Влюбиться в тебя - роковой исход

- Не очень - то и старается отец отыскать любимую дочь. – парень аккуратно поставил поднос с едой на обшарпанный маленький столик посреди практически пустой темной комнаты. - Я уже говорила, что я приемная. Это ведь многое объясняет. – я хоть и заикалась, но изо всех старалась убедить себя, что обо мне все еще помнят дома. Парень небрежно присел на одинокий табурет, складывая руки на тот же столик, где и находился поднос с едой. А я, из своей такой же одинокой скрипучей кровати, продолжала рассматривать такого загадочного парня перед собой. Он был высокий, весь в темной одежде и с кожаной курткой, его лицо было закрыто черной маской так, чтобы были видны только пронизывающие миндальные глаза и русые, взлохмаченные волосы. Его голос был мягкий, и я ловила себя на мысли, что с ним приятно общаться. Возможно, это просто сказывалось мое одиночество, но мне все равно нравилось, когда он заходил ко мне. - Ешь. – тихо, но настойчиво сказав, парень указал глазами на поднос с едой. - Я не хочу. - Твое дело. – парень резко привстал, собираясь уйти. - Уходишь? – сама того не замечая, я отбросила в сторону тонкий плед, собираясь в любой момент ринуться за ним. - Да. - Не болит? – я глазами указала на плечо парня. - Нет. – лишь секунду задержав на мне взгляд, он ушел, захлопнув за собой тяжелую металлическую дверь. Я снова осталась одна. Я не могу отчетливо вспомнить, когда столик, табурет и кровать с еле дышащей лампой стали единственными моими друзьями. Как давно я здесь? Не помню. Иногда мне казалось, что проходили месяцы, а иногда дни. Это все зависело от присутствия того парня в моей жизни, или точнее будет сказать в комнате? Мы почти не разговариваем, лишь обмениваемся парочкой фраз. Но я все равно люблю, когда он заходит. Не так давно он поранил плечо, и я делала перевязку, это был единственный раз, когда он остался со мной дольше пяти минут днем. Бывает и так, что он приходит ночью, когда не может уснуть и просит рассказать историю. Я люблю такие ночи. Он просто тихо сидит на столе и внимательно слушает все, чтобы я не говорила. Когда бывают смешные моменты, он улыбается. Я не могу увидеть это через маску, но я это чувствую. И чтобы еще раз повторить этот короткий момент, я придумываю самые разные нелепые случаи, выдавая их за правду, надеясь, что сейчас его глаза снова засияют. Еще мне нравится, когда он приносит что – нибудь мне из своей одежды. Она большая, теплая и приятно пахнет. Бывает, что приносит книги, и по ночам я рассказываю ему о своих эмоциях и какая все – таки главная героиня дура. И он, зачастую, со мной согласен. Когда его нет рядом со мной, я думаю либо о том, когда он придет, либо о том, как долго я здесь еще буду. Эти мысли так противоречат друг другу. Грохот металлической двери раздался настолько неожиданно, что я инстинктивно натянула черно – красный плед по самый подбородок. - Душ. – уставший голос послышался практический из коридора. Сказать, что со мной плохо здесь обращались при всем желании я бы, наверно, не смогла. Мне довольно часто позволяли принимать водные процедуры и старались давать сытную еду. К ванной комнате меня всегда провожали. Путь туда лежал через длинный темный коридор и одну просторную комнату без дверей, где я могла мельком разглядеть быт моих ненавязчивых друзей, которых я насчитала около четырех. Проходя мимо той же комнаты, я как обычно старалась глазами найти своего молчаливого ночного гостя, но его там не оказалось. - Он ушел. – заметив, видимо, мой любопытный взгляд, паренек, который сопровождал меня, громко вздохнул. Он так часто делал, и это даже забавно. Я не могу видеть его лица, но я бы дала ему лет 19, его голос был еще так юн. И от него всегда пахло шоколадом. - Ясно. – я тихо продолжила шагать, смотря лишь себе под ноги. - Когда же ты, наконец, уйдешь? – от досады паренек аж выронил большое алое полотенце из рук. – Тебя дома совсем – совсем не любят что ли? - Наверно, не настолько, чтобы отдавать за меня сумасшедшие деньги. - Не деньги нам вовсе нужны. – он рывком поднял полотенце и быстрым шагом направился в самый темень мертвецки тихого коридора. - Не деньги? А что же тогда? – все это время я думала, что за меня просят слишком высокую цену, а зная отца, я даже не была удивлена, почему это я так долго нахожусь здесь. Теперь же все куда сложнее. – Что тогда? - Нечто, что куда важнее денег. Но вряд ли человек, который вот так вот просто отказался от своей дочери это поймет. – паренек одним быстрым движением открыл мне дверь в ванную. - Я приемная. – взяв из его рук алое полотенце, я последовала вперед. – Как скоро он вернется? Я хочу поговорить с ним. - Хен не обязан с тобой разговаривать. - Да, но я хочу хотя бы знать, какой цены я не стою. Для вас все так просто? Привезли, держите здесь меня. Ради чего? Весело? Раз уж от меня отказались, то прикончите к черту, а не держите здесь, как домашнего зверька! – я понимала, что пора остановиться, но досада внутри меня держала меня куда крепче, чем я свой здравый смысл. - Скажи спасибо, что мы не такие, как твой отец. – рассерженный мужской голос послышался из самого конца коридора. – Весело? Ты думаешь, мы в диснейленде? – мой обычно молчаливый ночной гость направлялся прямо ко мне, как фурия. – В этом мире закон, как последняя шлюха ложится под деньги. И ты здесь только потому, что мне, нам надоело на это смотреть. Закон? Справедливость? Праведный суд? – парень издал смешок, который вибрацией отдался до мозга костей. – Ты сможешь выиграть, если на оружие врага найдешь куда более действенное оружие. Так было всегда. Иисус в ответ на пощечину подставлял вторую щеку - какая глупость! Если твой отец верит в Бога, ему следует начинать молиться, потому что я для него стану и законом, и справедливостью, и праведной карой. Я не знаю, сколько времени я открыто смотрела в полные ярости глаза перед собой. Я стояла на месте, не решаясь наконец зайти в эту злополучную ванную и захлопнуть за собой дверь. Молодой паренек, что все это время стоял подле меня, так же ловил напряженный воздух, боясь лишний раз пошевелиться. Возможно, мы бы еще долго так стояли, если бы ночная фурия не скрылась в объятиях темного коридора. *** Жарко. Безумно душно. Моя темная и полупустая комнатушка стала самой настоящей парилкой. Наверно, на улице улучшилась погода. После того случая прошло ровно три дня, и все эти три дня он заходил ко мне только, чтобы принести еды. Его приход и уход можно было свободно разместить в пять секунд. Его мимолетные визиты единственное, что разбавляло мои мысли касаемо его слов. Свихнуться можно. Скоро время ужина, я ждала его. Ждала я и кучка моих вопросов, которые требовали ответов. Время шло. Мой табурет уменьшился? Кажется, лампа вчера горела совсем другим светом… Интересно, именно так становятся шизофрениками? - Ну, и жарень! – громкий металлический грохот привлек все мое внимание. – Сюда бы еще баньку. – паренек еле дотащил поднос с уже разлившейся водой до деревянного столика. - Где он? – я уже готова была излить на виновника каши в моей голове все свои вопросы, но «шоколадный» паренек опустил красную точечку моего смелостьдометра по самый плинтус. - Ушел. – он недовольно фыркнул, садясь на табурет. - Ясно. – я аккуратно подхватила стеклянный стакан с водой. - Хен разозлился вчера из – за тебя. - Знаю. - Почему именно ты? – вопрос немного озадачил меня. Что именно я? Вопрос с множеством ответов. Такая многоходовочка. Только я собиралась спросить вслух до этого мысленный вопрос, неожиданное громыханье за дверью заставило и меня, и моего юного друга переглянуться. Паренек рывком вскочил и бросился к двери, пока я отчаянно старалась уловить суть ситуации. Тяжелая дверь настолько резко распахнулась, что паренек из -за неожиданности врезался в моего взволнованного ночного гостя, державшего в руках черный, массивный пистолет. - Быстрее. – было произнесено настолько мимолетно, что мне понадобилось еще какое – то время хотя бы для того, чтобы разорвать зрительный контакт с рук парня, по которым уже текла тонкая алая струйка крови. Он сильно схватил меня за руку, взглядом указав такому же, как и я запуганному пареньку, чтобы он шел вперед. Глазами, полными огня, он смотрел в мои, и эти секунды казались мне вечными. Я не знала, чего можно ожидать. Он имеет все шансы пристрелить меня прямо здесь и сейчас. А я так покорно жду своей жалкой доли? Забавная штука, эта судьба. - Пошли. – еле тихо сказав, парень сжал мою ладонь в своей большой и теплой руке, заставляя меня соприкасаться с алой жидкостью, существование которой он, по-видимому, не заметил. - У тебя кровь! – мои слова были еле различимы в том грохоте, который только что раздался из коридора. Парень резко выбежал, пряча меня за своей широкой спиной, другой рукой готовый забрать жизнь любого неприятеля. Это забавно. В этот момент я думала только о том, что, вероятнее всего, у него открылась старая рана и из – за этого сочиться кровь. Думала, что когда все закончится (даже не знаю что) мне нужно будет сделать заново перевязку. Но я совсем не думала, что этого «потом» может и не быть. Я была уверена, что будет. Он же рядом. Из – за густого дыма мало что было различимо. Только отголоски моих соседов пробивались ко мне, рассекая воздух. Крепко держа мою руку, он вел меня вперед. Он что – то кричал им, но я никак не могла вникнуть что именно, да и не хотелось. От меня лишь требовалось так же крепко держать его ладонь и идти за ним хоть в логово к Дьяволу. - Там окно. – прикрыв одной рукой нос, который и так был спрятал тряпочной маской, парень отпустил мою руку, стараясь сорвать решетку, которая никак не хотела поддаваться даже столь сильным мужским рукам. - Форточка. Там форточка. – мои глаза, которые уже как – то привыкли к белым клубам пыли, еле распознали небольшую старую форточку, не отделанную металлической решеткой. - Лезь. – парень взял меня за плечи, готовый в любой момент поднять на руки и сбросить с этой форточки ко всем чертям. - А как же ты? – я схватила его за черную кожанку, вглядываясь в пронзительные миндальные глаза. И он, и я понимали, что выйти отсюда вот так могла только я со своими параметрами. - Лезь, я сказал. – он резко поднял меня за талию, чтобы я могла уцепиться за край белого обшарпанного подоконника. - Давай найдем другой выход! – я висела на его руках, не стараясь даже дотянуться до деревянного торчащего косяка. - Ты сумасшедшая что ли?! – парень опустил меня на землю, сильно сжимая мои плечи. В его глазах играли блестящие капли от столь густого дыма, и нас обоих уже периодически сводил сильный кашель. – Я найду ребят и выход. Лезь уже! – он рывком поднял меня, даже не дав сказать ничего в ответ. Еле ухватившись за подоконник, я встала на него, стараясь открыть форточку. - Обещаешь? – мне нужно было удостовериться, что он точно придет за мной, что не бросит, что выйдет и снова возьмет за руку. - Да. – чуть подпрыгнув, он подтолкнул меня так, что я свалилась на сырую землю, как мешок картошки. От потока свежего воздуха кашель усилился и чуть закружилась голова. От соприкосновения с землей мои голые ноги задрожали. Я уже и забыла, какого это. Голодными глазами я судорожно начала осматривать все то, что меня окружало. Серые заброшенные постройки, небольшие зеленые холмы чуть в далеке, одинокая дорога по той же сырой земле, да сумеречное небо. И в этот момент в мою голову забралась мысль: я же могу просто сбежать. Я свободна. Я могу просто уйти. Куда хочу, я могу идти. Одинокая, едва различимая дорога звала меня к себе, а я лишь стояла, внимая клубам сплошного тумана, которая просачивалась все через ту же форточку. С трудом поднявшись на ноги, я пошла в сторону дороги, уверяя себя, что все по справедливости. Такова судьба. С этим ничего не поделаешь. Именно так. Машинально посмотрев на руки, мои ноги замерли. Все в крови. В его крови. Почему сердцу так больно? Не хочешь, чтобы он умирал? Зачем же полюбило его? Зачем привязалось? Зачем… Я и понять не успела, как мои ноги сами понесли меня назад, к ко всему уже дымящемуся бетонному зданию. Обходя его со всех сторон, я старалась найти дверь, но лишь большие решетчатые окна поясом тянулись по всему периметру одноэтажного прямоугольника. Руки судорожно дрожали, цепляясь в надежде к каждому окну, к каждой решетке. Обходя все раз, и раз, и раз, я начинала цепляться за мусор, что словно глыбы курировали все здание, ведь должна же быть где – нибудь эта дверь в этом Богом забытом месте. Раскидывая во все стороны дряхлые, мокрые от дождя бревна, я глазами уцепилась за плитку кирпичного цвета, отдаленно напоминающую дверь. Если посмотреть сейчас на эти чертовы руки, то было бы уже не понять, где его кровь, а где моя. Все смешалось, все смешалось, что на руках, что в голове. - Эй! – чуть открыв с трудом рабочую дверь, я изо всех сил начала надрывать голос. – Эй! Сюда! Сюда! Дверь настолько тяжело открывалась, что держать ее хоть в полуоткрытом состояние для меня была целая задача. Но если я отпущу, то они могут не увидеть хоть и тусклый, но свет. Я мысленно считала секунды в голове, представляя, что сейчас он без памяти лежит на холодном бетонном полу, задыхаясь, держась за грудь. От этих кадров становилось не по себе и мысль о том, что я должна пойти за ним внутрь все крепла. В течение двух минут сплошной дым рассекла неизвестная мне рука, в попытках отыскать тот слабый тусклый лунный свет. Я резко схватила его за руку, со всех сил отбрасывая к выходу. Коренастый мужчина упал на землю, корчась от боли, стараясь нормализовать забитые легкие. Спрашивать его о том, где другие сейчас было просто на просто бесполезно, и я все так же молча ждала, стараясь держать дверь в открытом состоянии. Один за другим мужчины, словно забитые отцами мальчишки, начали бессознательно падать на зеленую траву. Пока они как – то старались прийти в себя, я ждала последнего, его. Дверь уже начинала содрогаться с одной стороны от тяжелых бревен, с другой моей хрупкой, но все же хватки. « - Обещаешь? - Да… »… Эхом прошлось в моей голове, заставляя всю спину покрыться мурашками. Кровь сочилась из моих рук, сердце бешено колотилось, абсурдные мысли просились засесть в моей голове, отнимая все оставшиеся силы. Что мне теперь делать? Что делать… Неожиданный сильный удар в бок сорвал все силы, принуждая упасть на землю, отпуская дверь. Только я смогла открыть глаза, как он, лежа у моих ног, отчаянно пытался нормализовать свое дыхание. Весь в крови, грязный, он лежит, хватаясь за траву, дрожа от сильной боли. Я не могла понять, откуда во мне появились силы доползти до него, это было и не так важно в этот момент. Я осторожно взяла его голову, ложа себе на колени, рукой поглаживая уже белые от пыли непослушные волосы. Не долго думая, я сорвала с него черную маску, которая мешала ему нормально откашляться. Зачем же я это сделала… Теперь его лицо навечно будет стоять перед моими глазами, не давая заснуть…