Дешевые драмы

Староста блока всегда была ответственным человеком. Кто еще проследит за порядком, как не она? Генеральная уборка в конце рабочей недели – в обязательном порядке, ведь нельзя допускать свинства там, где проживаешь, пусть и временно. Особенно перед тем, как уехать домой на выходные, и оставить поддержание порядка на этих оболтусов-соседей. Кэра хорошая староста. И она не потерпит беспредела в своем блоке. Вчерашняя драка определила тех, чьим именам посчастливилось заполнить список дежурств на целый месяц, освобождая других от обязанностей. Коннору и Ричарду навешали подзатыльников, всучили в руки тряпки с ведрами и отправили драить полы. Хэнк, ссылаясь на то, что Ричард должен отработать свое новое жилье, позволил гонять его до седьмого пота. И работали братья Андерсоны на удивление оперативно, быстро и качественно. Кэра успела их трижды простить за нарушение порядка, пока наблюдала, как они мотались со швабрами из стороны в сторону. Эх, как чудесно наблюдать людей за уборкой, прям душа радуется и глаз не отвести. Субботним утром Кэра с улыбкой отметила, что кухня все еще сверкает и за ночь не успела превратиться в бомжатник. Теперь она весело напевала себе под нос какую-то песенку, пока помешивала суп в кастрюльке. Ароматы быстро наполнили собой маленькое помещение и ворвались в коридор, призывая на кухню затворника Ральфа. - Есть будешь? – улыбнулась ему Кэра и аккуратно, дабы не обжечься, попробовала на соль. - Ральф всегда готов к обеду, - тут же оживился блондин, присаживаясь за стол и наблюдая, как староста возится с готовкой. В общежитии Кэру любили и уважали все. И даже не потому, что готовила она чудесно и всех с радостью кормила. Она была здесь как заботливая мамочка, которая всегда успокоит, даст совет, но и пожурит за плохое поведение и надает подзатыльников, если того требует ситуация. У нее всегда хорошее настроение и добродушная улыбка, она всегда рада помочь и выслушать, всегда спасает задницы своих подопечных от комендантческого гнева, всегда прикрывает и своих не сдает. Больше всех ее обожал Ральф. В своей детской беспомощности он бы здесь долго не протянул. Общага надолго запомнила тот день, когда Кэра поясняла ему азы кулинарии, после того, как он стащил у своего соседа ручного голубя и загорелся желанием его приготовить. Теперь же она периодически подкармливала Ральфа и играла с ним в дочки-матери, когда у него начиналась тоска по дому. Для всех Кэра была примером для подражания и каждому здесь было за что ей сказать спасибо. Она помогала Джерри заделать окно в его комнате, когда оказалось, что оно не спасет его от зимы, и отдала ему свое теплое одеяло. Она договорилась с Амандой, чтобы та поселила вместе двух влюбленных девушек с разных этажей, - теперь Трэйси и Трэйси, которые помимо одинаковых имен имели еще и внешние сходства, частенько зовут Кэру к себе на чай и пытаются вытащить на прогулку по магазинам. Она приносила крепкий кофе Джошу, когда тот сбегал на кухню посреди ночи и пытался учиться в тишине, а так же тормошила его и отправляла в комнату, если он случайно засыпал. При этом не забыв прикрикнуть его товарищам, чтобы закруглялись. Она приносила Руперту корм для голубей, следила за тем, чтобы Коннор не пробовал чужую еду на плите. Первое время она закрывала глаза на то, что у Саймона постоянно ошиваются друзья по ночам, а порой и сама прикрывала их перед Амандой, пока не привыкла и не подружилась с ними сама. На гулянки Камски она тоже смотрела сквозь пальцы, иногда даже сама приходила к нему в комнату, чтобы чего-нибудь выпить. Кэра была внимательна ко всем и не потому, что пыталась завоевать расположение – она просто была хорошим человеком. И хорошей старостой. Кто бы знал, сколько переживаний за этой улыбкой. У старосты тоже есть свои скелеты в шкафу. Убедившись, что на этаже все спокойно, блок сверкает, а Ральф накормлен, Кэра скидывает передник и достает уже собранный рюкзак. Берет с братьев Андерсонов обещание поддерживать чистоту, еще раз проверяет, ничего ли она не забыла, поправляет в зеркале короткие волосы и прощается с соседями теплой улыбкой перед тем, как спуститься вниз по лестнице. Что ж, сегодня суббота. Сегодня она едет домой. Стоило только перешагнуть порог на выходе из общежития, как девушка устало вздохнула, теребя ключи в кармане. С грустью посмотрела в серое небо, поправила лямку рюкзака и направилась к автобусной остановке. Родительский дом стоял на окраине Детройта. Дорога до него не близкая, прямых автобусов нет и нужно делать пересадку, а потом идти пешком около пятнадцати минут. Но каждую неделю Кэра стабильно просыпается ранним утром и уезжает, лишь иногда позволяя себе редкие перерывы – например, когда на работе кто-то просит поменяться сменами на выходные, или когда преподаватели дают слишком много заданий, и Кэра действительно перестает что-либо успевать. Будь ее воля, домой бы она не приезжала совсем. Но она должна, она не имеет права бросать младшую сестру, она пообещала ей, что всегда будет рядом и никогда ее не бросит. Но другого выхода просто нет – Кэра должна учиться, должна работать, должна вытащить их с Алисой из той грязи, в которой они живут. Дать сестре будущее, окружить своей любовью и заботой, воспитать достойного члена общества. Кэра хочет видеть улыбку на ее лице, а не страх и печаль. Жизнь с Тоддом Уильямсом подрезает крылья им обеим. Он не плохой человек, он просто отчаялся, запутался, потерял мотивацию и стремление к жизни. Он пытался быть хорошим отцом, но дурные пристрастия выбивали из него все хорошее, что в нем еще осталось. Он стал агрессивным, выходил из равновесия по щелчку пальцев. Кэра еще помнила, каким прежде отец был заботливым, как таскался с ней повсюду, читал на ночь сказки. И как потом плакал по ночам, оставшись один с двумя дочерьми, когда жена его бросила. Кэре повезло немножко больше, чем Алисе, которая была еще слишком маленькой, когда мама собрала свои вещи и убежала с каким-то бухгалтером, попрощавшись с ними навсегда. Кэра не злилась на нее, мать всегда была очень легкомысленной. Они так и не стали семьей, как бы Кэра о том не мечтала. Но вот отец любил ее слишком сильно, чтобы это пережить. Он мог продолжить жить дальше, но не справился, опустил руки. Жизнь его пошла под откос так стремительно, что Кэра не смогла за этим уследить. Тодд не жил, а существовал между глубокими запоями, выплескивал свою агрессию за просмотром спортивных каналов по телевизору и стремительно превращал их уютное гнездышко в холостяцкий свинарник. Когда его выгнали с работы, Кэра действительно испугалась. Устроившись на подработку, она совмещала ведение домашнего хозяйства с уплатой счетов и попытками удержаться в рядах школьных отличников. Тетушка Роза, дальняя родственница из другого города, помогала ей с деньгами, и Кэра, пусть и пыталась возразить из-за чувства неловкости, бесконечно благодарила ее и каждый раз снимала деньги со счета, ведь понимала, что своими стараниями она не прокормит семью. Теперь она чувствовала ответственность не только за себя, теперь на ее хрупких плечах держался весь домашний быт. Их жизнь, конечно, не была идеальной, но Кэра все равно продолжала радоваться каждому новому дню. А Тодд все еще жалел себя. Совсем скоро он подсел на наркотики. Когда Кэра нашла пакетик белого порошка в кармане его брюк, она не поверила своим глазам и крепко зажмурилась, надеясь, что ей мерещится. Но нет. Все было взаправду. Тогда он впервые ударил ее. Зашел как раз в тот момент, когда Кэра собиралась выбросить наркотики. После этого щека горела еще несколько дней, а Лютер рвался провести воспитательную беседу, что наверняка переросла бы в рукоприкладство. Таким злым она его еще не видела, ведь Лютер – он как плюшевый медведь, такой большой и сильный, но очень добрый и заботливый. Ее лучший друг. Старшеклассник, который всегда защищал Кэру в школе, сейчас он частенько помогал с тем, с чем хрупкой девушке лучше не иметь дела: он отлично справлялся со сломанной техникой, с легкостью таскал мебель и несколько раз прибивал отвалившиеся полочки. Пару раз он даже сидел с Алисой, пока Кэра была на работе, а Тодд снова пошел по барам. И Алиса обожала его, постоянно спрашивала, когда Лютер зайдет к ним в следующий раз, а он в ответ счастливо улыбался и обещал приходить почаще. Он любил катать ее на спине, а она надевала ему на голову венок из цветов, собранных в соседской клумбе. Теперь Лютер весь в работе и времени у него совсем не хватает. Но даже сейчас он частенько заходит проведать Кэру, когда она возвращается домой. Приносит пиццу, шоколад для Алисы, и они все втроем закрываются в комнате наверху, включая музыку, чтобы не слышать пьяных завываний Тодда. Он боится Лютера – Кэра это прекрасно видит, но Тодд не лезет в их дела, когда этот громила где-то рядом, и это ее очень успокаивает. Когда Кэра окончила школу, пришло осознание того, что так продолжаться не может. Ей не позволено сдаваться, нужно двигаться вперед и строить свое будущее, а не наблюдать каждодневно за запоями отца и воспитывать сестренку в такой обстановке, работая без выходных на нескольких работах в попытках удержать семью от падения. Нельзя так спокойно принять свою судьбу, она не должна так жить и заслуживает большего. Как и Алиса – ради нее Кэра была готова на все. Кэра была умной девочкой, успешной ученицей. Золотые медали над кроватью, дипломы со школьных конкурсов и олимпиад, аттестат со знаком отличия. Она не будет зарывать себя в землю и пойдет дальше. Поступление маячило на горизонте с перспективами на счастливое будущее, хорошую работу, собственную квартиру, куда она заберет Алису при первой же возможности. Университет Детройта принял ее с распростертыми объятиями, обещая высокую стипендию и трудоустройство после выпуска. Университет, конечно же, находился едва ли не за тридевять земель и Кэра понимала, что она не сможет успевать со всем: ей потребуется работа, ей нужно будет усердно учиться, чтобы оставаться на стипендии… Но она не могла так просто бросить Алису, да и снимать квартиру в Детройте было для нее непомерной сложностью. На помощь пришла как всегда тетушка Роза - она настоятельно рекомендовала съехать из родительского дома, чтобы Кэра могла полностью погрузиться в учебу, не отвлекаясь на суматоху. Предложила прописаться у нее, чтобы Кэре выделили общежитие как иногородней студентке. Пересилив свои внутренние противоречия, Кэра согласилась. «Так нужно. Я делаю это для Алисы. Она справится… Я заберу ее, как только смогу», - твердила она себе как мантру, пока разбиралась со всеми необходимыми документами и ездила к Розе в другой город. Ситуация разрешилась в ее пользу, эта маленькая авантюра осталась незамеченной и Кэре выделили комнату в общежитии. Вскоре она устроилась на неполный рабочий день в цветочный магазинчик в двадцати минутах ходьбы от общежития, стала старостой своего блока, наладила со всеми контакты. И, конечно же, практически каждую неделю навещала отца и сестренку, делала в доме генеральную уборку и готовила еду с расчетом на то, что Алисе будет чем питаться все то время, что Кэры нет рядом. А когда приехать не получалось – она просила Лютера заскочить к ним домой, чему он всегда был рад, не упуская возможности увидеться с Алисой и испугать своим взглядом Тодда, который мгновенно трезвел и шел разгребать свой мусор. Сейчас Кэра в очередной раз стояла на пороге родительского дома. Глубоко вдохнув и на мгновенье прикрыв глаза, она достала из кармана связку ключей. Дом встретил ее как всегда: в гостиной шумел телевизор, Тодд матерился от души, и плевать ему было на то, что где-то здесь должна быть Алиса, которая слышит каждое его слово. На кухне царил кошмарный беспорядок. Грязная посуда возвышалась над раковинной, эта башня грозилась вот-вот пошатнуться и рассыпаться по полу сотней осколков. Пустые коробки из-под пиццы, пропитанные пятнами жира, валялись прямо на полу, мусорный бак переполнен до краев, а смятых пивных банок столько, что можно сбиться со счета. Запах сигаретного дыма вскружил голову, Кэра скривилась – нужно проветрить. Ей предстоит хорошенько потрудиться, чтобы навести здесь порядок. Так день и пролетел перед глазами – Кэра наводит в доме чистоту, стирает вещи, готовит еду. Алиса рядом и оттого на душе так тепло и приятно, что Кэра даже на секунду забывает обо всех проблемах. И она совершенно не обращает внимания на то, как Тодд, лениво развалившись на диване, сворачивает в трубочку зеленую банкноту, а затем беззвучно стучит кредиткой по поверхности стола. Заметь она это раньше – возможно, избежала бы тяжких последствий. Но Кэра с легкой улыбкой продолжает нарезать овощи, расспрашивая Алису о том, как у нее дела в школе. На улицу уже навалилась непроглядная темень, еще немного и Алису нужно будет укладывать спать, но сначала они собираются поужинать. - Отец, иди за стол. Я приготовила спагетти, - ласково зовет его Кэра, но Тодд не спешит двигаться с места и что-либо отвечать. Лишний раз тормошить его Кэра не собирается, потому молча садится за стол и приступает к трапезе, периодически спрашивая что-то у Алисы и досыпая ей в тарелку еще салата. Тодд, пошатываясь, поднимается с дивана и заваливается на свободный стул. Кэра поднимает на него взгляд и видит, что с отцом что-то не так – его движения излишне резкие, а глаза мечутся туда-сюда, он с частотой облизывает губы. Алиса поглядывает на него исподлобья и в ее взгляде Кэра замечает испуг. Что-то не так… Обстановка за столом накаляется, сестры не решаются сказать ни слова, уткнувшись в свои тарелки. Сейчас бы быстро закончить с ужином и пойти спать, Кэра видит в Тодде затаенную агрессию и она не хочет, чтобы его сейчас прорвало. Только не сейчас, еще немного и они уйдут. Такое иногда случалось: он мог накуриться своей дрянной травы или напиться до беспамятства, а после – выливал на них тонну негатива, обвиняя в том, насколько хреновая у него жизнь. Кэре оставалось лишь успокаивать Алису, закрывшись в комнате, и ждать до утра, когда Тодд приходил в себя и начинал судорожно извиняться, говорить, что любит их, обещать, что такого больше никогда не повторится. Но повторялось раз за разом и Кэра устала верить этим обещаниям. Они просто молча переживали бурю, засыпая в обнимку на одной кровати, прячась под одеялом, словно пытаясь скрыться от непогоды. Алиса поднимает голову и смотрит, как Тодд трясущейся рукой накручивает спагетти на вилку. В тот же момент он поднимает на нее свой поплывший взгляд. Его зрачки расширенны, лицо покраснело. - Ну, что смотришь? – недовольно сплевывает он, таращась на Алису. - Что вылупилась, спрашиваю? Не нравится жить с папкой, а? - Отец… - Кэра напрягается всем телом и почти поднимается со стула, она тянет руку перед собой, словно пытаясь утихомирить дикого зверя, который вот-вот ринется в атаку. Но он ведь не сделает этого? Правда же? - Что отец? Не успокаивай меня! Я все вижу! Прям по глазам! Думаете, папка мерзавец, да? Неудачник? – он ударяет кулаком по столу, сопровождая каждый свой вопрос гневным рыком. Алиса дрожит, хватаясь под столом за руку Кэры и крепко сжимает ее. - Ненавидите меня?! - Нет, отец… Пожалуйста, успокойся. Все в порядке, - Кэра говорит тихо и спокойно, но ее голос дрожит. Она понимает, что успокаивать Тодда бесполезно, но нельзя просто смотреть, как он медленно закипает. По-хорошему, нужно оставить его наедине со своими мыслями и как обычно – просто избежать этой ситуации. - Ничего не в порядке! Думаешь, мне легко? Ты думаешь, мне нравится жить в этой гребаной дыре? – резким взмахом руки он сбивает тарелку со стола, подскакивает, прожигает дочерей гневным взглядом. Кэра тоже поднимается, Алиса отклоняется к ней и все еще держит за руку. - И я виноват, что ваша мать свалила? Удрала, не сказав ни слова, тварь! – он опрокидывает стол и гневно сверкает глазами. Алиса испуганно вскрикивает, отпрыгивая к Кэре и прижимаясь к ней в поисках безопасности. - Пожалуйста, отец, перестань, - Кэра обнимает Алису, чуть наклоняясь, и не прерывает зрительного контакта. Тодд выглядит опасно, его действия агрессивны, он угрожающе надвигается на них, не желая слушать. Алиса со страху отступает назад, а после выдергивает руку и бежит наверх, в свою комнату. - Алиса! - Вернись! – ревет Тодд не своим голосом. - А ну вернись, я сказал! Кэра преграждает ему путь, собирая по кусочкам свою уверенность. Она не позволит ему пугать Алису своим свинским поведением. - А ты что? Вся такая умница, хорошая сестра! Я же вижу, как ты смотришь на меня! Учить меня жизни собираешься? Приезжаешь сюда раз в неделю и смотришь с отвращением, как я погружаюсь в отчаяние – наверное, думаешь, как бы я сдох поскорее. Лучше бы ты свалила, как твоя никчемная мать! - Прекрати. Ты не в себе. - Да что ты говоришь? – Тодд сжимает кулаки, а затем снимает ремень, угрожающе шлепнув им по полу, - думаешь, у тебя лучше получается воспитывать? Сейчас я покажу, как надо. Он собирается обойти ее и пробраться вперед, но Кэра хватает его за руки, не позволяя сунуться дальше. Она в панике оборачивается и видит Алису, которая притаилась на лестнице, обхватив руками деревянные подпорки. Тодд озверело отталкивает Кэру от себя и ударяет ее ремнем по ноге, отчего Кэра почти валится на пол, но удачно удерживает равновесие. Алиса сбегает вниз по лестнице, желая помочь ей, но что может сделать маленькая, испуганная девочка против здорового мужика, которого изнутри подгоняют наркотики? - Сейчас я покажу вам, как нужно воспитывать, - сквозь зубы шипит он, сжимая ремень в руке. - Алиса, уходи! – кричит Кэра, но сестра и не думает двигаться с места, она не знает, что ей делать. Просто стоит и смотрит, но убегать не собирается. Кэра уже не смотрит на Тодда, главная ее задача – защитить Алису, схватить ее за руку и убежать вместе наверх, чтобы закрыться в комнате. Но за спиной слышатся тяжелые шаги, и когда Кэра, наконец, оборачивается – ее больно ударяют по лицу. Место удара горит, на глаза навернулись слезы. Все мысли выбиваются из головы, все действия на автомате – она совершенно не помнит себя и того, что происходило потом. Перед глазами красная стена. Тодд неуклюже валится на пол, когда Кэра что есть дури ударяет его по ногам. Пока он пытается подняться, она хватает Алису за руку и тащит к двери, дрожащими руками хватаясь за все замки. Они выбегают в ночь, на морозный осенний воздух, в домашней одежде и без каких-либо вещей. Бегут по улице, держась за руки и не оборачиваясь, пока не скрываются за поворотом. У Кэры в кармане разряженный до предела телефон и пара смятых купюр, она в тонкой рубашке и домашних тапках, щека саднит от удара, а в глазах слезы. Что ей сейчас делать она совершенно не представляет. Алиса крепко сжимает ее руку, ее дрожь ощутима – на улице холодно. Они просто идут вперед, не оглядываясь. Под ногами лужи светятся вспышками фонарей. Кэра устало смотрит вдаль, почти не моргая. Она совершенно не представляет, что сейчас делать, но домой они сегодня точно не вернутся. Решение закрадывается в голову как-то само собой – Норт работает неподалеку. Кэра однажды застала ее на смене, когда посетила ближайший супермаркет, чтобы закупить еды на неделю. С тех пор она иногда заходила просто поздороваться, Норт всегда рада была ее видеть. Они выходили выпить кофе, болтали. Порой к ним присоединялся Гэвин, так что Кэра успела подружиться и с ним. По выходным Норт почти всегда была на смене, чаще всего ночью, днем же обычно можно было застать только Гэвина. Кэра понятия не имела, есть ли Норт на рабочем месте, ведь она не видела ее со вчерашнего дня, когда та после драки убежала вслед за Маркусом. Но надежда уже поселилась в ее душе, Кэра крепче сжала руку сестренки и прибавила шагу. Кэра подходит к хорошо освещаемой площадке на входе в супермаркет и ее тут же замечает Гэвин, который только-только собирался уходить. Он рассматривает ее с полнейшим непониманием на лице, затем с беспокойством, а после внезапно переходит в состояние лютого бешенства. Кэра вся в слезах, с покрасневшей щекой, которая начала уже вовсю распухать, в легкой одежде и с маленькой девочкой под руку. Весь спектр эмоций на лице у Гэвина так и кричал, что сейчас он пойдет с особой жестокостью избивать того, кто ее ударил. - Пойдем внутрь, - он аккуратно трогает ее за плечо, подталкивая к двери. - Кэра?! - Норт лениво расплылась по стулу у кассы, но стоило Кэре войти, как она тут же подорвалась и ринулась к ней, сжала ее в своих объятиях, - Что с тобой? Кто это сделал? Это Тодд? Господи, как он посмел?! Я сейчас ему таких пиз… кхм! Алиса прижалась к Кэре сзади, отгораживаясь от незнакомых людей. Норт присела на корточки, рассыпаясь в извинениях за то, что чуть не сказанула грубость при ребенке. Несколько ее коллег-кассиров, которые тоже пришли на ночную смену, с интересом наблюдают со стороны, как вечно заведенная и бойкая Норт сейчас превращается в непривычно заботливую и сочувствующую девушку. - Привет, зайка. Ты Алиса, верно? – Норт через силу улыбается, по ее лицу заметно, что ей сейчас тоже не очень хорошо. - Хочешь чай с шоколадкой? Тетя Норт сейчас принесет. Кэру сильно потряхивает, но глядя, как суетится Норт, она чуть заметно улыбается. Сначала Норт вытаскивает аптечку и пристальным взглядом осматривает повреждения, спрашивает, где болит, ничего ли ей не сломали и есть ли побои где-нибудь еще. Аккуратно, почти невесомо проходит по покрасневшей щеке пальцами, нанося прохладную мазь, то и дело приговаривая: "Сейчас все пройдет, все будет хорошо, будешь как новенькая". Гэвин где-то на фоне суетливо бежит в подсобку ставить чайник, чтобы согреть замерзшую Алису, которая крупно дрожит, не отлипая от Кэры. И вот, Алиса уже сидит на стульчике, укрывшись теплым пледом и сжимая чашку с горячим чаем в руках. Кэра обмазана антисептиком - заживляющим и обезболивающим - дополняют картину несколько узорчатых лейкопластырей. Норт и Гэвин засыпают ее вопросами. Они очень напряженные и взволнованные – это заставляет Кэру немного прийти в себя и рассказать о случившемся. Норт успокаивает ее, ласково жмется в объятиях, пока Кэра, редко всхлипывая от накативших эмоций, рассказывает о том, как Тодд снова обдолбался и вышел из себя. - Элайджа, ты… В общем, ты говорил, чтобы я звонил, если что... - Гэвин трется между стеллажей с телефоном и нервно теребит зажигалку в кармане. На том конце трубки слышится многозначительное «угу». - Короче, тут пиздец. Приезжай ко мне на работу, это важно. Сам все увидишь. - Вот же сволочь! – Норт расхаживает со стороны в сторону, рассыпаясь в ругательствах. - Вот я ему устрою! Всю дурь из него выбью! - Не нужно, Норт, - Кэра чуть склоняет голову и кладет подруге руки на плечи в успокаивающем жесте, - он… он не плохой человек. Просто жизнь над ним поиздевалась. - Ты всегда всех защищаешь, - бурчит Норт, тая под ее прикосновениями, - нельзя быть такой святой, Кэра! Он тебя ударил. Он мразь конченая и должен получить по заслугам. - Все как-нибудь решиться, не переживай, - теплая улыбка на ее лице заставляет поверить во что угодно. - Так, ладно, не важно, что там с Тоддом, но тебе с Алисой нужно ехать в общагу, - Норт почти успокаивается, но бросать ситуацию на самотек она не собирается. Она знает, где живет Кэра – пару раз она прогуливалась с ней до дома. - Ты сама-то как? - Кэра отодвигает прядь волос с ее лба и смотрит с тем же беспокойством. - Неважно выглядишь. - Всего лишь похмелье, - отмахивается Норт, хоть и понимает, отчего Кэра волнуется. Выглядит она сейчас не лучше – мешки под глазами, усталый вид, - вчера мы с Маркусом сидели до утра. Ты бы знала, какой у них там пиздец происходит, хоть сериал снимай. В общаге все спокойно? Кто вообще этот хрен с горы? Он, кажется, Гэвину окончательно крышу проломил. Никогда его таким растерянным не видела. - Ричард на самом деле хороший человек. Вчера поставила их с Коннором на генеральную, ты бы видела, что они вытворяли, - Кэра прыснула в кулак, вспоминая этих клонов со швабрами наперевес. - В общем, так, подождите еще немного, сейчас приедет Элайджа и заберет вас в общагу, - Гэвин неспешно подходит к ним и вертит в руках мобильник, а затем кивает головой в сторону подсобки, - Норт, на секунду. - Гэвин, - оказавшись наедине, Норт сверлит друга напряженным взглядом, - я знаю, где она живет. И я собираюсь дать ему по роже. - Не продолжай, я сам хотел предложить. Они не понаслышке знают, что такое отцы-кретины. И сейчас у обоих призывно чесались кулаки. Нельзя все вот так оставлять, нужно действовать. Поэтому Норт терпеливо ждет, когда Кэру с Алисой заберут в общежитие. К чертям работу – пусть сегодняшнюю ночь вычтут из ее зарплаты, пусть обложат штрафами, ей плевать. Но она не собирается стоять в стороне, она готова начистить рожу этому засранцу. Кэра важный человек в ее жизни. Она никому не позволит обижать ее девочку. Напоследок Норт еще раз обнимает ее, крепко-крепко, а затем – мажет губами по щеке. И Кэра понимает все, что она хотела этим сказать.