4-я Эра, 186-й год, 5-е Первого зерна. Окрестности Матиссена
Они бежали уже минут десять по мощеной дороге от особняка к городку. Шёл мелкий моросящий дождь, на Орвенне был официальный костюм, который не терпел таких водных процедур. Тем не менее, статная фигура альтмера и прыткий лесной эльф двигались, не отставая друг от друга. Мимо них быстро мелькали экзотические деревья и ягодные кусты. Кое-где на дороге встречались ямы, но они оба бежали, не обращая внимания на них. Вскоре, впереди показалась группа из меров пяти-шести. Они встали вкруг, один из них стоял на колене над чем-то. Или кем-то? Добежав, Орвенн с яростью спросил: — Что за шум вы тут подня… — и его вопрос, как и ярость после не самой приятной пробежки, застряли у него в горле. Между этими мерами лежала женщина, альтмерка, на взгляд молодая и когда-то полная жизни. Светлые волосы вывалялись в дорожной грязи, голубые глаза тупо смотрели прямо вверх, на серые тучи, из груди медленно лилась багровая кровь. Орвенн не мог поверить своим глазам от потрясения. Он начал панически оглядывать собравшихся меров. Он быстро узнал алхимика Ферена и его помощника, другими тремя оказались местные стражники. — Что? — беспомощно и бесцельно спросил Орвенн, не до конца понимая, кому именно он задал этот вопрос: алхимику, стражникам или несчастной. — Сэр, она сказала, вы — её муж, — ответил алхимик. — И она совершенно права, — сказал Орвенн, слегка повысив голос. — Орви, слушай… Меня… Подстер… — начала женщина, но закашлялась и не смогла договорить последнего слова. Каждый раз, когда она кашляла, внутри Орвенна будто что-то ломалось и трескалось. Он вновь оглядел сошедшихся меров. — Позвольте мне рассказать вам обо всём, — подал голос один из стражников, тотчас ощутив на себе испепеляющий взгляд Орвенна, — мы патрулировали дорогу, как вдруг мы услышали женский крик. Мы поскакали на помощь и не успели. Мы лишь увидели вашу супругу, лежащую у дороги, и как по дороге убегает кто-то высокий, в кожаной куртке. Это точно не босмер, а хвоста у убегавшего мы не увидели. Затем он скрылся, может обернулся невидимкой. Придётся провести хорошее расследование, чтобы его сцапать. — Я очень рад! — Орвенн чуть не заорал, но потом опешил. — Что происходит с моей женой? Она будет жить? — Её ударили… — заговорил алхимик, вставая с колена, — отравленным лезвием, кинжалом. Яд попал не очень глубоко, но клинок был смазан на совесть, так что без помощи она скоро умрёт. Я не смогу вылечить её здесь. Мне нужно вернуться в город за одним препаратом. Надежда есть, ждите, — и, прошептав пару слов стражнику, он понёсся во весь опор по дороге на бронированной лошади. То, что в душе Орвенна ломалось, начало очень недобро поскрипывать. Орвенну пришлось пройти войну в Сиродиле, и он знал таких лекарей. Слишком часто они видят смерть, потому теперь они скорее скажут безголовому, что надежда на жизнь ещё есть, чем отвергнут её. — Как? Кто? Меранель, почему… — растерянно спрашивал Орвенн. — Это… Тени. Саммерсетские тени, — еле слышно начала Меранель, приковав к себе внимание не только Орвенна, но и трёх стражников. Орвенну было знакомо это название. Преступный синдикат. Контрабанда, сутенёрство, кражи, ограбления… и заказные убийства, куда же без них. В чистом поле этих молодчиков назвали бы разбойниками и мародёрами, но этим клопам удалось поселиться в городах и надеть личину законопослушных граждан. — Интересно… Очень интересно, — сказал старший по званию стражник и начал записывать что-то в мелкий блокнотик. — Что? Откуда ты знаешь? Скажи, — недоумевал Орвенн. — Помнишь тех коррупционеров, чьё дело ты рассматривал. Они сказали… сказали, что наймут их, если что-то пойдёт не так. Вот один из них и загремел… По своей вине… а другие не узнали, — Меранель говорила как можно понятнее, но получалось всё равно сбивчиво. — Ты говоришь, что это всё — недоразумение?! — промолвил Орвенн, с трудом успевая переварить и это внезапное обстоятельство. Меранель кивнула головой, а потом она продолжила: — За тобой тоже наверняка отправились. Они слишком жестоки, чтобы хоть кого-то оставить в живых. — Это неважно, — ответил Орвенн, вздыхая от волнения, — я им всем черепа внутрь проломлю за вас двоих. — Будь осторожен без меня… — промолвила Меранель. — Алхимик знает про ребёнка? — спросил Орвенн, ошпаренный ужасной мыслью. — Не знаю. Догадывается, — ответила Меранель, — Нет, я не жилец. Я не смогу выжить вместе с ним в утробе… — Глупости! Надежда ещё есть. Она есть, слышишь? Он скоро придёт! — Орвенн склонился над своей женой и посмотрел ей в глаза. Яд почти высосал из них всю жизнь. Через минут пять прискакал алхимик, но всё, что он увидел — это трех мрачных стражников, мужчину на коленях и женщину, которая уже не вздыхала отравленной, раненой грудью. Снадобье, за которым он нёсся, можно было относить в пыльный шкаф.26-е Огня Очага, «Буйная Фляга»
— А потом я просто беру и скачу вон на его же лошади. Он ещё смотрел мне в спину таким убитым взглядом. Золото, — рассказывал Випир Живчик свою очередную историю. На сей раз, о том, как он смог улизнуть от целой орды изгоев Предела. Ему особо никто не верил: Тринн уже давно знал, что в этих сказочках нет и доли правды, а Орвенна настораживало количество лошадей в рассказе. Предел — высокогорье, там если и скакать на лошади, то только по дорогам, нарываясь на засады на каждом повороте. — Да-да-да, а на обратном пути ты ограбил весь Вайтран и стал ярлом Айварстеда, — ответил Тринн. — Как бы не так! — Ой, да ну тебя! Сам-то можешь рассказать чего-нибудь? — возмутился Випир. — Рассказать? Есть одна такая. Кровавая бандитская резня на Белом берегу, а? Не слыхал? — оживился Тринн. Эта история была о том, как он из бандита стал бывшим бандитом. — Знаем мы твою ужасную историю, — ответил Випир. — Пятый год уж рассказываешь. — Она правдива и, как это говорят-то, драматична, в отличие от большинства твоих, — тон голоса Тринна становился всё более издевательским. — Ладно, дружок, с тобой всё понятно, — сказал Випир и внезапно сменил тему. — Слушай, как тебя там, Орвенн? Может, у тебя есть какие-нибудь истории? — внезапно предложил Випир. — Есть, — ответил Орвенн, не вдаваясь в подробности. — Ну, давай, расскажи нам как ты оставил стражника с носом или как ты ловко провёл цель вокруг пальца, — подбадривал его Тринн. — И всё же я предпочту их не рассказывать. У меня же могут быть секреты? — упирался Орвенн. Да и не то что бы у него были истории, которыми он мог бы погордиться перед другими. — Ну что ты! Будто мы их не забудем к утру, — пошутил Випир. — Мне же хватило смелости рассказать, что я убийца и злодей, — сказал Тринн. — И всё же, нет. Может быть, я их расскажу, но не сейчас, — отказывался Орвенн. — Мать моя Мара, ты скучнее, чем наш уважаемый бандит, — раздосадованно сказал Випир. — Ну, так что? Мне что ли опять рассказывать? Випир посмотрел на своих собутыльников. Орвенн, казалось, что-то ищет на дне своей кружки и уже не заведён разговором, Тринн тоже не горел желанием изливать душу. И Випир вновь начал рассказывать, на сей раз что-то про богатую редгардку в Солитьюде, которой он, в обмен на безупречный сапфир, заделал ребёночка. Орвенн уже не слушал. Невольное любопытство парней возродило в нём не самые приятные воспоминания. А ведь и правда, что ему было рассказывать им? Воровских приключений у него-то никогда и не было. У него была война. Ему приходилось несколько часов подряд пробираться через чащи, чтобы наконец увидеть имперский лагерь. За лагерем нужно следить, диверсии устраивать, убивать нужных людей. Этим занимаются ассасины, а не воры. А уж когда приходилось помогать стрелами и магией основной армии, так это вообще работа для солдата… Хотя нет, историй, может быть, тома два бы набралось, и ещё каких: и про слежку, и про диверсии, и про убийства. Просто не хотелось всем сразу говорить, что ты тут официальный представитель Талмора. Прошу ненавидеть и грубить — Орвенн Фериндел, талософоб. Тут на плечо эльфа упала крепкая мужская рука. Орвенн быстро вырвал себя из своих мыслей и резко обернулся. Над ним возвышался статный силуэт Бриньольфа. Тот заговорил: — Парень, поработать не хочешь? — Векс я соблазнять пока не собираюсь, извини, — отшутился Орвенн. — Это ты зря, дружбан, — встрял Тринн. — Пошутили, и хватит. Дело серьёзное. Давай пока отойдём, — предложил Бриньольф, Орвенн возражать не стал. Они пошли к пруду посреди зала таверны и сели на скамейку, где никого не было. Бриньольф продолжил свою тему. — Итак, я и Мерсер считаем, что ты нам весьма полезен, пока что ты хорошо на нас работал. Потому мы хотим послать тебя на серьёзное дело… — Польщён. Ну что, в чём суть? — спросил Орвенн, приятно волнуясь. — Не так быстро, парень, сначала давай я тебе проясню, что значит «серьёзное дело» у нас в Гильдии. Косячишь — остаёшься без доли, косячишь серьёзно — можешь вылететь отсюда насовсем. Нам нужно сделать так, чтобы клиент верещал от восторга, как если бы он при жизни попал в Совнгард. Надеюсь, ты сам понимаешь, что это нашей Гильдии нужно как никогда. — Я-то и не планировал с треском провалиться именно на серьёзном деле, — с уверенностью сказал Орвенн. — Чисто для очистки совести, — заверил его Бриньольф и перешёл к самой сути дела. — Тогда слушай, мы хотим отправить тебя в Виндхельм. Старый город, ты это поймёшь сразу. — Старейший обитаемый ныне город, основанный людьми, — Орвенн не упустил возможности блеснуть знаниями. — Это да, — спокойно согласился Бриньольф и продолжил. — Но возраст тут значения совсем не играет. Видишь ли, тебе, вору, придётся вершить правосудие, — тут Орвенн в замешательстве посмотрел на Бриньольфа. — Видишь ли, в Виндхельме много тёмных эльфов и много аргониан. Наш клиент — довольно богатый и родовитый данмерский дворянин, наша цель — подставить его хвостатого врага. — А что он, собственно, сделал? — спросил Орвенн. — Мерсер на моём месте заткнул бы тебе рот, — сказал Бриньольф, — но я ещё пока в него не превратился. Парень, этот ящер — варвар, это я тебе как норд альтмеру говорю. Громил кварталы, убивал тёмных эльфов, грабил их дома. В семье нашего клиента он многих погубил. В конце концов, он даже своим сородичам стал невыносим, и они объявили на него охоту. Сейчас он работает в доках Виндхельма, получает жалкие медяки и называет себя Синелицым. Кликуха, кстати, говорящая, как мне говорили. — Итак, моя цель — выдать его хоть какому-нибудь правосудию, да? — уточнил Орвенн. — В точку. Видишь ли, наш клиент боится убивать аргонианина в нордском городе, сам будучи данмером, а нанять Братство ему кажется слишком простым концом для этого разбойника. Всё что нужно — посадить ящера в тюрьму. — Хм, интересное задание… Он попадёт из огня в полымя, — недобро усмехнулся Орвенн. — Задание великолепное, а что до ящера — так он заслужил себе топор палача. Делай что хочешь, но сам свои руки кровью не пачкай и в тюрьму вслед за ним не отправляйся. — Что же, тогда завтра я отправлюсь на север, — сказал Орвенн и пошёл через таверну к кроватям.***
Повозка тряслась чуть ли не на каждой ямке на своём пути. Уже чудо, что они доехали до Камня Шора, а им тогда ещё предстоял путь через горячие источники и снег Истмарка. Орвенн не сумел найти кучера, что согласился бы повезти в Виндхельм одного лишь него, потому с ним ехали и другие люди. Престарелая нордка, всю дорогу рассказывавшая про подвиги своей дочери, Сестры Бури, которую отозвали в Виндхельм из-за серьёзного ранения. Знойная данмерка в кожаной броне и с луком за плечами. Актриса из неё была плохая, потому, вместо понимания и сочувствия, на её лице проступало лишь презрение к карге и к её малолетней убийце. Купец-бретон, ехавший в Виндхельм за товаром на продажу. Что бы ни случилось, такой человек всегда найдёт способ раздобыть деньги. Быть может, человек он отвратный и лживый, но не Орвенну об этом говорить. А что теперь-то? Ни Орвенн, ни этот бретон не были виноваты в том, что за добро совсем не всегда воздаётся добром. Словом, эльф бы щедро заплатил за одиночество. Слава звёздам, остальные средства на ветер не улетели. Кучер был опытный, и его кляча спокойно тянула за собой гружённую тележку. Они проехали городок шахтёров, без приключений переехали через болота Истмарка и, наконец, копыта старой кобылы захлюпали по подтаевшему, ещё слабому снегу. Скоро город, скоро работать. Орвенн посмотрел вперёд и наконец заметил Виндхельм… Даже со стороны, город смог впечатлить альтмера. Гордые чёрные стены, украшенные горгульями в виде орлиных голов, такой же живописный мост через реку. Виндхельм казался поистине неприступной крепостью. Река, море и горная цепь укрывали столицу Ульфрика со всех сторон, не давая пытливому глазу бывалого офицера заметить хоть какую-то слабость. Рифтен был совсем не таков. Он не стоял на холме, он не был построен у реки или моря, да в него можно было зайти с трёх сторон! Народ Рифтена живет в хилых деревянных домишках и выходит на своих мелких судёнышках в спокойное озеро Хонрик удить рыбку. Сущая мелочь! Эльфу казалось, что если Империя захватит Рифтен и отдаст приказ спалить город дотла, в огне навсегда погибнёт и забудется всё от него: и рыболовный флот, и оживлённая рыночная площадь, и резиденция Чёрных Вересков… останется только Крепость Миствейл. Руины Крепости Миствейл и Крысиная нора, дух последней никогда не покинет место, где стоял город Кинжалов… А Виндхельм куда сильнее Рифтена. Виндхельмцы не понаслышке знают про снег, про суровое холодное море Призраков, про битвы, про осады, про власть… Про то, что значит быть нордами. Да, Виндхельм — истинный норд среди городов. Мрачный, суровый, величественный и холодный, он и не должен кому-либо нравится. Он такой, какой есть с Меретической Эры. Жаль только, что именно сюда попадали все эти беженцы с востока. Морнхолд, разграбленный ордами бывших рабов, должно быть, куда приветливее места, построенного нордскими руками и нордской душой. Эти мысли внезапно вывели альтмера из скуки этой поездки. Ему было приятно наблюдать, как они сначала подъезжали к городу, а потом начали двигаться параллельно южной стене, будто ему показывали экскурсию. Только внезапное торможение смогло вывести его из раздумий. Выходить! Вот уже бретон спустился вниз и быстрым шагом пошёл по мосту к городским воротам, засуетилась данмерка. Орвенн помог старой даме сойти на землю, потом и он сам пошёл к городским воротам.***
Едва Орвенн прошёл ворота, его глаза тут же заметили таверну под названием «Очаг и Свеча». Удобно расположена, однако! Прямо перед воротами, а в десяти минутах ходьбы Дворец Королей. Солнце уже садилось, поэтому Орвенн решил уделить остаток дня отдыху перед ответственным заданием. Он подошёл к таверне и вошёл внутрь. Внутри оказалась самая настоящая нордская таверна: шум, пьянство, «Век притеснений». Альтмер никак не мог запомнить, какая песня чья, а уж кого в войне поддерживает автор оригинала для него останется загадкой на всю его долгую жизнь. Что же, наверное, солдаты одной стороны никогда не узнают, что слушают солдаты другой? Или нордам просто плевать, под что выпивать. Орвенн подошёл к барной стойке. — Добро пожаловать в «Очаг и Свечу»! Главный зал на втором этаже, комнаты — на первом, — говорила женщина противным скрипучим голосом, — свечу над очагом гасить не пытаться. — Не собираюсь, — ответил Орвенн, решив не разбираться в причине такого запрета. — Мне вина, жареного лосося и варёной картошки. И комнату, само собой. — Так, э… — женщина задумалась и полезла под стойку. Она разогнулась, найдя там планшет для записей и кусок угля. Она начала что-то калякать на бумаге и, наконец, объявила. — С вас, получается, девятнадцать дрейков. Орвенн безмолвно протянул деньги трактирщице. Она тут же дала ему бутылку вина, затем сказала, что еда будет готовиться тридцать-сорок минут. Это его вполне устроило и эльф начал пить. Но тут, как только трактирщица скрылась на кухне, его прервали. — Ну как, высокий, нравится тут? — это говорил норд, тоже сидевший за стойкой. Он был одет в простую городскую одежду, говорил высоким, но грубым голосом. — Извините… — сказал Орвенн и перевёл свой взгляд на глаза норда. — Мало нам чернозадого, красноглазого отребья с отбитыми мордами. Мало нам хвостатых глиномесов! Теперь ещё и золотозадые суют свой нос куда не стоило! — человек свирепел. — Сую. Можешь запретить? — с вызовом сказал Орвенн. — Запретить? Да знаешь что?! Мой брат — маршал Ульфрика! Когда мы уничтожим эту недоимперию, мы свалим всех тёмных и рептилий в яму и зальём их раскалённым железом. Красный год, а?! Тебе я ща просто шею к херам сверну! — Давай, рискни здоровьем, — как бы ни хотелось, Орвенн не переходил на крик и оставался спокоен, — если, конечно, ты не боишься превратиться в жабу. — В жабу? Да ты же дегенерат и выскочка! На тебе только бабло поднимать можно! Короче, трепло, за сто золотых я тебя в царство Вермины отправлю, идёт?! — сказал человек и поднялся со стола. Поняв, что от драки теперь уже не отвертеться, Орвенн ещё раз глотнул вина и сам встал со стула. Драка началась. Несмотря на количество выпитого, норд крепко держался на ногах. Он провёл несколько ударов, но в итоге лишь чиркнул эльфа по щеке. Сам Орвенн вовремя смог увернуться и ударил норда в грудь. Пока последний приходил в себя, эльф хотел было ударить противника в живот, но сам пропустил удар по щеке. Удар у норда был крепкий, это уж точно. Но как только северянин хотел ещё раз ударить, эльф пнул его ногу так, что нетрезвый норд упал ничком на пол. Прежде, чем он успел подняться, альтмер зашёл норду в тыл и заломил ему руки за спину. — Сучёныш хренов! — ругался норд, пытаясь вырваться. — Вот тут ты, кстати, прав, — так же спокойно ответил Орвенн, ещё больнее заламывая норду руки. — Блять, больно! Пускай уже, заплачу тебе, — сказал норд, переставая сопротивляться. Эльф слез с норда и стал отряхивать себя от грязи и пыли. Норд встал и с трудом отсчитал больными руками сто септимов. Получив выигрыш, Орвенн как ни в чём не бывало сел за стойку. — Тебя я уважаю, — начал побеждённый норд, — а всех этих — нет. Это отребье меня боится или считает меня придурком. — Ты не слишком умён, мой друг, — сказал Орвенн. — Никто так из них со мной не подрался, я об этом. Вечно слушают мои издёвки, а как защищаться, так работать пора или ещё чё-нибудь выдумают. Так и сидят в своем «Новом Гнисисе». Нет кишок прийти в нормальный кабак! — сказал норд и тут решил добавить. — Меня, кстати, Рольфом звать. — Ага, Рольф. Что ты знаешь о местных аргонианах? — Орвенн решил выведать побольше информации из своего нового «поклонника». — О рептилиях-то вонючих? Они в доках работают и спят на портовом складе. За ворота мы этих нариков не пускаем и не пустим. Хуже этих котов-караванщиков, уж это точно! — И что? Никаких имён не знаешь? — Орвенн начал допрашивать Рольфа. — Я не знаю, за каким лядом тебе это надо, ну да ладно. Знаю… Шави, вот. Шалави! Я ору на неё, она вся такая радостная, будто скумы напилась. Да знаешь, там они все безликие, я вот только одного чувака стремаюсь. У него чешуя зелёная, а рожа вся синей краской вымазана. Почти уверен, что он какой-то фанатик отбитый, только он сам величиной с гору. — А ты знаешь что-то о нём лично? — спросил Орвенн, вспомнив, что Синелицый — говорящее прозвище. — Да нахер мне он сдался! Хочешь, сам у него спрашивай! — ответил Рольф. Дальше эльф не захотел ничего спрашивать у норда. Вряд ли он знает что-то ещё. Рольф сам этого не понимал, поэтому сам хотел разговор затеять, но Орвенну он был уже мало полезен и подавно неинтересен. Вскоре эльфу принесли его еду. Он поел, допил своё вино и отправился спать.***
Выйдя из таверны на следующий день, альтмер решил расспросить местных аргониан об их синелицем сородиче. Наверное, как раз эта Шави многое ему расскажет, если она и правда такая жизнерадостная дурочка, какой её описал Рольф. Он спросил у местного стражника, как пройти к докам и узнал, что ему нужно от таверны идти направо, через квартал Серых. Послушавшись стражника, эльф свернул с широкой улицы, где стоял Дворец Королей и «Очаг и Свеча» и ушёл на узенькую улочку, спускавшуюся вниз, где жили тёмные эльфы. Тут уже кончилось всё великолепие бывшей столицы Скайрима. Кончились памятные таблички с именами древних нордских королей, начались убогие деревянные навесы. Кончились огромные светильники в стиле древних нордов, начались мелкие настенные факела. Кончились хозяева, начались гости. Жившие тут данмеры отличались от местных нордов далеко не только цветом кожи и глаз. Норды плечисты, бодры и веселы, они ходят по улицам города с высоко поднятой головой и огнём в глазах. Обычный виндхельмский данмер ходит в грязных лохмотьях по своим делам с задумчивой, кислой миной, шаркая старыми ботами по снегу. Снег только начал выпадать, однако вся талая вода сверху стекала сюда, в тёмную низину, где снег толком и не таял. Всё это образовывало здесь ужасную слякоть. Орвенн слышал, что когда-то это место называли Снежным кварталом и сейчас он понимал почему. В это время года, квартал Серых раскрывался во всей своей красе. Что-то, тем не менее, его не покидало никогда. Вот из «Нового Гнисиса» раздаются пьяные крики, и это ещё утром в рабочий день. Вон в том доме визжит маленький ребёнок, а вот из-за той двери слышатся голоса мужчины и женщины, очевидно, о чем-то спорящих. Навстречу Орвенну идёт данмер и стыдливо смотрит в пол, засунув руки в карманы. А вот перед самой дверью в доки стоит девочка-нордка в лохмотьях и с корзинкой цветов. Богатые норды забыли её здесь. Ну что же, не всем везёт поровну, уж это Орвенн знает. Пройдя сквозь квартал Серых, эльф толкнул дверь в доки и оставил сам город позади. Доки были уже куда приятнее. Северное солнце щедро освещало их, между кораблей ходили нордские матросы, которых, наверное, даже самый лютый буран не заставил бы надеть рубашку. Бодро сновали аргониане, несли ящики, рубили дерево, подшивали паруса, выделывали кожу. Уж кому, а им некогда скучать. Орвенн начал смотреть по сторонам, пытаясь понять, как ему найти эту Шави, как вдруг ему улыбнулась удача. — Шави, поаккуратнее с этим местом. Капитан Хельмут сказал, что если мы напортачим, он нас изобьёт, — донеслось до уха Орвенна. — Не бойся, Нитр. Я столько раз такое видела, что могу с завязанными глазами такое залатать, — послышался шипящий женский голос. Орвенн повернул голову налево и заметил их, двух аргониан. — Хорошо. Но если ошибёшься, он всех нас изобьёт, — сказал мужчина и ушёл куда-то вглубь толпы. Орвенн не стал мешкать и подошёл к аргонианке. Она подшивала бело-синий парус. Альтмер демонстративно откашлялся, Шави обернулась. — А, мой друг, не беспокойтесь. Капитан Хельмут с таким парусом сможет доплыть до Строс М’Кая! — сказала девушка, мило, по аргонианским меркам улыбнувшись. — Я не… Нет, я не матрос, не стоит беспокоиться, — сказал альтмер, слегка сбитый с толку. — Нет? Тогда я буду лишь рада вашей компании, — ответила аргонианка. — Славно. Извините, а кто тот аргонианин с синими татуировками? Он выглядит, как воин! — сказал Орвенн, пытаясь изобразить невинное любопытство. — О, мой друг, это Синелицый. Он действительно был воином, и татуировки его с тех дней остались. Говорит, они помогали ему обрести благосклонность Хиста, — отвечала аргонианка, не отвлекаясь от работы. — И где он воевал? — спросил Орвенн. — В Морровинде. Топорник он знатный, от того он у нас самый сильный. А уж воли в нём сколько… Корабли разгружать он первый идёт, поплотничать никогда не отказывается. Когда совсем делать нечего, он возьмёт, да дров на будущее наколет. А уж если наказать кого хотят, он на себя вину берёт. Говорит, что с тех пор, как у него умерла жена и дочка, у него не было такой хорошей семьи, как мы. Так и живёт наш Синелицый, помогает нам. — Добрый он у вас! — заметил Орвенн, понимая, что этот рассказ плохо клеится с образом маньяка-убийцы. — Да уж, добрый, — сказала Шави, помолчала и решила добавить. — Вы только никому не говорите, но мы порой подворовываем из ящиков. Кто-то много, а он только еду, и то, сразу нам всем раздаёт. Вот уж всем нам, грешным, пример. — Спасибо, никогда бы не узнал такого, — сказал альтмер и собрался уходить. — Уходите? Эх, ну, да и ладно. Спасибо и удачи вам, — сказала Шави и продолжила работать над рваным парусом. Потом эльф расспросил местного стражника о распорядке жизни аргониан. Ему удалось выяснить, что они живут на бывшем имперском складе, где сейчас уже ничего не хранится, вместо ящиков там расставлены койки для рабочих. Дверь в Аргонианский блок открывается только на два часа в день: с шести до семи утра, и с восьми до девяти часов вечера. Раз в неделю, по Фредасам, стража проводит проверку помещения. Ульфрик ещё сильно слукавил, когда сказал, что судьбы аргониан ему безразличны. Как только они начали работать на него, ярл сразу начал контролировать жизни новых докеров. Сегодня Морндас, потому придётся ждать четыре дня, чтобы подставить Синелицего, подкинув ему скуму под кровать, как это обычно делают в гильдии. Теперь он начал понимать трудность своего задания. Ему нужно, чтобы Синелицего арестовали, так или иначе. Но сделать это нужно так, чтобы подозрение пало только на него одного. Уж тем более нельзя допустить, чтобы вину Синелицего взял другой аргонианин, что, как оказалось, весьма вероятно. Нужно что-то подкинуть ему… Но что? Тут у Орвенна начала складываться идея. — А что привёз капитан Хельмут? — спросил альтмер у стражника. — О, он привёз отменное оружие с Солтсхейма. Эбонит. Слыхал, там шахта совсем исхудала, а оказывается там ещё много руды, — ответил стражник, ещё не зная, какую роль он только что сыграл. Готово. Бывший воин украл хорошее оружие с чужого корабля и готовится устроить резню в доках. Оружие нужно украсть так, чтобы на это обратили внимание и начали искать. Как только оружие найдут под кроватью аргонианина его возьмут, если написать подставной план «резни», его возьмут гарантированно. А уж когда он окажется в тюрьме, заказчик предоставит доказательства его вины в других преступлениях, и Синелицего повезут в Аргонию на казнь. Орвенн посмотрел вниз, на доки. Там Синелицый бодро колол дрова для маленькой печи аргонианского блока.