И большего не надо

С раннего детства Мэлот верил лишь в долг, так его воспитывали. Долг перед родиной, королём, народом. Никогда не отступать – вот, что завещал ему отец. И он не отступал ни в детских проказах, выгораживая товарищей, ни стоя с ними спина к спине в драках, ни на тренировочном поле, отражая удары противника деревянным мечом. Мэлот рос сильным, активным, гордостью отца и опорой матери… Он любил их и людей вокруг, и мог с уверенностью сказать, что он счастлив. До того ужасного дня… Ирландцы напали внезапно. Они убивали, грабили, насиловали, издевались, увечили, просто чтобы позабавиться. Дор глох от воплей и захлёбывался пролитой кровью… Мэлот отлично помнил крик матери, горечь слёз на своих губах и остекленевшие глаза отца… «Это конец нашему счастью.» – думал он тогда. - Ты один! Один у матери! – Кричал кто-то ему в лицо, встряхивая за плечи, не позволяя напасть на ирландских воинов с обломком отцовского меча. – Если ты погибнешь, кто защитит её?! И он, глотая злые слёзы, остался стоять на месте. Вдоволь «нагулявшись», ирландцы ушли, оставив после себя тлеющие руины и разбитых людей. «Я – опора матери. – Думал Мэлот, давя слёзы. – Я не буду плакать! Теперь я – её опора!». Городские мальчишки и старые товарищи с готовностью пришли на помощь, разбирая завалы, туша пожары, разыскивая всё, что могло сгодиться, чтобы выжить. И он уверенно вёл их, хмуря брови и не обращая внимания на усталость. Он был уверен в том, что сможет оставаться сильным, сможет исполнить свой долг. Перед родиной, королём, народом… Но до тех пор, пока не появился Он. - Мэлот, это Тристан из Арагона. – Сказала мама, держа за плечи чумазого мальчишку. Он был выше Мэлота на полголовы, светлые волосы вились и топорщились на голове. Карие, почти чёрные глаза из-под нахмуренных бровей смотрели настороженно, словно у волчонка, и, вместе с тем, растерянно, губы были плотно сжаты и подрагивали. «Слабак. – Решил про себя Мэлот, разглядывая мальчишку. – Обыкновенный слабак, изнеженный сын богатого отца. Не стоит тратить на него время». Но всё же не обращать на него внимания не получалось. Тристан не ходил разбирать завалы, не собирал еду, почти ни с кем не разговаривал и всё время сидел в своей комнате, лишь изредка куда-то пропадая. Мэлот каждое утро видел его покрасневшие глаза, когда они садились за стол и лишь презрительно фыркал. Слабак. - Он многое пережил. – Говорила мама, положив руку ему на плечо. – Подружись с ним. Он теперь твой брат. Сегодня они занимались фехтованием на наскоро отстроенной площадке. Несколько десятков мальчишек обучались у воинов, по приказу лорда Марка и Мэлот, отрабатывая удары вместе с ними, радовался, представляя, как они смогут дать отпор ненавистным ирландцам! Отомстят! - Тристан не хочет драться! Он боится! – Со смешками крикнул один из мальчишек, привлекая внимание. – Защищайся! Снова этот пацан из Арагона! Мэлот нахмурился и обернулся. Тристан стоял в проходе между ограждений, опустив меч. Его шлем валялся на земле, а сам он, смотрел на окружающих так, словно они все наивные дети. Это повторялось каждый раз: он отрабатывал удары вместе со всеми, но стоило начать спарринг и он, опустив меч, уходил с поля. - Почему ты снял шлем? – Мэлот шагнул к Тристану. Хватит уже! С ним носятся, как с маленьким, но с этой войной они уже не дети! Пора бы это понять! – Опять будешь плакать? Мой отец тоже погиб, но я не плачу! Тристан смотрел враждебно и Мэлот толкнул его в грудь, заставляя отступить. Ну что за слабак! А ещё ему, Мэлоту, присматривать за ним! Называть братом! Злость закипела в груди парнишки и он снова с силой толкнул Тристана, наступая. - Правильно, беги! – Отчего-то захотелось ударить по больному. Заставить этого слабака показать свою сущность. Чтобы все увидели, как он упадёт на колени, прося пощады. Чтобы мама увидела! И Мэлот знал, что для этого нужно. – Ищи другой люк! Прячься, трус! Последнее слово он буквально выплюнул в лицо «брата». О да, он знал, как мальчишке из Арагона удалось выжить, дядя Марк рассказал им об этом. Секунда и Тристан, как Мэлот и ожидал, с рыком бросился на него, замахиваясь деревянным мечом. Только вот дальше всё пошло не по плану. Первый удар, второй, третий… Тристан бил сильно и точно, используя свою злость, и Мэлот едва успевал защищаться. Сильный толчок в грудь и Мэлот, потеряв равновесие, летит на землю. «Невозможно!» – Подумал он, пытаясь вновь встать. Он видел, как к Тристану подбегает ещё двое мальчишек, но он с лёгкостью, буквально в пару ударов, побеждает и их! Ещё чего! Мэлот вскочил с земли и снова напал на Тристана. Он уложит этого слабака! Но стоило ему только замахнуться, как Тристан молниеносно переключился на него и, ударив ногой в грудь, отбросил назад на землю, тут же замахиваясь мечом. Мэлот замер на вдохе, готовясь получить болезненный удар и глядя в его горящие глаза. - Тристан! – Окликнул учитель и мальчишка замер, едва успев удержать свою руку. Мэлот, лёжа на земле, затаив дыхание, смотрел ему в лицо. Остановился? Но ведь его оскорбили! При всех назвали трусом! Он просто послушается учителя? На лице Тристана отразилась борьба, но только лишь на мгновение, а в следующее, бросив меч на землю, он выпрямился и быстро ушёл прочь, не сказав ни слова. Но Мэлот продолжил чувствовать на себе его взгляд. Он сильнее их всех. Он не трусил, отказываясь от спарринга, он давал им шанс научиться, достичь его уровня… Злость, что до этого кипела внутри, растаяла, уступая место осознанию и ощущению, будто его обманули. - Ты как? – Саймон, лучший друг, подошёл и сплюнул на землю, потирая грудь в том месте, куда пришёлся удар Тристана. - Порядок. – Кивнул ему Мэлот. - А Слабак не так прост, а? Весь день Тристана не было видно, не спустился он и к ужину. Мама и дядя Марк обеспокоенно переглядывались, но не проронили по этому поводу ни слова. В конце концов, Мэлот сам не выдержал, как можно тише откладывая ложку. - Что? – Спросил он у взрослых, поднимая на них полыхающие глаза. – Я знаю, что вы сегодня всё видели. Хотите что-то сказать? - Ты был не прав, ты ведь понимаешь это? – Спросила мама. Отвечать не хотелось и Мэлот лишь отвёл взгляд. – Я просила подружиться с Тристаном, а не драться с ним. - Я не виноват, что он строит из себя слабака! – Возмутился Мэлот. – Как ещё я должен был поступить? - Поговори с ним сейчас. – Предложил дядя Марк. – Тристан ничего не ел, думаю, ты можешь отнести ему его порцию. Тихо рыкнув, Мэлот буквально схватил тарелку с едой со стола и быстро пошёл к комнате Тристана. Ещё бегать за ним теперь?! Ну уж увольте! Быстро добравшись до нужной двери, Мэлот постучал в неё кулаком. - Эй! Я принёс тебе твою порцию! – Из комнаты не донеслось ни звука. – Тристан? – Тишина. – Если ты сейчас не выйдешь, я войду сам! Слышишь?! Плюнув на правила приличия, Мэлот толкнул дверь. В комнате было темно и свежо. Луна из настежь открытого окна освещала небольшое помещение, создавая причудливые и жутковатые тени. Хозяин комнаты нашёлся быстро: он полуобнажённый навзничь лежал на полу, лицом вниз и совершенно не двигался. - Чёрт! – Мэлот кинулся к нему, уронив тарелку. Обхватив Тристана за плечи, он перевернул его, приподнимая и оглядывая на наличие крови. Раньше из-за рубашки было не заметно, но теперь Мэлот видел, что Тристан ужасно худой, почти как девчонка. Только под прозрачной, при неверном свете луны, кожей чувствовались крепкие мышцы, а на животе виднелся уже проступающий пресс, крепче и отчётливее, чем у самого Мэлота. На плечах и рёбрах виднелись огромные синяки, о происхождении которых было жутковато думать, а грудь тяжело вздымалась, что вызвало облегчённый вздох. Живой, с ним всё нормально. Мэлот прикрыл глаза, а когда снова открыл, то наткнулся на хмурый взгляд. Глаза Тристана, во мраке комнаты, казались абсолютно чёрными омутами. Было ощущение, словно они способны высосать из человека душу, навечно сделав своим рабом. - Что ты делаешь? – Тихо поинтересовался Тристан, заставляя Мэлота спешно прийти в себя. - Я… Я принёс тебе ужин! – Парнишка спешно посадил его и отодвинулся в сторону. – А ты тут валяешься… Что случилось? Тристан посмотрел на него оценивающе, словно решая: стоит ли посвящать кого-то в свои дела. «Он же тут совсем один» – Вдруг пришло в голову Мэлоту, и он едва удержался от того, чтобы виновато потупить глаза. - Эй, – позвал он, – можешь мне рассказать. Откуда у тебя синяки? - С чего это? Я ведь трус. Зачем тебе знать, что за дела у трусов? В голосе мальчишки слышался сарказм и обида, но злости не было, и Мэлот снова удивился, тому, что не разглядел этого раньше. Тристан вовсе не слаб, он превосходит всех дорцев… - Потому что я был не прав. – Проговорил Мэлот, смело встречаясь со взглядом чёрных глаз. - Я судил, не зная всего, и недооценивал, не дав шанса проявить себя. Позволь мне попробовать ещё раз? Повисло молчание и Мэлот почувствовал, как набатом звучит стук собственного сердца. Он волновался, ожидая решения Тристана, и тонул, тонул в его глазах. А тот молчал, решаясь, и Мэлоту казалось, будто от этого решения зависит его жизнь. - Я охотился. – Сказал, наконец, Тристан, всё ещё настороженно щурясь. – Отец учил меня, но теперь его нет, и я учусь сам. - Охотишься? – Мэлот удивлённо уставился на мальчишку, тот только кивнул. – Тогда откуда синяки? - Споткнулся, когда бежал за оленем. – Тристан неприязненно поморщился и потянулся за рубашкой. – Он ушёл, я вернулся ни с чем... - Так ты вовсе не плачешь ночами, ты не высыпаешься… – осенило Мэлота, и он перехватил руку названного брата, не давая надеть рубашку. – Оставь! Я смажу синяки. – Он вскочил на ноги, глядя ему в глаза. – Позволь мне искупить вину и стать тебе братом, Тристан из Арагона. Секунду Тристан не шевелился и, казалось, даже не дышал, а потом так же вскочил на ноги и сжал протянутую руку. Этот момент изменил всё. Отныне Мэлот всюду был с ним, с каждым днём, признавая всё больше. Нельзя сказать, что мальчишки сразу сошлись характерами. Замкнутый Тристан не сразу начал посвящать других в свои планы и работать в команде, а упрямый Мэлот не сразу научился выполнять приказы и доверять. Однако с годами, у них стало получаться всё лучше. - С рассветом отправимся на реку. – Проговорил Тристан, снимая промокшую рубаху. Дождь застал парней у городских ворот, когда они возвращались с очередной охоты. Как можно скорее отдав тушу убитого кабана мяснику, они поспешили в цитадель, но всё равно вымокли до нитки и теперь жар камина в комнате казался им поистине королевской наградой за проведённый в лесу день. - Если нам повезёт, улов будет хорошим и удастся накормить большее количество человек. Мэлот усмехнулся. Еды в Доре хватало, народ больше не бедствовал, заканчивая восстанавливать то, что уничтожили ирландцы, однако Тристан всё продолжал заботиться о них. Шкуры, мясо, рыба, порой Мэлоту казалось, что Тристан сын рыбака или охотника, а не вождя одного из племён, так он был хорош. Однако и благородное происхождение угадывалось в нём с лёгкостью. Мальчишечьи худоба и угловатость его, пока, никуда не делись, но руки были твёрдыми, сильными, как у настоящего воина (хотя Тристан был и им, не уступая в искусстве владения оружием опытным мастерам). Волосы его вились сильнее и забавно обрамляли голову так, что если он стоял против солнца, казалось, что он светится. Мэлот, порой, ловил себя на том, что неотрывно разглядывает названного брата, словно стараясь запомнить давно знакомое тело, каждый шрам на нём, каждый изгиб… эти образы, запечатлённые в уме, часто являлись ему ночами, когда Мэлот просыпался на смятых, влажных простынях, от болезненного напряжения в промежности. Подобные мысли пугали его, путали но, стоило Тристану улыбнуться своей редкой, светлой улыбкой и все сомнения вылетали из головы напрочь. - Ты меня вообще слушаешь? – Поинтересовался Тристан, скептично глядя на названного брата. - М? – Встрепенулся тот. – Да, да, прости. Рыбалка. - Ты какой-то странный в последнее время. – Хмыкнул парень и уселся у кровати прямо на пол, прислонившись к ней спиной. Он касался голым влажным плечом ноги Мэлота, откинув голову, моча мокрыми волосами одеяло и блаженно жмурился, ощущая, как расслабляется уставшее тело. - Скажи, Тристан, – подумав, заговорил Мэлот, принимаясь накручивать одну его кудряшку на пальцы. – Ты никогда не чувствовал ничего такого… волнующего? - Хм? О чём ты? – Подал голос парень, млея от ласки. - Тебе никогда не хотелось прижаться к кому-нибудь? Почувствовать его тепло, запустить пальцы в волосы… - То есть? Так как девушку? – Тристан открыл глаза и озадаченно нахмурился. - Почти. – Мэлот задумался, как бы пояснее выразиться. – Но не только в качестве того, кто согревает постель. Больше, чтобы он всегда был рядом. Каждую минуту. - А тебе? Тристан вывернулся из-под руки названного брата и уставился на него, пытаясь понять. А Мэлот, как и когда-то в детстве, утонул во тьме глаз Тристана. Только в этот раз в них отражался ещё и огонь из камина, хотя казался он ничем иным, как адским пламенем, поджигающим душу, выжигающим её дотла… Повинуясь ему, Мэлот подался вперёд, приближаясь к лицу названного брата, но вдруг, поняв что делает, замер. Мир вокруг замер и сузился до размеров кровати, лица парней находились так близко, что можно было на своих губах почувствовать чужое дыхание. Взгляд Тристана был настороженным, как в ночь их с Мэлотом примирения, он не спешил ни отстраняться, ни сократить расстояние, хотя Мэлот и заметил, что на самом дне чёрных омутов полыхнул огонёк – отражение его собственных постыдных желаний… - Я… – попытался как-то сгладить напряжение Мэлот, но Тристан перебил его: - Что же ты замер? Иди до конца, раз начал… О, это были поистине божественные слова! Мэлот мгновенно сократил расстояние, разделявшее их с братом. Это были непривычные ощущения и сначала оба замерли, пытаясь определиться, насколько им это нравится и нравится ли вообще, но вскоре они уже неистово целовались, оглаживая тела друг друга, не позволяя расслабиться, опомниться. Прикосновение ледяных пальцев к разгорячённой коже сводили с ума, сердца бились так, что, казалось, вот-вот проломят рёбра и сольются воедино. За окном разыгралась гроза, скрывая тихие пошлые стоны и яркими всполохами, порой освещая комнату, позволяя парням любоваться чужим телом в своих руках. - Я понял, о чём ты говорил. – Шептал Тристан куда-то в шею Мэлоту. – Я понял... Отныне это стало их тайной, как когда-то в детстве были тайными ночные вылазки в лес. Только это была постыдная, опасная тайна. Что мог бы сделать дядя Марк, узнай он о том, как его названный сын и племянник проводят ночи? А мама? Что бы сказали друзья? Но остановиться было выше их сил и парни использовали каждую возможность: переплетая пальцы под столом, во время еды, пожимая руки чуть дольше, чем требовалось, прячась в тёмных уголках цитадели. Казалось, большего им и не было нужно и можно было бы жить так, упиваясь друг другом и своей тайной. Безграничная лёгкость и уверенность в чужом плече! Они пьянели от одного лишь взгляда и сгорали, ночами, заглушая стоны подушкой. Мэлот, даже если бы захотел, не смог бы назвать края этому безумию и тонул в нём, даже не помышляя противиться. - Ты колдун! – Смеялся он, сжимая плечо Тристана и стискивая его бока своими коленями. - Почему? - Твои глаза! Они как дверь в Преисподнею! Посмотрел и тут же отдал душу! - Хочешь забрать её назад? – Тристан ухмыляется, склоняясь к его лицу, обжигая горячим дыханием губы. - Нет уж… – Мэлот улыбается, проводя костяшками пальцев по скуле названного брата. – Она твоя. Тристан удовлетворённо что-то мычит, сокращая разделяющее их губы расстояние и, резко толкнувшись в расслабленное тело, ловит громкий стон Мэлота. Только ничему не быть вечным. «Это конец нашему счастью» – думал Мэлот, глядя, как отряд ирландцев входит в город. Это было не то же, что в прошлый раз. Они лишь забрали рабов, но Мэлот знал, чувствовал, что на этом всё не закончится. Сердце его пропустило удар, когда Тристан рванулся из толпы, желая спасти, висельника. Он, Саймон и ещё пара мужчин схватили его, не позволяя совершить глупость. На мгновение Мэлоту почудилось, что названный брат исчезает из его рук, растворяется, как дым, но видение тут же пропало, оставляя ощущение жёсткой ткани под пальцами. - Если будут ещё нападения, мы перебьём наших гостей и выжжем всю страну. – Голос командира ирландцев спокоен и вкрадчив. «Так просто всё не кончится» – подумал Мэлот. И был как никогда прав. Он знал своё дело, Тристан чётко объяснил свой план. Никаких срывов, никаких неожиданностей, лишь безграничный риск. О, если бы ему знать, куда приводит благородство! Он бы никогда не позволил Тристану взять в руки меч! Если бы ему только прислушаться к себе и удержать! - Победа. – Говорит он устало, стоя перед дядей. - А Тристан? – Вопрошает Марк, но всё, на что хватает его сил, это слабо кивнуть, сглотнуть тугой ком в горле и вновь поднять взгляд кажется почти непосильной задачей, но Мэлот справляется. - Саймон тоже. – Говорит он и больше не смотрит. Дяде не важно, что погиб кто-то ещё. Как и Мэлоту, и от этого хочется кричать. Мэлот не помнит, как предстал перед вождями, как сбросил перепачканную к крови и грязи одежду, как ловкие руки матери переодели его, как он пришёл в комнату названного брата… Вжимаясь лицом в подушку, вдыхая слабый запах, он, наконец, смог закричать. Его нет… Нет. НЕТ! Тристан мёртв и через огонь и воду вернулся к праотцам! Ненавистные ирландцы! Чёртов меч! Проклятая судьба! Мэлот кричал и плакал, не стесняясь, не находя в себе сил остановиться. Его нет! От боли не спасало ни то, что живы люди, не пострадал город. Да пусть бы они все сгорели, лишь бы жил Он! Не спасала месть. Он оставил в живых лишь четверых из всего отряда, послав их домой. Пусть ирландцы видят, что отныне Англию не поставить на колени! Её будут защищать! Так поступил Тристан из Арагона и так, отныне будет поступать каждый! Но это всё не помогало! Не помогало! И Мэлот кричал, срывая голос. Отныне не было радости. Стоять подле дяди, который никогда в него не верил, заменяя Тристана, слушать бесконечные глупости друзей, пытающихся вернуть его в нормальное состояние, поражаться наглости вождей, что обещали помощь, но склонили головы перед богатством Леоната. - Позволь мне собрать друзей. – Говорит он, сидя подле дяди. – Я поведу их в… - Нет, нет, Мэлот. – Перебивает Марк и берёт его за руку. – Ты мой родственник и благородный… воин. Но… Лорд замолкает, подбирая слова, но Мэлот и так знает, что он хочет сказать. «Но ты не Тристан». Ему должно быть обидно. Должно уязвлять то, что он никогда не станет родному дяде ближе мальчишки из Арагона. Но ничего не было. Мэлоту было всё равно. Лишь имя на тысячу голосов раздавалось в голове, полосуя по сердцу. «Тристан! Тристан!» Казалось, что голоса слышны повсюду и Мэлот зажмурился, стараясь не слышать их. Он знал, что медленно сходит с ума. Марк, вдруг вскочил со своего места и кинулся к окну. - Что там? – Спросил Мэлот, но вопрос его остался без ответа. Дядя уже спешил к выходу и ничего, кроме как пойти следом, не оставалось. А голоса всё нарастали и, когда Мэлот, наконец, понял, что они не в его голове, то едва не сорвался на бег. Если бы Боги были милосердны, они бы никогда не послали ему этого видения! Бледный, измождённый, в чужой одежде, Тристан верхом на неосёдланном жеребце ехал сквозь ликующую толпу. Мэлот едва заставил себя устоять на ногах, когда он спешился в паре шагов от него. Вот он, рукой подать, но парень не мог заставить себя сдвинуться с места, боясь разрушить наваждение. - Ты же погиб. – Едва слышно произносит он, чувствуя, как в груди вспыхивает тот самый огонь, и душа вновь покидает его, проваливаясь во тьму Его глаз. - Я спасся. – Отвечает Тристан. Тот же голос, лишь смертельно уставший взгляд. Мэлот не чувствует горячей влаги, струящейся по его щекам, а мир пропадает, заключённый в чужих руках. Он дома. Вернулся. Жив. Хмурый мальчишка из Арагона, отказывающийся драться. И большего не надо.