Система Шанси. База ВКС №24
Ревуны тревоги выдернули нас из положения «спя». Руки на автомате натягивали комбинезон, пока голова пытались сообразить, что происходит. В коридорах базы образовались отделения ОСНАЗа, в форме ПДО[1], патрулирующие коридоры. На стенах загорелись жёлтые стрелки, ведущие к ангарам и зелёные — в убежища, для персонала и техников. Флуггеры поднимали в воздух всеми способами: и катапультами, и разбегом, и даже выкопали где-то десяток навесных твердотопливных ускорителей, позволяющие «Соколам» взлетать с десятиметрового пятачка. Эту маразматическую идею придумали ещё во времена надводного флота — таким образом запускали в воздух самолёты с ТАВКРов. Это мне по секрету рассказал Вальтер, то бишь Санька Ульбрихт из второй эскадрильи нашего полка. Он вообще в истории шарит. Полк выпихнули в космос и флуггеры начали перестраиваться в боевые порядки. Истребители и торпедоносцы вились, как комары, вокруг огромных туш линкоров и рейдеров, описывали сложные траектории вокруг эсминцев и фрегатов. Противник все прибывал в систему — черноту космоса то и дело прочерчивали следы черенковского излучения. Корабли в этот раз были намного больше — даже четыре линкора, по предварительным снимкам похожих на вытянутые Эльзасы — больше километра длиной. Вместе с ними ещё несколько десятков то ли рейдеров, то ли эскортных авианосцев — привычных глазу монструозных башен главного калибра не было видно, но вот что-то вроде катапульт в носовой части камеры слежения на «Мольтке» заметили. Вокруг них крутилось под сотню фрегатов и корветов. И по-прежнему полное отсутствие МЛА. Тем не менее, сила собралась серьёзная, способная на равных противостоять собравшимся тут силам Великорасы.Та же система, позиции ударного соединения Иерархии после торможения
Сверхсветовые переходы на эффекте массы имеют множество особенностей, во многом определяющих тактику боя, логистику и конструкцию кораблей. Во-первых, это ограниченная дальность перехода. Для создания «пузыря» поля на ядро нулевого элемента необходимо подавать электрический заряд. Положительный — масса растёт, скорость падает, как и скорость движения фотонов. Отрицательный наоборот, уменьшает массу, а вместе с ней растёт и скорость света. Таким образом для всех государств Совета стали доступны перелёты между звёзд. Но ядро не может накапливать заряд вечно. Пятьдесят часов — и кораблю надо сбрасывать избыточный заряд, иначе неминуем риск пробоя и повреждения нежного электронного оборудования. Фрегатам и старым моделям эсминцев в этом легче: им достаточно сесть на планету, установить кабель заземления и ждать пока заряд не придёт в норму. А вот остальным приходилось либо стыковаться к специальным станциям разрядки, обычно расположенным в верхних слоях атмосферы газовых гигантов, либо таскать с собой их мобильных собратьев, представляющих собой огромные, размером почти с дредноут, аккумуляторы, позволяя повысить мобильность и радиус действия флотов. Во-вторых, это неизбежный разброс после торможения. Поддержание строя требует немалого числа маневров, зачастую рассчитываемых специальными программами. Но во время таких переходов любой маневр будет в тысячи раз сильнее, и может привести к столкновению и гибели. Из-за неточностей в курсопрокладке после сверхсветовых прыжков дрейф может достигать сотен, а то и тысяч километров, и сбор соединения может занимать часы. В этот момент флот наиболее уязвим: построение нарушено, и через появляющиеся «мёртвые зоны» могут прорваться вражеские эсминцы, расстреливая в упор торпедами и лазерами ПОИСК. Ничего подобного не произошло. Несмотря на всю предусмотрительность наварха, решившего вывести Третий линейный подальше от единственной пригодной для жизни планеты, противник не решался атаковать. Как уже доложил ему легат Артериус, противник не обладает технологиями на эффекте массы, а значит встречной атаки можно не ждать. — Начинаем продвижение. Без прыжков. — скомандовал наварх. Это не было его первым сражением, но точно будет самым крупным. Всё его естество желало этого момента. Многие турианцы желали. Войны, настоящей войны, не каких-то там пострелушек в системах Термина, а такую же, как давно ушедшие в историю Восстания кроганов. С масштабными сражениями в космосе, с орбитальными бомбардировками, оставляющие на поверхности горящих планет лишь дымящиеся обломки, с героизмом отдельных солдат и целых подразделений, с подвигами, достойными остаться в истории. Наверное, всего этого можно было избежать. Отправить световой сигнал, помигать прожектором. Избежать всех этих потерь. Ведь война — это не только героические деяния и красивые картины. Это и изнурительные бои на истощение, пока одна из сторон не сломается, или попросту закончатся подкрепления. Это и высадки на неподавленную ПКО, когда лишь тонкая плёнка кинетического барьера да пара сантиметров обшивки отделяют бойца от превращения в продырявленный осколками от разрывов снарядов труп. Это похоронки, в которых скупыми буквами электронного пера писалось стандартное: «Отпрыск вашего великого рода пал на службе Иерархии и турианского народа». Наверное, таких разумных, как он, называют разжигателями войн. Такие как наварх пойдут на любые преступления, дабы вырвать своё у судьбы — победителей не судят. Он или вернётся триумфатором, или сгинет в безвестности. Он устал выполнять приказы азарийских матриархов (не напрямую, конечно, но их просьбы, с описанием возможных последствий из-за невыполнения, делали их убедительнее некоторых приказов собственного командования) по ликвидации пиратских гнёзд, контролируемых другими матриархами. Наконец-таки он сделает свой собственный выбор, и была надежда на то, что свой выбор сделает и турианский народ. Оставаться «цепными варренами Совета» или стать действительно суверенным государством?Там же. Орбита планеты Шанси, позиции флота ОН.
Командование предполагало урегулировать конфликт любыми разумными средствами. И клятвенно обещало отправить любого, кто сорвёт контакт, добывать хризолит на Меркурии безвылазно. Киркой. Желающих не нашлось, и два флота зависли в пустоте, ожидая непонятно чего. Чужаки, оказывается, ожидали второй эшелон сил. Сразу после появления в системе очередных черточек открыли огонь линкоры. Неизвестно, сколько снарядов схлопотала «Белоруссия», но этого явно было мало километровому линкору. Лишь несколько кратеров в зеленоватом металле брони выдавали, что линкор получил попадания. Не знаю, как там внутри, но внешне выглядит вполне прилично… Внутри по-видимому было похуже. Потому что, когда я вылез из очередной атаки на эсминец противника, заметил, что у флагмана работает только две башни ГК из четырёх, а факел ТЯРД даже на глаз неровный и короткий. Это не помешало громадному кораблю продолжать жить — и выполнять свое предназначение. 24-дюймовые снаряды накрывали кубатуру конусом осколков, запросто пробивая и странные щиты чужаков, и броню их супер-эсминцев. Линкоры чужих пока держались подальше, за пределами эффективной дальности огня артиллерии, изредка уклоняясь от редких пролетающих снарядов и сбивая захватившие их в прицел торпеды из своих систем ПКО. Космос расцвел огромной вспышкой ослепительно яркого пламени — ещё один корабль нашел свою кончину в этой пустоте. Но сейчас было не до философствования — подо мной расстилалась матовая броня дредноута врага. Большинство башен ПКО выбили недо-«Хагены», пока работали их щиты, а остатками сейчас занялись мы. «Сверху», извне плоскости эклиптики к нам приближались три фрегата, закрывая своими корпусами абордажные боты с ОСНАЗом. То и дело вокруг веретенообразных кораблей вспыхивали светящиеся элипсоиды щитов, обозначая очередное попадание. Наша эскадрилья крутила дичайшие карусели на двух десятках объективных «же», оставляя позади обломки точек объектовой обороны и оплавленные куски флуггеров. Кровь приливала к голове, глаза затягивало красной пеленой, но я продолжал тянуть на себя рукоятки тангажа и жать на гашетки. Живи. Бей. Пока бьёшь — ты жив. Пока плавится броня в фокусе твоих излучателей — ты жив. Пока дрожит от невероятных ускорений корпус «Сокола» — ты жив. Пока пульсирует сердце импульсного реактора — ты можешь сражаться. К концу «обезвреживания» тяжёлого рейдера из атакующих сил мы потеряли пятнадцать машин — двенадцать «Соколов», «летающий радар» и три «коровы» — то бишь «Андромеды». Статус пилотов неизвестен, но выжить в этом хаосе сложно. Фрегаты разошлись в стороны, пробивая броню «Иглобрюхами». Четыре штуки, уложенных в одну точку проделали в броне дыру метров десять в диаметре, куда завалился транспорт, на ходу открывая аппарель и выпуская очень злых абордажников. Перед нашим потрёпанным полком, который стал размером с эскадрилью, встала куда более сложная задача. Сейчас, когда на борту наш спецназ, враг может решить пожертвовать кораблем, но не допустить захвата. И наша задача — прикрывать линкор от атак своих же. Пока что есть время перегруппироваться — пока абордажники не захватят большую часть корабля, тревоги не будет. — шшшшшшшшшшш… Сокол-12, я Крот. Черт, и кто придумал эти дурацкие позывные? В общем, арсенал наш. Встретили сильное сопротивление, пятеро «двухсотые» и четверо тяжелых. Готовьтесь, они уже запрашивали статус, сейчас попрут… *****, Леший, левая дверь, они ее сейчас прорежут… Дальше был шум, звуки выстрелов и крики пополам с ревом.Боевой информационный центр дредноута «Почтенный».
— Внимание, прорыв дронов противника, около полусотни, пеленг 49-86, дистанция 3500. — сенсорная система работала почти без перебоев, собирая отметки с ближайшего пространства и выводя на голографический экран, на котором разразилась крупнейшая космическая битва за последние несколько веков. Противник, как и ожидал наварх, успел запросить подкрепления, и надежд на то, что бой будет честным — четыре на четыре — не было. Лидары [2] отметили наличие у противника как минимум шести дредноутов, но активную стрельбу вели только пять из них, включая те, с которыми столкнулась бесславно погибшая 93 дивизия. А вот интересным было то, что возле четырёх из них начали появляться отметки дронов. Неужели они решили не просто использовать дорогие и неэффективные в современном бою дроны, но и сделать на них ставку? Впрочем, как показали отчёты, способны они на многое — по крайней мере, проблем с лазерами у них нет. Тактика крупных сражений у пришельцев тяготела к ближнему бою с применением энергетического оружия, ракет и медленных снарядов. Кинетических барьеров у них при этом не наблюдалось, но вот толстая броня была на уровне Силариса — один из вражеских дредноутов, несмотря на плотный огонь всей тяжёлой бригады, сломавшей ему двигатель и большую часть артиллерии, продолжал огрызаться, и это стоило Фиделиту двух крейсеров и дивизиона эсминцев, попытавшихся добить его торпедами. Когда корабли уже вышли на дистанцию торпедного залпа, притворяющийся куском металла дредноут выпустил в них четыре снаряда чудовищного калибра. В бою лёгких сил особого преимущества ни у кого не было — превосходная маневренность и выучка турианцев столкнулась с мощной энергетикой, позволявшей буквально «заливать» пространство вокруг себя потоками разогретой до миллионов градусов плазмы, от которой испарялась броня, а тела превращало в прах. — Принято. Батареям ПОИСК с четвёртую по семнадцатую перевести огонь в этот сектор. Можете применять запасные блоки. — нет, если всё-таки он переживёт эту битву, то он срочно передаст рапорт Примарху на восстановление производства МЛА. Этот бой показал их эффективность. Буквально полсотни машин смогло расчистить путь к его позициям, и наварх был уверен, что вражеский командующий не сможет не воспользоваться этой брешью. И потому именно здесь стоит сконцентрировать огонь лазеров. Впрочем, некоторые машины оказались крайне устойчивы к их огню. Экспериментальные машины с какими-нибудь противолазерными щитами? Возможно, да и вполне логично — против него явно что-то вроде ударного флота, а такие обычно имеют приоритет по всякого рода «новинкам». Но самое страшное, что маленькие и лёгкие машины могли практически на равных конкурировать с его фрегатами! Да, неся в два, в три раза больше потери — но москит управлялся одним врагом, а фрегат — почти пятьюдесятью турианцами! — 18-я, Духи вас дери, куда пошли? Огонь в сектор Эмс-196, там у вас три эсминца в прорыв идут! — хотя бы прикрыть фланг крейсерами, они смогут разобраться с наглецами. — Не можем помочь, командир, вражеские москиты вынесли нам радиаторы, пока остывать будем, нас семь раз перестреляют! — накал боя нарастал, и повреждения начали накапливаться. В какой-то момент у кого-то или сдадут нервы, или откажут критически важные органы. — Проклятье! Орудийный, срочно расчёт огневого решения по этим пронырам! — на дредноутах, помимо длинных и мощных осевых орудий есть и бортовые. Пусть и фрегатного калибра, но должно хватить и этого. И вот, огромная мерцающая вспышка — один из вражеских дредноутов всё-таки погиб. Пал под многочисленными «дротиками» турианских орудий, подобно одному из древних зверей Палавена, на которых охотились предки наварха тысячелетия назад. — Перевести огонь на следующую цель! Схема три! — теперь вся бригада синхронизировала огонь во времени, чтобы точными залпами пробивать бронированную обшивку. Даже просто импульс таких залпов сбивал прицел автоматам и концентрацию органикам. — Внимание, говорит «Стойкий». У нас на борту абордажники, повторяю, у нас абордажники. — фрегаты были отвлекающим маневром. Они заставили нас поверить в торпедную атаку, чтобы скрыть свои истинные намерения. Судя по всему, они хотели захватить флагман и внести хаос в управление боем. И один шанс попасть на флагман из четырёх оказался для них неудачным. ПОИСК всё же сумел сбить почти двадцать машин, пока не был полностью подавлен. Теперь всё зависит от храбрости, стойкости и выучки контрабордажной команды.Лейтенант Георгиев, пилот, позывной «Сокол-12»
Эти уроды сбили «Варяг»! Авианосец поднял все флуггеры и старался держаться подальше — не помогло. Вражеские линкоры как будто знали о его уязвимости и перевели огонь с почти замолкшей «Белоруссии» на него. Линейные авианосцы имеют чисто символическое бронирование, и удержать торпеду или линкорный снаряд для него — уже большая удача. Борт «Варяга», уже до этого перепаханный десятком торпед после отчаянной атаки вражеских фрегатов, получил ещё и кучу попаданий из артиллерии чужаков. Такой печальный конец. Надеюсь, парни успели спастись. Возмездие быстро настигло вражин. Один из дредноутов врага не успел увернуться от «сеточки» европейских «полководцев» и, потеряв щит, большую часть подвижности и боевую ценность, приобрел взамен внушительную пробоину. Видимо, снаряд повредил батарею осевых орудий, потому как дредноут стал лишь изредка постреливать из бортовой артиллерии. И когда к развороченному боку исполина кинулись клубы москитов, его капитан, выжимая все соки из покалеченного движка, попытался протаранить построение линкоров ОН. А когда это не удалось — просто подорвал себя. Голубой шар, по цвету похожий на чёрточки, в которые размазываются корабли чужих, слизнул десяток «Фульминаторов» и два фрегата. Такая верность долгу заслуживает уважения и страха — кем надо быть, чтобы не ценить жизнь? Первая атака корветов противника на… нейтральный… ничей… общий, да, общий дредноут стоила нам ещё шесть машин. Причем, как ни странно, по кораблю они не стреляли. Значит, у нашего десанта не так все хорошо. Приказ есть приказ. Очередная пара корветов заходила в атаку — и в этот раз не повезло уже мне. Многострадальный «Сокол» с самой большой красной звездой поймал последний в его жизни лазерный луч и начал разваливаться. Заработали реактивные движки кресла, уводя меня от готовой взорваться термоядерной бомбы подальше. Прямо в броню общего дредноута.