Сold hands

Мерфи ненавидит зиму. Кашляет надсадно, словно вот вот выплюнет кровавые сгустки легких на неровный, пыльный пол. Он не болен, у него нет простуды, ничего такого. Это просто снова зима. И Коннору не нужно даже смотреть за окно, чтобы узнать, что сегодня выпал снег. Он слышит, как скулит во сне его брат, и этого достаточно. Зима – самое дерьмовое время года. Бостон становится еще более унылым, под ногами вечная каша грязи и снега, за ночь промерзающая и превращающаяся в каток. Снег идет не переставая, иногда становясь сильнее, и Мерфи смотрит на падающие с неба хлопья пустым взглядом, лишь иногда морща лоб. Коннор привычно сжимает предплечье брата и тянет его ладони к губам. Иллюзия тепла от чужого дыхания и прикосновение таких же озябших ладоней. Все, что он может дать. Но иногда и этого достаточно. Вечера они проводят в пабе в конце улицы, потому что только так можно согреться и дождаться, пока работающий на последнем издыхании обогреватель прогреет их комнату. Мерфи не идет привычно к стойке, а забивается в самый угол, за небольшой столик, и Коннор стучит костяшками о поцарапанную стойку. - Два виски и пиво. Работа в цехе приносит достаточно денег, и они могут позволить себе ежедневные посиделки в баре. Мерфи курит, не останавливаясь, прикуривает одну от другой, и смотрит покрасневшими, запавшими глазами на сидящего напротив брата. - Ебанный Бостон. Ебанная зима. Ебучие, блядь, снегопады. Коннор подталкивает ближе к брату виски и отбирает полупустую пачку. И ведь все равно тянет ко рту две сигареты, прикуривая сразу обе. Мерфи никогда не скажет об этом вслух, но все сигареты, которых касались губы его брата, кажутся ему куда лучше на вкус, чем те, которые он прикуривает сам. Мерфи заливает в себя виски, как воду, и Коннор лишь провожает взглядом пустеющие стопки. А потом, когда сбивается, где-то на двадцатой, кажется, сжимает ладонью плечо брата и тянет его к себе через стол. У Мерфи темные круги под глазами и радужка неожиданно яркая, каким-то болезненным зеленым цветом, и губы горчат от выпитого. Но Коннору плевать. Он чувствует под всем этим чистый, привычный вкус, который всегда ассоциируется у него только с одним человеком. - Пошли домой, Мерф. И парень кивает, встает на ноги, чуть пошатываясь, и сжимает плечо брата. - Кон, я замерз как пиздец. На мне два свитера, а я все равно замерз. У меня ж в крови столько алкоголя, что я вообще не должен мерзнуть. В голосе Мерфи столько праведного возмущения, что Коннор не сдерживается и смеется, обнимая брата за талию и осторожно проводя через двери паба. До их квартиры пара кварталов, и Коннор неожиданно сильно рад тому, что снегопад наконец закончился. На улице тихо и светло от неоновых вывесок и яркой луны, и Коннор прижимается губами к виску пьяно посмеивающегося брата. *** В их комнатке тепло, даже чуть душно, и Коннор помогает Мерфи стянуть пальто и свитер, а потом подталкивает в поясницу в сторону душа. - Лезь, пока вода еще есть. Мерфи встает под душ и упирается ладонью в стену, прыгает на одной ноге, стягивая ботинки и джинсы. Вода идет неровно, но достаточно горячая. Коннор знает это наверняка, так же хорошо, как знает, что никогда не даст брату мерзнуть. Под ладонями Коннора Мерфи вздрагивает, а потом делает шаг к стене. Двоим парням их комплекции сложно уместиться под небольшим душем, но у них богатый опыт. Вода течет по лицу и собирается каплями на губах и ресницах, и Коннор целует брата, слизывая чуть горькую воду и привкус виски. Мерфи стонет в его губы и прижимается ближе, толкается бедрами и трется всем телом. Коннор сжимает ладонями его бедра и улыбается в самые губы. Какой бы холодной не была зима, каким бы безнадежным все не было, Коннор никогда не даст брату замерзнуть.