Звезда по имени Солнце

- Андрюша, у тебя совесть есть? – вполголоса спросила молодая аристократичная блондинка, прикрыв ладонью телефонную трубку, чтобы не разбудить уютно дремавшего рядом на диване мужа. – Неужели нельзя хотя бы ненадолго оставить Максима в покое? Это его первый выходной, между прочим, за полгода. - Даша, я все понимаю, - с неловкой запинкой отозвался парень на другом конце провода. – Но Байрон рвет и мечет, требует всех в отдел. Мы эту банду уже полгода разрабатываем. И упустить их сейчас... Байроном сотрудники отдела особо тяжких преступлений московского управления полиции называли своего начальника Виктора Николаевича. Полковник Поляков был элегантным и привлекательным импозантным мужчиной с такой аристократичной интеллигентной внешностью, что никто из его друзей и коллег не мог понять, почему он вместо оперативной работы не украшает собой театральные афиши или обложки кинобестселлеров. - Да мне абсолютно не интересно, что будет, - строго прервала извинения Андрея Даша. – Я всего лишь забочусь о своем муже. И если ты мне его разбудишь… - Уже разбудил, - сонным голосом проворчал Максим. Не открывая глаз, он протянул руку: – Давай, - и когда Даша с досадой вложила телефон в его ладонь, лениво произнес: - Да, Андрюха, слушаю тебя… Где? – глаза цвета поздней осенней травы быстро распахнулись. – Ладно, сейчас выезжаю. Да понял я, понял, - ответил парень, выслушав наставления друга. – Только время дорого, сам знаешь. Давайте подтягивайтесь, я буду ждать вас там. Через несколько минут Макс уже вышел в прихожую, на ходу поправляя на плече ремень кобуры. Наблюдая за мужем, собирающимся на службу, Даша вдруг почувствовала проникший в душу неприятный холодный ручеек тревоги, и эти переживания, очевидно, отразились у нее на лице. - Ты что? – подошел к девушке уже готовый к выходу Максим. – Даша, что с тобой? – заботливо спросил он. - Максим, будь осторожен, умоляю, - проникновенно произнесла блондинка, обвивая его шею руками. – Я боюсь за тебя. Вместо ответа молодой офицер полиции опустился на стоявшую в прихожей небольшую банкетку и усадил Дашу на колени. - Не переживай, - ласково шепнул он в шелковые пшеничные локоны, когда девушка прижалась к его плечу. – Со мной все будет в порядке. Ты не успеешь оглянуться, как я уже вернусь, - Макс пощекотал ее шею ласковым дыханием. В ответ на эту нежность Даша поневоле прыснула и слегка дернула плечом, заметно, впрочем, успокаиваясь. И ее муж это заметил. – Ну вот, уже лучше, - улыбнулся он. – Пообещай, что не будешь скучать. - Ладно, обещаю, - поцеловала его Даша. Интуитивно понимая, что не вправе больше задерживать спешащего на работу мужа, она поднялась с его колен. - Чем займешься? – привычно спросил брюнет. - Сначала заберу Вику из садика, приготовлю ужин, а потом буду смотреть телевизор, - перечисляла девушка список дел на вечер. – Сегодня по RU TV концерт Лизы Солнце. Она в клубе «Мажор» выступает. - Опять?! – с притворным ужасом воскликнул Морозов. - О нет, только не это! – он трагически закатил глаза. Лиза Солнце была любимой певицей Даши. Молодая девушка, почти подросток, исполняла со сцены красивые мелодичные песни о любви, о жизни, о чувствах. Ни для кого не было секретом, что раскруткой молодого дарования занимался ее родной отец, Дмитрий Алексеевич Виноградов – богатейший московский олигарх. И по этому поводу некоторые доморощенные юмористы адресовали Лизе глупую шутку, когда-то давно посвященную небезызвестной певице Алсу: «Я когда-то что-то сказала - папе показалось, пою…» Но поскольку звезда Алсу уже много лет уверенно сияла на эстрадном небосклоне, шутка теперь намертво прицепилась к новому объекту. - Максим, ну, перестань, пожалуйста, - улыбнулась Даша, - ты же знаешь, что она мне нравится. А если бы ты хоть раз послушал ее песни… Ты же любишь хорошие стихи. - Это не стихи, а какой-то розовый кошмар, - не согласился с ней муж. – Я, конечно, люблю поэзию, но не до такой же степени. - Ах так? – притворно нахмурилась девушка. – А кто мне в десятом классе белыми стихами в любви признавался? «Мы познакомились вроде случайно, Но влюбился я в тебя не отчаянно. Лишь потом что-то в сердце оттаяло, И любовь словно чудо нагрянула»… - продекламировала она. - Помилосердствуйте, мадам, - засмеялся Макс, поднимая руки, словно сдаваясь на милость победительницы. – Не будем ворошить мое темное прошлое, - он привлек к себе жену и нежно поцеловал. – А знаешь, что, - предложил он уже совсем другим, потеплевшим тоном, - давай, я сегодня вернусь пораньше и буду слушать с тобой Лизу Солнце. Обещаю, что тоже постараюсь ее полюбить. Но, давая это обещание, молодой офицер полиции еще не знал, что его романтичным планам на будущий вечер сбыться не суждено, а песни Лизы Солнце он все-таки вынужден будет слушать, при этом ненавидя ее всей душой. Припарковав машину за два квартала от назначенного Андреем места, Максим решительно направился к заброшенным авиамастерским. Руку успокаивающе холодила ребристая сталь табельного пистолета. Без этого атрибута соваться в опасный криминальный район нечего было и думать. Территорию южной окраины Москвы уже давно поделили между собой четыре бандитские группировки, но именно район старых авиационных мастерских являлся своеобразным перевалочным пунктом для тех, кому срочно требовалось залечь на дно. По негласной договоренности о полуразрушенных ангарах, размещенных на огороженном пространстве примерно в квадратный километр, все остальные забывали напрочь, становились глухими и немыми и при любых попытках органов правопорядка выяснить хоть что-нибудь о таинственном укрытии уходили, выражаясь по фене, в глухую несознанку. До недавнего времени столичной полиции никак не удавалось рассекретить это лежбище, и только благодаря «кроту», внедренному полгода назад, о заброшенных ангарах, наконец, стало известно. И сейчас, в одиночку, на свой страх и риск проникнув на вражескую территорию, Макс втайне надеялся встретить здесь своего друга Артема Калинина – оперативника из убойного отдела, сумевшего под прикрытием проникнуть в банду Степана Волкова, более известного в преступных кругах под кличкой Вульф. По оперативным данным, еще лет десять назад Волков был вполне благополучным выпускником экономического колледжа, работал не где-нибудь, а в самой «Роснефти», подавал большие надежды, собирался жениться. Но внезапно, к немалому разочарованию друзей, коллег и родственников, Степана в один прекрасный день словно переклинило. За неделю до свадьбы парень исчез, оставив дома беременную невесту. Два месяца о нем не было ни слуху, ни духу, как вдруг, когда уже умерла последняя надежда, на адрес родителей пришло восторженное письмо, в котором Волков сообщал, что рьяно сражается в Сирии за исламскую веру. Там же говорилось, что если его жена Алина согласна принять вместе с ним Ислам и воспитывать их будущего ребенка по законам шариата, то он готов сию же минуту выслать ей визу и новый паспорт. Но и речи быть не могло о том, чтобы молодой незамужней женщине на последних месяцах беременности отправляться в радикальное исламское государство. И даже большая неземная любовь не оправдывала такого риска. Поэтому история семьи Волковых сама собой закончилась, так и не успев начаться. Дальше – больше. Ровно через год Степан неожиданно снова появился на родине. Но в этот раз его мозги, которые и так уже были основательно набекрень, съехали в совершенно противоположном направлении. Да и как иначе можно оценить ситуацию, когда до этого убежденный исламист внезапно превращается в такого же убежденного неонациста. Молитвенные мусульманские четки, ежедневное совершение намаза, заученные наизусть цитаты из Корана – все это уступило место пугающей нацистской символике в виде свастики и вольфсангеля, а также, ставшей настольной книге «Мein Kampf»1. Плюс ко всему вполне обычная русская фамилия Волков теперь трансформировалась в немецкую кличку Вульф. Единственное, что осталось неизменным, это страсть к оружию, и именно эту нишу занял в криминальных кругах бывший экономист. Очень скоро Волков стал одним из крупнейших поставщиков оружия всем, кто хотел получить его в обход закона, а его банда, состоявшая из одних бывших боевиков, наводила страх на все близлежащие районы тем, что отличалась особой жестокостью и беспределом. Только в крайних случаях Вульф проявлял жесткость к своим головорезам, в остальное время предоставляя им полную свободу действий. И никакие увещевания более опытных и умудренных жизнью «авторитетов» результатов не приносили. Оно и понятно. Откуда взяться здравому смыслу в голове человека, одержимого двумя самыми сильными враждебными идеологиями. Но с недавнего времени Степана то и дело преследовали неудачи. Одна за другой начали срываться очень выгодные сделки, полиция сидела буквально на хвосте. И в конце концов Вульфу ничего, не оставалось, как принять решение залечь на дно. Именно этим моментом и решил воспользоваться полковник Поляков, чтобы одним махом ликвидировать всю нацистскую свору. И именно поэтому капитан Морозов в свой редкий выходной оказался в районе заброшенных авиамастерских. Конечно, Виктор Николаевич категорически запретил своим сотрудникам действовать в одиночку, но Максим вполне справедливо полагал, что дорога каждая секунда. Ведь если верить сообщению Артема, банда Вульфа готовится со дня на день покинуть пределы Москвы, а это уменьшало шансы полиции практически до нуля. В случае провала всю работу придется начинать с самого начала, а этого никак нельзя было допустить. Молодой человек осторожно двигался мимо обветшалых построек, стараясь находиться в тени. На землю быстро опускались мягкие весенние сумерки, создававшие дополнительное прикрытие. - М… Макс, - срывающийся ослабевший голос в напряженной тишине прозвучал почти оглушительно. Всмотревшись в темноту, Морозов увидел метрах в трех от себя неясные очертания высокой худощавой фигуры. Человек стоял, привалившись к серой ободранной стене. - Тёмыч, ты? - Максим осторожно приблизился. - Хорошо, что ты успел, - хрипло выдохнул Калинин и в следующее мгновение начал медленно оседать на землю. Макс едва успел его подхватить. Он торопливо вытащил зажигалку, чтобы хоть немного осветить пространство. – Не надо… не зажигай, отсюда видно… могу не успеть, - сбивчиво предостерег Калинин, удерживая его руку. Капитан вдруг почувствовал на ней что-то подозрительно мокрое и липкое. - Это что, кровь? – ошеломленно произнес он. – Тём, ты же ранен… - Мне, похоже, кранты, - почти шепотом ответил Артем, слабея и с каждой секундой все тяжелее наваливаясь на руки Морозова. – Макс, они… Вульф в четвертом ангаре, - каждая фраза давалась парню с трудом, сознание неумолимо гасло. – Уже готовятся рвать… когти. - А это? – Максим осторожно потряс друга за плечо. – Тебя что, раскрыли? Темыч, кто это сделал? Калинин в последний раз попытался сфокусировать зрение. Боль разливалась по телу, захватывая каждую клетку, оголяя каждый нерв словно под током высокого напряжения. А где-то на периферии сознания отстраненно билась одна мысль: «Это конец». Но он должен успеть… - Он… меня узнал, - из последних сил прошептал Тёма немеющими губами. И уже словно сквозь вату из наползающей темноты до него донеся встревоженный голос Макса: - Кто?... Кто он, Темка? - … работает… у Виноградова… - после этих еле слышных слов тело Артема Калинина несколько раз конвульсивно содрогнулось в предсмертной судороге, голова безвольно упала, и Максим понял, что ему уже ничем не поможешь. - Тёмыч, - горько произнес он. – Эх, Тёма, как же ты так? Морозов на несколько мгновений задержал тело друга в объятиях, потом медленно провел рукой по его бледному лицу, закрывая безжизненные глаза. - Прощай, друг, - шепнул он напоследок. – И прости за все… Несколько минут спустя Макс уже быстро шагал к ангару номер четыре, внимательно всматриваясь в темноту. Как оказалось, спешил он все же не напрасно. Вокруг ангара стояло около двадцати фургонов, готовых увезти и бандитов, и их смертельный груз в более безопасное место. Вокруг не было ни души, должно быть, опричники Волкова находились внутри, получая от него последние указания. Для Морозова это оказалось как нельзя кстати. В голове моментально созрел план действий, и парень взялся за телефон. - Андрюха, вы где? – негромко спросил он, услышав в трубке торопливое: «Да, Макс». - На подходе, - ответил Авдеев. - Тогда давайте скорее, - поторопил его друг. – Время поджимает. Рулите сразу в четвертый ангар. - Сколько их там? – по изменившемуся голосу Максим понял, что телефон взял сам Поляков. - По-моему, все, - отрапортовал он. - Капитан, только не геройствуй там, слышишь? – строго предупредил Виктор Николаевич. – Я запрещаю… В освещенных окнах задвигались тени. - Товарищ полковник, боюсь, уже не получится. Они начали движение, - доложил капитан. - Я начинаю прямо сейчас. Постарайтесь никого не упустить. А Волковым я займусь сам. Оперативник намеренно прервал связь, потом достал из внутреннего кармана небольшой плоский предмет, похожий на портативный диктофон, и, осторожно заглянув в просторный ангар, прикрепил его с внутренней стороны за сваленными у самых дверей длинными и плоскими ящиками. Макс уже успел заметить, что каждое из строений имеет по два выхода, расположенных друг против друга, и теперь, оставив возле одного из них ловушку, он спешил к противоположному, мысленно заклиная Андрея, Виктора и всех остальных уже прибыть на место.