Extra.ordinary

В этом ярком и разнообразном мире, который представлял собой Сеул, Намджун чувствовал себя катастрофически обычным и посредственным. Потому что, несмотря на примечательно высокий айкью и обширные знания в совершенно разных областях, несмотря на собственноручно записанный, выпущенный и разошедшийся немалым количеством копий микстейп, Намджун именно что и был — обычным. Простым человеком среди всех этих волшебных существ, которых он видел вокруг себя каждый день. Эльфы, нимфы, феи, нефилимы, фавны, оборотни, друиды — в каждом из них было что-то особенное, в отличие от неловкого и непримечательного Намджуна, который до поступления в университет почти даже и не общался с магическими существами. В его школе их было совсем мало, и в дружбе с ним они были явно не заинтересованы. А потом его поселили в одну комнату в общежитии вместе с лесным эльфом — и Хосок стал первым его другом, не являвшимся обычным человеком (хотя, признаться, и среди людей настоящих друзей у него было всего двое — Сокджин и Юнги, не пропавшие даже после того, как закончили школу). С тех пор Намджун познакомился ещё с множеством самых разных существ, и общение с ними во многом стало нормой жизни, какие бы необычные ситуации порой ни возникали. Иногда, выходя с утра на занятия, можно было встретить на крыльце общежития смущённого голого оборотня с одними лишь ключами и телефоном в руках. Иногда к лесным духам, собравшимся вместе, начинали тянуться деревья, а водяные нимфы ненароком вызывали локальные наводнения. Со временем Намджун, по большому счёту, привык к подобным явлениям, но до сих пор не мог не отмечать про себя их удивительность. Когда ты простой человек, распускающиеся от одного твоего появления цветы или меняющаяся из-за твоего настроения погода не могут казаться чем-то обыденным. Но самым удивительным и волшебным, с чем пришлось в своей жизни столкнуться Намджуну, был вовсе не появившийся из ниоткуда профессор, опаздывавший на лекцию и решивший быстренько переместиться из дома прямо в аудиторию. И не одногруппник, прямо в столовой сотворивший своей девушке радугу, чтобы поднять ей настроение. Самым удивительным и волшебным, что (и кого) когда-либо видел Намджун, был Чимин. Они познакомились, когда оба после переселения оказались в одном общежитии, и Намджун с первой же секунды понял, что ничего и никого прекраснее не только никогда не видел, но и не увидит. Чимин был невысоким и изящным, его движения, даже когда он не танцевал, а делал совершенно обычные вещи, зачаровывали. У него был просто ангельский голос и смех, от которого хотелось жить. Чимин весь буквально светился, и на него хотелось смотреть вечно. Как другие могли отвести от него взгляд, было для Намджуна загадкой, потому что сам он ничего не мог с собой поделать, стоило тому появиться в поле зрения. Намджун сказал бы, что Чимин — фея. Возможно, фея света, уж больно всё в нём подходило под описание, каждая крохотная особенность — и внешности, и поведения — совпадала с тем, что Намджун знал о феях. Но также он знал, что у фей должны быть крылья, а у Чимина их не было. Можно было бы предположить, что он — нимфа, как Тэхён, один из его лучших друзей, но Намджун не зря считался одним из лучших молодых умов Кореи — он просто знал, что Чимин — не нимфа. Из всего получалось, что, каким бы удивительным, волшебным и прекрасным он ни был, Чимин тоже являлся человеком, а потому в глубине души Намджун — обычный, посредственный, заурядный Намджун — надеялся, что у него есть шанс. Общаться с Чимином было легко. Поначалу Намджун подумал, что тот просто дружит со всеми, и успел даже немного, против собственной воли, заревновать. Но быстро стал замечать, что, несмотря на и правда дружелюбное отношение ко всем, Чимин не сближался с каждым, поэтому то, как быстро и охотно он подружился с Намджуном, грело душу. Он улыбался Намджуну по утрам, когда они сталкивались в общей кухне, предлагал сделать ему тост и делился своим джемом. Иногда, когда Намджун выползал из своей комнаты, на столе уже стояла тарелка с готовыми тостами — конечно, не только исключительно для него. Чимин следил за тем, чтобы его лучшие друзья, Чонгук с Тэхёном, хоть немного позавтракали, а иногда буквально кормил Тэхёна с рук, потому что тот никак не мог проснуться и просто сидел на стуле рядом, безвольно привалившись к Чимину, и только неохотно и с трудом открывал рот и жевал, когда Чимин давал соответствующую команду. Чонгук же был вечно голодным оборотнем и сметал всё, что плохо лежало и не было вовремя съедено остальными, поэтому с ним нужно было держать ухо востро. Намджуну везло, что обычно он вставал раньше него, а потому успевал с благодарностью украсть парочку приготовленных Чимином тостов. Чонгук и Тэхён, что называется, шли в комплекте. Возможно, они не находились рядом с Чимином круглые сутки, но всегда присутствовали где-то рядом, пусть даже и незримо. Смсками или упоминаниями в разговоре, или цветочными венками, которые вечно красовались у Чимина на голове, потому что Тэхён был нимфой цветов и растений, и рядом с ним постоянно начинало что-то расти — иногда даже когда они находились в помещении. Вечерами они часто зависали в гостиной на этаже — иногда уткнувшись каждый в свой ноутбук и делая домашние задания, а иногда — просто разговаривая или смотря какой-нибудь фильм с одними наушниками на двоих. Однажды Чимин предположил, что так же вечера в общих гостиных наверняка проводили студенты Хогвартса, только исписывая домашками свитки вместо вордовских страниц, а вместо просмотра кино играя в зачарованные шахматы. Уже от одной отсылки к «Гарри Поттеру» Намджун влюбился в него ещё сильнее, а когда Чимин сказал, что Намджун стопроцентно попал бы в Рейвенкло, ему захотелось просто украсть его себе и больше никогда никому не отдавать. Иногда они просто устраивали читальные вечера, в один из которых Чимин, немного повозившись и так и не устроившись удобно на диване рядом с ним, уложил голову ему на колени, растянувшись на оставшейся части дивана. Намджуну ужасно хотелось погладить его по волосам, но, минут десять внутренне продискутировав с собой, он так и не решился. Чимин явно подпускал его ближе, чем остальных (не считая Чонгука с Тэхёном), и радовался их общению, но рисковать тем, что у них уже было, Намджун боялся. Он совсем не ожидал, что в один из вечеров, который он надеялся, как обычно, провести с Чимином, его за углом вдруг подкараулит Чонгук, грозный и внушительный — и явно имевший к Намджуну какую-то претензию. — Какие у тебя намерения относительно Чимина? Намджуну и хотелось бы посчитать, что ему послышалось или он неправильно понял, но Чонгук стоял прямо перед ним, смотрел решительно, и уйти от ответа никак не получилось бы. — В смысле? — спросил он, возможно, наивно надеясь, что эта тема всё же смутит Чонгука так же, как и его. Но тот был непоколебим. Намджун видел, как у него нервно дёргается кадык, но отступать он был не намерен. — Ты сам знаешь, в каком смысле, — недовольно произнёс он. Намджун всегда чувствовал, что Чонгук относится к нему настороженно, с подозрением, которое, конечно, без труда можно было объяснить беспокойством за лучшего друга. Теперь он лишь убедился в том, насколько серьёзно тот настроен. Чимин — не его младший брат, за которого нужно заступаться, но, Чонгук, без сомнения, был готов, если потребуется. И готов запугать Намджуна, если тому вздумается хоть пальцем к нему притронуться со злым умыслом. — Он мне нравится, — так же серьёзно ответил Намджун. Его намерения Чонгуку, конечно, были и так известны. Хотя Намджун не стал бы называть их намерениями — это были скорее надежды и мечты, исполнения которых ему так хотелось. Они ни разу не ходили на настоящие свидания и не говорили друг другу о своих чувствах открыто, но Чимин с удовольствием проводил с ним время, смотрел, как казалось Намджуну, с нежностью. У них явно был потенциал, нужно было только хоть одному из них побороть смущение и сделать более решительный шаг. Чонгук выдохнул, кажется, слегка расслабляясь. Может, его немного успокоил честный ответ и понимание того, что Намджун не собирается отрицать свою заинтересованность. — Ладно, я скажу тебе прямо. Чимин мне как брат, и я любому за него голову оторву. Буквально. Представить это себе было совсем не трудно. Намджун никогда не видел Чонгука в волчьем обличье, но даже от него-человека всегда исходила ощутимая сила, бороться с которой у Намджуна не было бы ни единого шанса. Чонгук действительно при желании мог вырвать ему глотку — или даже скорее не при желании (он сомневался, что у того есть тяга к насилию), а при необходимости. Например, если кому-то придёт в голову навредить Чимину. — Я бы никогда его не обидел, — беспомощно произнёс Намджун, надеясь, что, будучи оборотнем, Чонгук почувствует, что он не врёт. Тот продолжительно посмотрел ему в глаза, кусая губу, словно раздумывая над чем-то. Решил что-то, снова тяжело вздохнув. — Ладно, у меня нет оснований не верить конкретно тебе. Но ты должен кое-что понимать, а Чимин, возможно, никогда не захочет об этом рассказывать. Люди причинили нам, и Чимину в частности, много вреда. Я знаю, что не могу подозревать каждого, и, хоть меня это и беспокоит, я понимаю, что вы оба настроены серьёзно, и мне уж точно этого не остановить. Поэтому слушай. Намджун с трудом понимал, что происходит. Ему показалось или Чонгук сказал, что Чимин заинтересован в Намджуне так же, как и он в Чимине? И хотел рассказать что-то важное, что необходимо знать Намджуну, потому что, возможно, они с Чимином будут встречаться, и ему нужно это понимать?.. — Всю мою семью убили охотники, — резко начал Чонгук, и Намджуна словно окатило ледяной водой, настолько дико прозвучали эти слова. — Не все люди считают, что мы имеем право жить. Не все даже полностью понимают, что мы из себя представляем, но суть не в том. На нас объявили охоту — и всю мою стаю буквально уничтожили. Я в тот момент был с Чимином, и он как раз провожал меня домой... И мы столкнулись с ними. Увидев, что они не добили одного щенка, они решили закончить начатое. Намджуну хотелось, чтобы это было неправдой, но он понимал, что Чонгуку незачем врать. Он совсем не ожидал, что его следующими словами будут: — Чимин родился феей, Намджун. И, будучи феей, крохотный, тонкий, с полупрозрачными крыльями, которые переливались на солнце, он бросился защищать меня от нескольких здоровых и вооруженных охотников. Конечно, обычно люди не нападают на фей, это дикость. Но он защищал волка, и поэтому автоматически стал врагом. Никого не волновало, что мы просто дети и никому не сделали плохого. Они сломали его крылья и буквально вырвали их. Чонгуку было тяжело говорить, он стиснул челюсти, играя желваками, в то время как Намджун всё ещё не хотел верить в услышанное. Ему вдруг вспомнился момент в самом начале их знакомства, когда кто-то из ребят в общежитии в разговоре положил руку Чимину на плечо, — тот, хоть и не сильно, но заметно дёрнулся в сторону, а уже через секунду рядом возник Чонгук, наверное, готовый порвать того парня на куски. Чимин, кажется, рассмеялся и свёл всё в шутку, успокоив обоих, но ситуация показалась Намджуну странной. Теперь же он понимал. — Я плохо помню, что произошло дальше. Вокруг нас как-то оказались другие лесные существа, помогли нам отбиться. Но крылья Чимина уже было не восстановить. Ты ведь знаешь, что практически вся магия фей заключена в их крыльях? Намджун не смог найти в себе силы даже кивнуть, но Чонгук, казалось, и так понял. — Поэтому у него вечно возникают проблемы с документами. По рождению он фея, но по факту... Получается, что у него нет никаких магических способностей, поэтому его хотят считать человеком. — Чонгук был явно недоволен этим, но сейчас это не было темой их разговора. — В общем, я остался без стаи, и Чимин настоял на том, чтобы его семья взяла меня к себе. Они не были в восторге от такой перспективы, но он сказал, что или я останусь, или он уйдёт вместе со мной. Пятнадцатилетний измученный Чимин, оставшийся без своих крыльев, был готов уйти из дома и заботиться о тринадцатилетнем мне. — Голос Чонгука на мгновение прервался, как будто он боролся с подкатившими слезами, не давая им появиться. — К счастью, его родители не настолько не доверяли мне, чтобы отпустить непонятно куда собственного сына, поэтому я остался у них. Он действительно мне как брат, и он спас мне жизнь, я готов за него убить. А люди принесли нам обоим слишком много боли, чтобы я мог просто не обратить внимания и позволить тебе делать, что вздумается. Мне не приходилось делать этого раньше, потому что он не сближался ни с кем настолько, но я вижу, что теперь это нужно. Я не позволю тебе причинить ему боль. Чонгук не стал повторять это снова, говоря конкретно о Намджуне, но тот понимал, что «оторвать голову» и «убить» — именно то, что ему грозит, если Чимин хоть как-то пострадает по его вине. — Я бы никогда не навредил ему, — тихо ответил Намджун. — Он — самое удивительное существо, которое я когда-либо встречал. Он не знал, какой реакции ждал от Чонгука. Может быть, новых угроз или неверия, или торжественного разрешения попробовать пригласить Чимина на свидание. Но тот вдруг усмехнулся и, как будто они старые друзья и привыкли подкалывать друг друга, проговорил: — Ой, меня сейчас стошнит от этой сладости. — Потом снова посмотрел серьёзно и добавил: — Думаю, мы друг друга поняли. Намджун только кивнул в ответ, оставаясь стоять на месте, в то время как Чонгук ушёл, оставив его одного. Ему было нужно время, чтобы переварить услышанное, поэтому Намджун не стал никуда торопиться. Когда следующим утром он увидел Чимина, который привычно улыбнулся ему и помахал рукой, Намджуну сразу стало неловко. Он смущёно махнул в ответ и отвёл взгляд, думая, что Чимин, возможно, вовсе и не хотел бы, чтобы он знал всё это о нём, но Намджун уже знал и должен был в этом признаться, иначе просто не смог бы с ним дальше общаться. Даже если Чимин обидится или разозлится, это всё равно будет лучше, чем скрывать от него. Намджун заметил, как тот расстроенно нахмурился, когда он не подошёл, чтобы перекинуться парой слов, почувствовал на себе неодобрительный взгляд Чонгука. Ему не пришлось долго размышлять, чтобы решить, что поговорить с Чимином нужно как можно скорее, поэтому он поймал его при первой же возможности, когда тот собирался вернуться в комнату, чтобы переодеться перед занятиями. — Чимин, можно тебя на минутку? Тот выглядел обеспокоенным, Намджун мог только догадываться, о чём он думает, но, в любом случае, не собирался заставлять его ждать. — Прости, ты, возможно, не хотел, чтобы я узнал, но Чонгук рассказал мне... о том, что с вами произошло. И это ужасно, я даже не могу выразить словами, насколько мне жаль. Но я хочу, чтобы ты знал, что я никогда, никогда не причиню тебе вреда. Или Чонгуку, или Тэхёну. Да и, если честно, вообще никому. Может, только если кто-то обидит тебя... Намджун замолчал, понимая, что уже оказался на пути к тому, чтобы начать нести какую-то ерунду. Чимин смотрел на него огромными глазами, и на пару секунд Намджуну стало страшно, что тот сейчас расстроится и уйдёт, но Чимин неуверенно улыбнулся и перевёл взгляд вниз. — Я надеюсь, он тебе не угрожал? — спросил он. — Совсем немного, — откликнулся Намджун, но продолжил прежде, чем Чимин успел ответить: — Но я его понимаю. Он заботится о тебе, и это тем более ожидаемо после того, через что вам пришлось пройти... — Это я должен заботиться о нём! — возмутился Чимин. — Вы заботитесь друг о друге, и это здорово. И я тоже хочу заботиться о тебе. Хоть я и обычный человек. Намджун думал и об этом тоже. Когда он считал Чимина человеком, ему было легче представить себе, что тот может согласиться быть с ним, но он всё равно не решался что-либо предпринять. Теперь же он знал, что его предположения о том, что Чимин мог бы быть феей, абсолютно верны, и понимал, что простой человек Намджун может быть ему совершенно не интересен в этом плане. — Хён, ты самый необычный человек, которого я когда-либо встречал. — Чимин был смущён, и на его щеках появился лёгкий румянец, но он смотрел Намджуну прямо в глаза, решительно, несмотря на то, что всё это для него тоже было ново. Намджун вовсе не считал себя необычным, но спорить с Чимином ему совсем не хотелось. Ему было приятно, что тот так считает, пусть это и было субъективное мнение, основанное лишь на его хорошем отношении. — Чтобы не разочаровать Чонгука и он меня не съел, я должен пригласить тебя на свидание, — осторожно произнёс Намджун, не зная, как избежать неловкости, кроме как ввернув (неловкую) шутку. — Я знаю, что ты сейчас шутишь, — пробурчал Чимин, надувая губы, — но мне не хотелось бы, чтобы ты приглашал меня, ссылаясь на Гука. Пригласи, если сам этого хочешь. — Хочу, — выдохнул Намджун. — Пойдёшь? — Пойду, — улыбнулся Чимин. Возможно, у Намджуна в глазах пульсировали сердечки, но в тот момент он даже не мог этого стесняться. Чимин и правда был самым прекрасным, волшебным и удивительным созданием на земле — и Чимин согласился пойти с ним на свидание. ** — На самом деле, мне уже совсем не больно, — объяснил Чимин позже. — Это всё скорее просто в моей голове. Когда я думаю о них, у меня начинает ныть между лопаток. Но шрамы уже давно зажили и не болят. Ты можешь не бояться трогать меня. Когда Намджун впервые обнял его по-настоящему, Чимину показалось, что эти объятия могут защитить его от любых невзгод. Но самое главное: Намджун вовсе не собирался его отпускать.