Любовь по сценарию 2: На два фронта

-Вот, пока четыре заказа, - женщина с круглыми очками, которые сползли ей чуть ли не на самый кончик носа, и жирными черными стрелками, смачно жуя жвачку, облокотилась на стойку и протянула мне неаккуратно оторванный желтый лист бумаги. – Развезешь – и назад, может, кто еще сегодня очухается. Я кивнул и, взяв листок, окинул взглядом адреса. Хорошо хоть, что все поблизости – не придется тащиться на другой конец города из-за того, что какой-то капризный ребенок огромными надутыми щеками и не менее надутым обрюзгшим пузом выклянчил у мамы малюсенькую пиццу с морепродуктами. Как вы уже поняли – я устроился работать в службу доставки местного кафе. Обычно, ничего, кроме пиццы, я не развожу, и это меня радовало – с пиццей было легко управляться, и я совсем не волновался, что можно что-то разлить, помять или смешать по дороге. Вообще-то, работа мне вполне нравилась, вот только платили мало, но на время я мог здесь хоть как-то перекантоваться, пока не подвернется более подходящий вариант. Когда на стойке появилось 6 коробок горячей, ароматной пиццы, женщина снова появилась из-за стойки и тыкнула мне пальцем в листок, который я все еще держал в руках. -На два адреса по две пиццы, я тебе там пометила, - она вяло мне улыбнулась и снова исчезла где-то внизу стойки. Эта особа явно меня недолюбливала. Взяв со стойки коробки, я, вдыхая ароматный запах только что приготовленной пиццы, вышел из кафе. Около входа меня уже ждал мой новый друг – старенький, слегка потертый и поцарапанный мопед красного цвета. Его выдали мне для работы – и это была еще одна причина, почему мне нравится эта работа. Права я получил уже давно, но вот толком никогда не управлял ничем более серьезным, чем велосипед. Машины у нас не было, а о мопеде или мотоцикле я, почему-то, никогда и не задумывался. А вот теперь задумался – когда устроюсь на нормальную работу, обязательно накоплю на мопед. А лучше на мотоцикл. В идеале, конечно, можно было бы и машину приобрести, но это выглядит не так экстремально и вызывающе, как мотоцикл. Но зато на машине можно было бы возить и маму, и Ен… Аккуратно уложив коробки с пиццей в багажник мопеда, я уселся на него и с наслаждением завел машину, чувствуя легкую вибрацию под собственным телом. Выехав на дорогу, я снова ушел куда-то в свои мысли, довольно-таки расслабленно вглядываясь вдаль. Почему-то, когда я вел мопед, я напрочь забывал об осторожности и внимательности. Пару раз я даже чуть не налетал на всей скорости на едущие впереди меня машины, иногда слишком неаккуратно пытался обогнать их, чуть ли не вылетая на встречную полосу, пару раз даже чуть людей не сбил. Когда мной овладевало ощущение скорости, адреналин сразу начинал бурлить в крови, разливаясь по моему телу теплой волной, и я совершенно не думал об окружающем меня мире. Я видел только дорогу впереди, я чувствовал только вибрацию машины под собой, я ощущал себя одним целым с ней. Как будто мы одно целое, мощное и жаждущее скорости животное, которое стремится двигаться все быстрее и быстрее и оставить все другие машины позади себя. Я как будто соревновался со всеми другими объектами на дороге, и, набирая скорость и замечая боковым зрением, как все они постепенно отстают и теряются где-то за моей спиной, чувствовал себя победителем. Я гнал так яро и с такой страстью, словно там, на финишной прямой, меня ждал приз, о котором я мечтал всю свою жизнь. Незаметно даже для самого себя, я довольно-таки быстро доставил три заказа и теперь стоял на светофоре, пытаясь рассчитать наиболее короткий маршрут до последнего заказчика. На этой улице практически не было никого, кроме меня да парочки нетерпеливо рычащих машин. Прохожих не было вообще, что меня удивило, ведь эта улица была одной из самых оживленных в нашем городе, поэтому я спокойно мог промчаться на красный, но особенно спешить мне было некуда. Три заказа я развез в рекордное для меня время, так что последний заказчик пока еще даже и не начинал думать о том, что я направляюсь к нему, поэтому я мог не рвать задницу и спокойно проехаться по городу. Когда загорелся зеленый, и моторы стоящих рядом машин заревели еще сильнее, я нетерпеливо нажал на газ, снова втягиваясь в эту дорожную гонку, но вдруг на дорогу откуда ни возьмись выскочила собака. Я вскрикнул от неожиданности и резко свернул в сторону, когда понял, что собака движется мне под колеса. Потеряв управление, я выскочил на тротуар, а потом услышал дикий собачий визг у себя за спиной и после этого руль совсем вылетел у меня из рук. Дальше все произошло так быстро, что я даже ничего и понять толком не успел: мой мопед с грохотом влетел в столб, от сильного удара я соскочил с него и грохнулся на дорогу, головой приложившись о железный дорожный люк. Голову пронзила невероятная боль, а тело, с такой силой ударившееся об асфальт, казалось, разваливалось по частям. Я простонал и, перевернувшись на бок, несколько секунд тупо рассматривал грязную дорогу перед своими глазами. Увидев, как на нее капает что-то красное, я сначала не понял, что это, но потом вдруг почувствовал, как по моей голове и уху растекается что-то горячее и, прислонив стесанную в кровь ладонь к голове, приподнялся на локте. Яркое солнце слепило мне глаза, от асфальта исходил невероятный жар, кругом не было ни души, только впереди, на том самом перекрестке, где только что я газанул, посреди дороги лежало что-то коричневое и мохнатое. Словно в тумане прокрутив в своей голове все то, что только что произошло, я, шипя от дикой боли во всем теле, кое-как поднялся и, шатаясь на ходу, побрел к перекрестку. Звуки улицы пока что были для меня приглушенными, словно в мои уши были вставлены ватные затычки, но постепенно окружающее начинало возвращаться в мое сознание, и я стал соображать быстрее. Кто-то подбежал ко мне, спрашивая, все ли со мной хорошо, и это заставило меня оглядеться и понять, что теперь на улице было довольно людно и неспокойно: все те люди, что в это время находились в кафе или в магазинах, увидев небольшую аварию, случившуюся на перекрестке, тут же с любопытством высыпали на улицу и теперь вытягивали шею, приглядываясь то ко мне и к моему байку, который, недовольно рыча от заведенного мотора, повалился на бок рядом со столбом, то к животному, которое сейчас лежало посреди дороги и, тяжело дыша, высунув при этом наружу розовый язык, ошарашенно оглядывалось по сторонам. Мое сердце сжалось, когда я осознал, что это была та самая собака, которая неожиданно выскочила на дорогу, и, отмахнувшись от кого-то, кто расспрашивал меня о моем самочувствии, подошел к животному. Собака с коричневой маской вокруг глаз и двойной вертикальной полоской на лбу, открыв пасть, тяжело дышала и смотрела куда-то в сторону. Когда я подошел к ней, она подняла на меня глаза, и я сначала немного опешил, увидев, что ее глаза разные: один был ярко-голубым, другой – карим и практически сливался с ее коричневым окрасом шерсти. Ее недовольный рык, смешивающийся с жалобным поскуливанием, быстро привел меня в себя, и я, присев рядом с ней, начал оглядывать ее тело. Сначала я подумал, что ничего страшного не случилось, возможно, ни одна из машин ее даже не задела, когда она отскочила от моего мопеда, но, увидев ее неестественно вывернутое и прижатое к животу бедро, я понял, что у нее, вероятно, перелом. Собака так тяжело дышала, что казалось, будто бы она бежала сутки, не останавливаясь, и теперь упала на дорогу от усталости. К нам подошли двое каких-то мужчин и начали шумно что-то обсуждать, нависнув надо мной и над собакой. Из их разговора я понял, что в тот момент, когда я резко свернул на тротуар, собака, испугавшись, тоже дернулась в сторону и попала под колесо джипа, который не видел ее из-за большого и высокого бампера. Собака, взвизгнув, отскочила в сторону, а машина, как ни в чем не бывало, поехала себе дальше. Животное же, в панике заметавшись на месте, хотело было броситься бежать дальше, но вдруг свалилось на асфальт и больше не вставало. -Какой номер ветлечебницы? – спросил я, поднимая голову к разговаривавшим мужчинам. Те, поглядев друг на друга, пожали плечами. Один из них убежал в кафе, двери которого сейчас были открыты нараспашку и около которого толпились любопытные посетители. Через несколько секунд он, торопясь и семеня коротенькими ножками, выбежал обратно на улицу и на ходу начал выкрикивать номер ветеринарной скорой помощи. Я, окровавленными руками доставая из кармана джинсов телефон, начал дрожащими пальцами набирать номер ветлечебницы. На звонок мне ответили быстро, так что я, немного путаясь в показаниях, объяснил молодой девушке ситуацию, и та сообщила мне, что машина скоро подъедет на место. Положив трубку, я хотел было коснуться собаки, но та, резко реагируя на движения, тут же начала скалиться, давая понять, что ее сейчас не стоит трогать. Наверно, ей было ужасно больно, но она постепенно начинала приходить в себя от шока и даже пару раз порывалась встать, но тут же обессиленно, поскуливая, опускалась на горячий асфальт. Ей было жарко, ведь она лежала на самом солнцепеке, и, если сейчас она тяжело дышала уже не потому, что ей стало плохо с сердцем от всего случившегося, то уж точно из-за дикой жары, которую даже я вдруг ощутил так остро. Пока мы ждали скорую ветеринарную помощь, люди уже снова разошлись по своим делам, видно, поняв, что ничего интересного больше происходить не будет, а мужчина, который оказался владельцем здешнего кафе, заботливо принес собаке холодной воды, которую та с жадностью хлебала из тарелки, чуть ли не давясь в спешке. Расспросив меня о моем состоянии, мужчина, убедившись, что со мной все в порядке, скрылся в своем кафе, но я иногда замечал, как он с волнением выглядывает из окна. Я, окончательно придя в себя, подошел к своему мопеду и, выключив мотор, присел рядом с ним. Хорошенько поцарапал и побил, ничего не скажешь… И чего ей только приспичило выскакивать на дорогу? Откуда она вообще взялась? Снова посмотрев на собаку, которая теперь уже, откинувшись головой на асфальт, неподвижно лежала на дороге, я задумался. Она не была похожа на дворняжку, да и такие породы не выкинут просто так – это была хаски, причем окраска у нее была необычная, коричнево-белая, что очень редко встречается в природе. Плюс, на ней был кожаный ошейник, который уже говорил о том, что у нее есть хозяин и что она не бездомная, да, вроде бы, и вид у нее был чистый и ухоженный… Да еще и гетерохромия, которая сначала ввела меня в ступор, потому что раньше я никогда не наблюдал разных окрасок радужных оболочек у животных. При взгляде в ее глаза, мне показалось, что на меня смотрят два совершенно разных существа, которые вдруг слились в одном теле. Когда на перекрестке появилась машина скорой ветеринарной помощи, которая не особенно отличалась от человеческой, я тут же подскочил к собаке и, переговариваясь с медсестрой, которая первой появилась из машины, начал наблюдать, как двое молодых парней сначала оглядели животное, которое, при виде их, заволновалось и начало скалиться и рычать, а потом аккуратно переложили ее на носилки и занесли в машину. -Вы ее хозяин? – спросила медсестра, окидывая меня взволнованным взглядом. -Да, - сначала кивнул я, а потом замахал головой. – То есть, нет, но я поеду с вами. Медсестра, косясь на мою разбитую голову, кивнула, а я показал ей на мопед, который я до этого поставил около кафе. Улыбнувшись мне, она скрылась в машине, а я забрался на мопед. В тот момент я совершенно не думал о последнем заказе, потому что мне настолько было жаль это животное, что я просто не мог бросить его. Да и, скорее всего, у нее ведь есть хозяин, поэтому потом нужно подать объявление о том, что найдена хаски и что сейчас она в тяжелом состоянии. Не думаю, что у нас по городу бегает множество потерянных собак такой породы, так что, я уверен, хозяин быстро найдется, особенно после того, как узнает, что его собака попала в аварию. Бедное животное осматривали очень долго, при этом меня не пустили в смотровую. Я лишь изредка слышал, как собака жалобно поскуливает за белыми дверями, и у меня от этого на глаза набегали слезы. Я очень любил животных, и когда я видел, что им плохо или больно, у меня сердце кровью обливалось. Даже когда я смотрел фильм и там по сюжету умирал человек – мне было все равно, я мог не проронить ни слезинки и даже не взволноваться. Но если вдруг умирало животное, то пиши-пропало – я тут же начинал биться в истерике, обливаясь слюнями и соплями, и проклинал весь этот мир за то, что он слишком жесток с братьями нашими меньшими. Я вдруг вздрогнул, когда в кармане завибрировал мой телефон. Достав его, я с опасением покосился на экран телефона и вдруг вспомнил, что должен был доставить последний заказ! Уже прошел, как минимум, час! Заказчик наверно рвет и мечет, и, в итоге, позвонил в кафе, откуда теперь мне трезвонила моя начальница (та женщина со стрелками и круглыми очками на носу) явно не для того, чтобы прошептать мне в трубку ласковые слова. Я закрыл глаза и, затаив дыхание, поднял трубку. И тут же отдернул ее от уха – голос женщины был настолько отвратителен и пискляв, что мои барабанные перепонки могли просто лопнуть от такого режущего слух звука. Я не прислонил трубку обратно к телефону, пока не почувствовал, что моя начальница немного успокоилась и теперь говорила тише, тем не менее не переставая покрывать меня многоэтажным матом. Слушая ее жаргон, я понял, что женщина та еще матершинница, хоть на вид выглядит довольно-таки приличной и воспитанной. Про таких обычно говорят: «Не открывай рот – за умную сойдешь». Воспитанной и интеллигентной она точно не была. -Да еду я уже, еду! – воскликнул я, постепенно начиная раздражаться, и положил трубку, вставая с места. Из кабинета в этот момент как раз вышел врач. На вид ему было всего лет 25, и, рассмотрев его, я вдруг вспомнил о Кае. Все внутри неприятно сжалось. -Я осмотрел вашего питомца, - начал он, пряча руки в карманы своего синего халата. – У него перелом шейки бедра, нужно будет делать операцию, иначе ситуация может ухудшиться. -А в вашей клинике это возможно? – спросил я, из-за нахлынувших воспоминаний смотря на него с недоверием. -Конечно, - парень улыбнулся. – Если вы согласны на операцию, мы можем прооперировать ваше животное прямо сейчас. Прейскурант вам выдаст наша медсестра. Я замялся. Признаться, денег у меня сейчас практически не было, а я уже подозревал, что подобная операция будет стоить недешево. Стоит только посмотреть на современные лекарства для животных – глаза сразу на лоб полезут, потому что они, порой, превышают все мыслимые и немыслимые расценки, иногда даже перегоняя по своей стоимости медикаменты для людей. Но оставить животное в беде я не мог, ведь перелом шейки бедра – серьезная травма, которая может сделать собаку инвалидом навсегда. Да что там собаку – любое существо, особенно, если его неправильно прооперировать. Я, конечно, не знал, какая молва ходит об этом месте и какая квалификация у здешних врачей, но, наверно, выбора особенно не было… Да и денег совсем нет… -Скажите, а она в критическом состоянии? – мне было немного стыдно об этом спрашивать. -Это он, - поправил меня парень, смотря на меня мягким взглядом. – Нет, его состояние не критическое, но с подобной травмой лучше не затягивать. Я снова почувствовал, как в кармане завибрировал телефон, и поморщился от раздражения. -Дело в том, что я сейчас очень спешу, - мне было жутко неловко, ведь он мог подумать, что мне совершенно плевать на раненого пса, но ведь это вовсе не так! – Я могу оставить его у вас до вечера? Если это тоже платно, я обязательно заплачу, но только вечером. Сейчас я, к сожалению, совсем к этому не готов… Ветеринар замялся. Было видно, что его не устраивает такое положение вещей. -Но мы же не можем быть уверены в том, что вы действительно вернетесь за питомцем… - его брови слегка нахмурились. Я задумался. А потом порылся в рюкзаке, который лежал рядом со мной на кушетке, и достал оттуда паспорт. -Я могу отдать вам в залог паспорт, - я понимал, что все это выглядит очень нелепо и по-детски, но я действительно не знал, что еще делать в этой ситуации. Телефон все вибрировал в кармане, намереваясь, наверно, сделать дырку от трения в моей ноге, заказчик, наверно, рвет и мечет и, когда я наконец-то доставлю ему заказ, выльет на меня кучу дерьма. Врач смотрел на меня с недоумением, как все взрослые смотрят на шутки детей, которыми они пытаются рассмешить их закаленные, мудрые и взрослые умы, а там, за стенкой, бедный пес мучился от боли в сломанном бедре и, наверно, сейчас с такими печальными и влажными от слез глазами, смотрел на молодую медсестру, что та, вероятно, уже расплакалась и отчаянно пыталась отвести взгляд от бедного животного, чтобы снова не разреветься, словно маленькое наивное дитя. Через несколько минут раздумий врач все-таки принял протянутый мной паспорт и с улыбкой спрятал его в карман. -Мы пока попытаемся облегчить питомцу страдания, - кивнул он, давая мне понять, что готов идти мне навстречу. – Но вы, пожалуйста, возвращайтесь скорее. Я широко улыбнулся. Однако от этого мне не стало легче - нужно было решить, где срочно взять деньги на операцию до вечера. Я все-таки решился взглянуть на прейскурант, который мне услужливо преподнесла медсестра, и тогда тоска в моем сердце стала еще сильнее. Я столько даже барменом за полгода не заработал, а тут отдать за одну операцию… -Кстати, - меня остановил врач, когда я уже стремительно и задумчиво направился к двери. – Вы сами-то в порядке? Он кивнул на мою голову, а я махнул рукой и улыбнулся ему. Признаться, я уже и забыл, что у меня зияла дырка в башке, да и думать об этом сейчас не было времени. Ветеринар, пожав плечами, скрылся в смотровой, а я, выскочив на улицу, оседлал мопед и на всех парах ринулся по последнему адресу. Всю дорогу я думал о животном, которое сейчас мучилось на столе в ветеринарной клинике, и о том, как сейчас в глаза-то клиенту вообще смотреть, ведь он ждал своего заказа уже битых полтора часа. Пицца уже давно остыла. Скорее всего, она превратилась в совершенно непонятную тюрю от удара мопеда об столб, потому что его так тряхануло, что я мог даже предположить, что пицца и вовсе вывалилась из коробки и теперь, размазавшись по багажнику, медленно, но верно впитывала в себя запах бензина. Когда я наконец-то подъехал по нужному адресу, то оказался рядом с новостройкой, которая только-только начинала обживаться. По балконам и грязным окнам на некоторых этажах было видно, что многие квартиры еще пустуют, но на некоторых балкончиках уже были выставлены цветы и развешены вещи. Этот дом, хоть он был и новый, и построен по новым планировкам, явно не относился к числу пентхаусов, так что я уже предполагал, какого рода человек откроет передо мной дверь. Припарковав мопед около подъезда, я вынул из багажника все-таки целую, но явно уже неаппетитную и холодную пиццу, и проскользнул в подъезд вместе с какой-то женщиной в спортивной одежде. Та, увидев меня около лифта, с удивлением осмотрела меня с ног до головы, особенно заострив свое внимание на моей голове, а затем, потеряв ко мне интерес, отвернулась, терпеливо ожидая лифта. Пока мы ехали в лифте, я сверял по желтому листку этаж и номер квартиры, а женщина напевала что-то себе под нос, разглядывая зеркальный потолок лифта. Оказалось, мы вышли с ней на одном этаже, и я был с точностью уверен, что она проводит меня заинтересованным взглядом до самой квартиры моего заказчика, но женщина завернула в другое крыло и даже не обернулась. Подойдя к нужной мне квартире, я сначала немного отдышался, а потом, оглядев себя, закатил глаза. Да уж, заявиться в таком виде к клиенту было вообще убийственно. Мало того, что опоздал с доставкой на полтора часа, так еще и с кровоточащей дыркой в башке, окровавленной майкой, которую ничем нельзя было прикрыть, весь пыльный, грязный, помятый, в ссадинах… Мда, в нашем кафе этот клиент уж точно больше никогда не будет ничего заказывать. Да и я, наверно, навряд ли смогу назвать это кафе «нашим», потому что меня, скорее всего, после этого случая явно выпрут пендалем под зад, особенно, если этот клиент вдруг решит оставить отзыв о работе службы доставки. Выдохнув, я попытался натянуть на лицо виноватую и жалобную улыбку и нажал на звонок. Дверь мне открыли не сразу: сначала я услышал, как где-то в квартире хлопает дверь, что уже заставило меня напрячься, затем послышалось какое-то шуршание, затем тяжелые размеренные шаги по коридору и вот, когда щелкнул замок, я уже готов был провалиться сквозь землю, оставив на пороге коробку с пиццей, лишь бы только не встречаться с этим человеком лицом к лицу. «А что, между прочим, неплохая идея! И почему я раньше не догадался об этом? Оставил бы пиццу на пороге, а на деньги плевать – и я сам готов заплатить за этот чертов кусок теста, лишь бы только не краснеть перед заказчиком от стыда и не выслушивать недовольства», - думал я, наблюдая, как медленно открывается дверь. Когда она открылась, я на секунду подумал, что у меня начались глюки, а потом замер на пороге, словно врос в пол, когда понял, что то, что я вижу, - реальность. -Минхо? – я открыл рот от удивления. Сердце рухнуло куда-то в пятки, а кровотечение из раны снова открылось, да с такой силой, что теперь, казалось, кровь хлестала из моего черепа бурым фонтаном. -Тэ??