на ее лице расцвела широкая улыбка.       “New Kids on the Block?” – удивленно спросила она.       “Они мне не нравятся”, - поспешил сказать Бен, чувствуя, как жар румянца подбирается к ушам.       “Погоди, ты же тот новенький. Теперь понятно”, - в голосе Беверли звучала дружеская издевка.       “Тут нечего понимать.”       Слабый свет надежды в душе мальчика дрогнул: ему казалось, что Бев насмехается над ним. Его пальцы сильнее сжали картон. Бен вспомнил, что макет, над которым он так долго трудился, теперь сломан. Обидно.       “Расслабься, я тебя подкалываю, - сказала Бев, улыбаясь, и положила наушники на голову паренька, откуда они незамедлительно свалились. – Я Беверли Марш”.       “ Я знаю, - ответил он. Слова девочки немного успокоили его, захотелось поговорить с ней подольше. Тем более, когда еще у него будет шанс? – Мы же в одном классе обществознания. И ты была…”       Тут мальчик понял, что чуть не сморозил что-то очень глупое и смущающее, а потому, дав себе воображаемую пощечину, представился:       “Я Бен. Но все называют меня…”       “Новенький, - закончила за него Беверли, в ее глазах появились понимание и грусть. – Знаешь, есть прозвища и похуже”.       Шалава.       Беверли слегка закусила внутреннюю сторону щеки. Не стоит об этом думать. Бен – милый парень, не хотелось бы портить разговор. К счастью она заметила альбом, торчащий из рюкзака паренька.       “Дай-ка подпишу”.       Беверли открыла книгу на первом развороте, где одноклассники и друзья должны были оставлять автографы на память. Бумага была чиста. Девочка на секунду замялась. Бен был тихим и непримечательным, и она никогда не видела его с друзьями. Честно говоря, Беверли сама редко обращала внимание на новенького. Должно быть грустно, ни с кем не болтать и не смеяться в коридорах школы, а одиноко сидеть за партой. Маленький шарик ручки весело покатился по бумаге, оставляя за собой синий след. Под своим именем Бев нарисовала пару небольших сердечек. Пусть Бену будет приятно.       Когда Беверли вытащила альбом из его рюкзака Бен застыл, во все глаза таращась на нее. Он не ожидал, что та, кого он тайно любил, решит не только поговорить с ним, но и подпишет его альбом. Ни одному толстому мальчику еще так не везло. Язык прилип к нижней челюсти, в горле пересохло, а мышцы онемели, не давая отвернуться или закрыть глаза. Он мог только с восхищенным трепетом смотреть на ее улыбающееся лицо.       Беверли убрала ручку и протянула мальчику альбом. Тот взял его, даже не посмотрев.       “Удачи, Бен с обществознания”, - сказала Бев, проходя мимо паренька. Эти слова сняли оцепенение, и он ответил:       “И тебе, Беверли”.       Ей нравилось, как Бен смотрел на нее: с теплотой и вниманием, добротой и чем-то таким, что она не могла понять. Ее улыбка стала шире. Не оборачиваясь, она громко произнесла:       “Не сдавайся, new kid on the block”.       Бен смотрел вслед удаляющейся Беверли Марш. Его сердце гулко стучало о ребра. Мальчик чувствовал, что если сделает шаг, то взлетит на седьмое небо. И он шагнул, позабыв про тащившиеся за ним по земле наушники, про сломанный макет, про зловещие слова Генри Бауэрса. Он просто шел…

***

      … к ждущим его у западного выхода Рыгало и Вику.       Генри получил табель с оценками не от пришибленной Дуглас, а из рук директора, который решил лишний раз задолбать парня разговорами о поведении и успеваемости. В течение почти двух часов Бауэрс, опустив глаза к полу и сжав кулаки, слушал дрожащий высокий голос мистера Слоута, и его барабанные перепонки готовы были разорваться от этой смеси визга и шума циркулярной пилы. Свою пытку директор закончил, сообщив, что Генри придется в течение трех недель посещать летнюю школу. Дома хулигана ожидала хорошая трепка, однако за свою жизнь теперь можно было не волноваться. Ходить в летнюю школу не то же самое, что остаться на второй год. Правда на душе все равно остался неприятный осадок.       Но сейчас чувство сожаления от того, что придется часами торчать в школе почти весь июнь, отошло на второй план. Бауэрса съедали нетерпение и азарт. Пора бы уже разобраться с жирдяем Хэнскомом. Прежде, чем Генри пойдет заниматься в летнюю школу, он преподаст Сисястому свой урок.       Хулиган обоперся спиной о стоящие в коридоре шкафчики для личных вещей, и стал хмуро осматривать толпу спешащих вырваться из школьного заточения учеников. Рыгало с Виком травили пошлые анекдоты и громко смеялись. Патрика нигде не было видно. Хокстеттера, наверняка, схватила в коридоре какая-нибудь училка и любезно проводит через девять кругов ада, мало чем отличающихся от тех, что пару минут назад прошел сам Генри. Годовой запас сала под этикеткой Хэнском также в толпе не наблюдался. Бауэрсу не терпелось проехаться кулаком по жирной морде, но хватать Сисястого на пороге школы, где это мог заметить учитель, было бы верхом тупости. Проще и безопаснее подкараулить подлизу в каком-нибудь тихом месте. Тонкие губы Бауэрса растянулись в зловещей ухмылке: мелкий педик как раз отправиться в такое место, где должна соблюдаться абсолютная тишина. Генри просто нападет, когда Хэнском начитается и, ничего не подозревая, выйдет на улицу. А уже потом…       От размышлений о заветном “потом” Бауэрса отвлек объявившийся наконец Хокстеттер.       “Гляньте, что достал”, - хвастался брюнет, вертя в ладони баллончик аэрозоля.       “И че?” – глупо улыбаясь, спросил Хаггинс.       “А вот что”, - во второй ладони Патрика появилась зажигалка. Он зловеще улыбался, глаза блестели от скопившихся в голове недобрых идей.       “Убери, - велел Генри и спросил: - Где задержался? ”       “Готовил прощальный подарок миссис Дуглас”, - загадочно ответил Патрик, и его улыбка стала еще шире от удовольствия.       Виктор нахмурился. Ему было любопытно, что это за подарок, но, зная склонности брюнета, он решил, что вполне обойдется своими скупыми предположениями.       В толпе появились еще знакомые – маменькин сынок Касбрак, балабол Тозиер, еврейчик Урис и, конечно, Заика Б-били. Увидев компанию Бауэрса, мальчишки как по команде прекратили болтать и поскорее отвели глаза. Никто из них не хотел в последний день школы получить прощальный пинок в зад. Генри тоже не хотелось тратить время на этих лузеров, а потому он лишь лениво проводил компанию взглядом.       “Есть дело”, - обратился Бауэрс к своим дружкам.       “Пойдем охотиться на обнаглевшую свинку?” - весело спросил Патрик. Он все еще крутил в руках баллончик.       “Да, - просто ответил Генри, и на его лицо вернулась ухмылка. – Пошли”.       Он двинулся к выходу.       “Самое время, - Патрик шел сразу за ним. – Как раз поджарю бекончика к ланчу”.       Хаггинс и Крис следовали за ними.       На улице развеселившийся Патрик уверенным шагом приближался к компании лузеров. Если уж охотиться, то почему не начать прямо сейчас? Устроить эдакую разминку. Вик и Хаггинс вопросительно посмотрели на Генри. Он едва заметно кивнул, и двое парней двинулись в обход лузеров, чтобы взять их в кольцо.       Веселье Хокстеттера оказалось заразительным, да и азарт самого Бауэрса требовал хоть каких-то действий. Конечно, Генри не собирался тратить много времени на мелких педиков, но небольшая разминка лишней не будет. Парень неторопливо шел следом за дружками.       Мальчишки, занятые обсуждением пропавших детей, не заметили окружившую их банду. Патрик толкнул еврейчика, и тот, покачнувшись, плюхнулся на задницу. Затем задира стянул с него дурацкую шапочку и запустил в окно проезжавшего мимо школьного автобуса.       “Отличное фрисби”, - ухмыляясь, прокомментировал он недолгий, но плавный полет головного убора.       Оторопевший Урис просто смотрел на “внезапно” появившегося Хокстеттера полными удивления глазами, даже не потрудившись подняться с травы. В это время к чистюле Каспраку сзади подошел Хаггинс и смачно рыгнул прямо в ухо. Мальчишка отскочил от здоровяка, как от готовой плюнуть ядом змеи. Виктор с мерзкой улыбочкой толкнул Тозиера. Балабол едва не врезался в маминого сынка, но сумел устоять на ногах. Денбро в шоке мог только наблюдать за происходящим. Проходя мимо, Генри ударил его плечом и сказал:       “Лузер”.       Вся банда неторопливо двинулась в сторону машины Хаггинса. Но тут сзади раздалось испуганное “Не надо, Бил!”, а через секунду:       “Заткнись, Бауэрс!”       Кажется кто-то наконец отрастил пару яиц, жаль только, мозг при этом уменьшился. А может, за этот спокойный год Бил-л-ли соскучился по тумакам? Что ж, Генри не против устроить ему встречу со своим кулаком.       “Ты что-то сказал, Б-б-бил-ли? – спросил Бауэрс, передразнивая заикание Денбро.       Хулиган медленно развернулся и подошел к заике, стал напротив, демонстрируя разницу в росте. Денбро не дрогнул, лишь сверлил Генри ненавидящим взглядом.       Теперь, когда они стояли так близко, Бауэрс почувствовал слабый запах леса после дождя – запах Била. Оказывается, слабак и заика Денбро был альфой. В 16 лет у омег и альф обычно начиналась гормональная перестройка и появлялся запах. Неудивительно, что в голове Б-били гормоны отшибли инстинкт самосохранения: в начале всегда трудно контролировать тело и эмоции. Год назад Генри сам проходил через такое. Гормоны мешали держать язык за зубами, и молодой альфа часто грубил отцу в глупой попытке показать, что старший альфа ему не указ. Синяки не сходили месяцами. Теперь Генри лучше контролировал себя и научился подавлять свой запах. Хотя иногда гордая и вспыльчивая натура альфы брала верх. Вот и сейчас инстинкты требовали доказать свое первенство, раздавить наглого сопляка.       “В этом году ты не получал из-за брата, - тихим угрожающим тоном сказал Бауэрс. – Но сейчас нарываешься”.       Теперь Генри не скрывал свой запах. В воздухе ощущались напряжение и приглушенная ярость. Билл вздрогнул, слегка передвинул левую ногу назад, занимая более устойчивую позицию, однако так и не отвел взгляда. Что ж, по крайней мере часть благоразумия вернулась к мелкому педику.       Генри собирался хорошенько врезать наглецу, и от предвкушения чужой боли уголки его рта уже собрались растянуться в привычной издевательской усмешке. Однако в этот момент интуиция забила тревогу, сообщая о близкой опасности. До носа хулигана донесся едва уловимый запах, болезненно знакомый. Парень поднял голову и посмотрел за плечо Денбро. У дороги стояла полицейская машина, а возле нее два копа и женщина с растрепанными волосами и потерянным выражением лица. Одним из полицейских был отец Генри. В отличие от своего напарника, который, оперевшись о капот машины, скучающе смотрел в небо, Оскар Бауэрс, сняв солнцезащитные очки, пристально следил за сыном. По спине Генри пробежалась стайка мурашек. Не стоит провоцировать отца: вечерняя порка может заиметь тяжелые последствия, к тому же хулиган не мог допустить, чтобы его прихвостни видели его унижение.       Генри снова посмотрел в глаза Денбро. Заике сегодня чертовски повезло: пойдет домой без синяков. Но просто отпустить его, не сказав последнее слово, Бауэрс не мог.       “У вас, лузеров, будет тяжелое лето”, - сказал он и, лизнув ладонь правой руки, провел ею по щеке Билла, вытирая слюну.       Лицо мальчишки скривилось в отвращении и он отступил к своим друзьям. Генри развернулся и вместе со смеющимися дружками направился к машине Хаггинса. Присутствие отца и не вполне удавшаяся “разминка” испортили ему настроение. Внутри начала закипать ярость, и хотелось поскорее выпустить пар. Сисястому лучше не сидеть за книгами слишком долго.