ЗС-1476 по каталогу Сферы
На мостике турианского крейсера царило необыкновенное оживление. Заштатная патрульная база, обычно не встречавшая ничего опаснее мелких батарианских пиратов, сейчас была похожа на встревоженный улей. Капитан крейсера, флагмана дивизиона эсминцев, был воякой до мозга костей и великолепным тактиком. Сенсоры обнаружили движение возле одного из неактивных масс-реле, под кодовым номером 314. Ничего точно сказать было нельзя, и потому стоило лететь и проверять систему. Имея приказ: «Проверять все сигналы о возможной активации ретрансляторов массы» он, недолго думая, решил его выполнять. Всё же патрульная эскадра — серьезная сила. Лёгкий крейсер, пусть и морально устаревший, но который всё ещё мог нести службу против всякой мелочи, пока не начнут проявляться усталостные эффекты, четыре эсминца, полностью загруженные дезинтегрирующими торпедами (одним Духам ведомо, каких сил стоило командиру выбить их у снабженцев) и два десятка фрегатов — естественно, он не справился бы с пиратским гнездом типа Омеги, но для перехвата батарианских работорговцев — достаточно. Капитан не любил батарианцев и не понимал, почему Иерархия закрывает глаза на турианских рабов. И вот эти прохиндеи решили проскочить его зону ответственности, а может и вовсе активировать ретранслятор в поисках новой «добычи». Это послужило дополнительным стимулом, и один за другим эсминцы, фрегаты и сам крейсер исчезали в голубых вспышках, уносясь за многие световые годы, в гости к безумцам, решившимся нарушить законы Цитадели.Система Шанси
Наконец учёные что-то намудрили с этим мега-револьвером и в системе стали появляться корабли противника. Вернее, пока ещё не противника, но я сомневаюсь, что кто-нибудь додумался бы послать вперёд гражданских. Два десятка корветов, прикрывающих шестёрку фрегатов, а в центре висел какой-то эсминец-переросток. Наши же корабли висели в центре сферы истребителей и наблюдали, как неизвестные подползали к нашему строю на каких-то 9 км/с, сверкая длинным хвостом ионного выхлопа. ИОННОГО. Зачем ставить ионный двигатель, над которым даже автоматические зонды смеяться будут, на военный корабль? На любом уважающем себя корабле Великорасы, будь он даже последним гражданским транспортом, обычно стоит полноценный термоядерный реактор, дабы обеспечить энергией прожорливые катушки удержания плазмы в двигателях, а также обеспечить накачку мощных лазеров, поддерживающих реакцию синтеза. И ещё полноценный термоядерный двигатель, который от реактора отличается разве что тем, что «движок» открыт с одной стороны, для создания реактивной тяги. Из преимуществ ионников на ум приходит разве что незаметность — узкий пучок ионов труднее заметить, чем мощный плазменный поток…Там же. Мостик флагмана 93 дивизиона эсминцев.
Четыре дредноута. Лучше бы этот сигнал оказался ложной тревогой. Или здесь оказался бы обычный для этих мест батарианский рейд. Это угроза, но хотя бы привычная угроза. А тут — сразу четыре дредноута, как будто ждали. И вместе с ними — полтора десятка эсминцев. Странным было разве что отсутствие крейсеров, но здесь можно было предположить, что в отсутствие ограничений на крупные корабли будет уместнее строить дополнительные дредноуты, а вместе с ними эсминцы с фрегатами, как эскорты для основы флота. Плюсом к тому, что уже имелось, вокруг построения вероятного противника роилось более сотни пустотных дронов [1]. Использование роботизированных платформ не было чем-то удивительным. Наземные силы очень часто использовали подобные для удержания фронта при обороне и в качестве огневой поддержки при наступлении. Вот только использовать подобное в космосе никто не решался, и на это были свои причины. Во-первых, отсутствие компактных и в то же время эффективных средств поражения кораблей противника. Дезинтегрирующие торпеды были довольно громоздким оружием, и крайне дорогим, так как боеголовка представляла собой специальный заряд из нулевого элемента [2]. Обычные же орудия на эффекте мнимой массы ничего не смогли бы сделать против кинетических барьеров полноценных космических кораблей. Лазеры, вроде устанавливаемых в системе ПОИСК, имели свойство перегреваться, разрушая рабочую среду, и требовали замены после пары десятков выстрелов, что было недостаточно для сколь-либо длительного космического боя. Обычные же ракеты банально не успевали за кораблями, которые за счёт масс-ядер могли достигать значительных ускорений и даже уходить в сверхсвет, «снимая с хвоста» любых преследователей. Во-вторых, система управления была бессильна против мощной системы РЭБ. Во время службы в системах Термина была ситуация, когда атакованные такими же москитами пираты просто врубили глушилку (подобное устройство было чуть ли не обязательным для успешных рейдов) и расстреляли потерявших управление дронов ПОИСКом. Продвинутые ВИ были очень дороги, требовали мощные квантовые компьютеры, и всё равно уступали органическим операторам. Помимо этого, имелся риск самоосознания, и превращения в полноценный ИИ, что выводило подобные машины из юрисдикции Цитадели и Иерархии в частности. Пилотируемые же варианты, согласно предварительным расчётам, приводили к чрезмерным потерям подготовленного личного состава, что для Иерархии было недопустимо. В-третьих, для хранения банально не хватало места. Когда дело доходило до размещения этих машин, то конструкторы держались за каждую тонну свободного веса чуть ли не с когтями. Помимо простого размещения машин (что можно было организовать в пустотах между бронеплитами), они требовали ремонта (и желательно не на местах хранения, а лучше вообще полноценную мастерскую, и с мощностями, позволяющими проводить чуть ли не полный цикл производства), дополнительный персонал (что означало расширение жилой зоны, наращивание мощности СЖО и как итог увеличение размеров, массы и стоимости) и, что самое главное, «отъедали» место у артиллерии и реакторов. Поэтому от их использования решили отказаться. Кое-где ещё ведутся разработки, но на общую ситуацию они почти никак не влияют. И вот перед ними стоит флот, который принадлежит неизвестно кому (может, даже протеанам, чем Духи не шутят, по рассказам, у них было девятьсот дредноутов), и только от него зависит, каким будет завтра. — Передайте пакет Первого контакта. Посмотрим, получится ли выйти на связь. — Принято. Начинаю трансляцию. — ответил связист. В пакете Первого контакта был стандартный блок данных, единый для всех цивилизаций, основанных на наследии протеан. Любой, кто обладал гиперсветовым передатчиком на эффекте массы, мог бы его обнаружить и принять. Внутри были стандартные данные: язык математики, некоторые физические константы, спектры нулевого элемента и языковые матрицы протеанского, для установления полноценной связи и примерного понимания. Тишина. В ответ была только тишина. Вражеская эскадра (а это были враги, трибун был уже уверен, иные нашли бы способ найти общий язык) не сдвинулась с места, не начала мигать световыми сигналами, выдавая, что пакет был принят. Лишь москиты начали интенсивнее роиться вокруг прикрываемых кораблей. Вся команда мостика была напряжена, подобно сжатой до предела пружине. Но если сжимать её слишком сильно, то рано или поздно она сломается. — Не стрелять! Я повторяю, НЕ СТРЕЛЯТЬ! Поздно. Снаряд уже вылетел. Десять килограммов. Две тысячи километров в секунду. Пять килотонн энергии. Четыре секунды до попадания. И только Духам ведомо, сколько до конца войны.Там же. Позиции флота ОН.
С «Белоруссии», флагмана соединения, по всем каналам передавали сообщение приветствия. Неизвестно, имели ли чужаки транспортные камеры, но на расстояниях до 900000 км приличную связь даёт и радио, благо задержка всего в три секунды, терпимо. Ответа нет. Я сильнее вцепился в рукоятки управления, пальцы подрагивали над гашетками. Умный блок «Саламандры» вколол мне ударную дозу успокоительного — мандраж перед боем недопустим. В этом бою флуггеры действовали звеньями — никто не мог сказать, какие будут потери, и не рассыпется ли система управления войсками. Никто не решался сделать первый ход — ни наши, ни чужаки. Давление росло, и наконец последовал взрыв. Один из чужаков не выдержал и произвел выстрел в сторону «Белоруссии». Броня спокойно выдержала удар, и линкор ударил в ответ. Скорость полета снаряда чужих была много больше полета человеческих снарядов — но эффект был обратным. Как мы узнали после боя, чужие стреляли десятикилограммовыми вольфрамовыми иглами со скоростью в 0,7% от световой, которые прошивали почти десять метров титанира. Но такая игла не могла нанести смертельных повреждений линкору, в отличие от трёхтонных снарядов «Белоруссии». Эсминец чужих проявил завидную маневренность, увернувшись от трёх снарядов в залпе, но четвертого хватило сполна — корма и куски носовой части корабля чужих стали медленно дрейфовать в разные стороны, выпуская в космос еле заметные облачка атмосферы. Это был сигнал. Рванули с катапульт «Хагены» с лёгкими ПКР «Экзосет», стараясь выбить ПКО кораблей. Оснащенные поляризатором обшивки для пробития щитов и броней из обедненного урана, такие ракеты выдерживали до трёх попаданий лазеров «Палатки». Я выставил РУДы на максимум, чувствуя, как меня вжимает в кресло восьмикратная перегрузка. На самом деле «Сокол» двигался с ускорением где-то в 15 g, набирая приличную относительную скорость. В космосе расцвели беззвучные вспышки разрывов ГК — все линкоры и тяжёлые рейдеры клали шрапнельные снаряды полузалпами — по два снаряда каждые 30 секунд. Восемь выстрелов на ствол — и в бой вваливаются подошедшие флуггеры. Я крутил головой на всю верхнюю полусферу: «Андромеды-Е» так и не засекли вражеских «москитов». Возможно, их просто нет, а возможно — это какая-то хитрая система маскировки… В общем, «Соколы», на которых не было ничего противокорабельного, просто кружили в кубе, ища с кем-бы подраться. За то время, пока флуггеры выходили в атаку, залпы линкоров выбили ещё два корвета противника, серьезно повредив третий, который сейчас на одном «жэ», теряя атмосферу и топливо, уходил в сторону «револьвера». Я коротко скомандовал: — Звено, клин, цель подсвечиваю. — и перекинул целеуказания на бортовые компьютеры звена. Пара «Соколов» довернула в сторону покалеченного корабля, набирая скорость. Цель проста: обезвреживаем оставшиеся огневые точки и вызываем абордажников. Шлем отобразил зелёные треки безопасного пути, которые тут же были выкинуты в мусор — нам надо не безопасно, а эффективно. Резкий вираж, маршевые движки отключить — хватит и маневровых, разворот в сторону врага, проход вдоль борта, поливая все из «Ириса», короткий форсаж, совмещённый с противолазерным рваным маневром, и повтор. Флуггеры один за другим заходили на цель: сначала Венькой, потом я. Лазерный огонь почти не принес результатов: несмотря на активное мерцание щита лучи лазеров оставляли в броне только глубокие оплавленные борозды, как будто линкорную броню режешь. Но вот то, что снаряды твердотелок завязли в щитах врага было для нас полной неожиданностью. Впрочем, где-то через минуту повреждённые щиты наконец отключились, и мы смогли подавить оставшиеся башни ПКО. В космос ушел кодированный сигнал — и с «Украины» к нам двинули пара десантных ботов с ОСНАЗом на борту. Мы даже не пытались пробить броню корвета, и это оказалось фатальным промахом: размазываясь в светящуюся голубую черту, противник исчез из-под нашего носа. Пока звено собиралось в строй, гася относительную скорость и выравнивая эйлеровы углы, было время осмотреться вокруг. Космический бой прекрасен. Как можно восхищаться смертью? Оказывается, можно. Багрово-красное клубы огня. Красные трассы осколков, подсвеченные компьютером. Писк системы предупреждения, когда радар врага захватывает тебя в прицел, переходя в рёв, когда в последний момент уклоняешься от прошедшего буквально в миллиметрах лазерного луча. Ты даже не видишь то, что лишь чудом не превратило твою машину в кусок сплавленного металла и пластика. Сотни летящих ракет с обеих сторон, кружащие невероятные карусели и беззвучный подрыв самоликвидаторов, невидимый на фоне буйства огня. Говорят, в космосе нечему гореть. Это так. Но в любой взрывчатке есть запас связанного кислорода, что уж говорить про силумит. Он горит всегда и везде. Миллионы люмен перегревают обшивку, размягчая ее до состояния желе. Невидимые лучи лазеров, серьезно калечат лёгкие «Соколы» и повреждают бронированные «Хагены». Кажется я начинаю понимать причину отсутствия у чужих авиации. ПКО у них что надо — десятки, а то и сотни лазерных лучей, и это на таких маленьких кораблях. Наконец на радаре погасла последняя красная точка, самоликвидировалась последняя улетевшая мимо торпеда, спасательный бот подобрал последнего «безлошадного» пилота. Из нашей эскадрильи погибли двое, ещё двое успели катапультироваться. Вылезая из машин, мы прямо в скафандрах развалились на железном полу ангара. Руки ощутимо трясло, озноб пробирался до костей. Я кинул быстрый взгляд на немецкую часть ангара и заметил наконец истребитель с номером 230876. Оплавленный стабилизатор, отсутствующее шасси, последняя ракета на внешнем пилоне — он вышел из боя победителем. Сегодня никто не получит звёзд на борта. Никто не будет крутить дырку под медаль. Но сегодня поднимутся первые бокалы за тех, кто погиб на этой дурацкой войне. Войне, которая началась сегодня.