Не по пути

Первое, что услышал Мин, когда на следующий день пришёл на работу с опозданием на два часа: — Чанмин, зайди ко мне. Естественно, это был Кюхён. И был он, на удивление Шима, абсолютно спокоен. — А это не может подождать до вечера? — проскулил тот, держась за голову, которая вот-вот была готова расколоться на части, и уже предчувствуя, о чем пойдёт речь. — В смысле? — строго спросил тот. — Мало того, что ты опоздал, так ты ещё и работу свою собираешься до вечера откладывать? Мин сглотнул. — Работу? Вы хотите поговорить со мной о работе, Кюхён-шши? — Конечно, — он изогнул бровь. — А мы где, по-твоему, сейчас находимся? И следующие часа два они провели в кабинете Чо наедине и... действительно обсуждали работу, только работу и ничего, кроме работы. — Ты подготовил отчёт, который я вчера просил? — спросил Кю, заглядывая в свои бумаги. — А, да, — промямлил тот. — Он в вашей сетевой папке. — А что насчёт сверки за прошлую неделю? — Она лежит распечатанная на моём столе. Чо поднял глаза. — И? — Иии... мне её принести? — осторожно спросил Мин. — А ты думаешь, она сама прилетит ко мне, как только взлётно-посадочная полоса будет свободна? — Эм, — Шим прикусил губу, вставая. — Сейчас. Вот так — работа, только работа и ничего, кроме работы. И Чанмин впервые чувствовал себя неловко в их офисе, не зная, куда себя деть. Ему казалось, что все вокруг смотрят на него с каким-то осуждением и даже пренебрежением. Как будто бы они все всё уже знают. Все, кроме Кюхёна. Вот только лицо его босса, как обычно, совершенно ничего не выражало, и даже ни одна мышца лишний раз не дрогнула. А все его разговоры были только о работе. Мин этого не понимал. Да, это хорошее качество — уметь разделять профессиональное и личное. И Кю в этом плане преуспел. По большей части именно благодаря ему никто в офисе даже не догадывался об их отношениях. Но сам он так не мог. — Ты меня вообще слушаешь? — прикрикнул Чо. — А? — вздрогнул Шим. — Я не понял, ты меня слушаешь или в своих мыслях витаешь? — Я... слушаю, да. — А не похоже. — Я просто думаю, — Чанмин хмыкнул, — может, мне стоит написать заявление? — На что? На отпуск? Заработался, бедный? — Нет, — он выдержал драматическую паузу. — На увольнение. И, по правде говоря, он ожидал на своё заявление хоть какой-нибудь реакции: ревность, злость, обиду... хотя бы какой-то намёк на то, что его начальника это заденет. Может, сейчас он скажет что-нибудь? Вдруг это заставит его хотя бы на минуту стереть в своей голове те границы между работой и личными отношениями, которые он выстроил? Но, нет. Этого не произошло. И даже после этой фразы человек напротив него оставался абсолютно спокойным, лишь только сухо поинтересовавшись: — Ты уверен в этом? — А разве у меня есть другие варианты? Кюхён нахмурился. — Ну, вообще — миллион. Но отвечать вопросом на вопрос всё-таки невежливо. — Да кому нужна эта вежливость? — Действительно, — он потёр переносицу. — Скажи, а я могу узнать причину твоего столь внезапно возникшего желания уйти? — Ну, я даже не знаю, — протянул Мин. — А так-то ты сам не догадываешься, да? — Хм, — фыркнул тот, — например, "тыкание" и несоблюдение субординации? — Что? Что ты... ах, извините! — он скривился.— Что вы несете? — Как видится, тупость и некомпетентность, — парировал Чо. — Ведь на что ещё я способен? Шим закатил глаза. — И всё же? — Кю прокашлялся. — В чём причина? — Просто, — он задумался, — я не уверен, что смогу и дальше спокойно работать в одном офисе с человеком, с которым расстался, и делать при этом вид, что ничего не произошло. Я не такой, как ты. — Да я уж вижу. — И я не считаю, что это плохо. — Потому что это просто глупо, — добавил Кюхён. — Но я не стану тебя отговаривать. Поступай так, как считаешь нужным. — То есть ты действительно позволишь мне спокойно уйти из компании? — осторожно спросил он. — Не станешь вставлять мне палки в колёса? — Ну, я хоть и дерьмо, но не такое, — ответил тот. — И я тоже поступлю так, как посчитаю нужным, — он кивнул. — А сейчас можешь идти. — Уже? Мы все обсудили? — Нет, но какой с тебя спрос? — Чо цокнул. — У тебя же в одно ухо влетело, а в другое вылетело. И я уже молчу про то, что ты в принципе на работе то и дело думаешь о посторонних вещах. Стоило ли тогда вообще сегодня приходить? — Но я... — Ещё и перегаром мне тут надышал. Всё, иди. — Нет, я... — Я всё сказал, — он повысил голос. — Ты свободен. Поэтому покинь мой кабинет. Ты можешь идти. На языке всё вертелся вопрос "куда именно", но Чанмин, во избежание конфликта, решил его не озвучивать. И всё время до конца рабочего дня он тихо просидел за своим столом, перебирая какие-то накладные и выставляя счета, даже толком не задумываясь и всё делая на автомате. — Всем до свидания, — ровно в пять часов вечера все сотрудники начали потихоньку покидать в офис. — Хорошего вечера, — Мин выдавил из себя подобие улыбки. — До завтра. — Да, до... до завтра. И уже где-то через минут пятнадцать он, по обыкновению, остался в кабинете совсем один. Если, конечно, не считать Кю, который за всё это время так ни разу и не вышел из своей 'подсобки'. — Свалил бы домой уже, а, — буркнул Шим себе под нос. — А то мой вечер еще даже не начался, а ты его уже портишь. — Ты что-то сказал? — выглянул из своего закутка тот. — Да, — усмехнулся Чанмин, переводя взгляд в угол экрана и подмечая, что рабочий день уже закончен, офис опустел, а это значило, что и соблюдать субординацию больше не имело смысла. — Я вслух высказал своё желание, чтобы ты уже свалил домой. — Я, что, тебе мешаю? Или держу тебя? — Кюхён с кружкой в руке медленно вышел из своего укрытия. — Уже шестой час, и ты можешь идти. — Я знаю. — Поэтому не вижу смысла в твоём желании поскорее выгнать меня отсюда, — он плюхнулся на диван рядом с входной дверью. — Я волен делать, что хочу. — Вот как. — Как и ты, собственно. — Хорошо. — Так что расслабься. — Мм. — И, наверно, сегодня я переночую здесь, — Чо похлопал рукой по обивке из кожзама. — А завтра с утра начну искать себе квартиру. — Мм. — Вещи свои я заберу, когда более-менее обустроюсь. Документы на квартиру всё равно переписаны на тебя. Поэтому забирай её. Об остальном не беспокойся, — он откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. — Если ты, правда, хочешь уволиться — просто оставь заявление на моём столе. И дату сам выбери, какая тебе будет удобна. Можешь даже не отрабатывать положенный срок. — Кхм. — Я сегодня так и не смог уснуть, — Кю хмыкнул. — Проворочался еще пару часов после нашего разговора, а потом приехал сюда. Как будто бы это моя крепость, и здесь я в безопасности. Глупо звучит, но я действительно так чувствую. Даже вздремнул пару часов на этом же самом диване. Шим перевел на него взгляд. — И зачем ты мне это говоришь? — Не знаю, — честно признался тот. — Просто ставлю тебя в известность. — Кхм. — А ещё я много размышлял о произошедшем. — И к чему пришёл? — К тому, что, может, я действительно где-то перегибал палку и не понимал этого. Я не придавал всему особого значения, так как думал, что раз ты не высказываешь мне ничего дома, значит, ты тоже разграничиваешь личное и нет. Мне всегда так казалось. — И поэтому ты только и делаешь, что унижаешь меня в офисе? — Я не унижаю, — Чо выдохнул. — Просто я знаю, что ты способен на большее. Да и кому еще здесь, если не тебе, я мог поручить самые важные и ответственные задания? — 'Позвони тому и спроси то' — так себе поручения. Даже на средней важности не тянет. — Для меня они были важными. Они оба молчали ещё около пяти минут. И тишина напрягала. — Наверно, не стоило нам работать вместе, — заключил Кюхён. — Это всё только испортило. — Может, и так. — Не стоило мне пять лет назад звать тебя на эту должность. И все мне это говорили. Но я просто хотел видеть тебя каждую минуту, а не только дома по вечерам. Хотел быть с тобой всё время. — Да не в работе дело, — фыркнул Мин. — В чём же ещё? — он на ощупь поставил кружку на кофейный столик. — Ведь именно из-за неё ты так долго держал всё в себе, копил весь этот негатив и молчал. А потом взорвался. — Дело не в работе, — повторил тот. — Дело в тебе и твоём отношении. Нельзя быть настолько разным в офисе и дома — это сбивает с толку. Я не могу под тебя подстроиться. Не могу так жить. Мне было очень сложно. Но ты этого не замечал. — Вот как? — И поэтому мне всё реже хотелось возвращаться домой. Не хотелось после работы видеть тебя ещё и там, — он подпёр голову рукой. — И я уже даже и не помню, когда в последний раз чувствовал себя счастливым. — Понятно. — В моей жизни не осталось ничего, кроме негатива: ни любви, ни романтики, ни ласки, ни взаимопонимания... Черт, да я даже не помню, когда я сексом-то занимался в последний раз! После этой фразы Чо резко выпрямился на месте: — Что? — Что слышал. — То есть... — Ой, а то ты не в курсе этого, да? — А как же твой новый парень? Чанмин прикусил губу. — Ну... мы... пока только, — мямлил он. — Ещё пока... не... Услышав достаточно и быстро сложив в уме один плюс один, Кю подскочил с дивана и в три шага преодолел расстояние до своего парня. А затем он, в лучших традициях сопливых фильмов о любви, наклонился и поцеловал опешившего и слегка испуганного столь внезапным перемещением босса Шима. Кюхён целовал настойчиво, дерзко, совершенно не церемонясь. Его язык в буквальном смысле насиловал чужой рот — грязно и пошло. И дальше романтическая мелодрама уже больше смахивала на первые минуты фильма для взрослых. — Что ты, — отстранившись, выдохнул Мин, — что ты делаешь? — Мечу территорию. — Что? — Ты мой, — сквозь зубы процедил начальник. — И я не намерен тебя отпускать. Глаза напротив расширились в изумлении. — Что? — чуть слышно спросил он. — Но... ты же говорил до этого, что... — Я врал, — Чо скривил губы в усмешке. — Я никогда тебя никому не отдам. И ты это знаешь. Возразить Чанмину на это было нечем, так как он уже не раз убеждался в том, что тот такими вещами не шутит. И память тут же подкинула воспоминания из прошлого в качестве доказательств. Так, например, много лет назад, когда Мин был еще совсем наивным и зелёным и заканчивал среднюю школу, ему прямо посреди школьной столовой признался в любви один парень. Он был щуплым, сутулым, низким, носил очки и глупую причёску. Одноклассники с ним особо не общались, предпочитая игнорировать ботаника и члена математического кружка. И Чанмин тоже. — Это шутка такая? — фыркнул Шим в ответ на признание. — Ты за кого меня принимаешь, олух? "Да, именно так я и сказал, — подумал он. — И хоть храбрости ему было не занимать, я высмеял его на глазах у всей школы, поставив на место". Но даже тогда ботаник не сдался. И через три месяца, после окончания летних каникул, прямо во время церемонии в честь нового учебного года для старшеклассников он вновь признался Мину в любви, игнорируя косые взгляды не только ровесников, но и преподавателей. Правда, теперь это был не низкорослый и прыщавый очкарик. За то лето он изменился до неузнаваемости: нагнал рост Чанмина, стал шире в плечах, по-другому уложил волосы, надел контактные линзы и обзавелся самоуверенной ухмылкой. — Учти: однажды ты всё равно станешь моим, — громко сказал он тогда. — Ты можешь бегать от меня и от себя столько, сколько твоей душе угодно. Но, рано или поздно, ты сдашься. Потому что я не привык проигрывать. И он не проиграл. Спустя два долгих года Шим действительно сдался, не выдержав напора и по уши втрескавшись не только в настойчивого парня, но и в его самодовольную усмешку. Ту самую. Которая прямо сейчас мелькала у него перед глазами. Спустя столько лет. — Даже если мне снова понадобится два года, или двенадцать лет, двадцать — я сделаю это, — заговорщически прошептал Кю. — Ты всё равно снова влюбишься в меня, Шим Чанмин. Так чего тогда зря время терять? — Нам с тобой больше не по пути, Кюхён-а, — тот предпринял последнюю попытку вернуть себе остатки здравого смысла. — У нас разные цели и дороги по жизни. — Тогда я, пожалуй, сменю свое направление и пойду по твоей, — он взял Мина за руку и потянул на себя, заставляя встать. — Мне не нужна жизнь, в которой тебя нет рядом. И прости, что я забыл об этом. Чанмин не ответил. Потому что боялся, что его голос задрожит, если он откроет рот и попытается издать хоть какой-нибудь звук. А ещё он надеялся, что его сердцебиение сейчас настолько громкое, что человек напротив сможет его услышать. — Я люблю тебя, — произнес Чо и вновь потянул его за руку. — Люблю. Шим даже глазом моргнуть не успел, как тот быстро повалил его на диван, попутно избавляя от одежды. — Дверь, — только и успел сказать он. — Надо закрыть. — Точно, — мурлыкнули напротив. И когда Мин услышал щелчок замка, то понял, что именно с таким звуком закрылась для него его попятная дорога, по которой он мог бы идти вместе с Юно или с кем-то другим. — Так лучше? Чанмин поднял глаза и встретился с теплым взглядом. "И слава Богу, что не пошел". — Да, — кивок. — Лучше. Диван из кожзаменителя неприятно скрипел под тяжестью двух тел, то и дело прилипая к оголенным участкам кожи. Это заметно сковывало движения и слегка притормаживало. Но никому не было до этого дела. Кю прокладывал дорожку из поцелуев от подбородка до живота Шима, оставляя на пути следования розовые метки. И он точно знал, где именно они вызовут самую сильную реакцию. — Аргх, — зашипел Чанмин, когда тот впился губами в кожу рядом с выпирающей тазовой костью. — Ммм. Потому что Кюхён знал его слишком хорошо. И вряд ли на его теле осталось место, которое бы тот до сих пор не исследовал. Встав коленями на холодный пол около дивана, Чо удобно устроился между ног любовника и, одной рукой взяв член Мина, вскользь прошелся по нему языком. Получив в ответ на это лишь разочарованный стон, он, довольный собой, наклонился ближе, облизывая и посасывая головку, двигая ладонью вверх и вниз. Второй рукой он аккуратно массировал вход. Ответная реакция не заставила себя долго ждать. Точно сорвавшись с цепи, будто оголодавший зверь, Чанмин схватил руками босса за затылок и, удобно пристроившись, принялся быстро двигаться, трахая того в рот. Кю расслабился и старался не забывать дышать, позволяя тому делать всё, что он захочет. — Боже, да, — кряхтел Шим, не сбавляя темп. Лицо Кюхёна заметно покраснело. Но он уже тысячу раз проходил это всё, и мог терпеть подобные выходки достаточно долго. Твердый член Мина скользил всё глубже с каждым движением. Пошлые причмокивания и мысль о доминировании над надоедливым начальником сносили крышу окончательно. — В рот я ебал все твои поручения, — выдохнул Чанмин. — Как и тебя. После этих слов он вошёл в рот Кю до упора, запрокидывая голову и бурно кончая. Чо же перед этим едва успел расслабить горло. — В рот я е... — Я понял, — прокашлялся тот, сглотнув всё до последней капли. — Из... извини, — прошептал Шим. — За всё. Его ноги всё ещё еле заметно тряслись в послеоргазменной судороге, и не было сил, чтобы элементарно открыть глаза. — Не извиняйся, — ответил Чо. — Потому что я не буду. И после этого он, быстро подмяв своего парня под себя и смочив вход и свой член лишь слюной, начал медленно входить в податливое тело, которое всё ещё до конца не пришло в себя. — Агхм, — простонал Чанмин, морщась и на автомате расслабляясь. — Сейчас будет хорошо, — Кюхён закинул его ногу себе на плечо и, выждав несколько минут, пока Мин не привыкнет, начал двигаться внутри него, постепенно ускоряясь. — Как всегда, Мин-а. — Всег... да, — согласился тот. И вновь Кю не церемонился. Он двигался жестко, до упора входя в любовника под нужным углом и каждый раз скользя по той самой точке, посылающей импульсы по всему телу Шима. И чем быстрее он двигался, тем нечленораздельней становились речь и стоны Мина — и это было доказательством того, что он всё делает правильно. Звук шлепков их голых тел друг о друга чередовался с диванным скрипом. Окна в душном офисе начали запотевать. Воздуха не хватало. Голова шла кругом от количества углекислого газа в легких. Уши заложило. И Чо двигался так быстро, насколько только позволяли все законы физики. — Ммм, — стонал Чанмин, сжимая Кюхёна в себе. И тот понимал, что конца осталось... три секунды. Раз-два. Две секунды. Раз-раз-раз. Од... — Айщ, — Кю полностью вышел и резко вошёл до упора, тут же кончая и без сил падая прямо на любовника. — Кхгм. В течение нескольких минут они приходили в себя, больше не разговаривая. Сил не было даже на то, чтобы просто открыть глаза, не говоря уже о том, чтобы пошевелиться и лечь удобнее. И положение вещей обоих устраивало. — Знаешь, — первым нарушил затянувшееся молчание Мин. — Мм? — Я тоже. — Что? — Тоже люблю тебя. Кюхён лишь кивнул. — И я буду любить тебя еще больше, если ты, наконец, слезешь с меня, — прокряхтел Шим. Кю, рассмеявшись, перекатился на диван, морщась от неприятного вяжущего ощущения на члене от застывшей спермы и от звука скрипучего кожзама. — Я выброшу нахрен этот диван, — пробормотал он, удобно устраиваясь на плече Мина. — Он меня бесит. — Считай, что мы его пометили, — усмехнулся тот, обнимая босса и чмокнув его в макушку. — Мы пометили диван, а я пометил тебя, — Кю провел рукой по розовым засосам на теле своего парня. — Блин, я тебе, что, куст? Или угол, чтобы меня метить? — Скажи спасибо, что хоть так пометил, а не... — Да, я понял, — он цокнул. — Спасибо. — Не за что. — Не смешно, если что. — Брось. — Отвали. — Нет, если ты хочешь, конечно, я как раз в туалет скоро захочу, вот тогда и... — Ну, хорош! — И, будь уверен, если понадобится, я тебя еще и не так помечу, — он поцеловал его в шею. — Потому что ты мой, Чанмин-а. И по-другому быть не может. Шим улыбнулся. — Твой-твой, — он крепче прижал его к себе. — Потому что по-другому я не хочу.