Ошибка — жизнь, и сердце — в пыль

Стена под пальцами Ноя пошла волнами, погружая в себя тело, которое ещё две минуты назад было часовым. Они с Ванитасом стояли у круглого металлического люка, за которым уже начиналась лаборатория. Пока Ванитас в тусклом свете фонаря ещё раз изучал карту, Ной оглянулся назад. Длинный вымощенный камнем коридор, предназначавшийся когда-то для тайной эвакуации важных лиц, а теперь послуживший для них входом, зиял непроглядной темнотой. Ною стало не по себе. Казалось, что чернота смотрит на него в ответ. Ной тряхнул головой, отгоняя наваждение. Там не могло никого быть: даже не все работники лаборатории знали о существовании этого прохода, его сторожили лишь самые проверенные часовые, а информаторы узнали о нём каким-то чудом. Ной сделал глубокий вдох и мысленно досчитал до десяти. Ему мерещилось, что кто-то вот-вот нападёт на них, кончики его пальцев подрагивали, готовые в любую секунду если не создать алхимический круг, то ударить кого-нибудь в челюсть. И это не считая ощущения, что стоит им ненадолго остановиться, как все их планы порушатся. Нервозность не давала покоя. Впрочем, Ной решил для себя, что пусть лучше ему мерещится враг в каждой тени, чем он будет ходить сонным: задремать ему так и не удалось, а, добравшись до места назначения, они напали той же ночью, и вот они с Ванитасом уже почти пробрались в лабораторию. Хотя Ной не считал последнее достижением: отрыть люк в лесу, пройти по пустому коридору и избавиться от одного часового не так уж сложно. — Нервничаешь? — вдруг спросил Ванитас, согнув карту вчетверо. — Нет. По большому счёту, Ной действительно не нервничал: он паниковал, и эта паника не давала стоять на месте, гнала вперёд, шептала, что он должен немедленно что-то сделать. — Нам невероятно повезло, что мы в последний момент смогли узнать про этот тоннель. Иначе бы пришлось с грохотом ломиться в главные ворота, — Ванитас убрал карту и подошёл к Ною, заглянул в его глаза. — Но дальше будет сложнее. Пусть ночные патрули нечастые, но в самой главной лаборатории наверняка кто-то будет. А потому… Ной упустил момент, когда Ванитас схватил его за воротник, и очнулся только когда сухие губы затянули его в короткий поцелуй. — А потому давай соберёмся и сделаем всё, что от нас требуется. Ной кивнул, чувствуя, как нахлынувшие эмоции немного отступили. Ванитас нежно улыбнулся. Отстранившись, Ванитас подошёл к люку и вцепился в тяжёлый вентиль. Ной поспешил помочь ему — двоим он поддался с лёгкостью. Тоннель вывел их в подсобные помещения. Вокруг никого не было, и, притворив за собой крышку люка, Ной отметил, что она почти незаметна на фоне покрытых копотью чёрно-коричневых стен. Кто бы ни продумал существование этого хода, он явно не собирался спасать всех людей в лаборатории. Ванитас потянул его за рукав куртки и указал на ведущую наверх железную лестницу в метрах семидесяти от них. — Может, нам всё же стоит переодеться? — с сомнением спросил Ной. На них были зеленовато-коричневые штаны, майки чуть светлее, короткие грязно-желтые куртки и такие же армейские ботинки. Ванитас также не забыл про перчатки, чтобы никто не понял сразу, что у него протез. На его поясе крепились книга и два кинжала. Это всё сильно отличалось от привычной красивой синей формы, но Ноя волновала не столько необычность, сколько заметность. Сейчас, среди ржавых труб, грязных котлов и пара они никак не выделялись, но Ной помнил светлую белоснежную обстановку лаборатории, в которой его изменяли, и опасался, что они станут слишком примечательными, когда выйдут в основные помещения. Если, конечно, эта лаборатория не похожа больше на ту, что была у любителя химер. — В таком месте наверняка всех знают в лицо, так что в этом нет смысла, — Ванитас пренебрежительно махнул рукой. Ной наклонил голову, признавая справедливость аргументов. Лестница уходила на много этажей вверх. Ной признал удобство такой конструкции: если что-то случилось, можно было легко спуститься и быстро всё починить, а не бежать сначала на первый этаж, затем долго искать нужную дверь. Но в то же время он замирал на каждой лестничной площадке, ожидая, что вот-вот дверь откроется, и об их присутствии узнают. — Это место куда больше, чем я себе представлял, — сказал Ной, чтобы отвлечься от скрипа ступенек под ногами. — И как только они построили такое? Ванитас пожал плечами, и больше никто из них не проронил ни звука до тех пор, пока Ванитас не замер напротив двери на одной из площадок. Ной посмотрел на номер этажа и понял, что они пришли. Ванитас не спешил открывать дверь, но обернулся, как только Ной решил спросить, в чём дело и почему он медлит. Расстояние между ними стремительно сократилось, и Ванитас сгрёб Ноя в объятия. Чуть замешкавшись, Ной прижал его к себе и почувствовал, как руки Ванитаса медленно двигаются вверх по его животу, груди, замирают на плечах. Ванитас зарылся пальцами в волосы Ноя, чуть надавил на его шею, приближая к себе. Их губы соприкоснулись. Ной прикрыл глаза, наслаждаясь ощущениями. Ванитас вскоре отстранился и нежно провёл ладонью по щеке Ноя. Ной, наклонив голову, оставил лёгкий поцелуй на его тёплом запястье, и уголки губ Ванитаса дрогнули в улыбке. — Нам пора, — в голосе Ванитаса скользило неприкрытое сожаление, и он сделал шаг к двери. — Я хорошо запомнил план этажа, так что следуй за мной, и мы доберёмся до места очень быстро. Ванитас уверенно нажал на дверную ручку, а в следующую секунду Ной поспешно толкнул его за себя: они лоб в лоб столкнулись с тремя патрульными. Патрульные мгновенно схватились за оружие. Ной резко присел и ударил ладонями по полу: он пошёл зыбью. Появившиеся колья выбили пистолеты из рук. Один успел выстрелить — пуля просвистела в паре сантиметров от шеи Ноя. Почти попал. Ной почувствовал, как пол снова забугрился, но уже не от его действий. Не оглядываясь, он прыгнул вперёд и сбил одного из нападавших с ног. Ной хорошенько приложил его затылком о пол и тут же перекатился в бок. Пол вздыбился, и оставшиеся патрульные потеряли равновесие. Из-за открытой двери к ним метнулись железные прутья. Патрульные попытались уклониться, но путы цеплялись за их кожу, одежду, волосы, закрывали им рот, тащили ближе к двери. Ной откатился как можно дальше — не задело бы — и замер. Как только Ной перестал ощущать вибрации алхимической реакции, он прислушался: больше по коридору никто не шёл. Он поспешно подобрал оружие и побежал обратно на лестничную площадку. Все патрульные оказались крепко примотаны к лестнице. Без сознания. Но что взволновало Ноя гораздо больше: напротив них на полу сидел бледный Ванитас. — Что с тобой? — обеспокоенно спросил Ной, присев на корточки рядом с ним. Ванитас отмахнулся. — Слишком много реакций подряд. Давно так не делал. Ной не сразу понял, о чём он, но затем догадался: чтобы заставить железо под ногами извиваться и притянуть к себе патрульных, требовалось много преобразований подряд, ведь они проходили быстро, и после одной металл лишь затвердел на полпути. Ной улыбнулся: Ванитас не переставал удивлять. — Помоги мне встать, и пойдём. Тут недалеко, но нечего задерживаться, — Ванитас протянул Ною руку, и тот с удовольствием выполнил просьбу. Ванитаса немного пошатывало, но, сделав несколько шагов, он пошёл почти нормально. Дверь к лестнице они закрыли и, убедившись, что вспышки алхимических реакций не привлекут ничьё внимание, вернули коридор в первоначальный вид. Ванитас потянул Ноя вдоль по коридору, откуда пришли патрульные. На секунду Ной даже задумался о том, что, возможно, хорошо, что они избавились от них сразу: пусть Ной всё равно был начеку, он уже не тратил все силы на то, чтобы услышать, не идёт ли кто, и мог посмотреть по сторонам. Лаборатория всё же оказалась больше похожей на то, что помнил Ной из своего детства. Всё вокруг не было белоснежно-белым, скорее серо-серебристым, обшитым матовым металлом, но стерильная чистота чувствовалась даже в воздухе. А ещё коридоры были абсолютно пусты: ни шкафчиков, ни лавочек, ни растений или картин. Сразу чувствовалось, что место экономили, как могли. — Все действительно спят? — тихо спросил Ной, с осторожностью поглядывая на очередную закрытую дверь. — У них довольно строго с распорядком дня. Если кто до сих пор на ногах, то они должны быть в лабораториях, — Ванитас говорил уверенно, но было в его голосе что-то такое, что заставило Ноя ускорить шаг. На одном из поворотов Ной чуть не пролетел мимо тупикового ответвления, но Ванитас успел схватить его за куртку и притормозить. Ной удивлённо уставился на него, но затем понял, что они, похоже, пришли. Короткий коридорчик упирался в массивные чёрные двери. Единственная лампа рядом с ними перегорела, от чего они казались ещё мрачнее. — Нам сюда? — уточнил Ной. Ванитас кивнул, и сделал небольшой шаг внутрь коридора. Его руки вдруг сжались в кулаки, и только после глубокого вдоха он расслабил их. Ной не понимал, почему Ванитас медлит, но не успел он глубоко задуматься об этом, как Ванитас резко потянул одну створку дверей на себя. Ной едва поспел за ним, испугавшись, что они снова могут наткнуться на кого-то, но паника оказалась излишней. Внутри никого не было. Или же Ной так подумал. Лаборатория оказалась пуста, но везде горел яркий свет, будто минуту назад здесь находились люди, но теперь отошли по каким-то делам. Ной осмотрелся. Везде предельно чисто, слегка прохладно, немного пахнет спиртом. — Так мы на месте? И что да… — Ной повернулся с вопросом к Ванитасу, но оборвал себя на полуслове. Ванитас усердно делал вид, что всё в порядке, однако от Ноя не могли укрыться ни его излишняя бледность, ни бездумно блуждающий по комнате взгляд, ни чуть прикушенная губа. Ной ещё раз окинул взглядом помещение, не понимая, что так сильно встревожило Ванитаса. Заполненные различными препаратами тумбы вокруг? Операционные столы на возвышении чуть дальше? Шкафы с вытяжками для проведения химических опытов у левой стены? Ной повернулся обратно к Ванитасу, чтобы спросить, в чём дело, и тут кто-то воскликнул: — О, мой номер шестьдесят девять! Ты вернулся ко мне?! Не успел Ной понять, кто и где заговорил, как рука Ванитаса метнулась вверх. Ной едва успел уловить движение: его указательный палец на секунду остановился рядом с губами, а затем лицо Ванитаса резко приобрело восторженное, подобострастное выражение, и даже злобный огонёк в глазах стремительно угас, оставив после себя лишь слегка безумный блеск. — Здравствуйте, доктор Моро! — голос Ванитаса источал восхищение, и Ной бы без проблем поверил ему, если бы не вспомнил, где уже видел такое лицо. Ной встревоженно посмотрел в сторону, куда обернулся Ванитас, и заметил притаившегося среди рабочих столов с бумагами тучного лысого человека в странных напоминающих два монокля очках и в несуразном шарфе в клеточку. Ной надеялся, что он пробрался туда только сейчас, иначе собственная внимательность вызывала некоторые вопросы. — А кто это с тобой? — доктор Моро приподнялся, но не спешил покидать своё укрытие. Ной замер, поняв, что речь идёт о нём, и покосился на Ванитаса: что ему следует сделать? Ванитас даже не моргнул: — Это мой друг. Мы пришли помочь вам с исследованиями. Ной нахмурился, всё ещё не понимая, что происходит, а доктор Моро в это время выбрался из-за столов и с необычайной прытью оказался рядом с Ванитасом, крепко обняв его. Ной совершенно перестал понимать, что происходит, но продолжал неотрывно следить и за ними двумя, и за лабораторией — ему показалось, что среди шкафов мелькнул кто-то ещё. — Я так рад, что ты вернулся! Я долго плакал, когда мерзкий алхимик голубой луны забрал тебя у меня! — доктор Моро чуть ли не подпрыгивал на месте от переполнявших его эмоций, а затем его рука наткнулась на левое предплечье Ванитаса. — О, у тебя теперь протез! Ох, я помню, как ты лишился руки! Так неудобно потом было делать все инъекции в одну руку! Но ты храбро терпел, пока мы её срочно ампутировали! Впрочем, ты никогда не плакал, чтобы мы с тобой не делали! Ты мой самый лучший подопытный! Ною показалось, что он ослышался уже с первой фразы доктора Моро, но он никогда не жаловался на слух. Он посмотрел на Ванитаса в надежде, что всё же что-то не так понял. Ванитас тряхнул чёлкой и спрятал от него свои глаза. Ноя будто облили ведром ледяной воды. Доктор Моро продолжал трещать что-то о том, что глаза Ванитаса сменили цвет, значит, все мутации, вызванные алхимическими реакциями, хорошо прижились; сожалел, что не удалось сделать с ним ничего стоящего, только слегка улучшить регенерацию да общую крепость организма. Ной чувствовал, как в его душе будто образовалась глубокая пропасть. Теперь всё вставало на свои места: и то, как Ванитас потерял руку, и то, почему его тяжёлые раны, полученные в поместье Найтреев, исчезли уже через пару дней. И, самое главное, почему он каменел каждый раз, как они оказывались в лаборатории. Губы Ноя задрожали. Ему показалось, что вселенная опустела, и он почувствовал холод первозданной темноты. И вместе с ним всю ту боль, что нёс Ванитас в своём теле и своей душе. Ною захотелось протянуть к нему руки, обнять и крепко прижать к себе, чтобы Ванитас не сомневался: с ним никогда больше не произойдёт ничего подобного. Однако Ной остался недвижим. Перед глазами промелькнула их полная откровенных ласк ночь, и Ною захотелось взвыть. Ною казалось, что он стал близок Ванитасу, однако на деле тот доверил ему только своё тело, но не свою душу. Пропасть, образовавшаяся в душе, казалось, становилась всё шире, но вдруг на её дне блеснул огонёк, и голова Ноя прояснилась. Он твёрдо посмотрел на Ванитаса, которого всё ещё тискал Моро. Ной подумал о том, что ему самому ведь тоже потребовалось бы очень много времени и сил, чтобы рассказать о таком кошмаре. Да и о своих преобразованиях он сказал не сразу, а ведь для него эта тема не столь болезненна. Огонёк раздувался, поднимался всё выше и вскоре Ной уже не понимал, как он мог обидеться на то, что Ванитас не рассказал о своём прошлом в лабораториях. Единственный, кого следовало бы здесь ненавидеть, — этот мерзкий учёный, всё ещё прикасающийся к Ванитасу своими гадкими руками и зовущий его не по имени, а каким-то номером, словно Ванитас не был живым и чувствующим. Края пропасти оплавились, снова соединились без единого шрама, но в душе Ноя всё ещё пылал пожар. Одним рывком сократив расстояние между ними, Ной схватил доктора Моро за рукав и грубо оттолкнул, зарычав: — Хватит обращаться с ним так, будто он какая-то вещь! Моро пошатнулся и отступил на несколько шагов, выпустив Ванитаса из своих рук, однако затем он вдруг просиял ещё сильнее. — Я помню тебя! Ты один из тех мальчиков, которых приводил к нам господин Безликий алхимик! Ной опешил: учитель и этот сомнительный человек были знакомы? А доктор Моро тем временем едва ли не хлопал в ладоши. — Как жаль, что мне не доверили оперировать тебя лично! Пустили только наблюдать. Видите ли, они хотели, чтобы всё было официально! — доктор Моро презрительно фыркнул. — Но я вижу, что твои изменения прижились куда лучше, чем у того, первого, мальчика. Вон, глазки какие лиловые! Глаза Ноя расширились, и Моро легко выскользнул из его ослабевшей хватки. Безликий алхимик, учитель, два мальчика. Он ведь не имел в виду Луи сейчас? В горле пересохло. — Как хорошо, что ты привёл этого юношу с собой, номер шестьдесят девять! О, я уже знаю, какой эксперимент мы поставим первым! — доктор Моро протянул свои руки к Ною, но тот успел отшатнуться, несмотря на то, что столбенел всё больше с каждой фразой. Моро вдруг потерял интерес к ним обоим и, достав из кармана халата блокнот и ручку, принялся что-то чиркать, бормоча под нос: — Я помню, помню, как мы его преобразовывали! Он ведь просто идеал того, чего мы хотели добиться, экспериментируя с первой сотней номеров! Думаю, теперь мы должны узнать, можно ли продолжить твоё улучшение, несмотря на то, что ты уже не ребёнок, номер шестьдесят девять. Номер шестьдесят девять. Это пренебрежительное обращение в который раз царапнуло слух Ноя. Смерть Луи. Ной сделал неосознанный шаг вперёд. Опыты над Ванитасом. Ещё один. Ной никогда не замечал за собой тяги к насилию, но сейчас не мог избавиться от мысли, что где-то там, под толстым шарфом и увесистым подбородком находится самая обычная человеческая шея. — Ной. Ванитас позвал его на грани слышимости, но Ной услышал его и тут же обернулся. Лицо Ванитаса всё ещё казалось доброжелательным, но он уже не мог скрывать пожар ненависти на дне своих глаз. Однако что-то было не так в его позе. Ной едва успел понять, что Ванитас вот-вот готов выхватить один из кинжалов на поясе, как он кинулся вперёд. Блокнот и ручка отлетели в разные стороны, а Ванитас и доктор Моро с грохотом свалились на пол. Щеку Моро пересекла красная отметина. — Хватит. Ты сказал и сделал достаточно, — шипение Ванитаса донеслось до Ноя, и пусть он видел только затылок, ему показалось, что лицо Ванитаса перекосило от ярости. Краем глаза Ной заметил, как что-то метнулось к ним из-за ближайшего шкафа. Он едва успел увернуться от летящего в челюсть кулака и замер, чуть присев. Напротив него, ухмыляясь, стоял мужчина в белом распахнутом плаще с капюшоном. Ной не заметил у него ни пистолета, ни ножа, но всё равно напрягся: незнакомец был выше, шире в плечах и двигался быстрее обычного человека. Ной понял, что тот не так прост. Позади него Ной заметил движение, но не успел он перевести взгляд, как незнакомец кинулся вперёд. Ной отпрыгнул вбок, но длинная мощная рука успела схватить его за край куртки и дёрнуть на себя. Ной налетел на крепкое тело противника. В стороне послышался злобный крик Ванитаса, возня — сердце Ноя сжалось, но он не мог позволить себе отвлечься. Вторая рука мужчины взметнулась вверх, и Ной едва успел прижаться к нему, — даже без удачного замаха кулак показался железным. Ной вздрогнул. Не успел Ной отдышаться, как противник обхватил его руками поперёк тела и с силой сжал. Зубодробительные тиски едва не переломили позвоночник. Перед глазами всё вспыхнуло от боли. Ной крепко упёрся ногами в пол и попытался оттолкнуть противника. Каждый мускул натянулся. Ной заметил позади мужчины шкаф со стеклянными дверцами и попытался оттеснить противника к нему. Шаг, ещё шаг. Мышцы, суставы, сухожилия горели огнём от напряжения. Ною казалось, что он пытается подвинуть гору. Мужчина понял его манёвр, и через секунду Ной перестал чувствовать землю под ногами. Противник ухмыльнулся. Шкаф был уже совсем рядом. Ной до дрожи в руках вцепился в его плащ. Мужчина с разворота швырнул Ноя в стеклянные дверцы. Ной ещё крепче сжал кулаки и утянул его за собой. Глухой удар огрел всю спину, шкаф треснул под их тяжестью и покачнулся. Они свалились на пол. Упавшее сверху тело противника вышибло из лёгких весь воздух. Стеклянная крошка царапала шею. Обломки шкафа, его содержимое больно впивалось в бока. Руки оказались совсем рядом. Ной попытался соединить ладони — мужчина перехватил его запястья и сжал до синяков, развёл в разные стороны. Ной выругался по себя. Создай он круг и дотянись до любого предмета — преобразование решило бы все проблемы. Мужчина чуть приподнялся, и Ною стало легче дышать. Ровно до тех пор, пока он не понял, что задумал противник. Мужчина резко расслабился и грохнулся на Ноя всем своим весом. Ной судорожно вдохнул. Перед глазами потемнело. Металлический привкус во рту — кровь из прокушенной губы. Крик Ванитаса — сознание Ноя прояснилось. Противник был крупнее, сильнее и, возможно, тоже подвергся преобразованиям, но Ной не мог так просто сдаться. Извернувшись, он попытался перевернуться на живот. Какой-то обломок болезненно надавил на напрягшийся пресс. Мужчина расхохотался и сделал ошибку, на которую Ной надеялся: противник отпустил одно запястье и вцепился свободной рукой в волосы. Он собрался впечатать Ноя лицом в пол. Ной без промедлений соединил ладони. Мужчина понял свой промах и взвыл. Ной чуть не вывернул всё ещё зажатое запястье, но дотянулся кистями до пола. Вспышка преобразования почти ослепила. Противник захрипел. Ной почувствовал, как что-то мокрое пропитывает его майку, минуя задравшуюся куртку, и брезгливо поморщился. Мужчина обмяк. Регенерация работала на полную, но Ною всё равно потребовалось несколько секунд, чтобы убедиться, что он ничего себе не сломал. Туша всё ещё придавливала его к полу, но Ной смог извернуться так, чтобы краем глаза увидеть, что Ванитаса окружили сразу трое. Один из них, самый крупный, уже лежал на полу, его белый плащ стал грязно-бордовым. Оставшиеся двое кружили вокруг Ванитаса и пытались стянуть его с доктора Моро, который всё причитал: «Как же так, номер шестьдесят девять?!», «Теперь охране придётся избавиться от вас обоих!», «Может, ты всё же хочешь вернуться?» Ванитас крепко зацепился за него ногами, но никак не мог свершить свою месть, потому как обеими руками отбивался от оставшихся противников. Ной заметил, что Ванитас всё пытался дотянуться до второго кинжала или книги, но непрекращающиеся атаки не давали ему такой возможности. Ной попробовал рывком выбраться из-под тела — перед глазами потемнело. Он повернул голову, чтобы рассмотреть толстый штырь, преобразованный из металла пола, обломков дерева шкафа и стекла, который теперь насквозь протыкал бок нападавшего. Сосредоточившись, Ной избавился от штыря. Мёртвый мужчина был ещё тяжелее, но теперь не сопротивлялся. Ною удалось скинуть его с себя с четвёртой попытки. Регенерация шла полным ходом, но мысли ещё расплывались, а потому Ной просмотрел момент, когда Ванитаса всё же стащили с доктора Моро. Ванитас тут же вскочил на ноги и, улучив момент, вынул второй кинжал. Ванитас больше походил на озлобленную фурию, чем на человека. Его волосы растрепались. Он рычал и кидался сразу на двоих противников, будто в него вселился сам дьявол. Ной попытался встать, но смог только сесть на колени. Резкое движение — и по горлу одного из противников расползся красный след. Ванитас не смог вогнать кинжал глубоко, но противник отпрянул. Ной прикоснулся кончиками пальцев к полу, и нападавшего с раной на горле подкинул к потолку резко выросший из пола широкий столб. Ванитас всадил оба кинжала в живот оставшегося противника. Он поспешно вынул оружие из оседающего на пол тела и, перехватив один кинжал за лезвие, метнул его в убегающего доктора Моро. Ной уже подался вперёд, приготовился увидеть тот же приём, что и в лаборатории любителя химер, но оружие не пролетело и двух метров — со звоном упало на пол. Ванитас громко выругался и, посмотрев, как Моро поспешно скрывается за дверью у дальней стены лаборатории, шумно выдохнул и перевёл взгляд на Ноя. После того, как остервенело дрался Ванитас, как жаждал он всадить кинжал в этого заплесневелого учёного, Ною показалось, что Ванитас разочаруется в нём потому, что он долго не мог разобраться с одним-единственным противником, а затем долго не мог помочь, но вместо злости или неудовлетворённости Ванитас смотрел на него с беспокойством. Поспешно подобрав своё оружие, он подбежал к Ною и присел рядом: — Ной, ты как? — Минут пять-семь и всё пройдёт, — устало ответил Ной. Только сейчас он заметил, как тяжело они оба дышат, как пропиталась потом и кровью их одежда и прилипли волосы к лицу. — Ты хотел его убить? — спросил Ной, как только они оба немного отдышались. — Да. Ванитас, задрав голову, смотрел в потолок. На его кадыке замерла капля пота. — Прости, что не помог тебе, — вздохнул Ной, дышать всё ещё было тяжело. — Если бы я двигался и соображал чуть быстрее… Ванитас махнул рукой. — Жизнь длинная — доберусь до него ещё. Тем более, противники не были так уж просты. Нам ещё повезло, что они не владели алхимией. — Ты разобрался с тремя, а я… — А ты в армии меньше года, — фыркнул Ванитас и, поискав что-то по карманам, достал небольшую рацию. В тишине раздавались лишь помехи и их тяжёлое дыхание. — Мы устроили разгром в лаборатории. Один учёный сбежал, — сказал Ванитас, как только связь установилась. — Думаю, в течение получаса сюда подтянется большая часть охраны, так что начинайте по плану. Пока Ванитас разговаривал, Ной думал о Луи. Драка закрутилась так быстро, что он не успел даже в полной мере осознать сказанное доктором Моро, но теперь смотрел на окружающие его вещи совсем другими глазами. Возможно, на одном из операционных столов в этой лаборатории с его другом сотворили то, что лишило его жизни. А учитель, которому Ной верил больше всех на свете, вероятно, даже поспособствовал этому. И он не мог определиться, что из этого болезненнее. Ной не представлял, как расскажет обо всём Доминик. В том, что она имеет право знать, он не сомневался. Ной посмотрел на Ванитаса. Рукав его куртки порвался, и теперь среди лоскутков ткани мелькал протез. На нём уже была пара царапин, словно он защищался им от ударов чем-то тяжелым. Но всё это не важно. Ной подобрался ближе к Ванитасу и приобнял его за плечи, вспомнив свой самый первый порыв после того, как он узнал об экспериментах. Ной решил, что не будет ничего спрашивать, если Ванитас сам не захочет поговорить. Ванитас прижался к нему. — И что теперь? — спросил Ной, когда Ванитас сложил рацию в карман куртки. Ванитас отстранился и растянулся на полу, подложив руки под голову. Он казался беззаботным и расслабленным, но Ной не мог не отметить его напряжённые плечи, нервно подрагивающие пальцы. — Попытаемся не умереть, — Ванитас пытался выглядеть весёлым. Ной тяжело вздохнул. Его раны почти затянулись, но он чувствовал себя измождённым. Казалось, что руки и ноги налились свинцом, и Ной надеялся, что это состояние пройдёт к тому времени, как сюда нагрянут враги. Много врагов. Ной не представлял, насколько ожесточённым будет бой, потому что Ванитас ни разу даже не заикнулся о победе: лишь о том, что им надо будет продержаться достаточное количество времени. Ванитас достал свою книгу. По всей лаборатории один за одним возникли алхимические круги, и, подмяв под себя мебель и технику, образовали нечто вроде баррикад. — Пусть с первого шага решат, что мы очень опасны и пришлют сюда как можно больше людей, — сказал Ванитас, перехватив вопросительный взгляд Ноя. Ной ничего не ответил. Если всё получится, как хотел того Ванитас, он будет счастлив. И касалось это не только разбросанных по лаборатории баррикад. Должно быть, лицо Ноя стало слишком скептическим в тот момент, когда он выслушал план Ванитаса, потому как тот сразу же сбивчиво заговорил: «Мы рассчитываем, что они до последнего не будут раскрывать местоположения тайных ходов, а потому предпочтут отправить всех в лабораторию. Если вообще догадаются, как мы проникли внутрь». Ной действительно несколько сомневался, что вся охрана в самом деле кинется сражаться с ними двумя, но всё равно не мог предложить ничего другого и занялся куда более доступными ему вещами: попытался успокоить Ванитаса, взгрустнувшего над тем, что его учительница была куда талантливее. Вообще, теперь, когда Ной узнал об обучении Ванитаса алхимии, он стал замечать, что Ванитас довольно часто сокрушался на эту тему, пусть и держал всё в себе. Ной ощутил едва различимые вибрации. Он мгновенно напрягся и максимально обострил все органы чувств. Что это сейчас было? Ванитас, заметив перемены в нём, привстал на локтях и нахмурился. Первым делом Ной услышал учащённое сердцебиение Ванитаса, его тихое дыхание. В лаборатории не было ни звука, и Ной приложил все силы, чтобы различить что-либо дальше, за стенами. Люди. Их шаги были тяжёлыми, словно на них увесистое обмундирование и массивное оружие. Однако они двигались слишком медленно, даже с учётом их оснащения. А затем и вовсе остановились, не дойдя до дверей лаборатории около сотни метров, будто чего-то ждали. Ванитас поспешно поднялся на ноги и тревожно смотрел на Ноя, напряжённо ловящего каждый звук, каждую малейшую вибрацию. Ной прикусил губу. Вибрация, что он почувствовал самой первой, не исходила от людей у дверей лаборатории. Тот, самый первый знак, что он ухватил, был единичным, но куда сильнее чем-то, что он ощущал сейчас. А ещё он как будто шёл от пола, а не от дверей. Ной напряженно всмотрелся под ноги, почти физически чувствуя, как в голове медленно зашевелились шестерёнки. — Ной? — обеспокоенно позвал его Ванитас. — Будь осторожен, — шепнул Ной, уже осознав, что не так. Пол во всей лаборатории изогнулся и накренился. Подмял под себя и баррикады, и остатки мебели. Ной на мгновение потерял равновесие, а в следующую секунду сам поспешно упал на колени: часть поверхности выгнулась вниз, к этажу под ними, и Ной попытался обратить это преобразование. Из пола прямо под ним резко вылетел широкий столб. Глухой удар вышиб из лёгких весь воздух и подкинул вверх. — Ной! — крик Ванитаса сбоку, Ной упал плашмя. Грудную клетку обожгло, и Ной почувствовал, как заработала регенерация. Он поспешно попытался подняться, но пол снова вздыбился, часть его выгнулась в обратную сторону и, будто оседлав волну преобразования, в лабораторию влетела девушка. Чёрный комбинезон без рукавов, длинная коса отливающих персиковым волос, когтистый протез вместо правой руки. И горящие решимостью желтовато-карие глаза. Девушка перекувыркнулась в воздухе и приземлилась на ноги — под ней тут же загорелся алхимический круг, и Ной едва успел увернуться от полетевших в них кольев. Ной поспешно прикоснулся к полу. Девушка ударила друг о друга внутренние стороны стоп — ещё один круг — преобразование Ноя застопорилось, а она рванула вперёд. Слева; ногой по бедру; в корпус; почти незаметные резкие движения. Ной с трудом отбил несколько ударов, но не увернулся от подсечки. Он извернулся в воздухе, соединил ладони — мощный болезненный пинок под рёбра, и он кубарем покатился по полу. Девушка бросилась на Ванитаса. Шелест чёрных страниц, и между ними преобразовалась стена в человеческий рост. Девушка перепрыгнула — даже не дёрнулась. Ноги вместе. Ладони вместе. Она перекувыркнулась, и на полу загорелось сразу два круга, — один рядом с Ноем, и острые иглы почти достигли его лица. Ной успел крутануться в сторону. Ванитас даже не пытался нападать. Девушка атаковала и руками, и ногами, и алхимией — не давала ни секунды на ответный удар. Ной поспешно преобразовал пол под ней и тут же получил новую порцию игл. Послышался топот. Раздался выстрел. Плечо Ноя резко обожгло. В лабораторию ворвались люди из коридора, и Ной попытался создать им преграду, но волна преобразования стихла на полпути. Засвистели пули. Ной резко развернулся и кинулся на девушку. Дробь пронеслась совсем рядом, но в этот раз пронесло: Ноя не задело. Девушка отвлеклась от Ванитаса. Ной получил крепкий удар в живот — захотелось выплюнуть пару лишних органов, — но Ванитас успел создать сразу несколько кругов. Ванитас замуровал людей с оружием в стену — снаружи остались лишь головы — и искорёжил двери в лабораторию. Девушка зашипела сквозь зубы: — Я просила не мешать! Секундная передышка. Ванитас и Ной переглянулись. Ной сжал зубы и снова бросился на девушку. Она легко уклонилась, но замешкалась, и Ванитасу почти удалось зажать её между двумя столбами. Ной снова атаковал. Он не понял, в какой момент колено девушки оказалось рядом с его шеей. Ной успел только моргнуть, а затем грубый удар сбил его дыхание, чужая нога потянула к полу. Ной не смог удержаться на ногах и крепко приложился о пол затылком и лопатками. Перед глазами расплылись круги, и он не успел отстраниться от летящей в челюсть пятки. Вокруг них вспыхнуло несколько алхимических кругов, девушка поспешно убралась от него, а Ванитас чуть не попал по Ною. Он попытался встать, и кто-то вздёрнул его за воротник — металл грубого протеза холодил кожу. Ной почувствовал, как его оторвали от земли. Перед глазами мелькнул потолок лаборатории. Ной врезался в стену. Перед глазами потемнело, а всё тело будто облили раскалённым железом. Ной попытался подняться, но не смог пошевелить и пальцем. Сверху осыпалась колючая штукатурка. Регенерация бешено восстанавливала тело. Зрение прояснилось, и Ной тут же взвыл: девушка вовсю теснила Ванитаса. Регенерация пошла ещё быстрее. Ванитас отступал, подставлял под удар протез, и скрежет металла о металл больно резал по ушам. Его лицо раскраснелось, пот лился градом, а глаза лихорадочно блестели. Очередной удар когтистого протеза девушки оторвал одну из пластин предплечья Ванитаса. Ванитас отвлёкся на повреждение и едва не пропустил следующий выпад. Он успел отклониться в сторону, но острые когти прошли совсем рядом с телом, разорвали куртку. Девушка резко дёрнула на себя, и от одежды остались одни лоскуты. Из останков кармана на пол со звоном вывалилась рация. Девушка замерла и вдруг отпрыгнула от Ванитаса на несколько шагов. Её глаза широко распахнулись. Она медленно поднесла руку к уху — видимо, там был передатчик, — и уверенно отдала команду: — Быстро! Все по этажам! Они точно не одни! Внутри Ноя всё похолодело. Рация зашипела, но никто не успел сказать ни слова, — Ванитас поспешно раздавил её. Глаза девушки сверкнули, и она остервенело кинулась на Ванитаса. Ванитас больше не успевал за ней. Когтистый протез распорол его бедро, оторвал ещё пластину с протеза. Наконец Ной почувствовал, что снова может сражаться. Рывком поднявшись, он без раздумий бросился между Ванитасом и девушкой — она легко перехватила его и с силой толкнула вперёд. Ной успел заметить взметнувшиеся чёрные волосы — Ванитас сдавленно застонал, когда Ной сбил его с ног и упал сверху. — Теперь нас не будут ждать, — шепнул Ванитас, а у Ноя встал комок поперёк горла. Ной судорожно взглянул на медленно приближающуюся к ним девушку. Каждый её тяжёлый шаг казался ударом колокола на кладбищенской церкви. Ной сглотнул, и в то же время внутри него всё натянулось. Нет, они не могут остаться здесь. — Тогда нам пора выбираться, — ответил он, и, сжав кулаки, поднялся на ноги. В следующую секунду Ною показалось, что у него разорвались все внутренние органы: крепкий удар под рёбра волной боли прокатился по всему телу, и Ной едва устоял на ногах. Ванитас достал кинжал и кинулся на девушку со спины. Она легко выбила оружие и оставила пару новых царапин на боку. Он схватил книгу, но девушка в который раз пресекла преобразование. Ной навалился на неё, но получил лишь болезненный тычок локтем. Он отступил на несколько шагов и понял, что они с Ванитасом уже слишком тяжело дышат, в то время как девушка лишь слегка порозовела. Ной пересёкся взглядом с Ванитасом. Его зрачки сузились не то от боли, не то от напряжения. И он едва стоял на ногах. Ной попробовал сделать шаг, но тело будто стало ватным. И чем дольше Ной оставался на месте, тем сильнее ощущал тяжесть собственного тела. Ванитас покачнулся, и тут послышался отдалённый гул. Шум быстро нарастал, Ною показалось, что он расслышал крики из коридора, а затем всё задрожало. Лаборатория вздрогнула, всё пошло ходуном, словно их застало сильное землетрясение, стены затрещали, на потолке треснуло несколько ламп. Ной почувствовал, как поднялась температура воздуха. Девушка потянулась к уху, а Ванитас вдруг с необычайной прытью рванул к Ною. Ной ощутил крепкую хватку тонких пальцев на плече, перед его носом замелькали чёрные страницы. Всё вокруг залил синий свет. Сквозь голубое сияние пробился огненно-красный цвет. Ной инстинктивно попытался уклониться, но тело не слушалось. Ной даже не ощущал его. Он попытался поднять руки — не вышло. Как будто у него их вообще больше не было. Ной попробовал обернуться и посмотреть на Ванитаса. Даже если у него получилось повернуть голову, заливающие всё вокруг синие лучи слепили. Единственное, что оставалось неизменным, — это ощущение крепкой хватки где-то на теле. Красные пятна постепенно смазались, оказались повержены голубыми. Теперь в мире будто вовсе не существовало ничего, кроме синего света. А затем сквозь голубой проступила чернота. Тёмные мрачные пятна становились всё больше, растекались во все стороны, соединялись друг с другом. Ной напряжённо вглядывался во мрак и не сразу осознал, что вновь ясно ощущает своё тело. Ной попробовал поднести ладони к лицу и теперь смог рассмотреть длинные смуглые пальцы. Хватка на плече вдруг ослабла — Ной почувствовал это вместе с дуновением ветра на лице. Зрение прояснилось. Ной понял, что чернота вокруг — тёмное ночное небо. Ной моргнул, и все чувства наконец вернулись к нему. Ветер свистел в ушах, трепал одежду и волосы — Ной падал. Он поспешно извернулся и схватил соскальзывающую руку Ванитаса: кажется, тот был без сознания. Ной крепко прижал его к себе — пики деревьев стремительно приближались. Ной повернул голову и увидел в отдалении алое зарево, над которым чёрными тучами клубился дым. Ной не успел рассмотреть ничего более — первые ветки с треском переломились под ними. Посадка вышла грубой, и когда они шлёпнулись на землю, только беспокойство за Ванитаса помогло Ною подняться. — Ванитас, — тихо позвал Ной, опустившись рядом с ним на колени. Он уже успел испугаться, что Ванитас действительно потерял сознание или что похуже, когда их взгляды пересеклись. Несмотря на темноту, зрачки Ванитаса сузились — не то от боли, не то от страха. Его глаза влажно блестели, будто ещё минута и по щекам потекут слёзы. Его губы нервно изогнулись, и Ной едва расслышал тихое: — Не пошевелиться. Ной тяжело вздохнул. Одежда Ванитаса пропиталась бурыми пятнами, среди её лоскутов мелькали синяки и раны с запёкшейся кровью. Ничего удивительного, что Ванитас настолько обессилел, что мог только говорить. Ной вдруг заметил одну странность: песок в серёжке будто немного светился. — Ты вытащил нас с помощью какой-то особенной реакции? — полувопрос, полу-утверждение. Ванитас прикрыл глаза, подтверждая догадку Ноя. Ной шумно выдохнул и задумчиво прислушался ко всему вокруг. Лес шумел. Ветер трепал кроны деревьев, завывал между их стволов. И он будто был здесь единственным живым существом, кроме них с Ванитасом: птицы и животные затаились, попрятались, не понимая, чего ожидать от странного зарева посреди леса. Ною стало не по себе. Он потянул Ванитаса на себя, затем повернулся к нему боком. Все его мышцы болезненно натянулись, но в конце концов Ной смог посадить Ванитаса себе на спину. Выдохнув, он рывком встал и покачнулся. Собственное тело было ватным, однако Ной не мог просто оставить Ванитаса здесь. — Нам надо оказаться как можно дальше. Подбородок Ванитаса оказался у Ноя на плече, и он легко смог расслышать сдавленное: — Ты прав. Первый шаг дался с трудом. Второй — ещё тяжелее. Перед глазами всё поплыло. — Прости, — вдруг шепнул Ванитас. — Я использовал песок лишь дважды до этого, и не смог предусмотреть всех последствий. Ванитас говорил торопливо и рвано, но от одного его голоса в голове Ноя прояснилось, и следующие несколько шагов он сделал уже куда увереннее. Ною показалось, что Ванитас всхлипнул, но прежде, чем Ной успел осознать это, он услышал: — Спасибо. Я не смогу идти ещё долго. Моя регенерация не такая уж хорошая, на самом деле, — Ванитас делал большие паузы, словно долго подбирал каждое слово. — Меня куда проще убить или ранить, чем может показаться. Ной перелез через упавшее дерево. Ванитас едва не соскользнул со спины, но Ной крепко придерживал его руками. Они двигались медленно, но — Ной только теперь осознал это в полной мере — пусть его тело болело, пусть каждый шаг давался с трудом, он был готов идти, сколько потребуется, пока слышит шёпот Ванитаса. Ванитас печально усмехнулся и обжёг дыханием мочку Ноя. Они преодолели ещё один лежащий на земле ствол, прежде чем Ванитас продолжил, шмыгнув носом. — Я должен был рассказать всё сам, но так и не смог собраться с духом. Ною потребовалась пара секунд, чтобы понять, что Ванитас говорит о Моро, а затем он поспешно заверил его: — Мне потребовалось бы не меньше сил для этого. — Ты не понимаешь, — голос Ванитаса дрожал, как и он сам. — Я сразу понял, что твои преобразования — результат того, что делали со мной. Они сделали так, чтобы глаза всех подопытных в нашем эксперименте меняли цвет, если мутации приживались. Ванитас резко замолчал, и Ной услышал тяжёлый вздох, как будто Ванитасу было трудно сказать то, что он хотел. А потому Ной весь обратился во внимание. — Я ненавидел тебя, Ной. Ванитас громко шмыгнул носом и затих, будто Ной мог скинуть его на землю за такое признание. А Ной лишь жалел о том, что не может обнять его сейчас. Они преодолели ещё несколько метров, прежде чем Ванитас продолжил. — Когда я решил, что тебя приставили следить за мной, я захотел отравить тебе жизнь, но, — Ванитас даже не пытался сдержать слёзы, — ты оказался совсем не таким, как я себе придумал, и… Ванитас уткнулся в изгиб шеи Ноя, тяжело дыша. — Я всё равно люблю тебя, — слова сами сорвались с языка Ноя, но он не пожалел о них. В темноте впереди что-то мелькнуло. Ной резко остановился. Его глаза расширились, как только он понял, что фигура между деревьев чуть дальше реальна, а не лишь хитрое сплетение теней. Ванитас судорожно выдохнул, а на плечи Ноя будто навалилось что-то куда тяжелее Ванитаса. Ему не хотелось верить, что происходящее — правда. Нет, они никак не должны были встретиться! — Я ведь говорил тебе не вмешиваться, Ной, — в темноте трудно было различить лицо говорящего, но Ной и так понял, кто пришёл за ними. Ной почувствовал, как Ванитас прижался к нему. — Я люблю тебя, Ной.