It’s four o’clock in the morning

Вода перехлестывается через край ванной, заливая пол, и собирается лужами на желтоватом кафеле. Старая, на кованых ножках ванна мала для двух крепких парней, но им, в общем-то, посрать. Мерфи откидывает голову на бортик и затягивается, отвлекая себя от сжимающих бедро пальцев брата. Рана саднит и жжется, но Коннор прав - промыть ее надо. У них нет денег даже на самый дешевый виски, поэтому Мерфи молится, что бы в чертовой воде не было никакой дряни, из-за которой ему потом может понадобиться ампутация. - Хватит ерзать, Мерф. Голос у Коннора усталый и хриплый. Сам он получил по голове бутылкой, но в остальном - абсолютно цел. Вода в ванной становится розоватой от текущей крови, и мышцы на ноге Мерфи сводит судорогой. - Блять, гребанные немцы. Очередная драка в пабе на этот раз закончилась как-то совсем уж херово. Но Мерфу плевать. Ему тепло в ванной, а разминающие мышцы пальцы Коннора теплые и крепкие. И он свешивает руку через бортик ванны и тушит сигарету о желтоватую плитку пола. От горячей воды запотели окна, и огни города смазываются в неясные разноцветные пятна, которые теряются в накрывающем город тумане. На часах половина пятого утра, и Коннор вытягивает ноги, откидывает голову на край ванной и выдыхает, вытягиваясь и расслабляя плечи. Он тащил матерящегося брата на себе всю дорогу от паба до их квартирки на последнем этаже разваливающегося дома, и теперь плечи пробивает тянущая сводящая с ума боль. -Давай сюда. Мерфи садится, сгибая ноги в коленях, морщится, когда вода бьется о край раны, и тянется к плечам Коннора, разворачивая его спиной к себе. Движения ленивые и медленные, и Коннор не знает, в чем причина: в навалившейся усталости или в расслабляющем ощущении горячей воды вокруг, или в том, что у Мерфи уверенные руки и прохладная кожа. Коннор свешивается через край ванны, отодвигаясь от ладоней Мерфа, и шарит по полу, выискивая зажигалку и сигареты. Влажную кожу холодит стылый воздух толком не прогревающейся квартиры, и он садится, прижимаясь кожей к груди брата, согреваясь, подставляется под его пальцы и прикуривает, стараясь не намочить сигарету. Мерфи устраивается удобнее, разминает напряженные узлы мышц на спине и плечах брата и наклоняется к его уху, кивает на сигарету: -Мне дай. Коннор заводит руку за голову, поднося к губам брата сигарету, и прикрывает глаза. Их первое февральское утро странное и нечеткое, как отражение туманного города в запотевших стеклах, и пахнет чуть солоноватой кровью, терпким табаком и свежим запахом чисто вымытой кожи. Мерфи сжимает предплечье брата ладонью, удерживая сигарету возле своего рта, и рассеянно гладит выпуклые буквы татуировки на его ладони. Через несколько часов окончательно рассветет, а к обеду через привычную уже пелену облаков начнет пробиваться солнце. Но пока в квартире полумрак, и пар от остывающей воды расстилается под потолком, словно заплывший в комнату клочок тумана. Мерфи за его спиной ерзает, устраивая раненную ногу удобнее, цепляет напрягшимися сосками все еще влажную кожу Коннора, а потом наклоняется и утыкается носом в его волосы, вдыхает, хрипло смеется и только открывает рот, чтобы сказать очередную глупость, сморозить какую-то очередную бессмысленную шутку, как Коннор сжимает пальцы на его бедре, чуть выше раны, и разворачивается, упираясь ладонью в бортик ванны рядом с его головой. У Мерфи чуть шальная и какая-то немного неуверенная улыбка, Коннор наклоняется, отбрасывая сигарету в сторону, и целует его, глубоко и привычно. Вода перехлестывается через край ванной, заливая пол, и Мерфи смеется, откидывая голову сильнее и подставляясь под губы брата, скользящие по его груди. -Сигареты намокли, а это, блин, последние. Коннор смеется и проводит ладонями по бедрам брата, притягивая его ближе к себе. -Забей, у меня возле постели осталось что-то в пачке. Мерфи жмурится и смотрит из-под длинных ресниц, а потом прогибается в пояснице, трется бедрами, и Коннор шипит возбужденно, вталкивается через разработанное кольцо мышц и сжимает зубами плечо брата. Вытекшая из ванной вода наверняка пропитала и лежащие на полу матрацы, и ту самую пачку сигает, но Мерфи уже, похоже, плевать на это. Он выгибается и насаживается сам, вскидывая бедра выше, ерзает на коленях брата и что-то бормочет едва слышно, а Коннор прикрывает глаза и просто слушает, слушает - рваное дыхание, севший голос и тихий плеск воды, бьющейся о края ванной от каждого толчка бедер. Мерфи обнимает его за шею, притягивает ближе, трется носом о плечо и хрипло стонет, и Коннор наконец отпускает остатки контроля, вбивается резко и сильно, на всю длину, а Мерфи лишь жалобно всхлипывает и сильнее вцепляется в его плечи. Этим утром они умудряются намочить остатки сигарет и затопить соседей снизу, не говорящую по-английски семью эмигрантов. Но им обоим, в обнимку спящим на одном матрасе, на это абсолютно наплевать.