Ошибка — жизнь, и сердце — в пыль

Мерный стук колёс укачивал. Ной сидел у окна и с интересом смотрел то на проносящиеся мимо лесные пейзажи, то на Ванитаса, внимательно изучающего материалы дела. Ранним утром после пожара их срочно вызвали в штаб. Взвинченный полковник Орлок без промедления приказал им сейчас же отправляться в небольшой посёлок на северо-западе от столицы. Ной едва успел передать письмо для Доминик в почтовое отделение на вокзале. Ванитас успешно делал вид, что ни о чём не говорил и вообще не произошло ничего, стоящего внимания, но Ной не мог оставить случившееся просто так. Почему-то ему казалось, что он обязан в этом разобраться, иначе… Что именно «иначе» Ной так и не мог определить. — Может ты прекратишь на меня пялиться? Ной вздрогнул и понял, что в самом деле, задумавшись, начал пристально изучать лицо напарника. — Как будто впервые увидел. Ной перевёл взгляд на пейзажи, но подумал: Ванитас сегодня действительно выглядел немного иначе. Щёку и часть лба покрывали мелкие ссадины. Видимо, его неплохо потрепало вчера. — Ты не ранен после вчерашнего? Измотанный вид Ванитаса не внушал доверия. Ною захотелось, чтобы он отдохнул, всё же это могло сказаться на результате миссии. Или же Ной просто забеспокоился за самого напарника? — он не мог сказать точно. Ванитас перевёл на него строгий взгляд и поджал губы: — Я в состоянии о себе позаботиться. Если нечем заняться, можешь тоже почитать. Ванитас положил документы на сидение рядом с Ноем и неспешно отвернулся к окну. Очевидно, он не был настроен на разговор. Вздохнув, Ной аккуратно подобрал бумаги и постарался сконцентрироваться, хотя мысли то и дело соскальзывали на то, что Ванитас сказал вчера перед уходом. Ной не написал Доминик о его словах. О болезни ведь сказал учитель, зачем ему врать? Или и самого учителя тоже обманули? В любом случае, пусть Луи был братом Доминик, Ной решил не тревожить раны подруги попусту. Вот если он узнает что-то действительно стоящее! Ной подумал, что придётся изучить азы медицинской алхимии подробнее, пусть она никогда не давалась ему. Сразу после смерти друга Ной усердно пытался приобщиться к ней, и, не найдя ничего об алхимических болезнях, решил, что их начинают изучать на ещё не доступном ему уровне. А вот становление обычной боевой единицей выглядело реальным, собственно, поэтому Ной и пошёл именно на службу, а не в учёные. В конце концов, даже будучи обычным армейским алхимиком, он сможет сделать так, чтобы алхимия, хотя бы в его руках, приносила людям пользу, а не вред. Так. Пора сконцентрироваться на задании. Усилием воли Ной вытолкнул мысли о Луи из головы и принялся внимательно читать. В общих чертах Орлок уже объяснил им проблему. Рядом с посёлком, куда они ехали, завёлся серьёзный монстр. Сначала начали пропадать люди. Их пытались искать много раз, но безрезультатно. Затем ночами стали замечать тени, не принадлежащие ни одному из известных существ. В конце концов кто-то всё же увидел их обладателей. Местные жители так и не смогли чётко описать их. Кто-то говорил, что они похожи на больших львов, кто-то — что на странных лошадей. Иными словами, дело поручили государственным алхимикам. — Думаю, жители видели химеру, — Ванитас прервал долгое молчание. — А значит, вместе с «монстрами» где-то там завёлся и тот, кто их создаёт. У Ноя потяжелело в груди. Смерть мистера Хольгера уже не кровоточила, но воспоминания о ней всё ещё не сгладились. Ной подумал, что ему следует привыкнуть к невинным жертвам как можно скорее. Тем более, в этот раз они наверняка будут. — Я одного понять не могу. Если люди начали пропадать уже давно, почему только сейчас нас отправили туда? Ещё и так срочно. — Возможно, известия только-только дошли до штаба. Посёлок крошечный, почти деревня. Никто не заметил бы, даже если бы он исчез. Ной был вынужден согласиться, пусть от таких мыслей подурнело ещё больше. Доехали они к обеду. Местные, непривыкшие к виду армейских, провожали их удивлёнными и подозрительными взглядами и шептались. Ноя смущало такое внимание, но его успокаивало то, что хотя бы никто уже не кричал им вслед «Армейские шавки!», как-то было во времена молодости учителя. Наверное, потому что с тех пор их государство наладило отношения с соседями и воевало всё меньше и меньше. — О, неужели в столице наконец-то обратили внимание на нашу проблему! — с издёвкой воскликнул кто-то, когда они вошли в местный трактир. Ной бегло окинул помещение взглядом и за потрёпанной барной стойкой увидел пухлую молодую женщину, сверлящую их раздражённым взглядом. — Как только известия дошли, нас немедленно отправили сюда, — ничуть не смутившись, ответил Ванитас и, подойдя к стойке и ловко запрыгнув на высокий стул, беззаботно добавил: — Чего-нибудь сытного для нас и чай, если есть. Женщина фыркнула и закатила глаза, но отправилась за едой. Более того, вернувшись минут через десять, она оказалась уже в более благосклонном расположении духа: — Еда за наш счёт. И ночлег тоже. Только избавьтесь от этой твари, наконец, — она говорила тихо, но уверенно. — Какие меры предосторожности предпринимают жители? — Ванитас, не теряя времени, придвинул тарелку с аппетитно пахнущей горячей морковной котлетой и картофелем. На его губах появилась едва заметная улыбка — кажется, он был доволен, что их избавили от необходимости платить. Или просто любил морковные котлеты. — Ночью никто не выходит. Двери, окна — всё запираем. Надо сказать, на какое-то время убийства прекратились, но затем люди стали пропадать днём в лесу. Молодые здоровые мужики, охотники. Даже не верится, что тварь смогла растерзать их всех! Ванитас молча отправил в рот кусочек котлеты и задумался. — Скажите, а пропажи начались раньше, чем появились звери? — Примерно в одно время, как мне кажется, — ответила женщина через минуту. Ванитас удовлетворённо кивнул и продолжил есть, а Ной незаметно оглянулся по сторонам. Люди в трактире косились на них со смесью усталости и надежды. Страшно было представить, сколько близких они уже потеряли. Почему его с Ванитасом отправили сюда только сейчас?! — Мы постараемся разобраться со зверем как можно скорее, — заверил Ной перед тем, как притронуться к еде, и заметил, как уголки рта женщины чуть дрогнули в благодарной улыбке. Покончив с едой, они до позднего вечера проговорили с жителями, пытаясь узнать о монстрах хоть что-нибудь ещё, но безрезультатно. Те, кто видел их, либо были слишком напуганы и не могли вспомнить ничего конкретного, либо бесследно пропали. Примерно в десять часов вечера начало темнеть, и Ной с Ванитасом покинули трактир, позволяя гостеприимным хозяевам запереться, а затем просто стали ждать. Чем больше времени показывали часы, тем безлюдней становилась улица, пока наконец только ветер не остался составлять им компанию. Ванитас со скучающим видом изучал здания, дорогу, собственную форму, пока Ной думал о словах Ванитаса насчёт того, что монстр наверняка химера. Ной не боялся их, хотя видел всего однажды, и то издалека. Сражаться с мыслящими людьми гораздо страшнее и опаснее, так он считал. Но Ной беспокоился также о том, что где-то должен находиться их создатель. Ной знал, что в столице есть огромная лаборатория, изучающая биологические модификации на животных. Более того, именно где-то там были разработаны и улучшения, которые сделали Ною. Но разве можно было спрятать целую лабораторию в таком месте, как этот посёлок? — Уже полдвенадцатого, — сказал Ванитас, когда Ною начало казаться, что они ждут целую вечность. — Может быть, сегодня зверь не покажется? Ванитас безразлично пожал плечами, и именно в этот момент за углом послышались шаркающие звуки. Ной быстро прижался к стене и сложил ладони вместе, готовясь атаковать. Ванитас последовал за ним и открыл свою книгу. Вокруг его пальцев загорелась печать, отливающая желтым. Звуки становились всё ближе. Ной натянулся, как струна, затаил дыхание и вдруг понял, что монстр, кем бы он ни был, совершенно не спешит. Словно уже считает этот город своим. Или уверен, что с лёгкостью одолеет двоих алхимиков. Раздался вой. Оконные стёкла задрожали. Ной вжал голову в плечи — рёв повторился. Шаркающие звуки зачастили, словно монстр пытался бежать, и Ванитас прошипел: — Быстрее! Ной подобрался и выпрыгнул из-за укрытия. Поспешно упал плашмя, понял только: существо перед ним точно не человек — и расцепил руки, ударив ими о землю. Камни, почва вздыбились, пошли волнами — ряд кольев мгновенно вырос из-под земли. Существо не уклонилось. Даже не попыталось. Только панически взвизгнуло перед тем, как оказаться насаженным на земляные штыри. Ванитас выбежал из-за укрытия вслед за Ноем, но его помощь уже не требовалась. — И это всё? — скептически спросил он, подойдя к мёртвой туше. Ной также осторожно приблизился. Монстр был покрыт густой чёрной шерстью. Использовав своё улучшенное зрение, Ной осмотрел его внимательнее и понял, что это действительно химера. Ни на одно животное это создание не походило. — Друзья… Голос из-за спины. Ной резко обернулся и принял боевую позицию. Ванитас сверкнул обложкой книги. Перед ними сидело что-то среднее между собакой и лошадью. Огромное собачье тело с копытами вместо подушечек лап, короткая шерсть, но полоска «гривы», идущая от вытянутой морды к шее и спине. — Алхимики… Друзья… — хрипя, повторило создание. Ванитас вдруг захлопнул книгу. — Оно не нападёт, — сказал он Ною, но тот и так уже заметил, что химера сидела на земле и не проявляла никакой агрессии. — Друзья… Вы… Поможете?.. Каждое слово давалось ей с явным усилием, словно от человеческой речи она испытывала невыносимую боль. — Это вы убиваете людей? — прямо спросил Ванитас, а Ной заметил, что, не смотря ни на что, напарник был настороже. Химера медленно покачала головой. — Поймали… Лаборатория… Побег… Химера сумела выдавить три слова перед тем, как закашляться. Ною показалось, что на её глазах блеснули слёзы, и внутри него всё сжалось. Так или иначе, химера была живой и не заслуживала таких страданий: казалось, что даже дышать ей больно. — Людей похищает тот, кто сделал это с тобой? — задал очередной вопрос Ванитас. Химера кивнула, а затем встала. Руки Ноя машинально соединились, но химера всё ещё не проявляла агрессии. — Пойдёмте… — Что нам сделать с твоим товарищем? Ной посмотрел на мёртвую тушу. Действительно, не оставлять же её посреди улицы. Химера обошла их по дуге, стараясь двигаться медленно, чтобы они видели каждое её движение, и подошла к трупу. Уткнувшись в него носом, она немного постояла, а затем наклонила голову вниз. На пальцах Ванитаса сверкнула печать, затем такая же расстелилась по земле, и колья сгладились, забрав с собой под землю и труп. Химера повернулась в сторону границы посёлка. Пробираться через густой лес было трудно. Ноги постоянно цеплялись за корни, ветки то и дело пытались выколоть глаз. Помучавшись, Ной перешёл на своё особое зрение, но он не хотел представлять, насколько туго приходилось Ванитасу. Хотя Ванитас, казалось, никаких проблем не испытывал. Видимо, уже успел побегать по чащам во время заданий и привык. Ной поначалу думал, что тоже легко справится, ведь поместье учителя окружал лес, но сейчас Ной осознал, что место детских игр было каким-то ухоженным. А они уходили от посёлка всё дальше. Иногда химера замирала и как будто вслушивалась во что-то, хотя ни Ной, ни Ванитас не замечали ничего подозрительного. Наконец химера замерла, повернула голову к ним и сказала: — Не… Пугайтесь… После чего нырнула в густые непроглядные заросли высоких кустов. Ной сложил руки, намереваясь расчистить дорогу, но Ванитас жестом остановил его: «Вспышка от реакции может привлечь ненужное внимание», — после чего принялся продираться через кусты и ветки. Не слишком-то успешно — химера была гораздо больше приспособлена к дикой природе. Ной осмотрелся по сторонам и приметил довольно высокое широкое дерево, но, самое главное, на нём было не так много веток. — Ванитас, — Ной положил руку на плечо напарника, привлекая внимание, а затем одним движением подхватил его на руки. — Что ты!.. Но не успел он возмутиться, как Ной уже сделал несколько шагов вверх по стволу. Учитель потратил много времени на то, чтобы научить Ноя использовать полученные способности таким образом, но с человеком на руках двигаться всё равно было сложно. Едва поравнявшись с вершиной зарослей, Ной одним прыжком перемахнул через них и приземлился на поляне. Ванитас тут же зашипел, как рассерженный кот, вывернулся и встал на свои ноги, а Ной отметил, что не против был бы подержать его и дальше, при необходимости, но то, что лежало по центру поляны, привлекло их внимание и не дало развиться этой мысли. Человек, но с широкими лапами вместо рук. Дополнительные конечности торчали из спины, боков и даже живота, а всё, что ниже пояса, было покрыто кудрявой шерстью, сбившейся в серые колтуны. Заметив их, он приподнялся и приветственно склонил голову. Ной заметил, что кроме «человека» и их провожатой на поляне лежало ещё двое химер. Они не казались агрессивными. — Я рад, что вы здесь, — сказал «человек», а по коже Ноя пробежали мурашки от того, сколько боли было в его голосе. Краем глаза он заметил, что Ванитас положил палец между страниц своей книги, словно закладку — очевидно, готовился атаковать в любой момент и уже знал, что именно применить. Похоже, это заметил и «человек», потому что он поспешил уверить: — Мы не причиним вам вреда. Наоборот, мы хотим помощи. Химера, что привела их сюда, села рядом с «человеком» и согласно протарахтела: — Помощи… Ной покосился на Ванитаса. Тот выглядел расслабленным, но пальца из книги так и не убрал. Только вот — Ной оглянулся по сторонам, наметил края небольшой поляны — опасался ли он этих химер или чего-то ещё? Ной вздрогнул, вспомнив, что пока они пробирались через лес, химера-провожатая то и дело прислушивалась к чему-то. Всё верно, ведь где-то здесь ещё бродило то, что утащило жителей деревни! Если, конечно, химеры с поляны не делали этого. И как он, Ной, мог забыть об опасности и потерять концентрацию?! И «первая серьёзная миссия» вовсе не оправдание. Ной подавил желание нервно пройтись туда-сюда, ругая свою беспечность. Вместо этого он напряг слух, сосредоточился не только на собеседниках, но и на природе вокруг. Ванитас тем временем приблизился к «человеку», тот в это время приподнялся ещё и не то перекатился, не то переполз навстречу, словно ног у него вообще не было. — Что здесь произошло? — Ванитас, как всегда, перешёл сразу к делу. Ной ненадолго задумался, когда успел узнать о том, что для Ванитаса «как всегда», но слова «человека» перетянули внимание. — Я не знаю, с чего начать, — «человек» понуро опустил плечи, его взгляд растерянно переходил с Ноя на Ванитаса и обратно. — Возможно, вы уже догадались, что все мы раньше были людьми? Внутри Ноя всё застыло. На секунду он понадеялся, что ослышался, а затем лес закружился. Он смотрел на «человека», на химеру-провожатую, на оставшихся двух существ, снова на «человека», и в каждом из них замечал всё больше и больше человеческих черт. Ноя затошнило. Алхимия. Та алхимия, что помогла ему стать сильнее, сделала такое с этими несчастными. Ной не хотел верить в это. Его губы задрожали, когда Ванитас кивнул в ответ на вопрос «человека»: — И жили в посёлке на окраине леса? — Дом… — прохрипела химера-провожатая и кивнула. — Кто сделал вас такими? Что произошло? Ной смотрел на лицо напарника. Тот казался совершенно не удивлённым. А Ной всё никак не мог остановить пляшущий перед глазами лес. «Человек» что-то ответил. Кажется, он говорил о лаборатории в лесу, о том, что учёный всего один, но у него есть «телохранитель» — его жена, из которой он сделал первую химеру, и что именно она крадёт для него людей. Что они сумели сбежать и теперь вынуждены прятаться на этой поляне, потому что она огорожена высокими кустами. В конце концов, о том, что приходили к людям, только чтобы напугать их, чтобы они сбежали как можно дальше и не попали в лапы учёного. Всё это доносилось будто сквозь толщу воды. Ной пришёл в сознание, только когда вдруг увидел, как Ванитас достаёт кинжал. — Что ты?.. — Ной перехватил руку напарника до того, как сформировал мысль. Ванитас вопросительно приподнял бровь. — Думаю, что алхимии с них хватит. Я помогу им уйти из жизни с помощью обычного оружия. Возражения? Ной отпустил его руку и растерянно посмотрел на химер. Те, что безучастно лежали до этих пор, начали подползать к «человеку», а химера-провожатая выдавила: — Я… Первая… Хочу… Смерти… «Человек» верно понял замешательство Ноя: — Нам уже ничем не помочь. А существовать в таком виде — мучительно. — Можешь отвернуться, если не сможешь на это смотреть, — сказал Ванитас, на удивление, без издёвки. Ной послушно отвернулся. Тело двигалось медленно, словно было не его. Будто всё его существо оказалось оглушено происходящим. Ной старался не вслушиваться в свистящие вздохи за спиной. Он обернулся, только когда пространство слегка осветилось, а по земле прошла едва заметная вибрация. Ванитас «похоронил» тела и сказал: — Идём. Мы ещё можем спасти кого-нибудь. Ной двинулся вперёд, но вдруг Ванитас схватил его за локоть и затормозил. — Ной, мы не всегда сможем всех спасти. — Я знаю, но… — Ной старался держаться, но после слов Ванитаса почувствовал, как защипало глаза. — Лаборатория на западе отсюда. Ночь в самом разгаре… Мне не хочется этого говорить, но если ты используешь свои способности и быстро переместишь нас до неё, мы можем разобраться со всем прямо сейчас. Ной кивнул, и только затем до него дошёл смысл сказанного: — Ты знаешь о том, что меня изменяли с помощью алхимии?! Несомненно, он собирался рассказать Ванитасу об этом в ближайшее время, но то, что напарник узнал каким-то образом сам, удручало. Хотелось надеяться, что Ванитас не решил, что Ной хочет скрыть от него свои способности. Ванитас фыркнул: — Я не идиот. Ты творишь алхимию без круга, у тебя лиловые глаза, и ты пробежался по дереву! Ной потупил глаза. В горле пересохло, а в мозге заскреблась какая-то мысль. — Я не хотел скрывать от тебя. Ванитас махнул рукой, а мысль наконец оформилась. — Но ты ведь тоже творишь без круга! С помощью своей книги, но всё же! Тебя тоже изменили? Ванитас хитро хмыкнул и ответил: — Сек-рет! Ной насупился, но быстро стал серьёзным. В конце концов, люди в лаборатории ждали их помощи. И, наверное, хорошо, что Ванитас спокойно принял способности Ноя? — Как я «перенесу» нас? Я не умею летать. Даже в темноте Ной разглядел, как Ванитас закатил глаза. Ванитас резко приблизился, согнул руки Ноя в локтях, так, словно тот нёс воображаемую коробку, а затем закинул ногу на одну из рук, обхватив руками шею. — Но учти, что одно лишнее телодвижение — и я поотрываю тебе конечности. Ной вспомнил, что, вроде бы, был не против ещё раз поносить Ванитаса на руках при необходимости. Вроде бы… К тому моменту, когда они нашли лабораторию, следуя указаниям химер, уже стало совсем темно — близилось утро. Ванитас ворчал, что следовало попросить провести их сквозь лес, но менять что-то было уже поздно: чёрный выход из лаборатории уже зиял на них своим проёмом. Изнутри веяло сырой землёй, плесенью и запахом разложения, словно учёный прикапывал где-то там свои неудачные эксперименты. Ной сказал, что пойдёт первым: всё же он мог видеть в такой темноте. Ванитас поморщился — очевидно, ему не понравилась зависимость от напарника — но согласился. Других вариантов всё равно не было. Ной оценил, насколько бесшумно двигался Ванитас. Словно он парил или перетекал с места на место. Ной тоже не издавал ни звука, но у Ванитаса получалось… грациознее, что ли? Лаборатория была пуста. Ной ожидал увидеть томящихся в клетках узников или сразу лицом к лицу столкнуться с учёным. Хотя какой он был учёный после того, что сделал с теми людьми? Лишь жестокий садист. Ной вспомнил докторов в той лаборатории, где его преобразовывали с помощью алхимии. Они казались добрыми и отзывчивыми. И уж точно не сделали ему больнее, чем необходимо. Ванитас нашёл выключатель и зажёг один светильник на стене. — Будь настороже. Возможно, он появится в любую минуту, — сказал он Ною. Ной хотел ответить, что свет может привлечь внимание здешних обитателей, но даже не пискнул, когда увидел, как сильно побледнел Ванитас. Ванитас ничего не сказал, и даже его движения не стали дёргаными или нервозными. Только один тяжёлый вздох и отхлынувшая от лица кровь давали понять, что ему совершенно не понравилось то, что он увидел. Ной проследил за его взглядом, но так и не понял, что взволновало напарника. Лаборатория как лаборатория. Ной почувствовал, как застывает кровь, когда Ванитас начал обходить помещение, словно намеренно останавливаясь возле тех вещей, которые становились тем страшнее, чем дольше на них смотреть. Прежде всего он осмотрел большой стол. С отрешением на лице Ванитас подержал в руках свисающие с него крепкие ремни, а Ной рассмотрел пятна крови, почти незаметные на тёмном дереве. Затем Ванитас скинул простынь с какой-то тележки. Под ней оказался набор всевозможных медицинских инструментов. Об их назначении оставалось только догадываться, но почему-то от одного их вида внутри Ноя всё сжалось. Ванитас прошёл мимо шкафов с сомнительным содержимым и в конце концов остановился возле сложного алхимического круга. Руки Ванитаса сжались в кулаки, но ничем другим он не выдал своих эмоций. — Может, проверим подсобные помещения? — Ной кивнул в сторону одной из дверей. Вообще, их было две. Одна прямо напротив Ванитаса, и ещё одна в соседней стене, в дальней части лаборатории. Ванитас покачал головой. — Там могут оказаться не подсобные помещения. Давай лучше дождёмся его здесь. Ванитас казался спокойным, но Ной с удивлением для себя обнаружил, что напарник продолжает разглядывать обстановку с каким-то затравленным взглядом. Ной сам удивился тому, какой эпитет подобрал, но именно слово «затравленный» лучше всего сейчас описывало Ванитаса. Он старался не показывать своих эмоций, но от внимательного взгляда Ноя ничего не укрылось. Ной сам удивился своей проницательности. Обычно Доминик понимала всё с первого взгляда на человека, а Ной не осознавал даже прямых намёков. Или же просто Ванитас в самом деле настолько сильно сейчас напоминал замученного оскалившегося кота, из последних сил сопротивляющегося своему мучителю? Чем дольше Ной смотрел на Ванитаса, тем больше в нём разгоралось желание подойти и хотя бы просто обнять его. Чтобы эта тоска исчезла из голубых глаз. Чтобы Ванитас смог расслабиться и почувствовать себя в безопасности. Надлом. Это слово ниоткуда возникло в голове Ноя, и он тут же ухватился за него. Надлом. Вот что почувствовал Ной в Ванитасе. Ной в очередной раз окинул взглядом лабораторию. Ванитас всегда казался таким сильным и уверенным и даже сейчас храбрился. Да, наверняка в этом помещении произошло много ужасного. Но Ванитас только что своими руками оборвал жизнь четырёх существ. Так почему он казался таким забитым? Никто не ответил Ною на этот вопрос. Дверь напротив Ванитаса распахнулась. В лабораторию вошёл человек. Его волосы колтунами свисали до плеч, одет он был в пижаму на пару размеров больше — штанины волочились по полу. Одной рукой он потягивался, в то время как в другой у него был дымящийся кофе. Ной понял, что, пока они искали вход в лабораторию и осматривались, наступило утро. Человек замер, едва сделав пару шагов внутрь лаборатории. Они с Ванитасом уставились друг на друга. Учёный, если, конечно, этот оборванец им был, попятился, его губы изогнулись в одном единственном вскрике: «Мария!» — он резво развернулся и побежал. Рука Ванитаса потянулась к поясу, и Ной увидел, как он схватил кинжал — в ту же секунду вторая дверь разлетелась в щепки. На середину комнаты выпрыгнула львица. Ною хватило секунды, чтобы понять: химера. Гриву образовывали человеческие волосы, на спине был кусок кожи без шерсти, а между передними лапами свисали груди. Ванитас достал кинжал, учёный был уже на пороге. Ванитас метнул оружие — львица прыгнула на Ванитаса. Но Ной оказался быстрее. Краем глаза он заметил вихрь чёрных страниц, свет печати, вспышку преобразования — кинжал на лету превратился в тончайшее копьё. Туша львицы навалилась на него, когти распороли форму и впились в тело. Львица рванулась, и Ной охнул — когти зацепили мясо и попали по рёбрам. — Ной! Вспышка преобразования, ещё одна. Львица взвыла и сильнее замолотила лапами. Прошлась по руке, порвала бедро. Ещё вспышка — рёв зверя оглушил Ноя. Львица начала оседать. Они рухнули на пол. Ной увидел Ванитаса над собой. «Заживёт, у меня неплохая регенерация!» — хотел он сказать, но из горла донёсся только хрип. Боль нахлынула разом, и перед глазами всё поплыло. Ной почувствовал, как начинается заживление, но тело кололи всё новые и новые прострелы. Перед тем, как свет окончательно померк, Ной увидел, как Ванитас что-то кричит ему, а в его глазах плещется ужас и беспокойство. Ной подумал, что это вторая сильная эмоция, которую он увидел от Ванитаса. После ненависти к тому человеку в горящем здании. Ной рывком очнулся в больничном крыле штаба. Миловидная медсестра рассказала, как Ванитас привёз его на машине, не дожидаясь обратного поезда. Но оно и понятно. Какой поезд, когда вся одежда твоего напарника разорвана, из него течёт кровь? И пусть последняя быстро остановилась сама собой, со сломанными рёбрами Ною предрекли лежать ещё дней пять. Ванитас пришёл к концу дня. Он долго сверлил Ноя хмурым взглядом, а затем спросил: — Зачем ты подставился? — Потому что ты в этом нуждался, — без раздумий ответил Ной, а затем понял, что это правда до последней буквы. Ной много думал об этом с тех пор, как проснулся, и пришёл к выводу, что в тот момент, когда он увидел в Ванитасе надлом, ему захотелось его защитить. — Только не думай, что я тебе теперь должен. Это был твой выбор, — Ванитас вскинул подбородок и фыркнул. Наверное, другой обиделся бы на такое, но Ной подумал только о том, что подставился бы ещё раз, если бы было нужно. В конце концов, Ванитас мог погибнуть, и от одной такой мысли хотелось свернуться клубочком. — Как я смогу защитить людей, если не смог бы защитить даже своего напарника? Ванитас ничего не ответил, да Ной и не ждал. — Мы спасли одну молодую девушку, мужчину и мать с двумя детьми лет десяти. Думаю, ты должен знать об этом, — сказал Ванитас, а затем последний раз посмотрел на Ноя и направился прочь из медпункта. У двери он вдруг замер, и Ною показалось, что Ванитас хочет что-то сказать, но, постояв, тот просто вышел, осторожно притворив за собой дверь. Ной подумал, что пять спасённых жизней — это замечательно.