Данганронпа 4: Надежда по Обмену

      …       Сон выветрился на удивление быстро. Словно для меня его не было вовсе. Всего лишь миг, проведённый с открытыми глазами, и я уже вставал с кровати, задумчиво оглядываясь вокруг. Моя комната… Да. После вчерашнего «расследования» и вечернего обсуждения, меня отключило достаточно быстро. Наверное, это явилось причиной столь быстрого пробуждения.       Во всяком случае, тело моё встало без проблем. А мозг всё ещё подтормаживал, будто старался нагнать всё произошедшее за вечер. Образы нижней палубы были размыты. Все, кроме одного — фотографии, отобранной вчера. Разумеется, это проблема, но не такая уж и крупная, чтобы из-за неё размякнуть. Хотя, улика была важная, чёрт подери…       — Ап! — резкий и глубокий вздох понадобился, чтобы не поперхнуться. Всплеск холодной воды помог остудить рассудок и пыл. Заодно, очнуться и понять, что вчерашний день всё ещё преследовал меня. Точнее, единственная моя неудача… Никто не выглядел расстроенным, но в глубине души мне казалось, что каждый, тем или иным способом, винит меня в произошедшем. Частично, они правы, однако… — Ап!       Водные процедуры окончательно выбили из меня остатки отрешённости. Было и было! Сегодня новый день! И новый шанс утереть Монокуме нос в отместку за провал! Главное, его не потерять. А чтобы не терять времени днём, подкрепиться стоило прямо сейчас!       Откуда во мне было столько уверенности и желания двигаться вперёд? Неясно. Они просто возникли, словно в противовес моему состоянию ранее. Это могла быть попытка приободрить других учеников: мол, увидят одного, улыбнутся сами, пойдёт реакция. Вероятность такого срабатывания была ничтожно мала. В конце концов, класс не стадо. Но что мешает попробовать? В крайнем случае, сам не попадусь в западню расстройства и апатии. Ведь есть столько мест, в которые нужно заглянуть снова.       — В библиотеке явно есть нечто интересное, — бубнил я про себя, проносясь по коридору чуть ли не вприпрыжку. Большинство замков показывали, что комнаты закрыты. Наверное, я проспал утреннее объявление. Что ж, не жалость. День только начался, и уже с самого начала обещает быть прекрасным.       Может, всё не так и плохо? С неба светит солнце, морской бриз дразнит нос солоноватым щекочущим воздухом. Корабль плавно покачивается на волнах, и словно плывёт куда-то — хотя, как мы знаем, он стоит на месте и не намеревается двигаться ни на дюйм. Если отбросить всё лишнее, обстановка вполне дружелюбная. Вот если бы все проигнорировали возможность сбежать и просто… Насладились обстановкой. Всё могло бы быть легче. Не было бы суда, не было бы мыслей о предателе.       …       Который может всё ещё ходить среди нас.       — … Или не существовать, — пресёк я подобную возможность в своей голове. Снова. Увы, любая попытка избавиться приводила к одной и той же картине. Аккуратный почерк нашего адвоката. И два имени. — Если так и дальше будет продолжаться, я сам сойду с ума…       Рассматривать же данную перспективу всерьёз я не собирался. Любой с такой информацией, если был вынужден её скрывать, стал бы параноиком. Мне же было проще. Отчасти, наверное, потому что… Мне просто повезло найти эти бумажки. Я не мог всерьёз заняться проблемой, так как не искал её на свою шею. Вот Кезухико, при желании, мог бы… Любой иной на корабле, кроме меня.       — Выкинь из головы, — произнёс я более уверенно, минуя бассейн. И тут всё действительно вышло. Оказался то голодный желудок, давший сигнал «Фас», или прекрасный запах, просто пленивший обоняние? Что-то солоноватое, с корочкой. С долькой лимона. Сам не заметил, как перешёл на бег, проносясь мимо кают в центральном коридоре. И всего за пару секунд я взлетел наверх по лестнице. Стол пустовал, а звуки доносились со второго этажа. Оказаться также быстро там я не смог, ввиду конструкции лестницы. Зато когда поднялся, на время застыл.       Сузуму сидела в позе лотоса и держала лопатку в одной руке. Рядом с ней стояла тарелка, наполненная солидной горкой рыбы. Именно оттуда исходил столь манящий аромат. Под боком сидела Томико, державшая в руках… Если не ошибаюсь, это шпажки для мяса. Точно не вижу. Да и что-то длинное лежало перед ней, закрываемое телом.       — Девочки? — рывком поднялся я наверх, заставляя обеих обернуться. Удивления или страха в глазах не было. Наоборот, Томико ринулась ко мне, по пути отшвырнув своё орудие куда-то в сторону места готовки. И даже Сузуму, которую, обычно, трудно застать в хорошем расположении духа, на мгновение улыбнулась мне и вернулась к своему занятию. Шатенка же налетела на меня, словно смерч, чуть было не свалившись со мной обратно вниз. Благо, лестница была окружена перилами, остановившими наше падение.       — Д-доброе! — необычайно бодро на моей шее оказались стиснуты руки. Попытка обнять была очевидна, хотя, судя по настрою, так и задушить было недолго. Собственно, я постарался показать своё маленькое недовольство ситуацией, начав руками и ногами стучать по разнообразным поверхностям. К сожалению, эту пытку можно было лишь переждать. — Прости, прости, что так резко. Просто вчера днём я… Ну, это самое…       — Дрыхла она вчера весь день. И ночью тоже, — хотя в голосе Сузуму и послышались нотки неодобрения, можно сказать наверняка, что она улыбалась. Не видя лица, но… Просто, есть такая уверенность. И её мне вполне хватало, чтобы сделать вывод. — Вот и энергии полна.       — Ясно, яс-но, — вырвавшись из «зелёных объятий смерти», я окончательно очутился наверху. Теперь рассмотреть всё происходящее было гораздо проще, чем со спины. Со стороны Томико стало очевидно, что на полу лежал лук. А «шпажки» оказались в итоге стрелами, к каждой из которых была привязана уплотнённая нить. Сузуму жарила рыбу на переносной конфорке, запитываемой, предположительно, от электричества. Розеток здесь не было, но предусмотрительные девушки откуда-то стырили аккумулятор. Рядом с тарелкой была надпись на жёлтом стикере, рассмотреть которую издалека не представлялось возможным. Впрочем, когда я подошёл, оказалось, что это всего-навсего распределение рыбы по людям: по две каждой девушке, кроме Сузуму, которая ограничилась одной. Аналогичная ситуация с парнями, кроме Тсуиоши, которому отводилась рыба и рис, которого я здесь не видел вовсе. — А с чего вдруг вы решили устроить всем завтрак? И, прости за глупый вопрос, но откуда всё это?       — Вы вчера так усердно поработали, а мы по комнатам забились. Как мыши, — кажется, своими словами Сузуму была явно недовольна, однако говорила от чистого сердца. Видимо, свою вину здесь чувствовал не только я. Даже если она была в такой мелочи, как… Это и мелочью-то не назовёшь, если подумать. Каждый, конечно, воспринимает вещи по-разному, но я понимал, что именно чувствовали вчера девочки. Я же пошёл на исследование, чтобы помочь всей команде. Хотя мог остаться в кровати и думать, как же так вышло, и где всё пошло не туда… Радует, что они решили не пасть духом, а отплатить, пускай и своеобразно. Ещё больше удивляет тот факт, что именно эти девицы сошлись во мнении. Не то, чтобы я был против, просто как-то неожиданно. — Вчера вечером и сговорились. Ночью же нельзя находиться на кухне. Что-то вытащили сюда, что-то притащили из спален…       — Ладно, я понял. Это… Весьма мило, — скрывать свои чувства в данной ситуации не было никакого смысла. Если честно, крайне неожиданно, что кто-то решил устроить такой сюрприз, исходя из… Тёплых чувств. За просто так. Особенно в такой обстановке. — Вам помочь чем?       — Нет, спасибо, — голос Томико прозвучал крайне уверенно; бегающие же глазки прямо-таки просили сделать хоть что-то, без указания на точный объект. Впрочем, сориентироваться можно будет по ходу. А пока можно было бы…       — Гхм-гхм. Уважаемые ученики Академии Пика Надежды, говорит ваш капитан, — говорил Монокума из маленькой комнаты с окнами, из которых открывался чудесный вид на океан. По левую сторону от него стояли полки с большим количеством книг, а по правую руку располагался руль. Это вполне может быть капитанский мостик. — Сейчас семь часов утра, а это значит, что официальное ночное время подошло к концу. Давайте рассечём океаны неуверенности вместе, как единая команда!        — Наконец-то, — Сузуму спокойно выдохнула, поднимаясь с колен. Плита осталась пустой, зато на тарелке красовался нехилый утренний набор. Буду честен, если бы не видел сам, подумал бы, что это работа местного мастера. От одного только запаха слюнки сами собой стекали на пол. Представить, каковы блюда на вкус… Солгал бы, сказав, что не хочу попробовать. — На самом деле, ты бы очень помог, если бы накрыл на стол. Раньше нельзя было.       — Сейчас! — будучи достаточно близко к лестнице, я не потратил и секунды на то, чтобы оказаться рядом и спрыгнуть вниз. Девочки возились наверху, собирая своё оборудование. Я же разгребал завалы посуды на полках, стараясь подобрать правильный размер. Меня не то, чтобы обуял ступор, но только сейчас я искренне обрадовался тому, что до сего момента обязанность накрывать на стол обходила меня стороной. Как в истинном ресторане, под вилки, ложки и другие столовые приборы, здесь выделялся не один ящик в столе. И во всём этом разнообразии грех был не запутаться…       Большую часть посуды я взял случайно, надеясь, что окажется она той самой. В самом-то деле, нас ведь ожидало не очередное утреннее пиршество, а маленькая посиделка в приятной компании. Один раз можно и потерпеть небольшую измену правилам этикета. Мимо меня со сковородкой на кухню пронеслась Томико, в то время как Сузуму, поставив на стол свою ношу, выжидающе смотрела в мою сторону. Благо, что во взгляде не чувствовалось раздражение. С учётом переменчивости её характера, не хотелось оказываться под тяжёлой рукой.       — Тебя за смертью только посылать, — несмотря на угрожающий подтекст комментария, девушка сдержанно улыбнулась и взяла тарелки из моих рук, начав расставлять их согласно местам. Судя по тому, что новых просьб или наказов не было, всё оказалось подходящим. Радует. — В скором времени начнут люди подходить. Тебе гарнир нужен?       Я мотнул головой, невольно посмотрев на выход. Пока что никто особо не торопился идти. Впрочем, заставлять людей собираться, тоже было толку мало. Захотят — сами придут. А с учетом того, что совместный завтрак стал нашей своеобразной традицией, вряд ли кто-то захочет пропустить его намеренно. Ну, максимум, проспит. Сейчас же, насколько известно мне, не готовится никаких важных мероприятий. Так что не дождаться кого-то не так страшно.       — Если не… — мысль, мелькнувшая в голове, была перебита громким зевком, раздавшимся где-то совсем рядом. Джуничи, потягиваясь, прищуром смотрел на нашу тройку, накрывшую стол на оставшуюся часть компании. Понять, какая эмоция сияла на лице полицейского, было не сложно. Стоило лишь услышать его добродушный смех.       — Доброе утро, хозяева, — яркая улыбка чуть было не ослепила нас. Прошло без происшествий — Фукада благодарно кивнул головой и сел на своё место, подозвав жестом и меня. С чувством исполненного долга, я направился к нему. — А ты чего так рано?       — Просто проснулся. Прилив сил, что ли, — я лишь скромно пожал плечами, наблюдая за тем, как постепенно наполнялась столовая людьми. Под толчки надоедливой Мегуми явился даже Кезухико, снявший с головы шапку и устроившийся максимально удобно, используя стул Кеншина, как подставку для ног. О неэтичности сложившейся ситуации ему мягко намекнул кашель Эмиллии, а также строгий взгляд со стороны Тсуиоши. Тот беспомощно поднял руки и сел нормально.       — Я р-рада, что вы все смогли с-собраться сегодня с утра, — Сузуму старалась выглядеть добродушной: с её улыбкой, с интонациями голоса, что несли душевное тепло. Вот только, к сожалению, заикание на постоянной основе немного сбивало с дружелюбной волны. Хотелось поскорее услышать приветствие, да приступить к трапезе. Немного странно, ведь буквально минут пятнадцать назад всё было вполне нормально. Да и во время её выступления о нашем местонахождении говорила она вполне уверенно. Видимо, что-то с ней, да случилось.       — Простите её. Мы хотели сказать всем тем, кто вчера отработал своё, большое спасибо. И, в качестве благодарности, приготовили для вас свежую рыбу. Надеемся, что вам понравится, — ответила за подругу Томико и слегка толкнула ту к своему месту, широко улыбнувшись. Океанолог согласно кивнула головой и села, смущаемая. Благодарностями с одной стороны, и собственной нерешимостью с другой. В это же время, что-то запиликало на кухне. — Опс, гарнир! Простите, извините, — заторопилась девушка на кухню, аккуратно врезавшись в дверной косяк. Для остальных же началось пиршество.       Стоило признать заслуги Сузуму: хоть она и не выглядела, как хозяйка, готовить умела. Идеальное сочетание нескольких приправ, выдержанная прожарка… Если запах рыбы был летуч и манящ, то сама она во рту была похожа на зефир: таяла от малейшего прикосновения языка и оставляла с каждым своим кусочком новое, непередаваемое ощущение. Вся стряпня Монокумы не могла и рядом стоять с этим.       Я держал свои мысли при себе, понимая, что если ещё сам начну нахваливать нашу хозяйку, то не хватит никаких холодильников, чтобы её остудить. Со всего стола сыпались похвалы, пусть и не адресованные непосредственно ей. В процессе разговоров, кто-то что-то «случайно» говорил о приготовленном. Даже Сеиичи, обычно утром находящийся в состоянии, да простит он меня, овоща, выглядел более, чем бодрым. И распинался на тему того, что не в состоянии сравниться с нашим завтраком даже самые известные блюда поваров Скандинавии. Тем самым он вгонял нашего, красного, в ещё большую краску. Увы, помочь здесь я не мог ничем, потому что сам был на стороне большинства. Многие возжелали добавки, но, увы, свежих запасов не было. Впрочем, никто сильно не расстраивался: то, что выпало им на долю, уже было большим подарком.       «Спасибо» сыпались со всех сторон. И даже Томико, ещё несколько минут возившаяся вокруг Тсуиоши, успела отведать свою часть и пообещала доесть её уже в комнате. В итоге, в ресторане осталось лишь двое: я и Сузуму, начавшая понемногу собирать посуду. Отсиживаться в стороне я не собирался, тем более, чем помогать начал уже с утра, так что не видел проблем в том, чтобы закончить начатое.       — Правда, не стоит, — пыталась отмахнуться от меня девушка, хотя по ней и было видно, что подобное внимание ей нравится. Да и не было в этом чего-то такого. Наверняка среди нас находились добровольцы, — чьи имена не нужно трудиться назвать — убиравшие утреннее застолье каждый день до этого. Так что, чисто формально, это можно было считать платой им. Лучше думать об этом, как о чистом жесте от самого сердца, а не в алчном ключе.       — Забудь, — произнёс я в ответ, с руками, полными тарелок, проходя на кухню. В раковинах стояли замоченные кружки и сковорода. Большая тарелка, что туда не помещалась, была оставлена рядом. Наверное, её мыть частями надо…       Ноша моя осталась на кухне, а сам я направился посмотреть, не осталось ли чего на столе. Но в тот момент, что я вышел обратно в ресторанную зону, кое-что предстало моему взгляду. Точнее, кое-кто.       Со второго этажа вниз спускался на своих двух Монокума. Что-то распевая про себя, он даже не обратил на меня внимания: спрыгнул с последней ступеньки, чему-то рассмеялся дьявольским хохотом и укатил дальше, по своим делам. И… Возможно, странному поведению нашего капитана не стоило бы уделять внимание, если бы не одно «но»: он никогда не ходил на своих двух. Значит, вполне очевидно, что он хотел, чтобы его увидели. Как бы это ни было странно.       — Что ты задумал? — озадаченный своей внезапной встречей, я не сразу вернулся на кухню, некоторое время уделив поиску возможного варианта. Их было не так много. Это могло быть что угодно: от очередной пакости до какой-то, только ему понятной, шутки. Чем бы он ни занимался, совершенно очевидно одна вещь. Простая истина, с которой нам придётся смириться.       Ничего хорошего ждать не приходится.       Впрочем, чего ещё ожидать от медведя, желающего разнести отчаяние среди не совсем обычных, но учеников?       Я тряхнул головой, и вернулся обратно. Чувство долга меня не покидало, равно, как и желание помочь Сузуму, пошедшей на все проблемы только ради нашего удобства и удовольствия. Да и разве так сложно перемыть гору посуды? Но… Действительно ли я готов уделить своё время именно ей?       Почему бы и нет?       — Я погляжу, уходить ты не желаешь, — девушка скрестила руки на груди и ласково улыбнулась, чему я был только рад. Последнее, что мне хотелось бы делать прямо сейчас — приносить кому-то неудобства.       Странно, что на кухне круизного лайнера — во всяком случае, именно так его характеризовала большая часть ребят на корабле — не нашлось места посудомойке. Возможно, потому что количество людей было весьма невелико, и тратить ресурсы казалось недееспособным. Или это была прямая обязанность персонала. Вот только сейчас его на корабле не было, из-за чего большая часть деятельности упала на наши плечи.       Все студенты уже нашли себе занятие. Готов поспорить, что Тэкэо ушёл забирать усилитель в свою комнату, под громкое улюлюканье от своего вчерашнего компаньона. Джуничи, возможно, остался на одной волне со мной. Проведёт день в библиотеке, тщательно изучая оставленный материал. Возможно, там найдётся нечто полезное. Правда, как можно быть уверенным в том, что я сейчас не заблуждаюсь?       Сузуму стоило отдать должное, кое-чему она меня сегодня научила. К примеру, мыть посуду в перчатках, дабы не мочить всё время руки. Правда, то был единственный разговор, состоявшийся между нами с самого начала. Собеседница не выглядела зажатой или иным подобным образом. Вот только говорить явно не хотела. Была ли причиной тому занятость? Или ей эта мысль и в голову не приходила?       — Ещё раз спасибо, — прервал я тишину, отставляя очередную сверкающую тарелку в сторону. На свете солнца, едва долетавшего до кухни, та блеснула, на мгновение меня ослепив. Когда же это ощущение прошло, я смог увидеть смотрящую на меня девушку. Лёгкий вопрос в глазах, ёршик в руках. — Ну, за завтрак.       — Я же сказала, это… вам за вчерашнее. Мне не сложно, — в отличие от ситуации за столом, сейчас она не краснела, а улыбалась. Очевидно, похвале, произнесённой к ней. Будто бы не смогла привыкнуть. С другой же стороны, какой человек не любит, когда ему выражают свою благодарность?       — В этом несложно и дело. Прости, конечно, просто я не ожидал, что ты умеешь так вкусно готовить. За всё говорить не ручаюсь, но рыба точно была… — мне не хватило слов, чтобы описать отведанную блюдо как-то необычно. «Круто»? Недостаточно верно. «Сногсшибательно»? Перебор по смыслу. Да и стоило ли вообще что-то объяснять, когда всё, что можно, уже было сказано?       — Матери моей скажи спасибо, — светлая улыбка полностью убрала недовольство и угрюмство с лица. В сравнении с тем, что я видел раньше, это была Сузуму. Настоящая и живая.       — Обязательно! — часть фразы пришлось придержать в голове, иначе за ней могли пойти совсем не те рассуждения… Однако бодрый тон и вовремя поставленная пауза позволили не быть пойманным. Фух, повезло. А энтузиазм, кажется, был вознаграждён — со стороны до меня донёсся лёгкий смешок, после которого девушка даже выключила воду. Ан, нет, она просто закончила.       — Да, родители у меня были лучшие, — повернувшись спиной к раковине, Сузуму без особых проблем или волнений опёрлась на неё, что позволило мне слушать, домывать свою часть, а также смотреть прямо на её лицо. Такое далёкое и мечтательное. Понятное дело, так всегда происходит, когда думаешь о приятном. — Мы часто выходили на катере, плавали на водных лыжах… О лучшем и мечтать нельзя. Было… — она невольно поджала губы и прикрыла глаза. Видимо, по какой-то причине, им пришлось покинуть то место. И, если честно, не могу думать ни о чём другом, как о…       — Цунами?       Девушка, поколебавшись, кивнула головой и неглубоко вздохнула. На время, я приглушил воду. Не хотелось её прерывать. А также осталось буквально две тарелки. Пройдусь и так. По большей части смотря на Сузуму, я продолжал водить губкой по их поверхности, ожидая продолжения истории. Его же, очевидно, не предвиделось.       — Они о тебе явно волновались, — ободрительно улыбнулся я, на что собеседница моя ответила лёгким смешком.       — А я и не отрицаю. Всё когда-нибудь кончается. Сначала мы уехали в более глубокие части страны, где подобные разрушения не приносили бы огромных проблем. И это было почти неважно. Быть с ними было гораздо, гораздо важнее, — руки оказались скрещены на груди, а взгляд устремлён куда-то вдаль. Определить, что именно испытывала она сейчас, не так сложно, как кажется. Если не скорбь, как минимум, тоска. От продолжительной разлуки.       — А потом и этого не стало?       — Им… Пришлось уехать. Исследования далёкого океана. Они звонили каждый раз, как находился момент, и всё было хорошо. Но чем дальше, тем было хуже. А получить совет или поддержку было ой как непросто, — устроившись в том же положении, что и она, я стянул перчатки и закинул их в раковину, внимательно вслушиваясь в рассказ.       — И, что же, тебя оставили… Совсем одну?       — На попечение тётушек. Нет, они прекрасные женщины… Когда речь не идёт о воспитании, — от проскочившего в голосе раздражения захотелось невольно хихикнуть. Было нельзя, но нарисовавшиеся в голове образы сами подталкивали к этому. — Я была достаточно самостоятельна, чтобы справиться с проблемами проживания. Они, по факту, платили за счета, приносили еду. Не более.       — И всё время ты была предоставлена сама себе? — в порыве задумчивости я опустил голову и негромко хмыкнул. Это бы объяснило её чувство целеустремлённости в деле, которое она выбрала. Однако… — Совсем одна.       — Иногда ко мне приходили профессора с отцовской кафедры. Ну, точнее, приходили они за бумагами, попутно общаясь со мной, — тоска сменилась… На самом деле, трудно описать эмоцию, которую видишь не так часто. Всё, что я мог сказать точно — она не была против этих визитов. Но что-то в них её раздражало. Одновременно.       — Оттуда у тебя эта тяга к… Океану? — предположение наугад. Было сложно что-то предположить, основываясь исключительно на рассказе, без опыта. Ошибка была бы неудивительна.       — Отец — физик, а мать — высококвалифицированный химик. Как думаешь, оттуда? — вновь ухмылка, правда, на сей раз слегка подтрунивающая, будто я сделал что-то не так. Да ладно, на самом деле Сузуму просто была рада выговориться. Или заметить чью-то неточность. Вполне может быть, что это в её стиле. Как минимум, свою позицию она отстаивать умеет. Пытается. — Нет. Океанологом я стала по иной причине.       — Возможно, прозвучит глупо, но… — напрягая все извилины, я всерьёз задумался над исходом. Может, причину нужно искать не совсем в прошлом, но в её желаниях и ситуации, где она оказалась? Одинокий ребёнок, родившийся в семье, не побоюсь слова, гениев… — Ты хотела попасть в исследовательский центр и их увидеть?       — … — угадал? Нет, это был выстрел почти наобум, так что вряд ли. Однако, в случае победы, я могу собой даже погордиться. Совсем каплю. — Повезло, смотри-ка.       — Да ну, я просто подумал.       — Я всё детство провела на море. Да ещё в семье с двумя профессорами. Как думаешь, какой бы вывод я сделала для себя, если бы хотела сбежать?       — «Если»?       — Ладно, я хотела сбежать и решила, что это… Не самый плохой вариант. Моря я люблю, науку тоже. Океанология напросилась сама, — кивнув на выход, собеседница двинулась вперёд. Разговор, видимо, подходил к концу, да и засиживаться здесь не было необходимости. Раз уж мы закончили со всем… Кажется. — Книг было достаточно, плюс я могла попросить взять любые. Интернет помогал…       — И с этого интереса всё началось?       — Я погрузилась туда, и больше не хотела вылезать. Из школы звонили пару раз, напоминали о необходимости посещения. Да и там, если честно, я читала свою литературу, — прищурившись от ударившего в глаза солнечного света, Сузуму аж головой тряхнула. Это меня умилило, однако виду я не подал. В конце концов, самому хотелось просто закрыть глаза и идти вперёд. — Стремление заметили, подыскали место… Правда, не там же, где родителям.       — И ты расстроилась?       — Немного… Но ты бы слышал, как они меня поздравляли, когда услышали о новости. Мне дали исследование, грант, а потом пришло письмо из академии… Не знаю, есть ли предел детским мечтам. Я явно к своему достаточно близко, — глубоко вздохнув, моя собеседница вышла за пределы ресторана; последовал за ней и я. Здесь было потемнее, зато палуба светила так, словно там устроили настоящее шоу. — Спасибо за помощь. Но на будущее, — её рука легла мне на плечо. Без особого давления. Скорее, в рамках дружеского напоминания. — Если я не прошу помощи, мне правда не стоит помогать. Не то, чтобы я стану тебя отталкивать, но… Правда. Я не немощная ведь.       — Понял, принял, — виноватая улыбка на моём лице стала тому подтверждением, которого нам вполне хватило, чтобы разойтись. Руки неприятно сводило в слабых судорогах, что не помешало мне отправиться на палубу к бассейну.       Под тёплым — я бы даже сказал пекущим — солнцем расположился, сложив на груди, Сеиичи. Выглядел он более, чем спокойно. Наверное, просто решил полежать да погреться. Отвлекать его не стоило. Неизвестно, какая из ипостасей пробудится и даст по голове за тревогу. Лучше просто уйти, да заняться чем-то своим.       С этой мыслью, я направился в правый коридор. Решение проверить библиотеку прочно засело в сознании, сбегать не хотело. Впрочем, это легко объяснялось… Загадочностью объекта. Точнее, архива, обнаруженного там же. Да и были другие, менее важные, однако интригующие вопросы. Кто разукрасил металлическую дверь под деревянную? Зачем? Какие люди читали эти книги до нас? Возможно, если изучить всю литературу…       — Хэй! — до боли знакомый и бодрый голос вырвал меня из потока рассуждений, из-за чего я вынужден был резко развернуться. Из тренировочного зала ко мне выбежала Томико, всё ещё державшая в руках лук со стрелами. Нет, не так. Лук висел на спине, стрелы были в руках. У неё что, нет колчана? И зачем разгуливать по кораблю с оружием?.. — Я тебя как раз и ищу!       — Меня? — не то, чтобы я играл в дурачка, всё же решил осмотреться, точно ли нет за мной других людей. Нет, обращение точно было ко мне. — Зачем?       — Ну, вообще, ты просто вовремя. Мне нужна помощь. На, — без лишних вопросов — тем более ответов — девушка просто швырнула мне яблоко и тут же побежала в конец коридора. По спине пробежал град мурашек: за этим я оказался ей нужен?       — Не-не-не, я не хочу, даже не думай! — запретный плод трясся в моих руках, пока я старался вразумить безумного лучника. Её же, видимо, такой поворот событий не особо волновал. Взяв одну из стрел, что была с нитью, она навелась, ожидая моей команды.       Честно? Я запаниковал. Она меня не слушала, сосредоточенная лишь на одном, а мой мозг искал пути решения проблемы. И самым очевидным оказалось… Швырнуть цель Томико за борт. Яблоко черной точкой выделилось на фоне голубого неба; со свистом за ним полетела стрела, однако этот звук меня уже не волновал. Волновало кое-что другое: ворчание за спиной.       — Мы же недавно условились… — не обратить внимания на грозное рычание Монокумы было нельзя, потому я, подняв руки, обернулся к капитану. Он точно был зол: мордашка вся красная, из лапы торчат когти, и движется прямо ко мне. — Ты позабыл о школьных правилах?       — Ч-что, а правила тут при чём? — в голове чётко отпечаталось воспоминание суда. «Кто решится мусорить в океан, остерегайтесь гнева своего капитана». Как же повезло… Судя по всему, угроза была готова привестись в исполнение, если бы не маленькое «но», тут же зазвучавшее за моей спиной. Громкое, повторяющееся и приближающееся.       Громкое, повторяющееся и приближающееся.       — Минори-сан не мусорил за борт, — сложив руки за спиной, возразила Томико, удивлёнными глазами посмотрев на меня. В этих изумрудных глазах явно была игривая искра, которая зажглась как раз не вовремя.       — Хочешь сказать, я не могу отличить мусор и не? Он выкинул объект за борт корабля! Тот приземлился в воду! Это и считается мусором! — игнорирование любых попыток лучника помочь было понятно. В конце концов, капитан у нас только один, и неповиновение ему сродни смерти. К которой уже можно было начать готовиться, если бы с моего плеча… не скатилось яблоко. Упав на пол, издав «боньк», оно покатилось в сторону Монокумы, чьё лицо зашлось в оскале. Причём на обе половины.       — Но вот же. Оно даже не мокрое, — действительно, единственные капли, бывшие на нём, оставались только в местах… Пробития стрелой. Сердце ушло в пятки в ожидании судьбоносного решения. Не похоже, чтобы капитану хватило бы этой отмазки, однако… Буквально через секунду он зашёлся в смехе, указав на меня лапой.       — Хорошо, на сей раз тебя спас случай. В следующий раз будь расторопнее. Я, Монокума, не бросаю слов на ветер, — улыбнувшись достаточно самодовольно, медведь исчез из поля нашего зрения. А я, побледневший, осел на пол, смотря на линию горизонта. Солнце было где-то над головой, так что не было нужды бояться ослепнуть. Была другая: забиться в угол.       — А ты рискованный парень, а, — толкнула Томико меня в плечо и села рядом. Не похоже, что в произошедшей ситуации она увидела проблему. Наоборот, её личико, слегка залитое румянцем, сияло такой широченной улыбкой, что невольно становилось не по себе. Она что, не понимает, в какой ситуации могла только что оказаться? — Но спасибо, что поверил в меня.       — П… Пожалуйста, — понимание того, что сказала собеседница, пришло моментально. Она посчитала, что я в неё поверил, потому решил рискнуть жизнью. Эта жизнерадостность не может не радовать, но, пожалуй, не стоит испытывать судьбу снова. — В следующий раз, как соберёшься стрелять, не давай свою цель мне сразу в руки. Прошу.       — Да ладно, положил бы на голову, не страшно, — отвела шатенка от меня взгляд, словно я сказал нечто оскорбительное. Впрочем, для неё это именно так и виделось. Как же я мог, не поверить в её талант… А как она… Споры бесполезны. Произошло и произошло. — Давай ещё?       — Не стоит, — нервный смешок сам вышел из груди, а сам я старался смотреть в другую сторону. Меня всё ещё немного трясла нервная дрожь, останавливаясь где-то в районе горла. Хотелось так громко закричать, что… Возможно, услышали бы даже в комнатах. Хотя те и изолированы от звука.       — Ты выглядишь бледным… Я знаю, что тебе нужно, — с глазами, полными решимости, девушка протянула мне руку. Отказываться было бесполезно, и с её помощью я вернулся на ноги. Не знаю, что она собиралась мне предложить… И хотел бы убежать.       — Что же? — выдавил я из себя, понимая, что говорить нормально ещё не скоро получится. Противное ощущение кома в горле никуда не уходило, так что со временем стало даже дышать трудно. Опёршись на бортик, я некоторое время смотрел в бушующие волны и глубоко вздыхал, пока Томико стояла рядом и одобрительно кивала головой.       — Интенсивная тренировка. Тебе надо выплеснуть адреналин, а я отлично знаю, как это делается, — судя по уверенности и улыбке в голосе, у меня не было особенного выбора. Конечно, я мог бы уйти прямо сейчас. Проводить время в компании столь активного и безрассудного человека не хотелось…       С другой стороны, она только что спасла мне жизнь, так что можно попробовать. Верно? ...       — Что ты имеешь ввиду под… Интенсивной тренировкой?       Спрашивать этот вопрос не стоило. Для Томико это, видимо, значило выжать все соки. Тяги к тренажёрным залам я никогда ранее не питал, по многим причинам. Обычно, я находил множество других дел, гораздо более мне интересных. Общался с одноклассниками, организовывал небольшие игры, к коим иногда присоединялись с параллели. Учился, стараясь погрузиться в этот процесс максимально глубоко. В общих чертах, если свободное время и находилось, то только поздним вечером, когда дома меня ждал ужин и семья.       В нынешней же обстановке, несмотря на строгие правила проживания, обстановку и многое другое… Этого времени магическим образом стало лишь больше. Жаловаться, вроде бы, бессмысленно, но хочется. Приблизительно то же с графиком. Казалось бы, его надо заполнить делами полезными, вроде поиска выхода. Вот только все знали, что выхода нет. От того каждый из нас старался как-то по-своему использовать имеющиеся часы. Кто-то стреляет по людям…       На ситуацию я не держал никакой злобы, нет. Это было даже по-своему забавно. Во всяком случае, теперь точно известно, что идеи Томико нужно останавливать ещё в зародыше, иначе проблем не оберёшься. А раз уж всё прошло, над ситуацией посмеяться. С тем лишь исключением, что все мышцы, включая мышцы лица, сейчас были заняты другими, более важными делами.       — А для хлюпика неплохо, — лучница резко прогнулась в спине, издав недвусмысленный хруст. Я, восприняв это за комплимент, решил сделать небольшую передышку. Голову я уткнул в железный столб, устало вбирая в себя как можно больше воздуха. Надо мной покачивалась перекладина, изредка, при прикосновении к другим элементам тренажёра, издававшая «бум». Рубашку после этого явно в стирку, да и самому надо будет принять вечером душ… — Вставай, пошли.       — Е… Е-щё что-то? — едва я смог повернуть голову, чтобы увидеть, куда уже ускакала моя собеседница: боксёрская груша. Весь комплекс остался позади, а оттуда можно было бы и по тихой улизнуть, так что… Едва поднявшись на ноги и пару раз наклонившись из стороны в сторону, — дабы хоть немного вернуть себе чувствительность — я отправился за девушкой, по дороге заглянув в здешний бар. Бутылки с водой, как назло, стояли на самых верхних полках, зато нижние заставлены протеином. Не знаю, кто их так расставлял, но тот о нарастании мышечной массы явно заботился больше, чем о здоровье.       — Стряхнём усталость. И негатив, если есть. Давай, не парься, — словно только что не она устроила марафон по залу, Томико крепко схватила грушу, ожидая моего приближения. Пересиливая одолевающую боль в мышцах, я подошёл ближе и, встав в стойку, что не раз видел в фильмах, нанёс удар. Не сильный. Мне, скорее, даже больнее было от неправильной постановки руки. И, судя по лицу девушки, она прекрасно понимала, что я сейчас испытал. Это не критичная проблема, просто неприятная. — Когда бьёшь, не выворачивай руку.       — Я уже понял… — несмотря на запоздалость совета, он помогал. Хотя бы вспоминать, что перед ударом также надо думать о том, что ты делаешь. Неприятное ощущение в мышцах не то, чтобы уходило. Скорее, растворялось при очередном попадании в цель. — И как ты так тренируешься, не понимаю.       — А кто сказал, что я тренируюсь так? — выглянула лучница и удивлённо проморгалась. На время я даже остановился, с силой сжимая кулаки по привычке. Мы смотрели друг на друга и старались понять. Немая перебранка могла бы продолжаться дальше, если бы Томико не вышла вперёд и не кивнула… Моя очередь. — У меня немного другая система.       — Интересно услышать, какая же, — пренеприятно хрустнув пальцами, я встал на место держателя, стараясь совладать с серией ударов от своей собеседницы. Удивительно, как можно было оставаться такой бодрой после такой изнурительной тренировки? Впрочем, это дело восприятия и умений. Может, устал только я… Нет, наверняка, только я.       — Ты же работал для себя, да? Ради каких-то достижений, — дополнив комбинацию ударов ногой, да так, что я чуть не свалился, девушка тряхнула головой и выдохнула, не стоя на месте ни секунды. — Я тренируюсь всегда в соревновании. Это всегда сложнее.       — … Пояснишь?       — Ещё до того, как поступить в академию. Я занималась во многих тренажёрных залах. И там меня всё время шпыняли, как малолетку, — удар, удар, толчок. Нахмурившись, я стал сильнее держать свою цель, ожидая продолжения этой истории. — «Иди в гимнастику, ничего ты тут не добьёшься, ме-ме». Конечно, уйди бы я, я ничего бы не добилась. Разве так поступают чемпионы? Нет же! Они берут то, что им нравится, и хватаются зубами! Держатся так, что чёрт заберёшь, — удивительно, почему это искусство она не продемонстрировала на мешке… — Поначалу я занималась с тренером. Через три месяца начала сама. Но всего было мало. Не было какого-то вызова, что ли. А если нет, то можно легко создать. Ну, я и начала подглядывать за другими девчонками в залах.       — … Ты имеешь ввиду за их результатами, да?       — Ну, да. А что, ты о чём подумал? — заглянула за мешок Томико, постучав меня по плечу. Сам не заметил, как я положил лицо на грушу и мечтательно прикрыл глаза. Следующий удар мог стать фатальным. Благо, что для собеседницы, кажется, упражнения кончились, и она направилась к стенду. — Короче. Я смотрела, что делают они, брала себе это за основу и начинала. Сначала не могла догнать, понемногу нагнала и стала даже лучше. Заниматься одной скучно. Никто не задаст планку, никому не поможешь. Ну, и зачем это?       — Ради саморазвития?       — Зачем развиваться, если никто этого не видит? — добродушно рассмеялась Томико, подпрыгнув и схватив бутылку с водой. Разом опустошив половину, она кинула бутылку мне и глубоко зевнула, сцепив руки за затылком. — Не, это скучно. Заниматься спортом, или чем ещё, надо с друзьями. В том настоящая его ценность, что нет единоличников. Ну, есть соревнования для таких, но… В них скучно участвовать, когда ты лучший.       Соревнования для одиночек? Конечно, она говорит о…       — Личное первенство?       — Угу, — собеседница рывком головы оправила чёлку и грузно выдохнула. — Типа, зачем мне идти на личное первенство по стрельбе, если оно моё без разговоров? А вот в общих… — внезапно, лицо её слегка омрачилось, а щёки надулись, словно в голове витали не самые светлые мысли. — Ну, сейчас это и неважно. Слушай, ты не хочешь принять душ? Просто не похоже, чтобы ты был… В норме.       — Я... в каюте приму. У меня и рубашки там. А ты что, пойдёшь в этом же?... — шустро пробежавшись по ней глазами, я прикинул, что переодеться ей, по-хорошему, не во что. С собой вещей, кроме лука, она не несла. А мыться и одеваться в потное было бы… Глупо.       — Зачем? Я сюда принесла запасные вещи, когда мы только нашли зал. Здесь же клёво. Мышцы не застаиваются, можно круто размяться. Жаль, нет мишеней… Но ты отлично мне помог сегодня. Молоток! — чуть ли не ослепив меня шириной своей улыбкой, Томико слегка ударила меня по плечу, после чего проговорила чуть более сдержано. — Только больше так не пугай, хорошо?       — Л-ладно. Увидимся.       «До нашего вечернего сбора и, по совместительству, ужина ещё есть время», — об этом подумал я, нараспашку открыв дверь каюты и бесцеремонно упав прямо на кровать. Не то, чтобы этого хватило на душ и стирку. Так, немного расслабиться и отдохнуть. Причём и в том, и в другом смысле. Чёрт его знает, сколько времени ушло на эту тренировку, но сил на подъём теперь явно не оставалось. Встану, когда встану.       …       Во всяком случае, я думал, что сил не было.       — Гхм-гхм. Уважаемые ученики Пика Надежды, с вами говорит ваш капитан, — знакомый голос рвётся из динамиков, знакомая мордашка мелькает на экране. Кто, как не Монокума, мог бы вырвать меня из столь сладостной дрёмы? — Прошу всех собраться на втором этаже ресторана для важного объявления!        « … Пора подниматься» — не самая приятная мысль. За неимением другой, именно с этой я перевернулся и свалился с постели. Встал, отряхнулся, посмотрел наскоро в зеркало в ванной — хоть синяки под глазами стали исчезать, после чего отправился в назначенное место.       На удивление, сборы у всего класса заняли, от силы, минуты две. Видимо, каждый понимал, что злить нашего капитана было большим «но-но». Иначе можно повторить мою судьбу. Дважды… Главное правило: не навлекать гнев капитана.       — Все готовы? — обернувшись, Джуничи пробежался глазами по каждому из нас. Не похоже, чтобы кто-то был действительно готов к происходящему наверху. В прошлый раз, нас всех вместе собрали из-за убийства, в первый — чтобы начать убийственную игру. Встречи сами собой принимали оборот всё хуже и хуже. Не хотелось даже верить, что всё может окунуться в ещё большую бездну. Но ещё больше не было желания рисковать.       — Покончим с этим, — глубоко вздохнул я и выступил вперёд. Восход по лестнице был весьма грузен, причиной чему было давление. Что на сей раз придумает наш капитан, дабы омрачить нам жизнь? И, раз уж о том речь, к чему собирать нас всех?       — Так-так-так, как погляжу, собрались все. Ага, воришка, ага, актёришка, ага, хими… Хи… Гхм-хм! — раскашлявшись, видимо, сконфуженный невозможностью продолжить оскорбительный ряд, Монокума вознёсся на свою трибуну. К нашему сожалению, стулья с именами мы забрали вниз, так что вынуждены были стоять. Нет, Тэкэо порывался ринуться вниз за ними… Кто бы только его пустил туда сейчас? — Знаете, что я хочу сказать?       — Что-то крайне неприятное, если не мерзкое, — предельно хладнокровно ответила Эмиллия и нахмурилась. В целом, ни у одного человека не сияла сейчас улыбка. Было видно, что нервничает каждый: кто-то покусывает губы, нетерпеливо топает ногами. Мегуми крутила в руках кисточкой, нервно сжал ручку в руках Дэрил. Каждый, так или иначе, старался скрыть напряжение. Только не я. Глупо пытаться скрыть страх, стоя на самой передовой, перед этим…       — О, нет-нет-нет, как вы могли такое подумать? Я ведь здесь забочусь о каждом из вас, правда? Устроил вам прекрасные условия проживания, дал еду, развлечения, а вы обо мне так… — белая половина его лица на мгновение посинела, словно его действительно волновали оскорбительные слова. Но когда он, в оскорблённой манере, продолжил говорить, насторожился даже я. — Это так… Бесчеловечно с вашей стороны… — впрочем, всё в порядке. Уже через секунду он громко смеётся, обнажая всю свою острую челюсть. — Как хорошо, что я медведь!       — Мы пришли сюда не за твоими шутками, Монохром! — поднял Сеиичи палец в направлении капитана. Глазами-щёлками он сверлил его, словно забирая ответ из самых глубин души… Несуществующей. Радовало, что он хотя бы не начал ронять и без того шаткий дух команды. Впрочем, было ли это помощью? Скорее нет. — Чего ради собрал ты нас?       — Да, согласен с этой… С… Ним! — резко кивнул Тэкэо в сторону актёра и сжал руку в кулак. Многие, почувствовав себя в безопасности, слегка расслабились. И только у меня не выходило выдохнуть. Предчувствие опасности, словно тень, стояло за мной, ожидая идеального момента для удара.       — Ладно, ладно. Боже, куда вы всё время торопитесь… Так вот. Я же сказал, что я желаю вам лишь хорошей жизни на корабле и ничего лишнего? — лапки около рта. Насколько я успел выучить язык его «жестов», он готовится разразиться самым злобным смехом из своей коллекции. Пробирающим до глубины сердца. Монокума же, видимо, как предчувствовал мои опасения, моментально сменив пластинку: повернувшись к нам белой стороной, разговаривая будто бы с доброй улыбочкой, и продолжил. — И считаю, что у вас не должно быть секретов друг от друга.       — Предлагаешь нам всем выдать самое сокровенное? — усмехнулся у поручней Кезухико, скрестив руки на груди. Серые глаза смотрели непринуждённо, и, судя по позе, Хирано скорее остерегался атаки, нежели каких-то угроз. Чего я не мог видеть, так это кожи под перчатками и одеждой. Готов поклясться, она гораздо белее и холоднее, чем обычно.       — Нет. Наоборот. Я выдам кое-что вам…       В том момент, как была произнесена последняя фраза, нечто упало к моим ногам, противно звякнув. Опустившись на колено, я увидел… Шпажку для шашлыка? Самую обычную, непримечательную, которую можно с легкостью достать на кухне.       — И… Что это? — не уверенный, какие чувства испытывать, поднял я взгляд на капитана. Тот же противно хихикнул, следом протягивая мне в руки записку.       …       Содержание которой, мягко говоря, было непонятно. Наши имена, напротив каждого написаны какие-то промежутки времени, места на корабле. Это график наших передвижений, стоит предполагать.        — Ладно, хорошо, — в знак согласия с чем-то незримым я кивнул головой, чем, видимо, разгневал Монокуму, ожидавшего увидеть другую реакцию. Люди собрались вокруг меня, начав передавать записку из рук в руки. Выражение лица менялось… Вариативно. Кто-то, как я, не совсем понимал ситуацию. Некоторые лишний раз хмурились и отводили взгляд в сторону. А кто-то прямо спрашивал:       — Что это за хрень, а? — раздался вопрос с заднего ряда от Мичико. Оказавшись последней, кто держала записку — за исключением вора, не интересовавшегося ситуацией вовсе — она подняла её над головой. — Я ещё раз спрашиваю, что это?!       — А разве непонятно? — красный глаз Монокумы сверкнул, когда все мы обратили на него внимание. За этим смехом, за этим почти детским поведением, как всегда скрывался подвох. Возможно, стоило просто встать в стороне, как Кезухико. Или сзади, чтобы быть чуть более защищённым. Но здесь, будучи рядом с ним, я почти не мог отвести от глаза взора. Из-за чего дальнейшие слова прозвучали ещё более жутко. — Это чей-то тщательный план.       — «План» по чему? — впервые оторвался Дэрил от тетради, отломав от ручки держатель. Беспокойный взгляд его смотрел туда же, куда и многие. Невольные. Беззащитные.       — Разве не очевидно? Конечно же по убийству!       …       !!!       Это слово вновь пробрало каждого до костей. Буквально день назад мы разобрались с одним делом… Ну, не мог кто-то прийти к этой идее всего за день, так?       Так ведь? ...       — Кто-то отследил ваши передвижения, наметил цели и готовился напасть… Разве не подло? Разве не здорово?! Кто-то наконец решился поиграть в охотника! — оглушающий смех разнёсся по ресторану. И ничто не могло его прервать. Лишь после этого, когда сознание людей потихоньку вернулось в норму, все стали реагировать. Кто-то вновь кричал, что не верит. Кто-то — что это дело рук Монокумы, а тот отрицал, что не умеет писать.       У каждого было своё слово в симфонии страха и отчаяния. Надежды и смирения. У всех, кроме меня.       Почему же? Ну…       Меня не покидало смутное чувство. Чувство того, что сейчас был запущен какой-то механизм.       Я верил в каждого. Верил в лучшее. Но также я знал одну простую истину, которую Монокума от нас не скроет ни под какими предлогами.       Он найдёт способ заставить нас убивать. Хотим мы или нет. Желаем мы сбежать или остаться.       Пока не проливается кровь, он недоволен. Пока мы стараемся подружиться, он зол.       И лишь когда сердца наши окрашиваются в чёрный цвет отчаяния, лишь тогда он смеётся по-настоящему.