"... Я бы сделал из нее набивное чучело, заспиртовал и любовался бы до конца жизни!.." (с) Гнарл
I
"Значит повтори ещё раз, Гнарл. Ты точно, абсолютно точно уверен, что в том случае, если,пока я нахожусь в этом тельце, меня убьют, то я всего лишь целым и невредимым вернусь в своё собственное тело? -- Повелитель Башни в нерешительности топтался перед Башенными Путевыми Вратами на своих маленьких, кривых лапках Бурого Прихвостня. -- Истинно так, Владыка. Верьте мне. -- убедительно повторил Старейшина Свиты преданно глядя в круглые, светящиеся жёлтым светом глаза Господина. -- А ты такое уже видел? -- не торопился тот верить наслово. -- Сотню раз, Господин! Один из прежних Властелинов, не помню, правда, какой по счёту, вообще предпочитал большую часть времени находиться в теле одного из Прихвостней, держа своё тело на удалении в тайном месте. Ему так казалось безопаснее. Правда однажды, когда его временное тело в очередной раз погибло и он вернулся в своё, оказалось, что он отсутствовал слишком долго и оно уже изрядно испортилось... -- Мерзость какая! -- Да, зрелище было не из приятных... к счастью он не долго мучился. Но Башню потом -- неделю проветривали и отмывали!.. Сепп внимательно слушал. До тех пор, пока ему не показалось, что он понял суть происходящего. Затем он сказал: "Может, мне стоит отправиться с вами, Ваша Светлость, куда бы вы не направлялись? На тот случай, если вы не уверены, переживёте ли вы гибель... в этом теле, вам пригодился бы лекарь." Чёрный Барон задумался, а Гнарл зашёлся в праведном гневе: "Ты?! ТЫ хочешь сопровождать Повелителя!? Ничтожный наймит! Если кто и должен сопровождать Владыку, так это кто-то из его верной Свиты! Либо даже я сам!.." -- Я ценю твою преданность, Гнарл, но боюсь, что ты будешь слишком выделяться на фоне жителей Нордберга. Думаю там не привыкли к виду Прихвостней. -- саркастично заметил Барон. -- А вы, значит, не будете? При всём уважении, Господин, но ваш вид... -- забубнил Гнарл. -- Я намерен не попадаться на глаза и действовать максимально скрытно, преимущественно ночью. Поэтому я принял облик одного из Бурых и именно поэтому отправляюсь туда в одиночку. -- терпеливо пояснил Господин. -- Но вам же не обязательно Самому! Отправьте кого-нибудь из Свиты! -- умоляюще воскликнул Старейшина. -- Ты в самом деле считаешь, что они способны провести скрытую разведвылазку не привлекая внимания, без моего непосредственного контроля? -- прозвучал явно риторический вопрос. -- Зелёные, Владыка, да, вполне. -- не сдавался Бурый. -- Возможно... Но я хочу убедиться лично. Слишком долго моему брату удавалось ускользать от меня... И к тому же -- Зелёных наверняка выдаст запах. -- тон Повелителя не оставлял сомнений в том, что спор окончен. -- Как прикажете, Владыка. И запах... да, боюсь, что тут вы тоже правы, Господин. -- нехотя согласился Гнарл не видя доводов против такого непоколебимого аргумента, как легендарная Вонь Зелёных. В это время в голове Сеппа бурей носились мысли. Он лихорадочно соображал анализируя всё, что только что услышал: "Так значит, Чёрный Барон решил тайно проникнуть в Нордберг, чтобы выследить там своего брата-короля. И наверняка по возможности убить его. А когда он его там не найдёт или, что ещё хуже, узнает, что его там и не было -- он вернётся чтобы призвать к ответу того, кто дал ему ложную информацию. То есть -- меня. И он будет ОЧЕНЬ разгневан. Vae..." В последнее время, как впечатлённый магическими способностями Чёрного Барона, так и тем фактом, что тот явно одерживал верх в войне против Королевства Гринвейл, к настоящему времени почти полностью захваченному, Сепп начал склоняться к мысли о том, чтобы действительно перейти на службу Властелину Чёрной Башни. "В конце-концов -- здраво рассуждал он -- я не давал королю Громгарду Кровной Клятвы и потому не связан с ним долгом верности. Королевство почти под полным контролем Чёрного Барона. Хэйвенспик захвачен. Нордберг ещё нет, но в нём не короля, который мог бы собрать войско призвав под свои знамёна вассалов, сплотить народ и организовать сопротивление. Король в Спрее, но там слишком мало сил, а сам король не в своём уме. Да и захватить маленький замок гоблинам будет куда легче, чем большой и, если верить слухам, хорошо укреплённый Нордберг. И теперь, когда правда о моём обмане касательно места нахождения короля и его соратников вот-вот должна раскрыться... К тому моменту, как Повелитель маленькими шажками своих кривых ножек преодолел половину пути к Вратам -- Сепп успел подумать и о том, что сейчас самое время сообщить ему правду и открыть истинное местонахождение короля и Понтифика -- сразу двух опаснейших противников Чёрного Барона, и о том, что таким образом он признается в своей лжи, чем наверняка не применёт воспользоваться Гнарл, который явно не упустит такого случая, чтобы склонить своего Господина к немедленной расправе над вражеским шпионом. К тому моменту, как Повелитель ступил на каменную плиту Путевых Врат Башни -- Сеп уже чётко знал что ему делать. К тому моменту, как каменные Врата озарили мрак подземелья Башни магическим светом -- Сепп одним прыжком, превозмогая боль не до конца заживших ран, преодолел разделявшее их расстояние, успев по пути с размаху влепить кулаком в затылок Гнарла и оказавшись во Вратах ухватил Повелителя за бурую ручонку сжимавшую дубинку.***
-- Мне страшно... -- Не бойтесь, моя милая леди. Я с Вами. -- Ваше присутствие -- единственное, что даёт мне силы пережить весь этот кошмар... Единственное, благодаря чему я держусь, но... -- Вы -- мой Ангел. Я буду вечно благодарен вам за тот уход и ту заботу, только благодаря которым я исцелился от ран. -- Я... -- Ваш нежный голос, как Путеводная Звезда вывел меня из преддверий Иного Мира и вернул на эту бренную землю. Только ради Вас я остался жить. -- Я... рада это слышать... -- Так я могу питать надежду верить в то, что мои чувства взаимны? -- Я боюсь... -- Это нормально. На Ваши прекрасные, нежные, хрупкие девичьи плечи выпали тяжкие испытания. Но подобно тому, как Вы поддерживали меня во время моего болезненного бессилия, так же и я стану Вашей поддержкой и защитой в это тягостное время. Так могу ли я... -- Вы не понимаете... я боюсь... и мне стыдно... -- Я понимаю Ваш страх. Но поверьте мне, милая леди, нет ничего постыдного в страхе для юной девушки. Тем более сейчас, когда мы уже столь длительное время не получаем никаких известий о планах и действиях Врага. Неизвестность всегда пугает больше, нежели открытая угроза. Но коль Всевышний милостив -- наш лазутчик жив и вернётся с ценными для нашего дела сведениями. -- Вы не понимаете... Я боюсь, что он не вернётся... -- Я понимаю. Мы все этого опасаемся. -- И мне стыдно потому, что я надеюсь на это... -- Я поним... Простите, милая леди, что?.. -- Вы ведь ничего не знаете... -- Я знаю, что вы уже были знакомы прежде. Помню, вы назвали его по имени, когда он с товарищами вошёл в комнату, где вы оказывали мне первую помощь после того, как я передал Его Величество на попечение немых монахов и сообщил Его Святейшеству Понтифику о падении цитадели Энджелскип. -- Вы ничего не знаете! Это ужасный человек.С первого дня нашей встречи, он постоянно преследовал меня и домогался. А после того, когда я нашла убежище в Храме, спасаясь от преследований молодых дворян, он... он... он пытался изнасиловать меня прямо там на конюшне!... -- ЧТО?! -- Лишь случайное появление Его Святейшества спасло меня от позора бесчестия... -- Какая же мразь!.. -- А незадолго до его... отбытия через те магические Врата, он приходил ночью к моей комнате и угрожал, что собирается "взять меня", как он выразился и увести жить с ним в какой-то лес, в котором он вырос... А когда я сказал, что не хочу этого и надеюсь вернуться в Хэйвенспик, когда... когда всё это закончится, он сказал... он сказал... -- Что, что он сказал? -- ...он сказал, что на награду от Его Святейшества сможет купить дом в городе. А значит, что он не оставит меня в покое, что будет преследовать меня и там, понимаете?.. -- Он мразь, подонок и негодяй. -- Он настоящий дикарь и варвар... Только придя впервые в мою лавку он чуть не убил моего кота, а однажды, когда его принесли с отравлением и я верная долгу алхимика пыталась оказать ему помощь, он просто облевал меня и после этого ему ещё хватило наглости делать мне неприличные предложения... -- Клянусь Вам, что ежели Вы соблаговолите принять меня в качестве Вашего защитника я сделаю всё, чтобы не только оградить Вас от посягательств этого выродка, но и привлечь его к ответу за его злодеяния! -- Я... конечно... я принимаю вас как моего защитника... принимаю с благодарностью... и с любовью... -- О, Всевышний Господь наш! Нет ничего, чего я желал бы услышать сильнее! -- Я искренне рада этому... Их губы слились в поцелуе. Властном и уверенном с его стороны, и робком, немного боязливым, с её. Волк, лежавший у растопленного камина на коврике сделанном из волчьей шкуры, навострил уши и внимательно присмотрелся -- не угрожает ли его хозяйке опасность. Опасность вроде не угрожала и Вульф снова опустил голову на лапы, оставив, однако, уши на макушке -- следить за обстановкой. -- Теперь расскажите же мне всё, моя, МОЯ милая леди. Всё с самого начала. -- Что именно вы хотите знать? -- Вы говорили о том, что он преследовал вас даже в Храме, где вы скрывались от.. излишне навязчивого внимания неких дворян. А не припомните ли вы имена этих дворян? -- Но, какое это сейчас имеет значение?.. -- Имеет. -- Ну, если так, то кажется, что одного из них звали Джерри, а другого Седрик. Не помню их титулы. С ними были ещё несколько человек, но я не... -- Итак, вашими излишне навязчивыми поклонниками были Его Сиятельство граф Седрик, сын ныне покойного лорда Гренвилля и его оруженосец барон Джерри. -- И что нам это даёт?.. -- Это даёт нам всё. Видите ли, как я понимаю именно этот мерзавец Сепп был одним из тех наёмников, на чьих руках кровь юного барона Джерри погибшего... в борьбе за ваше внимание. -- Внимание?! Этот барон и его граф напали на меня в моём магазине, они хотели позабавиться со мной, словно с уличной девкой!.. -- Вне всякого сомнения это прискорбно и заслуживает самого искреннего сочувствия. Однако, смею вам напомнить, что барон Джерри был при этом, заслуживающем сожаления инциденте, убит, самым жестоким образом. А о судьбе юного гарафа Седрика ничего не известно с момента гибели его отца. Возможно, что его уже так же нет среди живых. -- К чему вы клоните?.. -- Ваши благородные обидчики -- мертвы. Один из них, убит при прямом участии Сеппа, если не непосредственно им, собственноручно. Таким образом,моя милая леди, Сепп -- отъявленный преступник, виновный в убийстве барона и покушении на жизнь графа. Что даёт нам полное право привлечь его к самой строгой мере ответственности, как только он... Он на мгновение задумался. Он едва не сказал "...как только он станет бесполезен", но тут же осознал, что таким образом невольно признал бы некоторую полезность проклятого кнехта и после недолгой заминки сказал: "...как только это станет возможным." -- "Самой строгой мере ответственности"?.. А что это значит?.. -- Это означает высшую меру социальной защиты, моя леди. -- Простите, я не... -- Казнь, иными словами. Теперь пришла её очередь задуматься. Конечно, в своих сокровенных мыслях она давно и часто желала Сеппу самой скорой и мучительной смерти, за всё то, что он едва не сотворил над ней и все те переживания, которые она постоянно испытывала, пока находилась с ним в одном замке. Но стать причиной чьей-то смерти в действительности, а не в мыслях... Не как в случае с бароном Джерри, когда она была ни в чём не виновата и ни на что не могла повлиять, сидя в подвале своей лавки, сжимая в дрожащих руках кухонный нож случайно найденный на одной из полок с запасами прадеда Роллика, а непосредственно, сознательно добиться чьей-то казни -- убийства живого человека... -- эта мысль пугала её совесть. -- Вас что-то смущает, милая леди? -- Мне... я... -- Доверьте мне Ваши сомнения. -- Ведь он убил того барона -- защищая меня... -- Не защищая. Не защищая, моя милая наивная леди, а соперничая с ним за право надругаться над вами. ВЕдь вы сами сказали, что после он вас преследовал и пытался совершить тот же богомерзский грех, что и несчастный барон Джерри. -- "Несчастный"?.. Да он же... А в прочем, какая разница... Да, вы правы... Действительно -- один ни чем не лучше другого. -- Доверьте это дело мне. Я -- профессионал. -- Я доверяю вам, мой милый Рандольф... -- Я не подведу вас, моя милая, Шамирам. -- Я... я... я... -- Ну, иди же ко мне...II
Чёрный Барон резко открыл глаза и немедленно снова зажмурил их, от охватившего всё его тело острого холода, ударившего в них яркого белого света и сильного ветра бившего снегом разыгравшейся метели прямо сквозь прорези чёрного шипастого шлема. В растерянности, он не сразу понял, что происходит и где он находится. Холод и завывания ветра мешали сосредоточиться. В голове вспыхивали отдельные мысли никак не складывающиеся в общую картину. "Магия..." "Осколок Иного Мира..." "Обмен телами с прихвостнем..." "Разведка в Нордберг..." "Найти брата..." "Убить его, если получится..." "Путевые Врата в Башне..." "Пленник внезапно появившийся рядом в последний момент и схвативший его за руку..." "Деревянные дома в характерном стиле, удивлённые восклицания и испуганные людские голоса..." "Звук тупого удара, хруст, боль в голове..." -- и вот он посреди заснеженной пустыни, вновь в своём родном привычном теле, перед потухшим и безжизненным камнем в виде тянущейся из под земли человеческой руки, словно сжимающей что-то. В голове прояснилось. "Пленник... Сепп! Как там его?.. Сын Рейнера из Рода... Агрх, в Иной Мир!" Свирепый вопль полный ненависти и ярости разнёсся по заснеженному плато и гулким эхом отразился от окружавших его скал Нордбергских гор. Находившиеся неотлучно на страже временно покинутого душой тела любимого Повелителя замёрзшие до полусмерти Прихвостни стали горестно завывать, падая на колени и царапая свои шкуры на ушастых лысых головах и груди до крови. Когда вспышка ослепительной ярости прошла, Чёрный Барон вновь сотворил вокруг себя и своей замерзающей свиты защитный магический круг тёплого воздуха и собрался с мыслями. "Операция по тайному проникновению в Нордберг провалилась. Полностью. Можно конечно попытаться ещё раз -- вселиться в другого прихвостня, вернуться в его теле в Башню, воспользоваться Путевыми Вратами и снова переправиться в ближайшие к Нордбергу Врата, чтобы потом попробовать незамеченным добраться до города. Но, как он теперь знал, ближайшие к Нордбергу врата расположены не в безлюдном месте, а чуть ли не в центре какого-то поселения. Деревня ли это или небольшая заимка охотников на тюленей -- не важно. люди там теперь настороже и для них не составит труда убить одного из прихвостней, чья сила всегда была в численности. Косо глянув на свою достаточно оттаявшую для обратной дороги свиту, Повелитель отдал приказ возвращаться и продолжил предаваться тяжёлым мыслям: "А что если выждать какое-то время, пока всё уляжется и потом переместиться туда ночью?.. Нет, даже если ему удастся незаметно добраться до Нордберга -- предатель Сепп наверняка уже там и предупредил о его плане. Теперь там утроят караулы и возьмут под усиленную охрану Громгарда, если он действительно там. А там ли он? Проклятье! Вероломный Сепп мог соврать с той же вероятностью, с какой и сказать правду испугавшись пыток Гнарла... Точно, Гнарл!"***
-- Раз-раз. Гнарл. Ты меня слышишь? Приём. -- Ох, моя голова... -- Гнарл, ответь мне, ты слышишь меня? -- Да, Владыка, Гнарл на связи... Ох, голова... -- Сепп обманул нас. И только попробуй сейчас сказать, что ты меня предупреждал. Скажи это и ты навеки забудешь про головную боль. -- ... -- Чего молчишь? -- Э-э-эм... Что мы.. то есть -- Вы, намерены предпринять теперь, Владыка? Прикажете готовить Прихвостней к походу на Нордберг? -- Нет. Сейчас в Нордберге будут готовы, а я не хочу напрасных потерь. Дадим им время успокоиться и расслабиться. -- Мудро. -- Воспользуемся этим временем, чтобы подчистить хвосты. -- Как скажете, повелитель. Прикажу Прихвостням строить баню... -- Не в этом смысле, старый дуралей. Спрее. -- А-а-а-а!... В ЭТОМ смысле!.. -- И кстати, спасибо, что напомнил про баню. Передай Герде -- пусть подготовит мне горячую ванную. Собачий холод. -- Как прикажете, Властелин. Ох, моя голова...***
Чёрный Барон лежал в своей широкой роскошной кровати под тёплым меховым одеялом. В камине уютно потрескивал огонь. Тело ещё дышало жаром после горячей ванны. Рёбрами от чувствовал живое тепло грудей прижавшейся к нему мирно спящей Герды. Рядом, на прикроватном столике около чёрного шипастого шлема стояла большая кружка с горячим куриным бульоном. За стёклами высоких готических окон шёл густой снег. В дымоходе негромко подвывал ветер. Атмосфера располагала, но Барона это не радовало. Как раз к моменту его возвращения затянувшаяся Осень окончательно уступила припозднившейся Зиме, что ставило под вопрос целесообразность немедленного похода на Спрее. "Прихвостни плохо переносят холод, а если осада затянется -- это приведёт к большим и неоправданным потерям... Да и вообще, о чём это я? Никто не воюет зимой и не спроста." Барон отхлебнул бульона и его приятно передёрнуло, когда он почувствовал, как горячая жидкость потекла по пищеводу в желудок. "Ух... хорошо... Что ещё надо для счастья?" Этот, казалось бы, риторический вопрос заставил его опять задуматься: "Действительно, что мне ещё надо для счастья? Я -- Властелин Тёмной Башни. Меня окружают преданные слуги, готовые пойти за меня в огонь и в воду. У меня есть богатства, власть... у меня есть Герда, которой я могу пользоваться когда и как пожелаю. Чего же мне не хватает?" -- спросил он сам себя и тут же сам себе ответил -- "Головы моего брата на колу перед Башней. Его короны на моём шлеме. МОЕЙ короны. Я захватил столицу, но пока жив Громгард -- мне не будет покоя. И я не успокоюсь пока... не добуду... покой. Да. И кроме того -- нужно найти и наказать Сеппа, хотя это и мелочь, но он нанёс мне оскорбление, обманул мою милость и должен за это примерно поплатиться. А!И кроме того, есть же ещё вдовствующая графиня Спрее, славящаяся своей красотой! И как это я забыл про неё? У меня в постели как раз осталось место для ещё одной "грелки", с другого боку." Спустя ещё какое-то время, Повелитель окончательно определился со своими дальнейшими планами. "Зимовка. Спокойная и тихая зимовка. Накопление сил и отдых от трудов праведных во имя Зла. Я заслужил. Весной начну подготовку к походу на Спрее. И как только просохнет земля -- на штурм. А пока -- зимовка и отдых." Подведя итоге своим размышлениям, Господин постучал пальцем по стоявшему на столике шлему и не обращая внимания на спящую Герду громко сказал: -- Гнарл, прикажи Красным поменять воду и снова нагреть ванную. -- Слушаюсь, Владыка! -- Как там твоя голова? -- Клянусь вам, Господин, когда я доберусь до этого лживого, вонючего, как носки Гиблета, мерзкого, бородатого... Он не стал дослушивать посулы Гнарла. Вместо этого он, на всякий случай, отвернул шлем пустыми глазницами к стене, затем повернулся на другой бок и одним рывком сорвал одеяло с Герды. Девушка проснулась, но не пошевелилась, а лишь медленно зажмурилась и до боли закусила губу.III
Том лежал, глядя в потолок, в своей кровати, из грубо сколоченных досок и охапки сена накрытого рогожей, застеленной сверху относительно чистой, хотя и видавшей виды простынёй, когда-то бывшей скатертью на господском столе, судя по окантовке и нескольким пятнам явно пищевого происхождения. Менять кроватное сено, а так же тщательно стирать простыню, рогожу и одеяло он регулярно начал с тех пор, как однажды пришедшая к нему ночью Юлия, чьего внимания он всячески добивался с самого её освобождения из темницы, утром пожаловалась на запах. Не то, чтобы он сам стирал. Просто перепоручил это одной из прачек, всячески добивавшейся его внимания, которое он ей немедленно уделил, как только ему потребовались её навыки. Том всегда просыпался с первыми лучами Солнца. То ли привычка, то ли бессонница, он точно не знал. Впрочем, зимой "с первыми лучами Солнца" не означало "рано". Юлия спала рядом, придавив его руку. Руку Том уже почти не чувствовал, однако не убирал, боясь разбудить девушку, которая обычно сразу после пробуждения уходила и потом в течении всего дня делала вид, что они не знакомы. В дверь бесцеремонно постучали и Юлия мгновенно проснулась. "Том, хватит дрыхнуть! Подымайся, там караульные какого-то эскимоса приняли, айда посмотрим!" -- Судя по голосу, Ралф прекрасно осознавал последствия своего вмешательства в хрупкую идиллию, которую только что разрушил и сделал это не только намеренно, но и с явным удовольствием. "Твою-то в Бога душу Богиню-Мать... И зачем я ему похвастался?!" -- подумал про себя Том, но вслух ничего не сказал, скосившись на то место, где только что спала совершенно голая Юлия, а затем на окно, за рамой которого мелькнул край её юбки. "И когда только она успела одеться?" -- рассеяно подумал он, натягивая штанцы. То, что она покидала его комнату не через дверь, а по карнизам и водосточным трубам его уже давно не удивляло. Спустившись в замковый двор, тепло одетый, при оружии и кутаясь в драный собаковый плащ, бывший когда-то тёплым, Том направился к барбакану, где собралась пестрая компания, состоявшая из нескольких замковых стражников, из числа людей графини Спрее, Ралфа и крон-принца Голдо Голдерсона. Том подошёл и вяло поздоровался, мысленно всё ещё оставаясь наверху, в согретой теплом двух тел кровати. В ответ Ралф насмешливо хмыкнул, а Голдо лишь угрюмо кивнул. Гном ещё ни разу не продемонстрировал свою характерную темпераментную разговорчивость с того самого дня, с месяц назад, как его выменяли у эльфов, выдав тем на расправу всех интернированных в графство Спрее гномов. После нескольких недель в эльфийском плену он стал замкнутым, угрюмым и неразговорчивым, хотя и не до грубости. По другую сторону герсы* стоял какой-то странно одетый человек, одетый в причудливые меховые одежды, состоявшие из тёплых штанов, таких же варежек, меховых ботинок и надевавшейся через голову меховой же куртки, всё мехом внутрь, с глубоким капюшоном, покрытых причудливыми бисерными узорами и вышивкой. Лицо "эскимоса", как назвал его Ралф, почти полностью, до самых глаз скрывал шерстяной вязанный шарф, полностью побелевший от инея. -- Чего ему надо? -- без особого интереса поинтересовался Том. -- А чёрт его знает. Я сам только подошёл. Я в казарме был, мне сменившийся караульный сказал, что к воротам какой-то тюленебой отмороженный пришёл и требует, дескать, ажно понтифика видеть. -- гоготнул Ралф. -- Так он в курсе, что старый тут, в замке? -- оглянулся на него Том. -- Так а кто об этом не в курсе-то? Его уже толпа народу видела. Так что почитай всё графство уже знает. А то и всё Королевство уже. Если есть оно ещё, Королевство это. -- Логично рассудил бывший капитан. -- Ага, с таким-то королём... -- усмехнулся его бывший кнехт. Голдо молча думал о чём-то своём, задумчиво глядя в затученное зимнее небо. -- И долго они там с ним уже возятся? -- зябко поёжился Том не имея никакого желания дожидаться, чтобы увидеть, чем закончится история. -- А пёс их знает... -- начал было Ралф, но тут к ним подошёл один из стражников Спрее: "Да, давненько уже. Он видать совсем отмороженный, наглухо. Припёрся сюда, да не с пустыми руками, а с острогой, понимаешь, с каковой на тюленя ходють, при оружии, то есть, холодном, гыг-гык, понтифика, значит, ему подавай. Я ему -- "Нетути, понтефика тута, и не положано к нему абы кого пускать, особливо сволочь всякую, навроде тобя." А он твердит, как заведённый, понимаешь, -- Я не сволочь всякая, значит, я Сэб, сын Рейнара из чьего-то там рода, чтоб его... Тьфу, сука, да чтоб вас обоих двух!.." Не обращая внимания на ругань сбитого с ног стражника выплёвывавшего снег и ругань, Том и Ралф сломя голову неслись к воротам, а вслед за ними быстро, но с достоинством торопясь топал Голдо. "Сепп, зараза, это ты?!" -- закричал Том с разгону врезавшись в железную решётку. "Здравствуй, Том. Надеюсь ты и твои родичи в здравии?" -- донеслось из под шарфа приветствие принятое, в подобных случаях, в племени Сеппа. "Да какие в жопу родичи?.." -- опешил Том, в то время, как Ралф встряхнул за грудки первого попавшегося под руку стражника, пока остальные в растерянности хлопали глазами и заорал ему прямо в лицо, окурив его перегаром: "Подымай герсу, сволочь! Убью! А вы!..<i> -- он грозно воззрился на остальных, машинально вытянувшихся по стойке смирно, -- "...живо, марш за Уильямом! Пусть уже вытянет свой благородный вялый хер из графини и заодно понтифику сообщит, по пути, что вернулся наш разведчик из Башни!" -- Рандольф, Слава Господу Богу, это ты! Что это за суматоха? Что-то случилось?! -- Случилось то, на что мы надеялись и чего ты так опасалась. -- Не может быть... -- Это Сепп, моя милая, он жив и он вернулся в замок. -- Ты уже говорил с ним? -- Ещё нет. Вопреки моим ожиданиям, Его Святейшество не приказал немедленно провести собрание, чтобы допросить его о результатах миссии. Вместо этого, он велел сперва накормить нашего дикаря горячим и предоставить ему баню. -- Как ты думаешь, что он узнал? -- К чему догадки? Если он что-то узнал -- мы точно всё узнаем. -- Мне страшно... Столько времени, всё было так тихо, так спокойно... Мы жили как в сказке, в этом замке... -- Время проведённое с вами -- лучшее, что было в моей жизни. Но все мы понимали, что это лишь временное затишье. -- Как бы я хотела, чтобы это продолжалось вечно... -- Так и будет, Любовь моя. Обещаю, когда всё закончится -- всё снова станет так же, как сейчас. У моей семьи есть небольшая уединённая усадьба. Не замок, конечно, но вполне надёжная и при этом уютная, неподалёку от замка Громгардов. О нём никто не знает. Я увезу тебя туда и мы будем там счастливы. -- О, Рандольф, это правда?! -- Клянусь тебе в этом, моя милая. -- Но, кем же я буду там?.. -- О чём ты, дорогая? -- Ведь ты... ты не можешь... жениться на простолюдинке... -- Так вот, что тебя беспокоило всё это время? А я-то боялся... -- Как же я могу не беспокоиться об этом? -- Мы не дворяне. -- Как? -- Моя семья весьма состоятельно и уже не одно поколение мы состоим на королевской службе, но дворянского титула мы не имеем. -- Это значит, что... ты хочешь сказать, что...? -- Я торжественно клянусь и даю тебе моё слово -- ты станешь моей законной женой. Если, конечно, ты согласишься. -- Конечно же я соглашусь! Я согласна! Я так счастлива, Рандольф, любимый! -- Это всё, чего я желал в этой жизни. И кстати, полагаю, что в случае удачного для нашей стороны исхода текущей войны, не исключено, что дворянского титула моя семья всё же будет удостоена. Пусть даже самого низкого, но всё же... Разумеется, к тому моменту ты, Любовь моя, уже будешь моей законной супругой. Когда-нибудь мыслила себя баронессой? -- О, Рандольф! Неужели это правда возможно?! -- Это непременно нас ждёт, моя милая. Но до того времени, ты должна быть сильной и храброй. -- Я буду, любимый, буду, ради тебя, ради нас. -- Мне надо идти. Думаю, этот уже закончил хлебать свою похлёбку, скоро соизволит выйти из бани и мы наконец-то сможем перейти непосредственно к обсуждению дела. Они горячо и бережно поцеловались, после чего Рандольф уверенным и твёрдым шагом, не оглядываясь покинул её комнату и направился в главный зал, на совет к понтифику. Шамирам с нежностью смотрела ему в след, пока он не скрылся за поворотом. Она думала о том, каким беспомощным и слабым он был в момент их первой встречи, когда её испуганную и сонную срочно призвали к понтифику и просили во что бы то ни стало спасти этого "крайне ценного для нашего общего дела человека". Она вспоминала, глядя ему вслед, как выхаживала его, словно маленького ребёнка, когда он находился между жизнью и смертью лишь чудом перенеся поездку в тряской повозке от самого Хэйвенспика до Спрее. Как отпаивала его эликсирами сваренными из местных трав жалея о том, что чудодейственные исцеляющие зелья остались в её лавке и наверняка погибли в пожаре. Как кормила его с ложечки, когда силы покинули его настолько, что он не мог даже жевать. Как помогала ему вставать на ноги и делать первые шаги, словно бы они действительно были первыми в его жизни. Как затем он стал поправляться. Сначала медленно и неуверенно, затем всё быстрее, с каждым днём становясь сильнее и увереннее. И теперь, уже он стал для неё защитой, надеждой и опорой с которой были связаны всё её надежды и самые искренние и нежные чувства. Позади послышался чей-то скучающий зевок. Ой-ой, кто это у нас вернулся? Уж не кошка ли всю ночь гулявшая по крышам? -- игриво поинтересовалась Шамирам тем самым наигранно надменным тоном, которым когда-то встречала посетителей своего магазинчика, гордясь своим превосходством и новообретённым гордым званием алхимика -- И давно ты тут? "Дасьтатачьна, чьтоби усьпеть заськучать." -- Юлия растянулась на просторной кровати, которую делила с Шамирам и потянулась, как самая настоящая кошка. -- "Пазьдравьляю с памольвкой, падьруга." Шамирам подскочила к ней и со смехом обняла. Та стала сперва отмахиваться изображая раздражение, но затем натянула на них обеих одеяло и тоже обняла подругу. Им было тепло и уютно. Они были довольны и счастливы. -- Где ты была так долго сегодня? Только не говори, что всё время с ним? -- Йа толька чьто изь бани. -- А-а... Подожди-ка, из бани? Что ты там делала? -- Мылась канечьна жи. Чьто ещё тамь делать? -- А разве там сейчас не должен быть этот Сепп? Ты уже знаешь, что он вернулся, кстати? -- Канечьна жи зьнаю. -- Конечно же ты знаешь. От тебя ни что не ускользнёт. так, подожди, ты была в бане вместе с ним?! -- Да, сь нимь. -- То есть как? Вы что, мылись там вдвоём, одновременно? -- Да. Вьдьвоём, адьнавьременьна. Но он миня не заметиль. -- А-а... понятно... Когда Рандольф вошёл в главный зал, все остальные уже собрались там. Не было только Сеппа. Во главе стола сидел Его Святейшество понтифик Пендальф сосредоточенно глядя перед собой. Когда появился Рандольф, старец резко вскинулся и посмотрел на него, но увидев, что это не Сепп, коротко кивнул и вернулся к своим раздумьям. Сэр Уильям и графиня Спрее находились по разные стороны стола и старательно старались друг дуга не замечать, хотя вдова и куталась в приметный красный с меховой оторочкой плащ паладина. С края стола сидели Ралфи Том, о чём-то оживлённо шушукаясь. По столу ходил одноглазый кот с обрубком вместо хвоста, но на него никто не обращал внимания. Рандольф коротко кивнул кнехтам, поприветствовал сэра Уильяма, поцеловал руку графине и сел по правую руку понтифика, на противоположной от наёмников стороне стола. Шушуканье Тома и Ралфа прекратилось, как только в коридоре послышались звуки шагов. По звуку этих шагов опытный человек мог бы много сказать о человеке, который их издавал. Например, что он сильно хромает, очень устал и совсем недавно преодолел очень большое расстояние пройдя его пешком от начала и до конца. И наконец, что не смотря на всеобщее ожидание его одного -- он не торопится. Вскоре шаги остановились, открылась противно скрипнувшая дверь и в главный зал замка Спрее неспеша вошёл Сепп.