Ты нравишься мне как человек

      Это был один из тех вечеров когда он, сбежав из дома от очередной ссоры с отцом, находил своё спасение в ночёвках у близкого друга. Пожалуй, единственного кто не стремился видеть в нём продолжение Митяева. Любезно укрывавшего каждый раз на своём уютном чердаке за полгода ставшего им чем-то родным и сокровенным. Комнатке снятой на последние сбережения, накопленные от вечных подработок переплетённых с обучением в лингвистическом вузе и отсутсвие свободной минуты её владельца. Стенах, увенчанных рисунками каких-то талантливых знакомых, маленьким, вечно забитым всяким хламом, столом, парой гитар в углу, кроватью с неудобной спинкой и конечно окном. Единственным в комнате, но таким большим. Выходящим своим обзором прямо на небесное полотно, сменяющее розовые узоры на мерцающие звёзды. Окно с уютным подоконником на котором так часто любил зависать Филипп. Подолгу любуясь пейзажем и думая о чём-то своём, совсем не замечая пристального взгляда из другого конца комнаты, таящего тепло к частому гостю.       И вот сейчас, расположившись на коленях Эрны среди раскиданных подушек и пледов на полу, Август выплёскивает свой длинный монолог негодования. Слова, стремящиеся куда-то в потолок гневными струями, разбивающиеся об контраст спокойствия движений пальцев собеседника, плавно перебирающего чужие волосы. Через движения внушающего, что всё наладится и тем самым внося наконец чувство душевного спокойствия и наступившую тишину.       Убаюканный ласковыми движениями Фил закрывает глаза. А Тим любуется узором фиолетовых вен, ярко выступающих на закрытых веках юноши. В очередной раз ловя себя на желании прикоснуться к ним губами, оставляя влагу на пушистых ресницах. Однако идиллию его мечтаний прерывает внезапное предложение: — А пойдём на крышу?       На что черноволосый улыбается, кивая в знак одобрения. Поскольку ночь сегодня выдалась приятно-тёплой. И после этого, не заставив себя ждать, Филипп срывается с места, провоцируя товарища на игру в догонялки. Взбираясь неуклюже, быстро по старой лестнице, смахнув пыль со ступеней, что ведут наверх. Встречая летним ветерком, холодом черепицы, кусающим босые ноги.       И Августу от всей этой картины хочется летать, чувствуя эфемерную свободу, которой так не хватает в жизни. Без этого удивительного человека, что стал другом, взамен не требуя ничего.       Он плюхается на край крыши, движением приглашая черноволосого присесть рядом, наконец обратив взор на расстилающееся перед ними звёздное небо. — Знаешь, а ведь цвет звёзд говорит о том как долго они существуют. — задумчиво произносит Филипп, ведя рукой по воображаемому созвездию, — Синие — самые горячие, красные — холодные, умирающие…- продолжает с какой-то долей грусти он, — Так что возможно некоторые из них мы сегодня видим в последний раз.       Сказанными словами музыкант призывает собеседника взглянуть на красивое небо. И Тим смотрит, вслушиваясь в такой родной прокуренный голос, рассказывающий красивые факты о светилах. Смотрит в собственное звёздное небо, отражающееся в больших глазах напротив, топящих звёзды в своей глубине. Смотрит и задыхается от наплыва собственных чувств, так не вовремя пробившихся наружу, оплетая разум желанными действиями, подталкивая Эрну вперёд. На последний рискованный шаг.       Артём приближается к такому любимому лицу, оставляя лишь несколько сантиметров между ними. Но внезапно оборвавшийся монолог и удивлённый распахнутый взгляд останавливает, заставляя резко отпрянуть, оставляя за собой неловкую паузу и тяжелую тишину. Господи, о чём он только думал. — А ты что… из этих что ли? — наконец прерывает молчание русый. В его голосе нет негатива. Скорее привычная добрая дружеская насмешка, которой так умело в каждый раз Август маскирует эмоции.       И черноволосый не знает что ему ответить, до белизны костяшек сжимая угол крыши. Не в состоянии, потому что в курсе нелестного отношения своего друга к «отклонению от нормы». В курсе и совсем не винит. Потому что у самого такое впервой. Влюбляться в кого-то не противоположного пола. Просто в натуру, а не что-то ещё.        Тим не знает и говорит как есть: — Нет, просто ты мне нравишься как человек.       На что Фил улыбается, вбрасывая мысленно «отец меня убьёт» и резко притягивает замешкавшегося от откровений Эрну обратно. Наконец затягивая в поцелуй. Поначалу неловкий и трепетный, но быстро переросший в голодный и жадный, отдающий тепло. Так долго сокрытое в себе, предназначенное друг для друга. — Ты мне тоже. — отвечает, оторвавшись от припухших губ, Август. — Но дарить букеты я тебе не буду. Не поймут. — следом отшучивается он. — Да пошёл ты, — издевательски протягивает Тим в шутку, ударяя товарища в плечо.       От этого оба заливаются смехом, осознавая абсурдность сказанного, и уже в обнимку продолжают смотреть на звёзды, раскинувшегося над головами небесного полотна.