Сказка, рассказанная до конца

      Сперроу медленно открыл глаза и отступил от стены школьного коридора. Стрелки настенных часов почти не сдвинулись с места. Часовая так и осталась торчать на месте, между цифрами четыре и пять, а минутная подвинулась всего на десять минут! Грёбаных десять минут, хотя сам он готов был поклясться, что уже прошла целая вечность.       Гуд повернул голову левее и перевел взгляд на закрытую дверь. Высокую, белоснежную, покрытую резьбой в виде ажурных вензелей. На позолоченной табличке, в самом центре дверного полотна, виднелась надпись: «Класс Принцессологии».       Дверь эта вела в совершенно другой мир. Мир притворства, зависти и лицемерия. Мир, где пустоголовые куклы с коронами на головах мнили себя, бля, центром Вселенной! А всё потому, что их предки вовремя подсуетились и захватили власть в своих королевствах. И хоть бы одна тупая пташка задумалась о том, скольких жизней стоила её золотая клетка. Так нет же, только и знают, что трещать о свиданках и шмотках. И о том, какому из Чармингов они бы дали на ближайшем балу.       Сперроу бесшумно ступил вперёд на шаг и склонился к замочной скважине. Дверь в класс была плотно закрыта, но, если прислушаться, можно было различить отголоски девичьих голосов, от слащавого «Ах, как прекрасно вы выглядите!» или «Чудесная погода сегодня, не так ли?» которых хотелось блевануть радугой.       Сперроу вскинул было правую руку ко рту, будто ощутив рвотный рефлекс, но потом лишь презрительно фыркнул и лёгким шагом отступил к стене.       Не хватало ещё, чтобы его застукали за подглядыванием. Сразу начнутся эти наезды и тупые вопросы про то, почему он торчит здесь, а не у старика Бэдвольфа. А чё у него на парах делать? Слушать, как он бухтит про всякие там методы управления? Про разницу злодеев и их приспешников? Так Сперроу всё это просёк ещё с малых лет. Ещё раньше, чем научился у бати стрельбе из лука. И банду сколотил сам. И название «Веселые Висельники» придумал тоже сам. Так что шёл бы старик Бэдвольф лесом со своими лекциями. Настоящему злодейству учатся вообще не по книжкам.       Гуд вскинул голову и вновь задержал взгляд на стрелках настенных часов. Без четверти пять. Вот-вот прозвенит звонок и все принцесски вывалятся в коридор. На большинство из них Сперроу было плевать. На всех, кроме одной. Кроме Дачес Свон.       Желудок тревожно сжался, а к горлу подступила горечь. Гуд быстро сглотнул, а правая его рука сама собой потянулась в карман джинсов. Пальцы уверенно обхватили мятую пачку сигарет.       Проклятье! Может, взять одну? Одну. Нервы ни к черту, как растянутые струны от гитары. Когда он выкурил последнюю? Дня два, может три назад...       Ладонь Сперроу дрогнула, а пальцы ослабили хватку. Пачка сигарет плавно вернулась на дно внутреннего кармана. Ну нахер. Дачес почувствует запах дыма, начнет ронять перья и шипеть: «От тебя разит табаком, Сперроу! Ты мне противен! Я рядом с тобой даже стоять не стану!».       Голос Дачес звучал в мыслях Гуда так отчётливо, будто она в самом деле находилась рядом. Стояла бы так... типа с вызовом, уперев руки в бока. И брезгливо кривилась, будто увидела на дороге раздавленное насекомое.       Сперроу сдавленно рассмеялся. Да, такое себе выйдет примирение, если он сейчас сорвётся. Прости, сигаретка, придётся подождать. Пальцы его правой руки вытащили из кармана узкую зелёную зажигалку. Большой палец привычным жестом лёг на колёсико для поджига и резко раскрутил. Тонкий стержень кремня тотчас высек искру, а из крохотного сопла вырвался язычок пламени.       Прикольно... Чирк и пуф, чирк и пуф. Большим пальцем Гуд снова и снова раскручивал зубчатое колесико, высекая россыпь ярких искр. Самые везучие из них успевали поджечь горючий газ и превращались в пламя. Такое же яркое и рыжее, как его собственные волосы.       По школьному коридору разнесся звонок. Длинный, но такой пронзительный, что заставил Сперроу вздрогнуть. Зелёная зажигалка тотчас выскользнула из его рук и глухо ударилась о напольную плитку.       – До свидания, Мадам Мариан! Спасибо вам! Спасибо за урок! – зазвучало совсем рядом, со стороны двери. Сперроу отскочил в сторону, а из класса Принцессологии выпорхнула целая стайка разноцветных принцессок. Таких разных и таких... похожих. В пышных платьях и блестящих коронах. Имена большинства из них Сперроу не интересовали, а различать их удавалось по цвету волос. Блондинки, брюнетки, шатенки, рыжие... Слащавые и высокомерные сучки, каждая из которых думает, что именно её Сказка круче, чем у всех остальных.       Впрочем, одну из них Гуд всё–таки узнал. Белокожую, светловолосую в ярко–красном платье и жемчужно-белом болеро. Ещё бы он не вспомнил. Особенно после всего, что между ними было.       Сперроу взмахнул правой рукой, привлекая её внимание. А затем озорно подмигнул правым глазом       Эппл Уайт шла себе, болтала с какой-то из своих подружек, а потом повернула голову в его сторону. И её будто молнией ударило. Гуд тотчас опёрся плечом на одну из стен коридора и широко улыбнулся. Круглое лицо Эппл вмиг покрылось румянцем и впрямь стало похоже на спелое яблоко.       Походу реально неровно к нему дышала. Надо будет написать ей в «Татле». А лучше взять и позвонить. Пусть все в школе знают, что Эппл Уайт забыла своего Чарминга и теперь сохнет по самому крутому парню в Эвер Афтер Хай. По Сперроу, конечно.       Гуд плавно отвёл взгляд от пёстрой девичьей толпы и взглянул себе под ноги. Узкая зелёная зажигалка по-прежнему лежала на полу, неподалеку от его правого ботинка.       Сперроу неспешно склонился и согнул ноги в коленях. Правой рукой он потянулся было к зажигалке, но тут же резко вскинул голову.       Эти ноги он узнал бы из тысяч других. Стройные, длинные, затянутые в белые колготки с узором из лебяжьих перьев. Стопы скрывали туфли на огромной подошве. Высокой настолько, что нога касалась пола только кончиками пальцев.       Дачес была охуенна. В сто раз круче любой пустоголовой принцесски. Мысль об этом прошибала Сперроу всякий раз, когда он её видел. Когда скользил взглядом по изгибам её фигуры.       Свон была одета в короткое чёрное платье, сшитое по фасону балетной пачки. Двухслойной подол из черного и лилового фатина подчёркивал округлые бёдра. Талию стягивал кружевной корсет, придавая фигуре вид песочных часов. Верхний край корсета приподнимал и поддерживал объёмную грудь, скрытую под чёрным фатином. Рукава у платья были длинными, расходящимися к краям, чем напоминали цветки чёрных калл.       Дачес вышла из аудитории последней, держа в правой руке стопку тетрадей. Шла она одна, безо всяких подружек. Свон всегда была одна. Сперроу просёк это ещё на первом курсе школы Эвер Афтер Хай. Это потом вокруг неё стала крутиться эта стерва Фейбл. Первым приятелем был именно он – Сперроу Гуд.       Правая рука его так и не коснулась зажигалки. Оставила лежать на полу, прямо около класса Принцессологии. Ну и хер с ней, пусть лежит. Мало ли кто её потерял. А то, что зажигалка зелёного цвета – ещё ни о чём не говорит.       – Дачес, надо поговорить, – Сперроу быстро выпрямился и махнул в знак приветствия правой рукой.       Свон и ещё несколько девчонок остановились посреди коридора и повернули голову на звук. Ответа Гуд не услышал, но зато различил взгляд. Холодный, строгий, пренебрежительный. Ну точно как у его матери, когда она находила, до чего докопаться.       Сперроу прошел вперёд на несколько шагов и собрался было что–то сказать. Но Дачес уже успела повернуться и мягким, скользящим шагом направилась вдоль школьного коридора.       Вот те раз! Вот те приветствие, блять! А спросить? А может у него что–то срочное?!       Дачес на это было плевать. Она всегда включала игнорщицу, когда обижалась на что–то. Обычное бабское поведение, когда им надо, чтобы за ними побегали, поизвинялись, поупрашивали вернуться. Сперроу был сыт всем этим по самую глотку, но отступать не собирался.       Решительным шагом он направился за ней. Ступал быстро и часто, надеясь поскорее нагнать Свон, но на бег не переходил. Не хватало ещё, чтобы кто–то его осудил. Тормознул на полпути и начал докапываться: А куда он идёт? А зачем он идёт? Спасает, блять, свои отношения!       – Сперроу, воробушек мой, подойди сюда, – раздался за его спиной звонкий женский голос.       Гуд чуть замедлил шаг и обернулся через плечо. Класс Принцессологии запирала на ключ Мадам Мариан. Высокая и рыжеволосая, одета она была в своё любимое тёмно-синее платье и остроконечную шляпку.       Блять, только матери ещё не хватало! С самого детства она выёбывала мозги своими нравоучениями. «Зачем ты это сделал, Сперроу? Почему ты себя так ведёшь? Ты же хороший мальчик!» Не хватало ещё, чтобы сейчас начала отчитывать его при девках!       Отвернувшись, Гуд ускорил шаг, начав стремительно отдаляться от класса Принцессологии. Всё его внимание приковывал силуэт Дачес Свон. Высокий, изящный. Особенно заметный на фоне розовых стен и белых двустворчатых дверей аудиторий.       Идти нужно было быстрее. Ещё быстрее, чтобы нагнать Дачес у входа в фойе. Куда она вообще шла? К себе в комнату или на следующую пару?       – Сперроу, я всё ещё жду тебя, – голос матери едва донёсся до его слуха. Ну и пусть ждёт. У него есть дела поважнее, чем слушать её пиздёж. С тех пор как ей отдали руководство факультетом, у неё вообще башню сорвало от собственной важности. И это ещё после того, как она предала семью, спутавшись с Чармингом-старшим!       Сперроу продолжал идти. То ускорял шаг, то замедлялся, чтобы не врезаться в девчонок, что стояли вдоль стен школьного коридора. Одни изучали содержимое собственных шкафчиков, другие залипали в экраны миррорфонов, а третьи внаглую пялились на него, будто парней никогда не видели.       – Да ладно тебе, Дачес! Хватит дуться! – окликнул её Гуд, едва не споткнувшись о длинные рыжие волосы какой-то принцесски.       Свон даже не обернулась. Пройдя в конец коридора, она вышла в небольшое фойе и начала спускаться по лестнице. Ступени из белого мрамора были достаточно широкими, чтобы можно было передвигаться по ним быстрым шагом и даже не потерять равновесие. Если ты ходишь, как обычный человек.       Дачес по лестнице ступала осторожно. Прикасалась к каждой ступени лишь носком высоких туфель, оттого сильно замедлила шаг. Правой рукой она держалась за позолоченные перила, а левой прижимала к груди стопку тетрадей.       Вот он, тот самый шанс. На лестнице она бежать не станет, так пусть засунет свои обиды куда подальше и выслушает его!       Сперроу сорвался на лёгкий бег. С завидным проворством он преодолел остаток коридора и начал спускаться. На площадке меж лестницами оказалось прохладно, а единственным источником света там служили небольшие потолочные светильники.       – Дачес, стой! – окликнул её Гуд, переводя дыхание. – Ты можешь меня просто выслушать?!       Дачес остановилась и неспешно повернула голову в его сторону. До чего ж она была офигенной. Длинные чёрно-белые волосы собраны в высокий хвост и закреплены заколкой в виде лебедя. Лицо бледное, гладкое, будто отлитое из фарфора, высокий аристократичный лоб и бледные скулы…       – Что тебе надо? – скучающим тоном протянула Свон.       На лице Сперроу проступила улыбка. Ну вот, совсем другое дело. А то строит из себя надменную суку. Теперь хоть говорить начала.       Гуд перенёс правую ногу на ступеньку ниже, а корпусом повернулся к Свон. Если она двинется вперёд, а он будет быстрее. Поднимется на ступеньку выше, а он тоже отступит назад. Теперь – главное не облажаться. Сказать что-нибудь такое, чтобы не получить по морде. Ну хотя б не сразу.       – Говори, – поторопила Дачес, будто прочтя его мысли.       Правую ногу она отвела назад и одним плавным движением поднялась на ступеньку вверх. Гуд собрался было повторить за ней, но в последний момент сдержался. Не хватало ещё опять её напугать. Надо было ответить... А чё тут скажешь, кроме правды?       – Дачес, я хочу, чтобы ты вернулась, – голос Сперроу дрогнул. Он вскинул руку и невольно ухватился на край собственной куртки на груди.       Дыхание перехватило, к горлу подступила горечь. Гуд нетерпеливо сглотнул, но легче от этого не стало. Сука, ну вот как? Как девчонки это делают? Даже на тесте у старика Румпеля его так не колотило.       – Ясно, – равнодушно ответила Дачес и принялась спускаться по лестнице.       Лицо Сперроу перекосило от боли. Ладонь, что прежде лежала на груди, резко сместилась в сторону Свон. Пальцы ухватились за предплечье Дачес и резко потянули назад.       – Да стой ты! Дай мне сказать! – выпалил Сперроу, не давая себе вдохнуть. – Да, я накосячил. Дважды. Ну трижды. Но я ради тебя старался! Ради тебя!       Дачес не проронила ни слова. Оставалась холодной, будто грёбаная ледышка. Ни в лице её, ни в карих глазах не отразилась ничего. Кроме равнодушия.       – Ты... ты можешь меня простить? – с надеждой в голосе спросил Гуд.       – Нет.       Вот же стерва! Она ведь это всё специально! Она ведь уже его простила. Точно простила. И продолжает выпендриваться, только чтобы потрепать ему нервы.       – Что мне для этого сделать? – спросил Сперроу, порывисто шагнув ближе. Пальцы его лишь крепче сжали тонкое предплечье.       – Убраться от меня подальше, – потребовала Дачес и резко повела плечом.       Гуд послушно ослабил хватку пальцев и опустил руку вдоль тела. Лапать её он больше не собирался. Не теперь. А может стоило? Может именно этого она и ждала? Хрен поймёшь этих баб.       – Нет, я так не могу, – возразил он, глядя ей в глаза. – Ты мне нужна.       – А ты мне нет.       Сперроу не ответил. Но сдаваться не собирался. Предвидя движение Свон, он быстро спустился на ступеньку вниз и расставил обе руки стороны. Правую ладонь опустил на перила, а левой упёрся в противоположную стену, преграждая путь.       – Да брось, Дачес. Ты теперь одна. Почему ты не хочешь вернуться? – тон Сперроу стал непривычно серьёзным. – Я исправлюсь, обещаю. Я даже бросил курить...       – Послушай, Гуд, – Свон спустилась на одну ступеньку, подходя к нему вплотную. – Ты мне не нужен, серьёзно. Так что уйди с дороги и забудь моё имя.       – Чего?! – возглас эхом разнёсся по пустующему фойе. – Да я для тебя задницу рвал два года! Всё для тебя делал! Всё, что ты просила!       – И что?       – Как что?! Я для тебя старался… Я даже Эппл целовал! А ты... ты меня на Чарминга променяла!       – Да, так и было, – невозмутимо ответила Дачес, поудобнее перехватывая тетради левой рукой.       Сердце Сперроу пропустило удар. Лицо, искажённое гневом, вдруг побледнело. Он часто заморгал, будто ничего не видя перёд собой. Тонкие губы начали дрожать.       – Ты... Ты хоть бы извинилась...       Из груди Дачес вырвался смех. Искренний, жестокий. Сперроу зачарованно следил за ней. За взмахом её руки. За тем, как изящная ладонь прикрыла нижнюю часть лица. За тем, как при смехе вздымалась её грудь под тугим корсетом.       – Какого хера, Дачес... Какого хера ты ржёшь?!       Ноги Гуда подкосились. Пальцы правой руки, крепко сжали позолоченный поручень перил лестницы. Пальцы на левой руке согнулись, оставляя на белой стене царапины от ногтей.       – Что я сказал смешного?! Почему ты так себя ведёшь со мной?!       Сперроу не просто кричал. Орал во всю глотку. Орал, но так и мог заглушить девичий смех. Тот был повсюду. Был везде. Разлетался по всему фойе, отражаясь от стен, от мраморных ступенек, от позолоченных перил. Проник в самого Гуда и теперь медленно разъедал изнутри.       – Я же люблю тебя, – обречённо прошептал он, глядя перед собой. – Правда, люблю. Я пытался это чувство подавить. Пытался с этим бороться, но...       Дачес уняла приступ смеха и отвела ладонь от нижней части лица. Тонкие бледные пальцы легли на перила лестницы. Голова чуть склонилась набок, а на губах проступила снисходительная улыбка.       – Люби сколько угодно. Я разрешаю.       – Не смешно, – ответил Гуд, гневно оскалившись. – Вообще нихера не смешно!       Пальцы левой руки его сжались в кулак и что есть дури ударили в стену. Костяшки болезненно заныли. Не помогло. Никак не помогло. Стало только больнее.       – Знаешь, в чём твоя проблема? – спокойно проговорила Дачес. – Знаешь, почему мы не можем быть вместе?       – Почему? – зачем-то спросил Сперроу, взглянув исподлобья. – Валяй, объясняй.       Свон снисходительно вздохнула. Будто строгая училка, что заебалась в сотый раз повторять ученику очевидную вещь. Держа тетради в левой руке, правую она согнула в локте и выставила вверх указанный палец.       – Ну, ты идиот. Это раз.       – Я знаю, – признал Гуд, болезненно улыбнувшись.       – У тебя нет музыкального слуха. – Дачес выпрямила второй палец.       Сперроу тяжело сглотнул. Обида сдавила желудок с такой силой, будто ему ударили под дых.       – И, в-третьих, ты всего лишь сын разбойника, – на правой руке Свон выпрямился безымянный палец, завершая счёт. – Ты мне не ровня, понимаешь?       Охуеть. Просто охуеть. Вот так, значит? Вот так, да?! Не ровня ей, блять... Всего лишь сын разбойника... Сын, блять, самого Робина Гуда ей не ровня?!       Сперроу поднялся на ступеньку выше, чем заставил Дачес отступить. Во взгляде её проступило недоумение, тонкая чёрная бровь вопросительно изогнулась. Из длинных рукавов платья к ногам упало несколько серых перьев.       Гребаная принцесска... Без дома, без титула, без королевства. Да кем бы она была, если бы не Одиллия? Игрушкой в Марципановом Дворце?!       – Дачес, всё хорошо? – раздался позади мягкий юношеский голос.       Сперроу тотчас вздрогнул и обернулся. Пелена спала с глаз, и он снова смог снова ощущать пространство вокруг себя. Снова мог замечать хоть что–то, кроме лица Дачес Свон. Фойе факультета Принцессологии. Лестница на второй этаж. Лестничный пролёт. Сколько они уже тут торчали? И кто вообще этот коротышка?       Напротив Сперроу, на несколько ступеней ниже, стоял какой–то пацан. Ростом не больше пяти футов, загорелый, как имбирный пряник, и с кудряшками на голове. Одет он был в чёрный мундир с золотыми пуговицами, плотные серые брюки и сапоги чуть ниже колена.       Окей, ну хоть Лаваля не принесло. Этого мелкого послать нахер будет проще.       – Прошу прощения, но ты бы не мог пропустить Дачес? – обратился он к Гуду, поднимаясь на пару ступеней.       – Слышь, коротышка, свали отсюда, иначе получишь!       Сперроу вскинул правую руку и брезгливо отмахнуться, будто прогоняя от себя насекомое. Костяшки пальцев тут же протяжно заныли, напоминая о стёртой коже.       – Только попробуй руки распустить, – возразила Дачес, начав спускаться вдоль стены. – Я тут же сообщу директору.       – А ты какого хера за него вступаешься? – Гуд вскинул обе руки и вновь перегородил собой лестницу. Правая ладонь его ухватилась за поручень перил, а левая упёрлась в белую стену. – Это кто вообще?       – Натаниэль Наткреккер, принц Шварцвальда, – озвучил юноша. Поравнявшись со Сперроу, он протянул ладонь в белой атласной перчатке. – Приятно познакомиться.       Гуд растерянно вытащил глаза. В голове его несколько долгих мгновений пыталось уложиться всё услышанное. Коротышка. Принц. Наткреккер. Шварцвальд. Дачес Свон.       – Бля, так ты этот... Ты ж сын «шварцвальдского узурпатора»! – выпалил Гуд, отпустив перила, и направил на юношу указательный палец. – Ты же кукла!       – Нет, я не кукла. Я Щелкунчик, – Натаниэль тепло улыбнулся и опустил ладонь, так и не дождавшись рукопожатия. – Так ты дашь Дачес пройти? Нам нужно идти на танцы.       Сперроу перевёл взгляд на Свон. Собственного лица он увидеть не мог, но готов поклясться, что читалось на нём полное охуевание. Просто... в смысле? В смысле?! Какого хера этот мелкий засранец трётся около Дачес и строит тут из себя ёбаного рыцаря?       Внимание Гуда снова вернулось к лицу коротышки. Круглому, смуглому, обрамлённому каштановыми кудряшками. Большие золотые глаза делали его похожим на куклу-ребёнка. На ожившую игрушку, но никак не на живого человека. Никак не на парня, с которым можно замутить.       Запястье Сперроу коснулась девичья ладонь. Надавила вполсилы, пытаясь оттолкнуть. Пытаясь освободить путь к концу лестничного пролёта.       Гуд повернул голову влево, вновь встретившись взглядом с Дачес. Она стояла рядом, почти вплотную. И настойчиво пыталась отодвинуть его, чтобы пройти вниз по лестнице.       Ещё полминуты назад Сперроу бы не сдался. Не отпустил её просто так. Не после того, как эта сука растоптала его чувства...       Рука его будто не слушалась. Левая ладонь сдвинулась по стене, вдоль тонких линий на поверхности краски, что остались от его ногтей. Вдоль тонкой трещины, где осыпался верхний слой после удара кулаком. Сдвинулась и безвольно опустилась вдоль тела, позволяя Дачес пройти.       – Вы чё, вместе?! – выпалил Сперроу, наконец осознав происходящее.       – Да, мы дружим... – смущённо ответил Натаниэль, предложив Свон свою правую руку.       Левой же он ухватился за перила и, двигаясь спиной вперёд, ловко спустился на несколько ступеней. Прямо к концу лестничного пролета. Ровный участок изгибался полукольцом, позволяющим пройти к следующему участку лестницы.       – Дачес, ты же его ненавидишь! Терпеть не можешь! – в отчаянии выкрикнул Гуд.       – Это в прошлом, – мягко пояснил Натаниэль, принимая из её рук небольшую стопку тетрадей. – Теперь мы хорошо общаемся. Правда, Дачес?       Свон тепло улыбнулась в ответ. Обе руки её теперь были свободны, но её правую ладонь тут же обхватили пальцы Наткреккера. Из-за высокой обуви и разницы в росте Дачес была выше его на полтора фута, если не больше. Кудрявая макушка находилась на уровне девичьей груди.       – Дачес, ты совсем рехнулась?! Зачем он тебе?! В куклы не наигралась? – выкрикнул Сперроу. – Ладно, Чарминг, но этот...       – Натаниэль, пойдём, – настойчиво поторопила Свон, потянув его за руку.       Наткреккер послушно сделал несколько шагов, подходя вплотную к новому участку ступеней. Взгляд его золотых глаз стал непривычно серьёзным, совсем не подходящим к миловидному лицу.       – И да, прошу тебя, – Натаниэль повернул голову в сторону Гуда. – Пожалуйста, перестань преследовать Дачес. Ты доставляешь ей неудобства.       – Иди на хуй, – огрызнулся Сперроу.       Его трясло от злости. Уже не в первый раз за этот грёбаный день. Дачес срать хотела на его чувства, это он понял. И потратил бы ещё больше времени, чтобы добиться её любви. Пусть не сразу, не на втором курсе, он украл бы её сердце.       Но такого... Такого ножа в спину Гуд точно не ждал. Дачес всегда была стервой, но... какого хера?! Какого хера она переметнулась к врагу? Решила стать игрушкой для сына шварцвальдского узурпатора? Надеется так вернуть свой Рейнленд?       – Я тебя предупредил, – возразил Натаниэль, снисходительно качнув головой.       Пальцы левой руки он разжал, выпуская ладонь Дачес. Затем перехватил ею стопку тетрадей, стараясь не примять глянцевые обложки, а правой рукой потянулся к перилам.       Чего, блять, он сделал?! Предупредил? Гребаный коротышка предупредил следующего Робина Гуда?! Мелкий засранец решил, что ему всё можно, раз он родился с серебряной ложкой во рту?!       В тот же миг Сперроу преодолел лестничный пролет, почти не касаясь ступенек и слыша только, как подошвы его ботинок глухо ударились о мраморный пол. Оказался позади Дачес и сына Щелкунчика.       Не раздумывая, Гуд резко подался вперёд. Упёрся ладонями в спину коротышки и выпрямил руки в локтях. Мелкий засранец весил не больше деревянного манекена. И потому полетел от толчка ничуть не хуже.       Из груди Дачес вырвался крик. Руки её взметнулись к лицу, а из рукавов, будто с чёрных крыльев, осыпалась пригоршня перьев.       А вот шварцвальдский выродок не успел даже пикнуть. Первые восемь ступенек он перелетел, затем кубарем покатился вниз по лестничному пролету. Его руки раскинулись в стороны и не успели смягчить падения. Тетради выскользнули из пальцев и разлетелись по пролету, будто подбитые стрелой птицы. Правая нога странно согнулась в колене, а из груди вырвался сдавленный хрип.       – Натаниэль! Натаниэль, ты жив?! – выкрикнула Дачес и бросилась по ступенькам вниз. – Сперроу, живее! Быстро зови врача!       Гуд стоял неподвижно. Даже пальцем не собирался шевелить. Стоял, растянув губы в такой широкой улыбке, что заболели скулы. Как же хорошо... Как же давно ему не было так хорошо. Всего-то и требовалось одного пинка, чтобы поставить на место шварцвальдского коротышку. Пусть засунет свои предупреждения себе в задницу!       – Помогите! Кто-нибудь, позовите мистера Крикета! – выкрикнула Дачес, опускаясь на колени рядом с Наткреккером и пытаясь приподнять его голову. – Мальчик упал с лестницы! У него перелом!       Слова эти отражались от стен фойе и эхом разносились на несколько соседних этажей. До слуха Сперроу донесся гул приближающихся шагов. Проклятье! Не хватало ещё, чтобы его застукали! Мигом повесят на него всех собак, а на то, что этот коротышка сам нарвался, забьют конкретный хер.       С этой мыслью Гуд быстро повернулся к лестнице, ведущей на третий этаж и, перескакивая через ступеньки, помчался наверх.