Бесконечно не те обстоятельства

      «Выглядит так, будто ты стесняешься», – не подумав, брякнул Наруто.       Саске глупость проигнорировал. Он прячет ринненган другим во благо, а не из-за каких-то детских предубеждений насчет внешности. У Саске никогда не было проблем с внешностью. Поэтому он никогда о ней не думал. Он же не Орочимару, в конце концов, и что это за чушь – вечная молодость. «Время жить, и время умирать», – считал Саске.       За вторым он упорно гонялся не один год.       А вот, как жить, не знал. Как жить в мирное время?       Нет, Саске этого не знал, и потому все больше поражался, как Наруто, герой Конохи, соглашался на любую, даже самую недостойную миссию. Наруто кривился, вступал в спор с Какаши, требовал большего, но после, так и быть, соглашался на то, что дают.       Не сразу, но Саске понял, что Наруто просто хотел быть полезным, хотел помогать столько, сколько в сутках часов. Спать и помогать, есть и помогать, всех доставать и помогать...Черт, думал Саске, а дурак Наруто оказался умнее его, нашел-таки, что делать в этом мире, который, кажется, уже им и не принадлежит. И дурак Наруто с его бесконечным, всепроникающим и всепрощающим гуманизмом в один бесконечно солнечный день станет Хокаге. А он, Саске, кем станет он?       Он согласился поужинать с Наруто, потому что тот вернулся всего на день, он согласился встретиться с Наруто, потому что всего полчаса назад он проводил домой Тен-Тен. Нет, он держал за плечо Тен-Тен, он почти нес на себе Тен-Тен. И на душе было...очень неуютно было Саске в собственной душе.       Женщины при нем плакали и, к сожалению, не раз. И Саске каждый раз относился к их слезам, как к проявлению даже не слабости, а самого примитивного эгоизма. Я хочу, чтобы ты сделал так, а ты не делаешь – и сразу в слезы. Его безумные поклонницы, крайне впечатлительная маленькая Сакура, временами неадекватная Карин – что ей-то от него нужно было? Не поймешь.       Первое исключение, когда Саске сыграл лицом, скривился от слез снаружи, но никак не внутри...первое исключение было перед их битвой с Наруто. Сакура тогда плакала...по-новому, как-то. И он чувствовал, что в слезах ее есть какая-то неведомая пугающая сила. Сила над ним. И он должен был это прекратить. И прекратил. Возможно, перемена была в том, что он впервые увидел в Сакуре товарища, пусть и не самого равного, но однозначно полезного. И ему почему-то понравилось...понравилось, что Сакура теперь полезная. Это было ново. Это было интересно.       Вторым исключением стала Тен-Тен. Саске было немного стыдно перед собой: Тен-Тен вряд ли заметила, но это же он довел ее своим невозможно бессмысленным вопросом. Он задал его, не потому что доверял, а потому...ну у кого ему спрашивать? Наруто на миссии, да и что он знает...       Саске повернул голову к сидящему справа Наруто, и его передернуло. А он-то уже знает! Хотя, нет, Саске не верит, что Наруто смог додуматься пойти навстречу Хинате. Наверное, она сама...Хината-то?       Саске зажмурился и дал себе проморгаться. Откуда он мог знать, что вполне невинный вопрос окажется для Тен-Тен больным.       Может, ему следовало догадаться. Он, в конце концов, знал этого самодовольного...этого Неджи, а она была с ним в команде. Чушь, ему, что, делать нечего, кроме как догадываться о чужих чувствах? У него не то, что с выражением, у него с опознанием своих чувств проблем предостаточно. Хватит не на одну жизнь.       «Дайте три», – пошутил про себя Саске.       Он все еще много говорит и много молчит с собой.       Наверное, стоит больше интересоваться другими. Так принято.       Наверное, стоит спросить добе, как прошла миссия. Миссия класса C. Что в ней может пойти не так? Нет, надо спросить.       – Добе, как прошла миссия?       – Теме, ты!       – Что?       – Я же только что рассказал!       Ах да, он рассказал. Он же не обиделся?       – Теме, и вот они ищут инвесторов.       Нет, это же Наруто.       – И я вспомнил про тебя!       – Что про меня? – очнулся Саске.       Наруто недовольно помотал головой, будто сбрасывая с себя это самое недовольство, будто из них двоих он был самый умный и вот теперь ему, самому умному, приходилось объяснять другому, менее умному. Объяснять что-то сложное даже для него.       – Ну ты же Учиха.       – Учиха, – подтвердил Саске неохотно.       Быть Учиха – гордость.       Быть Учиха – бремя.       – И счет твой не закрыли, – продолжил Наруто, и тихо добавил, – даже, когда ты в отлучке был, они ничего не закрыли.       «В отлучке», – усмехнулся Саске. Наруто умеет подобрать метафору, не зная, что такое метафора.       – И что?       – И квартал Учиха снесен всего наполовину. Половина стоит. Нетронутая.       Вот тут Саске напрягся. Он так и не вернулся домой. Он обходил родной квартал за пол-Конохи. Он не мог. Он не был готов. О чем этот добе вообще говорит?       – И вот Гаара...       – Что, Гаара?! – рявкнул Саске, что Наруто аж подпрыгнул на стуле.       – Гаара, он – Казекаге, – пояснил Наруто осторожно.       – Я в курсе.       Саске не понимал, что Наруто хочет сказать.       Наруто не понимал, что опять сделал не так.       Нервные они все, решил Наруто, еще когда увидел Тен-Тен и Шино. Тен-Тен, понятное дело, дергалась не просто так: повисла на плече Учихи, он, верно, напугал ее ни за что. А Шино, отчего это спрятавшийся на ветке Шино следил за ними и ежесекундно краснел? Неужели выпил? Наруто сперва хотел окликнуть его, но испугался, что Шино так и свалится с ветки, да и Саске был рядом. С новоприбывшим Шино почему-то не ладил. С Саске не ладил тот самый парень, который ладил со всеми. Но это же Саске, так что Узумаки почти не удивлен. Почти.       – Так что там с Гаарой? – спросил Саске, бессмысленно глядя внутрь пустой чоко.       – Еще саке? – зачем-то спросил Наруто. Знает же, что Саске не пьет. Знает же, что саке – его.       – Говори уже, – напирал Саске.       Наруто набрал воздуха с запасом (вдруг Учиха решит его выбить) и...       – Гаара хочет снести твой дом!       – Что?       Черт, подумал Наруто, трезвый злой Учиха – это как рэп Киллера Би: надо бы бежать, но не спастись.       – Что он собирается сделать с моим домом?       Саске не переспрашивал. Саске был готов ринненганом призвать Казекаге и выбить из него весь песок. Он похоронит Гаару в его же песчаном гробу.       – Ты не так понял, Саске! – оправдывался Наруто, извиняясь через улыбку. Не помогало. – Нет, это я не так сказал.       – Наруто, – Учиха дышал очень рвано, словно выбрасывал воздух кусками. – Скажи уже нормально, пока я...       – Да это Сакура-чан, – засмеялся Наруто.       Щека Саске была чистой, но чувствовал он себя, как после пощечины. Почему Сакура...что это у нее за дела с Казекаге и родовым поместьем Учиха? Какое ей дело? Она же медик.       – Она же медик... – начал Узумаки.       – И? – напирал Саске. – Мне, что, из тебя по слову вытаскивать?        Наруто покраснел не от саке, а от стыда: нет, он не хотел никого поссорить, особенно, своих лучших друзей.        – Саске, бабуля Цунаде давно хотела сделать что-то с кварталом Учиха. Она как-то даже голосовать заставила, что мы хотим там увидеть. Я хотел все сохранить как есть, ну а если так нельзя, то хотя бы парк. Парк – это же здорово, да, Саске? Дети будут гулять, да и все остальные тоже. Но тогда было не до этого. А сейчас – мирное время...       – Мирное время, – повторил на автомате Саске.       – Мирное время, и с деньгами в деревне получше. Да и дайме заинтересованы, чтобы Коноха развивалась. Ты же слышишь железную дорогу, да?       – Добе, – Саске попробовал сглотнуть, но во рту было сухо. – Что они хотят сделать с моим домом?       – Саске, ты только не нервничай...       – Добе...       Наруто вздохнул: нет, Саске его не слушал и не слышал.       – Они хотят научно-технический центр. Ну как, дайме хотят, а Какаши-сенсей...Какаши-сенсей вроде не против, он о благе деревни думает. Понимаешь, какая штука, – попробовал объяснить Наруто, впрочем, объяснения не были его сильной стороной. – Какаши-сенсей не может отказать. Если Какаши-сенсей откажет дайме, то дайме построит этот центр в столице...       – И что? – в который раз спросил Учиха.       Нет, Саске однозначно не понимал, как за время его путешествия изменился мир. Мир менялся очень быстро. Такое бывает, когда нет войны.       – Шиноби их пугают, – сказал Наруто намного тише. – Они боятся нас, Саске. Они боятся, что мы развяжем новую войну. Они думают...они думают, что технологии помогут им. Помогут им стать такими, как мы. Или удержать нас. Я плохо в этом понимаю, но Какаши-сенсей много думает об этом всем. Он беспокоится о нас. В стране Ветра они уже начали, Саске. Гаара согласился разместить лабораторию у себя. На очереди – Коноха.       – Если они нас так боятся... – спросил Саске уже более спокойно. Кажется, он удержал сознание в относительном равновесии. В равновесии над обрывом. – Если они нас так боятся, то с какой радости им размещать эти лаборатории прямо в деревнях?       Наруто ответил не сразу, он, правда, задумался.       – Ты знаешь, мне кажется, больше, чем нас, они боятся друг друга.       – Каждому – своя армия шиноби?       Наруто промолчал.       Учиха продолжил:       – Управляемая армия шиноби?       Наруто уже не мог смотреть ни на Саске, ни на саке – третью чоко, незаметно придвинутую барменом. Он мог смотреть только на пол. У него была Хината, и Сакура, и Саске, но сейчас ему было одиноко.       – Скажи мне, Наруто, если дайме не доверяют другу другу, как они допустили то, что Сакура в Суне?       «Что Сакура с Казекаге?» – хотелось ему добавить, но Учиха промолчал.       – Думаю, у Гаары есть оправдание, – промямлил Наруто.       – Какое оправдание?       – Думаю, ему нравится Сакура, – прошептал Наруто и посмотрел на барную стойку.       Рамен он не доел.       Саске к своему не прикоснулся.       Саке ни у кого из них не было.       Только что полной чоко не было.       Саске тоже не было.