Честь кэналлийских клинков

Лионель В зимнем саду, вопреки названию, было весьма душно. Это само по себе неприятно, а сильный, настырный запах цветов только усугублял проблему. Да и галантно придерживать ветку сирени, дабы обеспечить Его Высокопреосвященству наилучший обзор, Лионелю надоело уж полчаса как. Наконец, кардинал насытился зрелищем — надо отдать должное актерам, весьма эффектным зрелищем! — и объявил, что вернется в свои покои. Лионель вежливо предложил проводить его, надеясь, что кардинал откажется. Не все здесь смогли остаться к увиденному спектаклю равнодушными в достаточной степени, в связи с чем Лионелю пригодились бы пара минут в одиночестве. *** Катарина — Ушли. Рокэ бросил эту фразу тем противным деловитым тоном, который Катарина терпеть не могла. Маршал тут же, одним движением, ссадил её с голых колен и пересадил на заваленную подушками широкую скамью. Катарина накинула на обнаженные плечи шаль и, скептически поджав губы, не скрываясь взглянула на чресла герцога. Совершенно равнодушные к присутствующим чресла. Рокэ, не торопясь одеваться, с видимым удовольствием потянулся. — Право слово, дорогая, так у меня рука не уставала с тех пор, как ваши друзья из числа людей чести пришли убивать меня целой толпой. — Если бы вы были способны к полноценному акту страсти, вам не пришлось бы так стараться для его имитации, — с видимым злорадством и немалым удовольствием ответила Катарина. — И как только кэналлийцы умудрились заслужить себе репутацию горячих любовников?.. — Усердным трудом на ложе страсти, ваше величество, — усмехнулся Ворон. — Уверяю вас, в целом репутация моих подданных по части постельных подвигов совершенно оправдана. Просто вам не повезло с любовником. Хотя ваша грудь и навевает некоторые мысли о чахлых юношах, вы все равно слишком мало походите на тех, кого мой клинок приветствует, гм, с энтузиазмом. — Выгораживаете ваше племя? — Катарина улыбнулась. — Выгораживаю? Этих бездельников и сластолюбцев? Ни в коей мере. Но довольно намеков, я понял, чего вы хотите. Пришлю вам кого-нибудь из моих южан. Есть предпочтения? Катарина бы опустила глаза и даже потрудилась бы покраснеть, будь её собеседником кто угодно иной, но с Рокэ все эти ужимки были бессмысленны. Более того — опасны. — Есть! — Сверкнув глазами, она вздернула подбородок. — Тот человек, который сопровождал вас третьего дня, в Тарнику... Со шрамом на виске. Алва вздернул бровь. — Однако. Рукоплещу вашему вкусу, эрэа. Как сказал бы мой родственник Эмиль Савиньяк — не в бровь, а в зад. — Рокэ!.. — Прошу прощения, забылся, — маршал встал, натягивая белье и бриджи одним движением. — Что ж, мой Хуан к вашим услугам. Завтра прихвачу его с собой. А теперь позвольте откланяться, Ваше Величество. Не удосужившись даже толком завязать ленты на штанах, герцог Алва, насвистывая одну из своих любимых песенок, покинул королеву. *** Хуан Хуану было велено сопровождать соберано во дворец. Это было странно, но резоны соберано здесь обсуждать не привыкли. Велено значит велено. Переодевшись и даже расчесавшись, Хуан стоял у парадного входа, ожидая соберано, и размышлял о своих насущных делах. Увы, с Кончитой сегодня не выгорит, а завтра уже вернется её муж... Хуан вздохнул, потом пожал плечами. Не одна Кончита, так другая. Вон, две новые горничные очень даже ничего. Особенно Росита. Косит только немного, но это не беда. А будет сильно раздражать, так можно спиной повернуть и все дела. За этими размышлениями Хуана и застал спустившийся соберано. Кинув странный взгляд на Хуана, ухмыльнулся и нахлобучил поданную пажом шляпу. — Идемте. Дворец Хуану не понравился. Не то чтобы совсем плохо, жить-то можно, но всё ж таки не оборванцы какие, короли талигойские... Могли и посерьезнее себе хоромы отстроить. Да хоть бы и как у Воронов. С чувством кэналлийского превосходства Хуан отметил, что вот где всё на совесть сделано. Бездна вкуса — уйма тайных выходов, бойницы по наружным стенам, сами стены в руку толщиной... А тут что — одна видимость. Колонны бессмысленные, окна до пола... Втроем этот дворец захватить можно, срам один, а не дворец. Зачем он соберано понадобился, Хуан пока не понял. Ворон всё шел по длинной анфиладе, и не говорил Хуану отстать. Чем дальше, тем меньше придворных им встречалось, все больше фрейлины. И некоторые очень даже... Хуан бы с ними потолковал в темном уголочке... Неслышно вздохнув, Хуан обругал себя за глупость и бестолковые мечтания. Ну кто ему даст королевских фрейлин приходовать... А раз нет, то лучше и не мечтать. Наконец они с соберано дошли до двери, которую охраняли гвардейцы со скрещенными алебардами, тут же расступившиеся перед Первым маршалом и по его знаку распахнувшие двери. — Никого не пускать, — небрежно бросил соберано и, велев Хуану следовать за ним, вошел в комнату. Катарина Катарина отослала фрейлин и теперь, когда они остались с Рокэ и его Хуаном вдвоем, с нескрываемым интересом разглядывала своего будущего любовника. И было непонятно — то ли Рокэ не удосужился объяснить своему слуге, для чего он здесь, то ли у Хуана самообладание, которому может позавидовать сама Катарина. Рокэ поймал её взгляд. — Ах, да. Ваше Величество, позвольте вам представить господина Суавеса. Достойнейший человек. Уверен, он справится с возложенным на него поручением с блеском. Катарина улыбнулась Суавесу и кивнула. — Мы рады видеть вас здесь, господин Суавес. Хуан поклонился, все так же не теряя самообладания, но Катарина, проницательным взглядом привыкшей быть настороже с кавалерами женщины, уловила нечто во взгляде Суавеса, отдаленно напоминающее растерянность. Рокэ же, щелчком расправив смявшуюся манжету, повернулся к Хуану. — Что касается вашего поручения, Суавес. На ближайший час вы поступаете в полное распоряжение Её Величества. Не посрамите, гм, репутацию кэналлийских клинков. Вам всё ясно? Катарина с любопытством смотрела на парочку кэналлийцев. Неужели Рокэ действительно привел этого человека сюда, не удосужившись толком объяснить, что от него требуется? С него станется. Суавес перевел взгляд на герцога, чуть подняв бровь. Рокэ нарочито страдальчески вздохнул. — Что ж, хотел куртуазно обойтись метафорами, но вижу, что зря. Суавес, Её Величество желает удостовериться, что кэналлийцы — лучшие любовники в Золотых Землях. Не разочаруйте нашу королеву. Хуан У Хуана кровь стучала в висках так, что казалось, будто голова сейчас лопнет. Четверо и все кошки Леворукого и кто там еще есть!... Королева! Ему предлагают... Нет, это даже про себя помыслить невозможно... Саму королеву!!! Абвении!!!... Соберано сказал что-то про клинки и репутацию... ах да, не посрамите, мол... Ну, уж он не посрамит, будьте уверены! Теперь поднять глаза на лицо королевы Хуан не решался, но он успел ее рассмотреть, пока она с соберано говорила. Баба что надо. Грудь, конечно, не огонь, а вот на лицо — самое то. Хуан любил таких — светлоглазых, русоволосых... Вечно влипал из-за этой своей любви, но оно того стоило. Ох!... Аж ладони вспотели. Так, а соберано, интересно, останется? Смотреть будет? Не хотелось бы, неловко как-то... Соберано словно мысли подслушал. — Я оставляю вас, через час вернусь. Ваше Величество, желаю приятного времяпрепровождения. Рэй Суавес, в ваших... скажем так — руках — репутация кэналлийских героев-любовников. Хуан поклонился, всем видом показывая, что понял всю важность возложенной на него задачи и приложит все, мать их, усилия, чтобы оправдать доверие. Соберано развернулся и вышел, оставив Хуана с королевой вдвоем. Карьярра, и как теперь быть?! С обычной-то девкой понятно, чего делать, а тут все ж королева. Как-то покуртуазнее нужно, вот только как... Королева улыбнулась, склонив головку набок — ну чисто как соберано! — Рэй Суавес, вы не находите, что здесь слишком жарко? Что жарко южанин рэй Суавес очень даже находил. И жар этот был вполне определенного рода. Секретом от королевы это не было — довольно узкие штаны кэналлийского покроя энтузиазм Хуана отнюдь не скрывали. Хуан рискнул посмотреть Ее Величеству прямо в глаза и, уловив однозначное одобрение, слегка поклонился. В конце концов, он ни в драке с морисскими головорезами один против пяти, ни на палубе в абордаже не робел. Так чего ему против женщины, пусть и королевы, робеть? Не отрывая взгляда от зарумянившегося личика Ее Величества, Хуан, в качестве пробного захода, легким движением стянул с себя куртку. И замер, давая возможность высказаться даме. По чести, так куртуазничал Хуан нечасто. Но тут такие обстоятельства, что и на зажатый в штанах член наступишь... — Смелее, господин Суавес. А голосок то и не дрогнул. Ай да королева в Талиге!.. Ну, смелее — так смелее. Сбросив куртку, Хуан одним движением стянул рубаху через голову и приосанился, давая королеве полюбоваться торсом. Любоваться, по мнению Хуана, было на что. Королева весело захлопала в ладошки. — Очаровательно, Хуан! У вас стать настоящего героя, Дидерих был бы в восторге! Что за Дидерих, Хуан не знал, но предположил, что гайифец какой, раз ценитель мужских торсов. Поклонившись, Хуан поблагодарил за похвалу. — Спасибо, Ваше Величество. — Какой у вас гоооолос... — королева протянула это таким тоном, что, не будь Хуан человеком опытным и выдержанным, бросился бы на нее прямо там. — Роскошный баритон... Не то, что у некоторых... Вот тут вихри восторга внутри Хуана слегка подвяли. Если это «некоторые», о которых он подумал, такие сравнения опасны. Ее Величество — Абвении, какая женщина! — поняла замешательство Хуана совершенно правильно. Звонко рассмеявшись, она откинула назад прелестную голову, так, что из высокой прически выпала прядь. Хуану до дрожи хотелось намотать эту длинную белокурую прядь на ладонь, подтягивая голову королевы к тому самому месту, которое... — Не бойтесь, Хуан, — королева лукаво сверкнула глазами, — Я не стану компрометировать вас подобными сравнениями в присутствии известного вам лица. Ситуация складывалась щекотливая. Признать, что он чего-то там боится — немыслимо. Признать, что он не боится соберано — глупо. И к тому же очень уже хотелось не разговоры разговаривать, а приступить, собственно, к тому, для чего известное лицо его сюда и привело. В конце концов, выразился соберано предельно ясно, а дело Суавеса — выполнять приказы герцога Алва, какими бы те ни были. Решительно выдохнув, словно перед прыжком в холодную реку, Хуан быстро, по солдатски избавился от остававшейся на нем одежды. Королева, чуть подавшись вперед, наблюдала за ним, не отрывая глаз. Оставшись совершенно голым, Хуан, на всякий случай, еще раз поклонился. Мол, хоть и с торчащим членом, а со всем уважением. Ее Величество в ответ поманила Хуана пальчиком. Хуан подошел к сидевшей на софе королеве и опустился на колени. Из под голубой юбки лукаво выглянула затянутая в атласную туфельку ножка. Хуан взял её в руки и прикоснулся губами к тонкой щиколотке. Возбуждение требовало своего и мутило мысли, но Хуан держался. Королева потянула юбку вверх и Хуан решился окончательно. Тихо застонав, задрал пышные юбки Её Величества и с удовольствием обнаружил, что исподнего на королеве нет. Выше чулков королева была голая. Обнаружил Хуан и еще кое-что. В том самом месте, где обычно Хуана встречала приятная на ощупь растительность, у королевы было гладко, как у Лысого Пако на башке. Казалось, сильнее возбудиться невозможно, однако нет. Оказалось — возможно. Хуану нестерпимо захотелось попробовать гладкие складочки на вкус. Ну а поскольку карты на руки ему выдал лично соберано, можно было ни в чем себе не отказывать. Отбросив назад упавшие на лицо волосы, Хуан прильнул губами к такому манящему женскому месту. Тихий, но полный неги вскрик указал Хуану, что его одобряют. Там королева была устроена так же, как и любая другая женщина. То, что Её Величеству нравится всё, что делает Хуан, было понятно и без услаждающих слух стонов. Везде, где нужно, было влажно и скользко. Ну всё. Хватит тянуть кошку за хвост. Даже знаменитое среди всех соберановых людей, не по южному устойчивое самообладание Хуана имело пределы. Рывком поднявшись на ноги, он подхватил разомлевшую королеву на руки. — Где спальня, Ваше Величество? Худенькая ручка указвла направление, а затем легко ущипнула Хуана за плечо. — Ближайший час можешь называть меня Катари. — Слушаюсь... Катари, — почти без запинки ответил Хуан. На этом переговоры были завершены. В спальне Хуан аккуратно опустил королеву на постель, почти такую же огромную, как в спальне соберано, и ловкими движениями освободил женщину от всей одежды, кроме чулок. Чулки Хуану понравились — уж больно красиво смотрелись на тощеньких, но ладных ножках королевы. Королева... Катари, соблазнительно изгибаясь, помогала, чем могла. На самом деле больше мешала, но Хуану нравилось, как Катари выгибается в процессе. Подхватив королеву под коленки, Хуан устроился между ее бедер и притянул к себе, так, чтобы ткнуться членом в то самое. В планах было присунуть аккуратно, не со всей дури — как никак мужское орудие Суавеса ого-го и вообще предмет гордости самого Хуана и зависти приятелей. Но аккуратно не вышло — едва кончик члена коснулся влажного лона, как здравые мысли разлетелись из головы испуганными галками, и Хуан вогнал свое орудие в королевское лоно по самые яйца. В глазах аж потемнело, так хорошо стало. В бедра Хуану тут же вцепились острые коготки, но так даже было лучше. Дальше для Хуана всё было знакомо — что делать с горячей девкой, насаженной на хуй, он знал получше многих. Уроки мог давать. Королева тоже не терялась — сжав женским местом хуаново орудие и приподняв бедра, подалась навстречу. Тут уж Хуан совсем себя отпустил. Они двигались с Катари в одном ритме, быстро подладившись друг под друга, даже стонали одновременно, будто не первый год любятся. Хуан привстал на коленях и приподнял бедра королевы еще выше, насаживая на себя руками и заставляя королеву елозить острыми лопатками по постели. Опытный взгляд Хуана безошибочно уловил, когда дело пошло к концу, и Суавес задвигался еще яростнее и напористее. Не прошло и минуты, как королева закричала, что твоя кошка, и задрожала. Перед тем, как излиться самому, Хуан успел насладиться этим зрелищем и похвалить себя. Не вынимая, Хуан — приподнявшись и удерживая свой вес на руках — позволил себе откровенно полюбоваться на нежную и несколько лукавую улыбку на расслабленном личике королевы. Мелькнуло запоздалое подозрение насчет того, можно ли было кончать в королеву, но раз уж заранее ему вытащить не велели, видать можно. Навряд ли королева собиралась рожать королю Талига маленьких Суавесов, так что наверняка выпила настойку какую, из тех, что пьют бабы, когда изменяют своим бледным северянам с красавчиками кэналлийцами. Королева открыла глаза. — Вы неплохо показали себя. — Благодарю... — Катари, — быстро подсказала королева. — Благодарю, Катари. Хуан шевельнулся, чтобы освободить королеву от своего присутствия, но белая ручка тут же легла ему на бедро. — Не торопитесь. Голос женщины, в чьем лоне все еще находился хуанов член, был мягким и нежным. Но, карьярра, королевским. Что ж, не торопиться, пожалуй, самый дельный сейчас приказ. Хуану было хорошо. Ебля вышла удачной, для разогрева — самое то. Мелькнула неприятная, тревожная мысль — а ну как на этом и всё?... Хуан так не привык. Соберано не зря королеве кэналлийские клинки расхваливал — кэналлийцу один раз вставить это, считай, разминка. Посмотрев из под ресниц на разнеженную женщину под собой, Хуан успокоился. О, эту породу он знает. Хоть и королева, а всё одно — женщина. Такая сучка с кобеля не слезет, пока яйца досуха не выжмет... Ох, не те слова он думает, карьярра... На королеве такое думать нельзя... — Хуааан... — Рука Катари легко толкнула Хуана в грудь и он, повинуясь, вынул и встал на колени между разведенных ног королевы. Катари провела пальчиком между своих маленьких грудей, потом ниже, обвела пупок и, наконец, погрузила палец туда, куда Хуан только что член совал. Хуан, как завороженный, следил за этими траекториями. Холеный пальчик вынырнул из женского места, испачканный понятно чем, и королева, надув губки — которым Хуан нашел бы применение, о да — поднесла его к лицу Хуана. — Видите? Вам нужно прибрать за собой. Приступайте. Объявив это, Катари шире развела бедра и чуть выгнулась. У Хуана аж кадык дернулся от такого поворота. Нет, женское место полизать — это он нет-нет да и да. Бывало. Особливо если под сакоттой любишься, еще и не то вытворишь интересное. Но так, чтоб свою же кончу вылизывать... гадость и срам. Но это его мнение, а тут вместо мнения — приказ. Ясный. И когда есть приказ, хотелки и нехотелки можно хоть в жопу засунуть. Никого, кроме его самого, они не интересуют. А раз так, чего делать... Наклонившись, Хуан, морщась — благо длинные волосы прятали лицо — слизывал свое же семя с того места, где семени самое то быть. Противно было до жути. С одной стороны. Но с другой... Когда на затылок легла женская ручка и покровительственно то ли погладила, то ли похлопала, этот жест отозвался в душе Хуана неким очень знакомым трепетом. Карьярра!.. Вот когда соберано, однажды, хлопнул его по плечу, Хуан почувствовал нечто сходное. Осознание это, кошки знают почему, вдруг добавило Хуану энтузиазма. Королева, видать, тоже прибавление энтузиазма заметила — её пальцы уже не гладили Хуана по голове, а сжимали в кулачке его волосы. Да и стонала Катари ох как задорно. Так задорно, что у Хуана опять встал. Самому предлагать услуги своего члена было не по чину, и Хуан продолжил ублажать королеву в одностороннем порядке. Со всем старанием — к языку добавил пальцы, что нашло самое горячее одобрение у его августейшей любовницы. Хуан старался, очень старался, и довел королеву до пика весьма споро. Когда королева уже билась и дрожала в экстазе, Хуан продолжал насаживать её на пальцы правой руки, а левой подрачивал себе, не в силах удержаться. Процесс так увлек Хуана, что он сам не заметил, как придвинулся совсем плотно. Катари, наконец открыв глаза, улыбнулась, что твоя астера, и, оглядев хуанов член, нацеленный на неё, вдруг обвела губы языком самым недвусмысленным образом. Абвении! Неужели она намекает... А даже если и нет... От одной мысли, что можно сейчас сделать, Хуан едва сам не закричал, и, коротко помолившись Абвениям — буквально одной строчкой — о том, чтобы его толкование жеста королевы оказалось верным, спустил на лицо королевы. Стрелок Хуан был меткий, и в этом деле в том числе. Большая часть того, что он направил на Катари, попала на полураскрытые губы. Сделав своё черное дело, Хуан замер. Королева тоже не шевелилась, а потом провела пальцем по губам. — Ну вы же понимаете, что и здесь теперь должны убрать, не ждете же вы, что я сделаю это сама? Хуан не ждал, и вообще считал, что дешево отделался. И за очередную «уборку» принялся с удовольствием. Процесс ликвидации улик перерос в сладкий, горячий поцелуй. А поцелуй, через некоторое время, в другой, ещё более приятный процесс. Хуан энергично двигал бедрами, вбивая себя между бедер любовницы. Вскорости душа попросила разнообразия — Хуан крепко ухватил Катари под тощий, но вполне приятный на ощупь зад, и перевернул их. Ни просить ни объяснять, чего он хочет не пришлось — королева принялась скакать на нем так, что дай Абвении каждой. Хуан как раз особенно высоко подбросил бедра, вжаривая красотке на своем члене, как... — Я смотрю, часа вам не хватило. Карьярра!.. — Ваше Величество, мигрень, из-за которой вы не смогли сегодня сопровождать короля в Тарнику, похоже, оставила вас? Королева, не обращая на соберано ни малейшего внимания, продолжала насаживаться на хуанов член, вскрикивая и то взмахивая руками, то сжимая волосы на груди Хуана. И едва женское лоно сжалось вокруг мужского орудия в спазмах удовольствия, Хуан тоже кончил. Но в чувство пришел почти мгновенно. Конечно, при появлении соберано Суавес должен был вскочить и поклониться, но как вскочишь, если на твоем члене голая королева сидит?.. А королева не торопилась. Чуть покачиваясь, поелозила на опадающем хуановом орудии, ласкаясь об него. — Рокэ, вы вполне могли задержаться еще на час. Или на два. — Я беспокоился за господина Суавеса. Королева засмеялась. Ну чисто колокольчики серебряные зазвенели. — Как видите, зря. С Хуаном все в порядке. Верно, Хуан? Королева пощекотила пальчиками Хуана чуть ниже пупка. Карьярра, ну вот что она творит?! — Да я уж вижу, — ответил вместо Хуана соберано. — Хуан, поднимайтесь. Если, конечно, вы в состоянии. — Слушаю, соберано. Катари легко соскользнула с члена Хуана, отчего в Хуане образовалась некоторая пустота. Не только вокруг члена, но и в душе. Прощаться с королевой не хотелось. Глупое и опасное чувство. Но что делать. Быстро одевшись под насмешливым взглядом соберано — а вот ему понравиться в этом смысле Хуану отнюдь не хотелось — Суавес замер. Соберано подошел к Катари, которая, накинув пеньюар, сидела на софе. Поклонился королеве. — Надеюсь, мой Хуан вас не разочаровал. — О нет. Но почему же вас? Хуану тоже довелось претерпеть ваши извращенные домогательства? — Помилуйте, дорогая, конечно нет. Хуан староват для меня, он ваш ровесник. — Рокэ, напомните, а то я запамятовала... Вы старше меня на десять или одиннадцать лет? Соберано рассмеялся. — У меня всегда плохо было со счетом. Что ж, нам пора. — Как жаль, что Хуан вынужден нас покинуть так скоро... — Как мило, что о моем уходе вы не печалитесь. Королева протянула руку Хуану. Неслыханная честь... То, что он только что кончал в эту женщину, чести не умаляло. Хуан упал на колено, и прижался губами к гладкой коже. — Как трогательно. — Рокэ, вы, вроде уже уходили. На этом прощание было закончено. Хуан действовал словно в полусне. Вроде все видел и понимал, но происходящее снова казалось мороком. Неужели ему не примерещилось и все это было? Впрочем, соберано быстро развеял эти сомнения. — Так а что, Хуан, как королева Талига в постели?