холодный мир

для хвитсерка нормально срываться после тяжелой семейной ссоры и исчезать с радаров, напиваясь в каком-то невъебенно дорогом баре каттегата, пока альфред не оттащит от стойки, бросив решительное «хватит». цепляться руками за его костлявые плечи и вяло протестовать, пока он тащит его на улицу и шепчет что-то о его братьях, которые скоро будут здесь, и заберут его домой. хвитсерк домой не хочет, как и видеть уббе — тоже. никто другой никогда за ним не приезжает. никому другому он и не нужен. для уббе нормально ошибаться, подбирая не тот тон в разговоре и окончательно сводя ивара в пучины безумия — крики аслауг и рагнара на фоне режут слух, но больнее оскорблений младшего нет ничего. маргарета встречает его в дорогом отеле, заказывает бутылку вина и это все, что спасает от от боли, выбитой словами братьев где-то под сердцем. жалкая свинья — ивар злится на весь мир, но больше всего почему-то на него, упрямо не замечая желание помочь. прячется, колется, кусается. уббе все равно от него не отказывается. но уббе пиздецки устал, вымотан, доведен до предела. но уже не иваром. удар прилетает от самого дорого, откуда и не ждали, подбивает окончательно. сердце кровоточит почти болезненно. на языке привкус горечи и лишь один вопрос: разве ты не любишь меня, хвиц? я не нуждаюсь в тебе — хвитсерк злится тоже, говорит это яростно, игнорируя сбившееся с ритма сердце и жгучую боль, когда уббе уходит молча, и даже не бьет его за такие слова. что-то рушиться, ломается между ними, образуя пропасть между ними, разделяя окончательно. хлопок входной двери звучит оглушающе, оставляя повисший в комнате вопрос: что ты стоишь без меня? бармен встречает его радушно, как старого друга. хвитсерк говорит себе, что сделал все правильно и пьет шот за шотом, чтобы потом снова позвонить ему и плаксиво умолять забрать домой, в свои объятья. — я буду хорошим мальчиком, уббе, — говорит, просит, почти умоляет. нужда в его руках почти перекрывает собой все обиды, но длительное ожидание и холод кусают его терпение, сводя с ума до того, как рядом останавливается дорогой автомобиль. вместо благодарности он дарит ему лишь претензии. маргарета обижена, хвитсерк раздражен — сегодня все идет неправильно. запах дорогого алкоголя смешивается с запахом табака в салоне его машины. уббе почти задыхается и падает в ту же пучину злости, что и братья, теряет контроль слишком быстро, хотя славился им. дурман затмевает собой все. — выходи из машины, — а внутри пусто, не протестует даже голос совести. хвитсерк, сам не понимая этого, ломает его своей дерзостью и непониманием. разве он не видит, что старший делает все ради него, даже в ущерб себе? тонкая фигура альфреда скрывается снова в клубе — уббе решительно вытаскивает брата из салона машины на холод, зажимает в тесном переулке между собой и стеной, задыхаясь снова от всей ситуации. — отпусти. глаза у хвитсерка лихорадочно блестят. уббе даже не задумывается о том, что делает и как. костяшки пальцев обжигает болью — щека брата наливается кровью и его глаза смотрят так неверяще, словно… его никто никогда не бил. и уббе попадает в точку. пальцы младшего цепляются за его запятья почти отчаянно, удерживают на месте, словно боится потерять. он шепчет о первенстве и оторвать взгляд от его скулы почти невозможно. первый — это самое приятное, что есть в этом мире. первый — это все, что у уббе и есть. — кому ты нужен, кроме меня? — спрашивает уббе, пальцами оглаживает скулы, давит на место удара и чувствует как опустошенность забирает в свои сети. — что ты будешь делать, если меня не будет? хвитсерк в его руках дрожит. ответа он так и не дает.