-Моя галерея похуже твоей,братик,похуже...

Пачка сигарет никогда не закончится; Бросить курить, если честно, не хочется, Стены так давят меня в этой комнате, Белый потолок, засыпаю в холоде

      9:30 утра.       Антон который день подряд просыпается в пустой комнате, в пустой кровати… Его любимого человека нет рядом, а он уже привык к «нежностям» по утрам, хотя для кого-то это даже и не нежности, а, скорее, братская забота…для кого-нибудь, но не для Антона.       Он скучает по тем дням, когда он спал, а его будил не чёртов будильник и холодная квартира, а брат, чьи тёплые руки прикасались к плечам и легонько тормошили; брат, который просыпался раньше, чтобы приготовить любимый кофе близнеца, чтобы в глубокой тишине сидеть на краю кровати и наблюдать за сном Антона, подобно охраннику; брат, который вечно ругал Тошу за то, что он курил, курил без него… брат, которого никто ему не заменит. «Он уже давно не со мной… ровно месяц», — пронеслось у него в голове. Выкинув эту любовную ерунду из мыслей, он нехотя встает и направился в ванну.       Ванная совмещалась с туалетом, прямо как Леша и хотел, потому что ни с чем не сравнить его убеждения: «Антош, ну смотри как красиво. Мы так ближе будем; смотри, ты, например, сидишь в ванной, а я в туалете… Ха-ха… и не скучно!» — и протестовать не находилось сил. Мраморная раковина была кремовой, даже жемчужной, отделки, такая же душевая и этот унитаз, что раньше смешил Тошу, ведь Лёшка придумал вместо коврика положить что-то странное, и взял, и притащил массажный коврик. Где только взял его?! Полочки, уставленные разными брендовыми гелями, шампунями, кремами — всё это когда-то было Лёшиным и Тошиным.Но сейчас Антон этим и не пользуется…       Антон подходит к раковине, открывает поток холодной воды. Холодная вода освежает лицо, холодит голову, просветляет мысли, которые забиты лишь одним, сука, Лешей. Антон смотрит на себя в зеркало с подсветкой, которое так хотел Лёша, аргументируя: «Тош, мне нихера не видно, лампочка совсем не светит!» Что за уёбище? Круги от бесконечных слёз под глазами, худое лицо, ярко выраженные скулы, беспорядок на голове. Где Лёша? Где он, сука, когда так нужен?! Правильно, у Сони. А где ему ещё быть?*       *Антон просто ещё не знает, что Лёша давно уже не с Соней, а давно уже сохнет по нему, но не может сознаться*

Открытые окна, в них дует ветер — Я не закрывал их, я жду тепла. Мои друзья — это мои сигареты, Мы с ними никогда не расстанемся.

      Закончив водные процедуры, Тоша направляется на кухню, чтобы не морить же себя голодом, тем более что сегодня тренировка и нужно много сил. Он достаёт свою кружку и быстро заваривает себе кофе, а чтобы было не так просто, берет сладкий батончик, который находится под строжайшим запретом, а хотя никто не видит, значит — ему можно. Взяв плед со стула, парень усаживается на подоконник. Он пьёт размеренными глотками, растягивая каждую минуту, будто кофе — это что-то цепляющее и не отпускающее, будто кофе поможет ему восстановиться и тем же временем забыться. Антон начинает вспоминать: «Когда-то мы с Лёшей здесь вместе сидели, могли часами сидеть и разговаривать ни о чём, смотреть на звёзды, из которых он легко складывал созвездия, хотя их гораздо больше у Леши на спине; эти созвездия мне нравились больше. Именно на этом ёбаном подоконнике мы впервые закурили… вместе. Мы любили этот подоконник и удивлялись тому, что этот подоконник выдерживает на себе двух вполне, как нам казалось, тяжёлых молодых людей. Мы могли здесь часами сидеть в обнимку и не думать ни о чём.»

Этим утром холодным небо рисует полотна, Я обновляю твой профиль с чашкой чёрного кофе. Снова мысли по кругу, мы теряем друг друга, На столе наше фото, а меня всё трясёт

       С этими мыслями проходит достаточно много времени, Тоша смотрит на часы: 10:30, тренировка в самом разгаре. Он осторожно спрыгивает с подоконника и, поставив недопитый кофе и недоеденный батончик на стол, направляется переодеваться. Натянув на себя первую попавшуюся Лёшину толстовку, которую он спрятал как напоминание о брате, джинсы и любимые кроссовки, он быстро скидывает всё необходимое в рюкзак и выходит из квартиры, не забывая закрыть её.

***

       Футболисты Московского Локомотива наматывают круги по стадиону. Все уже бегают не в полную силу, так как её как таковой не оставалось, а Сёмин активно жестикулирует, побуждая ребят ускориться, и постоянно напоминает о том, что матчи не за горами, а они еле-еле бегают! Погода, явно, играет под настроение Миранчука-старшего — пасмурная, хмурая. Лёша чем-то озадачен, он постоянно поглядывает на дверь, ведущую к раздевалке, в надежде, что оттуда выйдет брат, но выходят либо помощники Сёмина, либо врачи, которые суют тренеру бумаги. Он бежит в паре с Тарасовым. Дима, как лучший друг, беспокоится за него: последний раз он был таким, когда Антон уезжал в Эстонию, близнецы ведь. — Всё нормально? — Тарасов решил хоть как-то разрядить обстановку. — Лех? — А? Да, всё хорошо… — Леша не в вслушивается в то, что ему говорит друг, он погружён в свои мысли. Ему не даёт покоя мысль о брате, ведь они уже месяц не живут вместе и видятся только на тренировках. Как он там? Что с ним? — Миранчук! — Леша поворачивается, услышав голос Сёмина. — Иду! — отзывается Лёша и направляется в сторону тренера. — Да, Юрий Павлович? — Где Антон? — Понятия не имею, — Леша снова смотрит на раздевалку, дверь открывается и оттуда выходит замученный Антон. — А, вот он. — Извините за опоздание, проспал, — Тоша подходит к Сёмину. Тот начинает ему что-то выговаривать: то ли это был выговор за очередное опоздание, то ли расспрос о важном. Леша не слушает Сёмина, он смотрит на брата: «Господи, Тошенька, что с тобой происходит? Как он похудел, я во всём виноват!» — Последний раз тебе говорю: опоздаешь по неуважительной причине, выкину нахрен из команды! Понял?! — Сёмин смотрит на Антона. — Понял. — Молодец. Вставай в пару с братом, пять кругов и на разминку! Побежали!

Дождь за окном, сердце бьётся. Эта песня, что в ней поётся? Может быть, новый день не начнётся, Может завтра, тут выглянет солнце;

      Тоша бежит спокойно, нагло отрываясь от брата, тот уже выдыхается, но не падает духом: — Миранчук, остановись! — кричит Лёша. — Ну? Я стою,— Антон останавливается. — Тебя долго ждать? — Антон, что с тобой происходит? — братья продолжают пробежку. — Всё со мной нормально! Я здоров! — Тоша наигранно прикладывает руку ко лбу, меряя температуру. — Как там твоя Соня? — он делает акцент именно на местоимение «твоя». Сказать честно, Тоша недолюбливал Соню. Нет, не только из-за внешности. Он видел в ней что-то отвратительное и не притягивающее. Он уже давно навёл на неё справки и втирал Лёше про это, но тот его не слушал. Только отнекивался, даже не придавая этому значения. — Соня? А чего ты вдруг о ней? — Лёша искренне не понимает такой смены в голосе и этого акцента, но ответить все же решает, продолжает негромко, — Хорошо все с ней, жива, здорова, умирать не собирается.       Скорее, в шутку он говорил последние слова, но у неё, правда, все было замечательно. Парень вскоре чуть замедлился, замечая уже худощавость, виднеющуюся на теле Антона, косточки так не выпирали раньше, жуткая картина. А вроде и не присматривался раньше к нему, может зря что-то игнорировал и пропускал мимо взгляда. — Я вот не пойму, ты, что на диете? Бледный и худой до ужаса, скоро я тебя от спички не смогу отличить.       Но Тоша говорить о себе явно не хочет, какое вообще дело тому, кто даже звонить перестал, только на сборах, только тут на тренировках видятся и в игре контактируют. — Да, представь себе, на очень жёсткой! — язвительно и грубо, но так надо, так обида питает его злость и монстром делает слова, Леша даже хмурится и выдыхает. Конечно, брата таким он никогда не видел: ни внешне, ни по речи острым. Словно парня подменили. — Выдавай без колкостей? Как раньше? — старается выровнять диалог Леша, видимо, Тоша и сам понимает, что палку гнёт, что даже если и обида сильная, она ничего больше не даст ему. Вон уже как запустил себя, самому страшно смотреть, скоро и обморок будет, небось. — Лёш, со мной всё в порядке. Ну, подумаешь, пару дней не ел, и что тут такого? — Антош, зачем ты себя так запускаешь? Я ж всё равно узнаю! — Лёша останавливается и хватает брата за плечи, резко поворачивая к себе. — Лёш, я уже сказал, что не хочу говорить о себе, давай закроем эту тему. Хорошо? — Антон смотрит в глаза брату, в них читается любовь и отвращение. Тоша понимает, что Лёша всё чувствует, но всё-таки стоит на своем. — Так, я сегодня приду к тебе, и мы поговорим! — Лёша с силой схватил брата за запястье. — Ты меня понял? — Как хочешь, мне абсолютно фиолетово. Смотри, чтобы тебя Соня не потеряла, а то мне же за тебя отвечать, — Тоша саркастично улыбается и бежит вперёд.

***

      Тренировка подходит к концу. Тоша еле-еле доходит до раздевалки, мышцы болят, даже не болят, а откровенно ноют. По его мнению, он бы не продержался ещё час, но как будто Бог услышал его страдания, и каким-то великим образом Юрию Павловичу понравилось общее движение команды, и он разрешил ребятам уйти пораньше. Тоша сидит на тумбе и листает ленту в Instagram, идти домой он, наверное, не собирался, а впрочем, незачем, кто его там ждет? Лёша сидит рядом с братом и вглядывается в его черты: острые скулы, похудевшее лицо, «больные» глаза. —  Ты домой идти не собираешься? — внезапно спрашивает Лёша, помещая руку брату на плечо. —  А? Да-да, сейчас пойду, — мешкаясь, отвечает Антон и начинает потихоньку собираться.

Пачка сигарет в моём кармане Заставляет жить меня этот день. Я возьму телефон, позвоню своей маме: «Мама, почему я хочу умереть?»

       Сложив в сумку кроссы и ещё некоторые вещи, Антон выдвигается к выходу из комплекса. Похлопав себя по заднему карману джинс, вспоминает про телефон, который остался в раздевалке. Блять. Тоша быстро, забывая про боли в ногах от недавней тренировки, взбегает вверх по лестнице и пулей залетает в раздевалку. Когда кидается к своему ящику, Антон уверен, что телефон лежит там. Он обыскивает все чёртовы полки, но телефона так и не находит. Антон садится на пол и начинает массировать виски, которые прям так и пульсируют, сердце стучит, выпрыгивает — он боялся, что Лёша или кто-то другой найдёт его телефон, с достаточно простым паролем — Лёшина, а впрочем и Антона, дата рождения — полный компроматов на самого Антона: куча фоток Лёши, да даже не куча, вся галерея, усыпана его фотками: с отпусков, где обязательно есть Лёша, только один Лёша, есть и фото где Лёша полу-обнаженный. Эти фотографии никогда не оставались без внимания…

Как ты там? Как ты там? Есть ли тот, кто целует нежно по утрам? Как ты там? Как ты там? Тепло ли тебе? Кто сегодня придёт во сне? Как ты там? Ну, как ты там? Я скучаю так по твоим рукам Как ты там? Как ты там? Я знаю, что время лечит, но мне пока не легче

      В эту минуту в раздевалку входит Лёша, его волосы мокрые, пара капелек стекает вниз по накаченной груди, спускается по ровным кубикам пресса и впитывается в маленькое белое полотенце, обернутое вокруг бёдер.«Смотря на него и кончить недолго. Господи, блять, Антон, о чем ты думаешь?» — проносится в голове младшего. В руке Леши злополучный телефон, он с ехидной ухмылкой что-то рассматривает, он замечает взглядом брата и показывает ему телефон: — Не это ищешь? — Да, верни, пожалуйста! — Знал бы ты, какая у меня галерея. Похуже твоей, братик, похуже! — Дай угадаю — она забита Соней? — Нет, не угадал, — Лёша садится на пол рядом с братом и достаёт свой телефон, протягивая ему. — Смотри. — Пароль?— спрашивает младший, нервно смотря брату в глаза. — Наша дата рождения, — выдыхает Лёша.

Теперь прошу Ты, пожалуйста, молчи Смотри в глаза И ничего не говори

      Антон разблокировывает телефон старшего, где сразу же на обоях стоит Антон, в чёрных боксерах, да именно то фото со сборов, которое так нравится Антону. Он одним касанием открывает галерею и видит кучу своих фотографий разного плана, множество фотошопов, каких-то других фото, скриншоты его комментариев в Instagram. Он закрывает глаза и почему-то сейчас хочется стукнуться об любую поверхность, глаза на мокром месте, он начинает плакать, его поведение тут же замечает Лёша: — Эй, ты чего? Сам же говорил: «Мужики не плачут!»  — старший проводит большим пальцем по щеке Антона и сцеловывает слезы. — Прости меня… я… я эгоист, собственник, дурак…— Лёша не даёт брату договорить и затыкает его поцелуем, мягким, но в то же время настойчивым. Лёша кладёт руку брату на затылок, притягивая ближе. Антон водит пальцами по мокрой спине брата, ощущая, как напряжены мышцы. Лёша пропускает язык, сквозь приоткрытые губы младшего, ставя себя на позицию лидера. А Антону, вроде, нравится. Лёша чувствует, как полотенце сейчас скатится, но он лишь продолжает целовать Антона, плевать он хотел на всё. Воздуха катастрофически мало, но не один из братьев не отрывается друг от друга, они выжидают момент и делают это вместе. — Но мой…— заканчивает фразу Лёша, обнимая Антона и целуя в шею. — Т-твой,— выдыхает Антон, слегка краснея. — Тош, можно я домой вернусь?— аккуратно спрашивает Лёша, дыша куда-то в шею брата. — Можно… это, ведь, и твой дом тоже.

***

— А тут ничего и не изменилось, — произносит Леша, проходя в Антонову (когда-то их общую) квартиру. — А что-то должно было меняться? — спрашивает Антон, вешая толстовку на крючок и кидая сумку на пол. — Ничего, — Лёша скидывает сумку на пол, рядом с Антоновой. — Бери что хочешь, здесь всё по-прежнему твоё, — пошловато улыбается Антон, после чего уходит на кухню. Неужели он снова будет есть?       Сняв кроссовки, Лёша топает в комнату — надо же переодеться. Вспомнив слова брата, он открывает шкаф и вытаскивает первые попавшиеся вещи, конечно же, не свои, любимого братика. Лёша присаживается на кровать и закрывает глаза, а в темноте только лицо близнеца, снова, но теперь Лёша рад этому. Вновь он сможет обнимать свою частичку, просто быть рядом. — Лёш, кушать будешь? — донёсся, режущий тишину, голос Антона. — А? Да, — Лёша немного теряется, но всё же отвечает. Стянув с себя джинсы и футболку, надев шорты Антона, парень направляется на кухню.       Картина хоть маслом пиши: Антон в одних боксерах, как те, что на обоях Лёши, изящно пританцовывает в такт какой-то Европейской музыке, что-то при этом, напевая и успевая вставить пару матерных словечек, ведь у него что-то не получалось. —  Эй, певец, ты меня кормить, чем будешь?  — Лёша подходит к Антону и оставляет мимолётный поцелуй на голом плече. Антон поворачивается лицом к брату и смотрит в его глаза: —  Лёш, я скучал…  —  Я не меньше,  — старший целует Тошу в висок, после чего обнимает. —  Я не могу без тебя…        Антон молчит, лишь ближе прижимается к брату. Лёша чувствует влагу на своей груди и приподнимает лицо Антона. Плачет, плачет вместе с ним, даже не хочет спросить почему, просто плачет, потому что чувствует то же самое, ту же боль, ту же некую обиду. Может просто чувствует свою вину во всех страданиях Антона за этот месяц, чувствует себя каким-то каменным эгоистом, полностью опровергая слова Антона. Они близнецы, они похожи. Он смотрит в его карие глаза, такие же, как и его собственные, и почему-то улыбается, видя во влажных от слёз глазах своё лицо. —  Не плачь, пожалуйста,  — тихо произносит Лёша, целуя брата в щёку, а Антон отворачивается и снова внедряется в свою «работу». —  Ты снова уйдёшь,  — то ли вопросом, то ли прямым текстом говорит младший, вытирая глаза тыльной стороной ладони. —  С чего ты взял?  — мягко произносит Миранчук-старший, целуя его плечо, но Тоша опять отстраняется. —  Снова уйдёшь к своей Соне… снова,  — Лёша садится на стул и громко выдыхает. —  Вот ты дурёха, Миранчук. Не уйду я к ней, мы расстались…  — Антона как будто током прошибает, он, отодвигает от себя тарелку с картофельным пюре, предназначенным брату, поворачивается, вглядываясь в родные карие глаза. —  П-правда,  — почти себе под нос произносит Антон. Лёша чуть-чуть хлопает себя по коленям, приглашая Антона сесть, и Тоша не отказывается, утерев слезы (ну ребёнок ей-Богу), садится к брату на колени и прижимается, крепко-крепко обнимая за шею. —  Правда, дурачок,  — Лёша «отцепляет» брата от себя и смотрит в его глаза. —  Мне никто не нужен, кроме тебя… Мой… только мой Антоша.  —  Твой…  — Тоша как будто опускается в нирвану, выдыхает «тот крепкий воздух разлуки», который полностью заполнял его легкие, и вдыхает родной до боли, до дрожи в коленях знакомый запах брата. Молчание угнетающей плёнкой повисло в комнате, никто из братьев не хотел его прерывать. Тоша посмотрел в океан карих глаз Лёши и провёл носом по его щеке. Лёше, казалось, что его вот-вот прорвет, и он просто вытрахает Антона до потери пульса. Кто бы мог подумать, Антон этого и добивался. —  Помнишь, как мы на нем курили?  — Тоша взглядом указал на подоконник. —  Помню… я не мог этого забыть,  — Леша встал со стула, держа Антона на себе, и уселся вместе с ним на подоконник. — Сигарета не найдется?  —  Для тебя — всегда,  — Тоша немного наклонился (естественно выпячивая свою задницу) и достал из «заначки» одну никотиновую палочку и зажигалку. —  Держи,  — младший протянул сигарету брату, следом же подкуривая её.       Лёша, зажав её между губами, не спеша втягивает в себя едкий дым и тут же выдыхает, протягивая сигарету брату, но тот лишь отводит руку брата в сторону, тем самым кладя сигарету в пепельницу. Лёша вопросительно смотрит на брата. Но младший лишь пошло улыбается и накрывает губы старшего братика. Первое, что чувствует Антон, — это никотин, едкий, неприятный, но он исходит от Лёши, поэтому ему хочется поглотить его. Лёша притягивает брата за загривок, углубляя поцелуй, ему хочется самому доставить удовольствие Тоше, поэтому второй рукой щипает его за руку, от чего Антон открывает рот в немом звуке, чем пользуется Леша, сразу углубляя поцелуй, проникая языком в рот брата. Он проходится по небу, после переплетает языки, посасывает, слушая тихие стоны Антона. Тоша млеет в поцелуе, заводится. Он ведет по рукам Леши от локтей, по сильным бицепсам, останавливается на плечах и поглаживает их, вскоре отрываясь и сразу утыкаясь своим лбом в лоб брата, потираясь кончиком носа о переносицу Леши, оставляя на его губах легкий «чмок». Переплетая пальцы, он тянет парня с подоконника на себя, но тот слезать не хочет, лишь обвивает длинными ногами торс, а руками оплетает шею, ухмыляясь, давая понять, чтобы тот его нес, и, конечно, Антон не против происходящего. Легким, ловким движением он стаскивает его и подхватывает под ягодицы, ощущая, как крепко его охватывает любимый братик. Аккуратно, чтобы не снести ничего на своём пути, почти на ощупь идет в комнату. Лёше, видимо, надоело просто висеть «Обезьянкой» на Антоне, поэтому он отцепляется, встает на ноги и моментально припечатывает младшего к стене, занося руки над его головой. Антон приоткрывает рот, пытаясь выдать протест, но его затыкают мягким поцелуем. Антон не против. Лёша отпускает его руки и тут же притягивает ближе за шею. Казалось бы: куда еще ближе? Но им всё равно мало. Старший тянет Антона за собой в спальню. Поцелуи медленно переходила на подбородок, а оттуда уже на шею и нервно дергающийся кадык.       Дойдя до комнаты, Леша сразу укладывает младшего на кровать, так аккуратно и бережно, будто Антон может разбиться или рассыпаться в любую секунду. Как только Леша садится на бедра Антона, младший сразу же переворачивает их. Теперь ведёт он.  — Поведу я, сладкий,  — Антон невесомо касается пульсирующей венки, потом всё-таки решается пометить Лешу. Поцеловав это место еще раз, будто обезболив, он вгрызается в него зубами, до крови, на что Леша издаёт положительный стон, приподнимая таз, прося Антона о большем.       Антон пошло улыбается и целует Лешу. Сразу же начинает терзать его губы, от чего старший вынужден только стонать. Не теряя времени, Леша кладет руки на шею брата, прижимая ближе. Антон спускается на подбородок, выцеловывает его, не замечая двухдневной щетины.Он ниже спускается по грудной клетке и целует, совершенно игнорируя многострадальную шею, расцветающую алыми засосами. Леша скулит, метится по кровати, но явно доволен происходящим. Антон оставляет очередной засос на груди Леши, снова ставит свою метку. Его губы находят сосок, сразу же прикусывают его, получая положительный стон. Он проводит кончиками пальцев по идеальным изгибам тела, целует косы мышцы, Леша не знает куда свои руки деть, поэтому находит верное решение-вцепиться в плечи братика.Леша терпеть больше не может, руку младшего себе на пах кладет. Хочет, чтобы Антон почувствовал насколько старший возбужден. А младший лишь пальцами ребра ему в который раз пересчитывает и боксеры снимает, смотрит на Лешу, он по кровати мечется, просит снять вещи и с него, но Антон не хочет, ему хочется его помучать. — Ан… Антон… Сделай… Что-нибудь.,  -скулит Леша, вцепляясь в плечи брата. —  Сейчас,  -ухмыляется Антон Руки младшего постепенно спускались все ниже и ниже. Леша смотрит в глаза брату: те стали совсем коричневые, желание заполняет до краев и хочет наружу выйти. Пройдясь еще раз от шеи до резинки шорт, Тоша оставляет поцелуй на ровных кубиках пресса, рука постепенно пробирается под резинку, а губы расплываются в улыбке.  -Не хорошо без белья ходить, не хорошо…         Воздух наколяется до предела.Казалось, что вокруг все сгорает, не оставляя ни единого шанса на спасение, Но сгорали сейчас лишь двое.Казалось, что мир застывает на секунду, на минуту, но ради них. — Антон, блять, если ты сейчас ничего не сделаешь, я тебя сам трахну,— на полном серьёзе цедит Леша, —  понял?!   — Понял, братик,  -Антон стягивает с Леши шорты, тут же отбрасывая их в неизвестном направлении.       Осмотрев напряженной лицо старшего, Антон видит, что братику нужно снять напряжение, Тоша решается доставить удовольствие ртом. Младший начинает покрывать мелкими поцелуями ствол-от самого основания до головки. Алексей вцепляется в волосы близнеца, направляя его. Антон смотрит на братика и постепенно переходит к самой головке, подключая руки. Проведя по ней пальцем, размазывает естественную смазку, а после ведет по ней языком, как бы пробуя на вкус.       Антон поднимает глаза, что сейчас стали темнее шоколада, на братика, он облизнул губы и провел языком по члену Алексеея снизу вверх. От неожиданности и желанности происходящего старший выкрикивает что-то между «Антон»  и  «Где ты этому научился?».  А затем Миранчук начал целовать головку, в этот момент обязательно на брата, иногда заглатывая ее глубже, пошло причмокивая губами. При этом он не забывал водить рукой вверх-вниз у основания члена. В комнате становилось очень душно. Воздуха не хватало, чтобы насытить легкие кислородом. А стоны уже были слышны на полной громкости, хоть Леша и пытался сделать их тише: закусывал сначала губу, а потом и ребро своей руки, но останавливать то, что с ним сейчас делал Антон, ради тишины он не собирался. Антон брал глубже и насаживался быстрее, а Алексей мог лишь стонать, иногда прогибаясь в пояснице. Леша смотрел на то, как его член исчезает во рту младшего брата и не мог поверить, что наконец-то он и его братец станут единым целым. — Мм… Тош.  -стонет Леша, хватаясь теперь уже за одеяло. В голове у Антона мелькнул тот факт, что наконец-то его «мечта» сбывается. Поэтому он решает воплотить ее в реальность. Тоша проводит языком по всему стволу, оставляя влагу. Он поднимается и целует Лешу, целует мокро, страстно, пропуская язык в рот Леши. Но Леша не сдается и перехватывает инициативу в свою сторону, переворачивает брата, садясь ему на бедра: — Прости, малыш, но сегодня эта ночь моя,  -Леша шепчет это почти в самое ухо, после чего прикусывает мочку уха и посасывает ее. Плавно спускается влажными дорожками на шею, где долго не задерживается, а лишь оставляет пару отметин, которые вскоре расцветут всеми оттенками красного и фиолетового. Плавно скользит к груди, сразу же ставя метку на ключице. Пальцами прищипывает сосок, играясь языком с другими. Антон издает первый громкий стон, что только больше растравляет Алексея и он прикусывает кожу, после обвел контур своих зубов языком. Леша проводит полоску мокрых поцелуев до тазовых косточек, поочередно целуя каждую. Его длинные пальцы охватывают, истекающий естественной смазкой, член братика. Ритмичные движения вверх-вниз, Сопровождались стонами младшего, который уже просто не мог это терпеть. — Леша… Прошу.  -стонет Антон, сжимая одеяло до побеления костяшек. — Что, малыш?  -ухмыляется Леша и целует головку, заставляя Тошу чуть ли не кричать, от ощущений. —  Повтори еще раз,   — П-пожалуйста… Леш. Мм -скулит Антон. — Антоша, ты уверен?  — ещё раз шёпотом спрашивает парень и ослабляет хватку на члене.Вместо ответа парень лишь впился в губы Леши требовательным поцелуем.Медленно и постепенно старший начинает двигать рукой вверх-вниз, на руках остаётся прозрачная смазка. — Антош, я у тебя первый?   — Д-да…  -немного отведя взгляд и покраснев, произносит Антон. — Это хорошо,  -Леша целует брата в живот и смотрит на него, — смазка или что-то в этом роде есть?   —  В ванной… Много кремов, возьми,  -Антон смотрел на брата и видел в его глазах лишь искреннюю любовь, как раньше. — Я сейчас,  — Леша встал с кровати и ушел в ванную. Через некоторое время он вернулся с двумя тюбиками крема для рук. — Подойдут?  -спросил Тоша, немного приподнимаясь на кровати. — Да, не волнуйся, я не сделаю тебе больно… Теперь уже точно , -Леша кладет тюбики рядом с Антоном и снова целует его, оставляя всего лишь мимолетный поцелуй.       Разорвав поцелуй Лёша берет крем и выдавив немного на пальцы, кидает взгляд на Антона и тот разведя ноги, сгибает их в коленях, хватая те ладонями. У Алексея от такой покорности и вида появляется желание наплевать на рассудок и войти прям так, но тихий шепот: "  Лёша? Всё нормально?»  выводит его из ступора. Алексей, еще раз взглянув в карие омуте напротив, начинает касаться пальцами ануса, растирая холодный крем, и Тоша вздрогнув хочет было увернуться, но брат свободной рукой оглажтвает бедро близнеца и медленно начинает вводить палец в тело брата получая в ответ тихий стон.Что бы хоть как-то облегчить состояние брата, Леша выдавливает еще немного крема и наносит вокруг отверстия. — Тош, всё нормально?  — интересуется старший, видя как Антон напряжен. — Да-да, все нормально, только… Дискомфортно,  — Антоша поднимает взгляд на потолок, ему казалось, что за это время разлуки с братом он просверлил его взглядом до дыр. — Скоро станет легче, потерпи, родной. . — Леша осторожно вынимает палец и, вновь обмакнув в крем, входит уже двумя, на что получается то-ли крик, то-ли стон. Чтобы отвлечь Антона Леша целует того в живот, оставляя засосы, укусы, пока длинные пальцы осторожно смазывают бархатные стеночки, а после раздвигаются в манере «ножницы» «. Антон хватается за плечи брата, оставляя мелкие царапины. — Л-леш. . Пожалуйста, — выстанывает Антон. Да, Леша бы мог и прямо сейчас не дождавшись войти и удовлетворить своё желание, но когда речь шла о брате, о близнеце, он держал себя в руках.  — Еще немного… Хорошо? — Свободной рукой старший проводит по щеке Антона. — Хорошо…        Леша вводит третий палец, наблюдая за реакцией любимого братика. Антон немного морщится от боли, но сам начинает насаживаться на пальцы. -Леша, хватит… Я готов! -выкрикивает Тоша, когда брат поворачивает пальцы. — Уверен? -Леша смотрит на Антона, но тот только кивает и закусывает губу. - Как никогда!       Спустя пару минут, которые они смотрели друг другу в глаза, старший располагается между ног братика. Продолжая целовать, он резко входит чуть ли не до упора. —  Агх! — громкий стон срывается с губ Миранчука.Леша понимает, что все правильно делает и начинает медленные толчки, не оставляя без внимания ни единый участок тела.Антон закидывает ноги на талию брата, скрещивая их, помогая Алексею найти другой угол.Тут Антон выгибается в спине и кричит толи от боли, толи от внезапного возбуждения.Леша кусает шею брата, ставя очередную метку.Антона внезапно словно током шандарахнуло-Леша задел тут самую точку G, от которой голова в тумане и мир переворачивается.Белая вязка жидкость льется на постель.Леша продолжает толчки в уже расслабленное тело Антона, ему хватает нескольких движений и его «возбуждение» Заполняет Антона.Внутри будто взорвался миллион фейерверков. Разум отказывается напрочь воспринимать какую-либо информацию, в голове лишь его имя. Леша… Алеша… Алексей…       Дав братцу отдышаться, Леша выходит из него и ложиться рядом, прижимая Антона к себе ближе. —  Ты лучший,  — шепчет он и притягивает к себе младшего, чтобы затянуть в долгий, страстный поцелуй. Леша оттянуть нижнюю губу и прикусил, чувствуя металлический привкус. - Никуда теперь от меня не денешься, -тихо говорит Леша, укрывая брата, который явно уже из последних сил держится, чтобы не уснуть. - Никуда.… -Антоша кратко целует брата и утыкается ему в шею. -Спи, малыш… -Леша поправляет одеяло и зарывается носом в кудряшки, уже спящего близнеца.       Антон с улыбкой готовил обед прокручивая в голове прошлую ночь. Образ Леши лежащего, извивающегося и шепчущего " люблю, братик «. Вспоминает как сам вернулся под ним, слово уж. За воспоминаниями он упускает момент, когда еда чуть подгорает и чертыхнувшись, снимает с плиты обед. Вытерев руки, он кидает взгляд на часы, которые показывали 11:36, и Антон решает проведать соню. <tab >Зайдя в комнату он видит довольную улыбку на губах брата, возможно тот тоже вспоминал ночь, но Тоша не уточняя ложиться рядом. Руки Леши сразу же оплетают торс, голова устраивается в изгибе шеи и Антон ощущает улыбку, мягкие поцелуи. — Я счастлив. .безумно.