Ненависть не искренней не бывает

В шестнадцать я понял, что гей, когда в школе на уроках физкультуры все парни пялились на девчонок, а те специально надевали короткие шорты и майки с открытым вырезом. А вот я откровенно пускал слюни по нашему молодому учителю физической культуры, Петру Алексеевичу. Новость о смене ориентации я воспринял нормально. В отличие от родителей, которые дня три не разговаривали со мной, а мать вообще хваталась за сердце и пила таблетки. Тогда меня спасла сестра, сказав, что внуки непременно будут. Ей было восемнадцать и она успела залететь от какого-то байкера. С того момента я перестал быть центром проблем и обсуждений в нашей семье. В конечном итоге, родители смирились, что их сын перешел на дорожку гомосексуализма. Это случилось в тот момент, когда моя сестра родила двойню. Сейчас мне двадцать и я заканчиваю второй курс института. Я не скрывал свою ориентацию: когда меня спрашивали гей ли я, то сразу отвечал «да», ну, а если не спрашивали, то я и не говорил. Наше общество к таким, как я, относится предвзято. Мягко говоря, недолюбливает. Особенно сильно меня ненавидит человек по имени Артем Верков. Изо дня в день он неустанно повторяет: «Педик!» или «Да таких как ты лечить нужно!». Я по своей натуре неконфликтный человек и не привык выделяться. У меня были друзья и те люди, которые любили меня таким, какой я есть, а потому я никак не реагировал на выходки Веркова. Всегда считал, что ему просто нужно самоутвердиться. Если хочет сделать это за счет меня, что же, флаг в руки! Он, ко всему прочему, и раньше учился со мной в одной школе. То есть знакомы мы года три, не меньше. Но эти странные заявления в мою сторону начались только в институте. Безусловно, как и у любого нормального человека, у меня были такие дни, в которые я ярко представлял смерть Артема во всех подробностях. Например, как я душу его или сбиваю, пока он переходит дорогу. Много чего, иногда даже что-нибудь из разряда сверхъестественного, да и варианты с пытками не оставались в стороне. Но однажды эта история повернулась совсем в другую сторону и моя жизнь изменилась. *** В особо холодное утро понедельника я, как обычно, шел в институт к первой паре по социологии и думал над тем, каким именно способом меня казнят на сей раз за невыполненное домашнее задание. Тут сзади на мое плечо легла чья-то твердая рука и мне пришлось остановиться. Я оглянулся и увидел перед собой Артема. - Верков? Что тебе нужно? - Заткнись и слушай. Я вопросительно смотрел на парня, а он, наоборот, отвел взгляд и тяжело вздохнул, словно набираясь смелости. После чего на одном дыхании выпалил: - Я люблю тебя. Люблю все эти чертовы два года! Я стоял, как статуя, не смея даже моргнуть. Сначала я подумал, что эта шутка, а потом, посмотрев на выражение лица парня, понял – нет. В его глазах отчетливо было видно, как он переживает и как нелегко далась ему эта фраза. - Извини, но я тебя ненавижу, – ответил я. Это было чистой правдой. Ну, кому, скажите на милость, понравится человек, который ежедневно оскорблял и унижал тебя всевозможными способами? Только мазохисту или психу. Я лично не отношу себя ни к одной из этих категорий. Хотя порой невольно задумывался о своей нормальности. Я увидел, как гаснет свет в глазах Артема. Но тогда я был убежден в том, что парню просто захотелось попробовать нового в жизни. Или это очередной развод, который ему надоест, и он бросит меня через месяц, если не раньше, увидев первую короткую юбку. Но мои ожидания не оправдались. Верков около трех недель ходил как в воду опущенный, расстался со свой девушкой, а на других и вовсе не смотрел. Однажды меня посетила мысль, что Артем говорил правду, признаваясь мне в любви. Но я тут же отправил эту мысль куда подальше, посчитав сущим бредом. Потому что солнце быстрее перестанет гореть, чем Артем Верков полюбит. Тем более парня. Это событие породило бы конец света и его можно смело записывать в раздел фантастики. Однажды это повторилось снова. Дело было в столовой института. Артем подошел ко мне и при всех сказал: - Ник, я люблю тебя. За всю пятидесятилетнюю историю института в столовой еще никогда не было так тихо. Где-то в районе кухни послышался звук разбивающейся посуды. Студенты, кто стоял, уже присоединились к сидящим и во все глаза смотрели на меня. Если бы в тот момент приехал сам президент, никто даже бы не шелохнулся. - Э… - выдавил я из себя. – Ну, х-хорошо… Клянусь, это был мой максимум. Я всю жизнь боялся сцены и публичных выступлений – язык сразу заплетался, перед глазами все покрывалось черной пеленой, а тело обдавало жаром. А сейчас, в столовой на меня смотрела добрая сотня человек и, затаив дыхание, ждала моего ответа. Глаза Артема засияли, и он поднял меня на руки. Я от неожиданности даже закричал, как девчонка. Единственным желанием было испариться или провалиться под землю. Верков словно прочитал мои мысли. Нет, конечно, он не испарился со мной воздухе и тем более не провалился под землю, как я этого хотел. А поступил более постыдным способом, заставив меня краснеть и обещать самому себе больше в жизни не смотреть в глаза однокурсникам и вообще всем людям, которые учатся в этот институте. Артем просто взял и вынес меня на руках из столовой. Когда мы покинули столовую и свидетелей вокруг не оказалось, а меня поставили на пол, я смело набросился на Веркова с кулаками: - Какого хера, ты, мудак, творишь?! Артем лишь улыбнулся и перехватил мои жалкие попытки нападения, просто схватив за руки. - Я же говорил, что люблю тебя. Хотел показать, что мои намерения серьезны. - Показал?! А что теперь делать мне?! - Встречаться со мной, – как само собой разумеющееся предложил он. - Идиот! После твоей выходки мне нужно менять институт! Нет, город. А лучше, я куплю билет в Канаду в одну сторону и завтра же покину страну! - Э, нет, я теперь тебя никуда не отпущу! Я не успел возразить и обрушить весь свой словарный запас ругательств на этого парня, как он схватил меня за талию и, прижав к себе, поцеловал. На какое то время я даже выпал из реальности. Стало плевать на все: институт, людей. Важно было лишь ощущать горячий язык у себя во рту. Я до этого-то и не целовался. Сложно, знаете ли, найти в нашей стране нормального гея! Страшно признаваться, но Артем целовался ошеломительно. Так, что сердце в пятки уходило, душа покидала тело и ты переставал дышать. Но все когда нибудь заканчивается. - С дуба рухнул?! Не смей ко мне приближаться! – крикнул я. Мне не хотелось показывать Веркову, что на самом этот поцелуй - лучший и единственный в моей жизни, поэтому я демонстративно вытер губы рукавом джемпера, и убежал куда подальше. Пришел в себя я только тогда, когда очутился в собственной квартире и медленно сполз по стеночке, едва закрыв входную дверь. Благо, эта была пятница, и я еще два дня не увижу Артема. И будет время подумать. Мои ожидания оказались втоптаны в землю и прибиты камнем. Все выходные я только и делал, что вспоминал поцелуй и думал о Веркове. Не помогало абсолютно ничего: ни любимые книги, компьютерные игры и даже посиделки с лучшим другом. И как бы я не старался не вспоминать и не думать, все во мне бушевало лишь при упоминании Артема. - Блядство! – выругался я и надел куртку, собираясь наведаться к виновнику моих испорченных выходных и прояснить все раз и навсегда. Но этот самый виновник опередил меня. Как только я открыл дверь, как узрел на пороге пьяного в хлам Артема. - Ты что тут забыл? – спросил я, опираясь о дверной косяк. - Я… ик… к тебе! - Понятно, что не к президенту! Я спрашиваю, какого ты около моей квартиры ошиваешься?! - Хотел… ик… увидеть тебя и… Парень вытянул руки вперед и обнял меня, прижимая к себе. - Отпусти, пьянь! От тебя несет, как от бомжа! - Люблю-ю, - протянул парень и поцеловал меня в щеку. От этого действия я пришел в ступор, а когда пришел в себя, Верков уже беззаботно спал между моей прихожей и лестничной площадкой. Из квартиры напротив вышла пожилая женщина и не по-доброму покосилась сначала на меня, а потом на валяющегося Артема. После чего покачала головой и поспешила спуститься. Я тяжело вздохнул и приложил нечеловеческие усилия, чтобы поднять капитана баскетбольной команды на свои хрупкие плечи, не знающие кроме рюкзака никаких физических нагрузок. - Ах ты ж, пьянь! Припомню тебе, мразь, все свои страдания, – причитал я, пока нес Артема и укладывал на диван в гостиной. *** Утро следующего дня началось со странных стонов, которые доносились из гостиной: - Воды-ы! Я ехидно улыбнулся и, взяв в руки лейку для цветов, отправился на зов и мольбы опохмелевшего парня. - Ты что-то хотел? – спросил я. - Воды-ы… - протянул Артем. - Ну, если ты так хочешь воды… Тут я поднял лейку, заполненную до краев ледяной водой, и вылил содержимое на парня, ни пожалев ни капли. Диван было, правда, жалко, но ничего, высохнет. - Сука! – крикнул Верков и вскочил с дивана с молниеносной скоростью. - Зато похмелье как рукой сняло, – улыбнулся я, посмотрев на парня, который просто таки испепелял меня взглядом. – Все, хватит ныть, иди в ванну. Он хотел что-то сказать, но потом стиснул зубы и пошел куда велели. - Полотенце в шкафчике! – крикнул я вслед Артему. Когда Артем вышел из ванной, мы принялись за приготовленный мной завтрак. - Вкусно! – улыбнулся Верков. На душе стало почему-то очень тепло и приятно от таких слов. Захотелось вот так, каждый день, сидеть и есть вместе с Артемом. Но я тут же их отогнал и спросил у парня то, что давно хотелось: - Зачем ты вчера ко мне заявился? - Прости, – виновато ответил парень. – Не знаю, что со мной не так. По-видимому, гомосексуализм заразен, потому я и влюбился в тебя. - Чушь! Через месяц пройдет или раньше. В общем, найди себе девчонку и все «симптомы» как ветром сдует. - Ты чем слушаешь?! Я говорил, что люблю тебя два гребанных года! - Два?.. – только сейчас до меня в полной мере дошел весь тогдашний диалог в институте. Но я уже не мог отступить от своих слов. Этот человек унижал меня все это время и чувство мести пересилило все остальные. – Плевать, у меня есть, ну этот… любовник. Вот. А такой как ты мне не нужен. - Любовник, говоришь?! – мне показалось, или голос Веркова был похож на рык? Видимо, нет, потому что в следующую секунду он резко встал со стула и подошел ко мне. Артем схватил меня за футболку, прижал к стенке и принялся целовать. Теперь его поцелуи не были нежными и мягкими, а были грубыми и уверенными. На губах я почувствовал капли крови, а ранки стали метками, так же как и засосы на шее, оставленные Артемом. Я сам не заметил, как начал отвечать на поцелуи, кусая в ответ и прижимаясь к парню сильнее. Не заметил, как мы оказались в спальне и как начали срывать друг с друга одежду. Артем прошелся языком до впадинки пупка, спускаясь ниже и целуя в бедро. Жар разливался по лицу, тело горело и выгибалось навстречу ласкам. Руки парня добрались до паха, сжимая яички, а его рот погружал в себя мой член. А я и не думал сопротивляться. Тело, инстинкты – все уже решили за меня, а мозг временно пребывал в отключке. Я достал из-под подушки тюбик смазки и протянул его Артему. Да, пусть я был последним девственником, но не терял надежды на бурный секс. Конечно, я никогда не предполагал, что это будет Верков, но так даже лучше. Он, наконец, перестал меня мучить своим языком, от которого хотелось кончить сию же секунду и ввел в меня свой палец, уже обмазанном в смазке. К первому вскоре присоединился и второй, вызывая внутри небольшой дискомфорт. Я сглотнул и поймал взгляд насмешливых серых глаз, а в следующую секунду был повернут к стене лицом. Артем вытащил из меня пальцы. Прогнувшись в пояснице, я наконец смог пошире раздвинуть ноги и несдержанно простонать, слегка качнув задницей. Он прижался грудью к моей спине и коснулся губами уха, хрипло проговорив: - Ты мой. Слышишь? Я кивнул и облизал пересохшие губы, после чего смог ответить, чтобы не оставаться в долгу: - Хватит болтать, трахни меня уже, наконец. Он сжал мои ягодицы, слегка разводя их в стороны, и уперся головкой во влажное от смазки отверстие, не входя. Я с жалобным стоном двинул бедрами назад, но он удержал меня, горячо задевая губами мою шею, снова оставляя свои засосы. Он надавил на мою спину ладонью, вынуждая нагнуться, и сделал резкий и сильный рывок, толкаясь внутрь, и я вскрикнул, оказавшись впечатанным лбом в собственные руки. Член едва ли вошел в мою плохо растянутую задницу наполовину, я изо всех сил постарался расслабиться, позволяя ему проникнуть глубже, что Артем и сделал. Было нестерпимо больно и хорошо одновременно ощущать огромный пульсирующий член внутри, и я вновь медленно двинулся назад, но парень неожиданно резко сжал мои бедра и одним движением вошел до упора. Больше он медлить не стал. Он стал меня трахать. Трахать грубо и собственнически. А мне нравилось. Артем буквально вколачивал меня в кровать, а я кричал от удовольствия как последняя шлюха. Когда я услышал стон Веркова, то не сдержался и кончил, сжимая его член у себя внутри. Стон сзади повторился снова, и я почувствовал горячую жидкость внутри себя. - Говоришь, любовник имеется? А по-моему, до сегодняшнего дня ты был девственником, – сказал Артем, все еще охрипшим голосом и сбившимся дыханием. - Заткнись, и хватит портить момент. Вдруг он повернулся ко мне и посмотрел настойчивым взглядом, от которого хотелось тут же спрятаться под одеялом. - Будешь со мной встречаться? Я улыбнулся и поцеловал его, отвечая на глупый вопрос. *** В институте, как и ожидалось, нас встретили бурно. Кто-то говорил, что мы смелые или экстремалы, кто-то говорил, что мы чокнутые педики, за что в эту же секунду получали в глаз и замолкали. Друзья Артема нас поддержали и теперь никто не смел сказать что-то против местных идолов института. Странно все это, особенно, если учесть тот факт, что придётся привыкать к одобрительным, а не презрительным взглядам, и идти, держась за руку, с Артемом. Когда он взял меня за руку при всех первый раз, я тут же отскочил от него так, что, увидь это учитель физкультуры, незамедлительно поставил бы мне зачет по прыжкам в длину. Но с этим упертым бараном пришлось привыкать и не к такому. Первый месяц цвет моего лица был исключительно красных оттенков. Но сколько бы я не умолял Артема держать наши отношения в тайне, у меня ничего не выходило, он только злился и еще сильнее хотел показать всему институту, что я принадлежу ему. Чертов собственник. Как будто у нас в институте еще есть геи. Вот так и живем!