Гельмут пропускает тихий выдох, невольно потирая поясницу. Что сказать, хоть Роджерс и был весьма ласковым любовником. Ощущения дискомфорта с непривычки, это не отменяло. Нет, разумеется, Стив был не первым. Подолгу службы всякое случалось, но в данный момент, барон искренне завидовал ускоренному метаболизму, которым не обладал.
Гел мягко улыбнулся, протягивая Стивену сумку с вещами, которую наконец забрал с дорожки выдачи багажа.
Достать поддельные документы, деньги и все остальное не составило труда.
Они уже были в аэропорту Пизы.
— Хочешь осмотреть город или перелёт утомил?
Земо заранее забронировал номер, причем не в захудалом мотеле, а в вполне достойной гостинице.
Стив стоит посреди аэропорта, приняв сумку из чужих рук. Ему как-то странно, если бы не Земо, то Роджерс бы точно остался тут, стоять до скончания века, задумчиво глядя на проходящих мимо людей. Последнее время Стив не напоминает себе нечто живое. Идёт куда скажут, делает то, что советует Гел. Все так просто и спокойно, будто он снова ребёнок и может себе позволить ни о чем не беспокоиться.
Редкое, потерянное чувство. Этого стоило бояться, а не перенимать казалось, природное спокойствие Земо.
Капитан поправляет сумку с вещами, которых у него не так много, оглядывается по сторонам и встречается взглядом со своим неизменным уже спутником. Глядит так, будто видит впервые, а затем как-то даже слегка растерянно жмёт плечами.
— Хочу прогуляться. Здесь есть парк? Такой, как делали раньше. Карусель, сладкая вата и много глупых детей, — Стив улыбается, пусть и не очень уверенно.
Гельмут привык внимательно следить за Роджерсом. Хотя бы просто потому, что у него была красивая мимика. Даже когда молчал весь полёт, как партизан, разве что один раз подал голос, чтобы узнать, сколько тот видел смертей, а затем признался сам.
Стив был мил в своей растерянности и нуждался хоть в ком-то, а сам Земо не был против стать этим кем-то. Роджерсу настолько необходимо отвлечься от самого себя, что ничем не отличался от детей, которых называл глупыми.
Гел перехватывает инициативу, показав на указатель, который точнее обозначал, куда следует двигаться.
Иногда он останавливался, чтобы уточнить дорогу, очаровательно улыбаясь, говоря слишком с очевидным акцентом. Позже поясняя это, поправляя очки на переносице.
— Итальянцы любят помогать туристам, которые знают их язык.
Билеты куплены. Вещи в камере хранения. Всё быстро и четко, настолько, что Земо ощущает слабое чувство тоски.
— Ты хотел сладкую вату.
Стив смотрит на чужую руку, сжатую в кулак, слабо кивая. Тратит какие-то крупицы времени на раздумье, но тянется, чтобы сжать руку Гельмута.
Барон позволяет ему делать все, что только возжелает его заблудшая душа. Если капитану будет легче от того, что он сжимает его руку, пусть. Земо никогда не являлся сборщиком комплексом по поводу таких мелочей. Пока это устраивает, и он будет давать Роджерсу необходимую ему поддержку. В конце концов, это удобно и не выбивало из намеченных планов ни на грамм.
— Да. Я хотел сладкую вату. Самую большую из тех, что здесь есть, — Роджерс улыбается широко и открыто, но удивлённо приподнимает брови, когда в чужом кармане раздаётся трель телефона.
Гельмут даже не дёргает бровью. Так и нужно. Пусть Стив понимает, что все идёт по его плану, в принципе так и было с какой-то стороны. Земо просто рассчитал вероятность того, что это может быть. В конце концов, человек собирался завоевать мир. И у барона было только два вопроса. Фон Дум нуждался в его услугах или по душу этого красивого блондина.
Гельмут мягко улыбается, на краткий миг, сильнее сжимая ладонь Стива.
— Мои друзья. Они помогли с документами.
Отвечает, спокойно переходя на итальянский язык, забывая, что такое акцент.
— Добрый день. Прошу прощения, что без должных манер. Надеюсь, вы владеете этим языком. Моему спутнику незачем волноваться понапрасну.
Земо совершенно спокоен, даже успевает кивнуть в сторону, где продавалась сладкая вата.
— И если честно, ожидал вашего звонка чуть позже. Чем обязан?
Виктор знает итальянский. И улыбается своим мыслям о том, что Земо пытается быть незаметным и ненавязчивым. Держать в неведенье, обманывать. Истинный шпион.
Дум тем временем задумчиво сидит в кабинете, развернув на весь экран чудную картинку прямого эфира с места событий. Роботы уже стали частью жизни, так что слежка может быть действительно незаметной.
Постукивает пальцами по столешнице из красного дерева.
— Врать ближнему плохо, Гельмут, — так, между прочим, будто лёгкое и ненавязчивое наставление.
— И да, обязан. Тем, что ты и он все еще живы, в добром здравии и пропущены охраной в аэропорту. У тебя слишком приметное лицо, а системы распознавания теперь установлены в каждом публичном месте. Поверь, было не очень удобно.
Фон Дум молчит и снова постукивает пальцами по дереву.
— Мне нужен Роджерс. Целый и невредимый, или не особо, но он должен быть в Латверии по координатам, которые тебе уже отправлены. У вас есть двое суток, Гельмут, и если все будет, как я сказал, то ты в итоге получишь свободу, чистое честное имя и некоторую сумму на счёт, достаточную для безбедной старости. Если нет — придется применять силовые методы. Твоя жизнь — последнее, что интересует меня в этой сделке. Надеюсь, ты понял.
И. Всё. Виктор кладет трубку до того, как ему успевают ответить. Запрокидывает голову, переключая вид с камер на тот, где думбот в очередной раз пытается дотянуться до одного из креплений Альтрона под предлогом «просто покручу».
— Тринадцатый, не распускай руки. Ты меня позоришь, — голос из динамиков заставляет ИИ вздрогнуть и шарахнуться как ошпаренному. Дум выключает всю технику и садится работать, лениво подтаскивая к себе папку бумаг.
Земо внимательно выслушал Виктора, совершенно не подавая виду. Забавно, он же сам пытался расстаться с жизнью, но король Ваканды не вовремя оказался рядом. Короля нет, да здравствует правитель Латверии.
А говорили, что земля ещё не скоро вернётся к единому монарху.
Гельмут мысленно усмехается, пытаясь предположить, зачем Роджерс нужен Думу, когда тот уже прибрал Старка к рукам. Хотя. Он же сам обещал Стиву, что если тот пойдёт за ним, то найдёт, то, что желал. Смерть, крайне обидчивая дама, её хотят все, но совершенно недолгий срок.
Стив у киоска. Долго считает купюры, берет две порции сластей, вежливо и аккуратно улыбаясь продавщице. Он так давно не ел вату, не катался, вообще ничего не делал, что-то просто так.
Гел внимательно смотрит на блондина, прячет телефон в кармане. С улыбкой кивает в сторону фонтана, не забыв забрать сладкую вату, быстро целует скулу Роджерса. Разницу в росте никто не отменял.
А так. Просто. Захотелось. Слабости есть у каждого. И хорошо, когда их так легко удовлетворить. Да и судя по выражению лица капитана, тот снова думал о чем-то отнюдь не позитивном.
Стивен действительно снова погружается в пучину своих темных мыслей, все так же думает о том, что всё зря и всё из-за него, и виноваты все, но от поцелуя, честно, буквально расцветает. Слабо, он вообще не особо хорош в бурных реакциях, а потому если улыбается — уже подвиг. И, тем не менее, Роджерс рад происходящему.
Сейчас такое настроение, что можно выдохнуть. Странная мысль о том, что фактически уже мёртв, а все, что сейчас происходит, происходить не должно. От того и свобода, невыносимая лёгкость, странное ощущение какой-то игрушечной атмосферы происходящего и большой- большой ком сладкой ваты.
Как же все глупо. И прекрасно одновременно.
Наверное, ему нужен был отпуск. Наверное, со Старком было сложнее. Тот казался занятым работой даже в худшие дни, даже когда они были вдвоем.
Да, оба мстители, да, судьба планеты была важнее всего, но иногда это казалось лишним. Эгоистично, испытывать ревность к металлу и отвёрткам, сущая глупость. Конечно. И можно ли было когда-то представить рядом с собой чуть более эгоиста, чем Земо, который на фоне почти двухметрового Стива казался каким-то несуразно маленьким, но от того не менее суровым. Это было смешно, но даже в мирное время Гельмут выглядел как военный, и Стиву уже второй день было интересно это подмечать. Когда хладнокровие черта характера это странно, но почему-то притягивает.
— Ты любишь поезда?
— Поезда?.. Не все и не всегда. У тебя новая идея?
Стив смотрит на огромное колесо обозрения, все же думая о том, что неплохо было бы.
— Есть, — подтверждает Гельмут, следуя за взглядом Роджерса, задерживая его на колесо обозрения.
— Пойдём туда?
Земо без всего лишнего, покупает билеты, воспитано благодаря молодую девушку, отдавая ей свою сладкую вату. Со стороны выглядело, как флирт, особа воодушевленно посоветовала лучшую кабинку, что меньше скрипит. Гел лишь слабо улыбнулся, его не любовь к сладкому, всегда интересно приносила пользу. Пропускает вперёд Роджерса, удерживая ему дверцу, забирался следом в кабинку.
Ладно. Стоит признать, что он искренне испытает досаду, если фон Дум захочет убить капитана.
Хотя бы из-за того, что в этом мире и так осталось мало из эстетически приятного. Несовершенное совершенство, почему-то Роджерс решил позиционироваться в его голове именно так.
С другой же стороны, без работы было попросту скучно, а если ему было скучно, то мозг отказывался работать в нужном направлении и лезли глупые мысли. Такого себе барон позволить не мог. Кругом и так одни эмоционально нестабильные глупцы, чтобы уподобляться им.
Земо нужно было действие и стабильность.
Гельмут позволяет себе быстро взглянуть на телефон, запоминая координаты, тут же удаляя запись. Земо улыбнулся, слабо и лишь уголком губ. Пока они тут, можно было чуть отдохнуть от слежки со стороны правителя Латверии. Земо внимательно и невольно оценивающе смотрел на героя войны, который просто наслаждался этим «здесь и сейчас». С ватой, стянув с себя бейсболку и восторженно любуясь Италией с высоты, сжимая чужую руку.
***
В назначенный час. В назначенном месте. В одном из уютных, частных с виду домиков с цветущими георгинами у подоконника Виктор сидит, закинув ногу на ногу и коротая время созерцанием чего-то крайне интересного на портативном планшете.
Гельмута на месте ждут.
Дум готовится прибрать весь мир к рукам, неудивительно, что везде, где требуется, имеются глаза и уши. И записи. В работе шпиона, как оказывается масса плюсов, порой. Запись бурной ночи фон Дум задумчиво смотрит в кабинете ранним утром, не столько вдохновляясь, сколько задумчиво подмечая, почему некоторые вещи так нравятся Старку.
Морщится с едва заметным отвращением от сравнения и тоскливо подпирает голову ладонью, смахивая картинку на весь монитор куда-то в угол. Каждый день одно и то же, и когда повезет? Право, за пару дней отпуска — полцарства.
Шутка.
— Доброе утро, Гельмут.
Дум улыбается и поднимает взгляд.
— Рад, что ты исполнил мою просьбу, пусть и не полностью.
***
Сонного Стива в одной простыне как раз в этот момент выдергивают из кровати. Не слишком гуманно, но добровольно он бы не согласился. Благо, никто больше не протестует — думботы в Латверии синоним закона, так что десяток роботов, явившихся за новым постояльцем, проходят тихо и незаметно. До двери.
Хозяин заведения только тоскливо поднимает взгляд на потолок, слыша звон разбитой люстры, грохот шкафа. Трещит какая-то электрика, да и постоялец кричал. Недолго.
Вздох. Мужчина поджимает губы, продолжая протирать одну из стеклянных кружек. Вступаться за преступников никто не будет.
—…дохлый он какой-то, — Тринадцатый склоняет голову, косясь на своего напарника под номером двадцать. С ними ещё несколько боевых моделей, а эти так, чтобы проследили.
— Органика. Все такие.
— Ну, суперсолдат, любовь принцесски, а тут, — бот картинно вздыхает и пинает в бок лежащее тело со стекающей по виску струйкой крови, — Хотя да, чего я ожидал? Если уж на Хозяина повелся…
— Молчи, идиот.
— Да лень ему все записи прослушивать, ну, правда! У него дела, так что… — приседает рядом с Роджерсом, прикладывая железные пальцы к бьющейся жилке на шее, — У нас час, не больше. Поднимаем, живо-живо! И понесли. Только это… Оденьте его, — морщится с видом исключительно правильного существа.
— Никогда бы не подумал, что ты такой брезгливый, особенно после того, что ты с Альтроном…
— Если у тебя лишний вокодер — ты скажи, я попрошу у Хозяина его тебе вырвать. А если нет, то будь добр: завались и не отсвечивай.
***
Земо хмурится лишь на мгновение, невольно поворачиваясь по направлению к постоялому двору, где они с Роджерсом остановились. Больше его это не беспокоит. Совсем и никак.
Но ночь была прекрасна, а кулаки на краткий миг сжались совершенно по иной причине.
— Мне показалось, что увидеть тебя лично и поблагодарить будет не такой плохой идеей, как считаешь? — Виктор откладывает планшет в сторону, облокотившись на спинку кресла.
— Польщен оказанной честью. И прошу меня простить, что прошлый наш разговор, не был достаточно учтив, Виктор фон Дум.
Земо вежливо кивает, сохраняя полное спокойствие.
— Это ваша игра и ваши правила, я лишь одно из звеньев, — ни капли раскаяния и волнения, дежурная улыбка.
Гельмут не относил это дело к своему идеальному послужному списку.
Виктор не собирается вставать, и говорить что-то тоже не собирается. Только улыбается, глядя на военного, который так отчаянно пытается выкрутиться, что это даже мило.
Слабости есть у каждого, к сожалению даже у самого Дума, но вступать в романтическую близость с кем-то кого хотел… Кого уничтожил в течение недели.
Крайне занимательные факты, по мнению Виктора. Что за чудная жизнь с забавным стечением обстоятельств.
— Убьёте его. Убьёте меня. Ваше право. Наши имена давно на вершине списка смертников. Но раз смерть не торопится на рандеву со мной, то могу оказаться вам полезен, — барон спокойно пожимает плечами, — Люблю работать и быть занятым делом. А перевороты, раздоры, расколы в наше неспокойное время, помогут переделать мир под ваш взгляд. Вы же этого хотите, верно?
— И начинаешь ты, конечно же, с Роджерса. Это похвально, что кто-то переживает о нём больше, чем о себе. Я бы даже сказал, почти все переживают… — Дум продолжал улыбаться, — Но вот ты, — кивок на Гельмута, — Меня разочаровываешь. Право, достаточно умён, столько знаешь, и так бездарно…
Не продолжает. Знает, куда давить, и где у Земо, не считая семьи, больное место.
— Чем может быть полезен тот, кто даже не знает, на чьей он стороне, Гельмут? Сегодня тебе плачу я, а завтра заплатит кто-то другой, и ты пустишь мне пулю в голову. Твоя верность — качество сомнительное, а вот меркантильность уже доказана. Ты же пришел сюда, привел Стива, зная, чем все закончится.
Дум встаёт.
— Это не меркантильность. Мне не деньги нужны, а работа, которую вы можете дать, — равнодушно передергивает плечами. Ему, правда, плевать. Может быть, чуть жаль, но не более, — Работая на кого-то иного, моя жизнь продлиться ещё короче. Расчёт достаточно прост.
— Верность слову это меркантильность, как и желание материальных благ. Можно сказать, что противопоставление эгоизма альтруизму, если так хочется.
— Не припомню, чтобы в моих речах была ложь по отношению к вам, фон Дум.
— Ты привел на смерть. Кстати, ещё не видел, чтоб он кому-то настолько доверял. Даже не спросил, куда вы едете, — Виктор улыбается, — Думаю, твоя семья была менее беспомощна, чем Роджерс сейчас. Но, — разводит руками, — История повторяется. Не считаешь?
— Нет, — вежливость конечно важно, но улыбаться желание отпало.
— Моя семья не желала смерти в отличие от капитана, не смотря на жизнь в гнилой стране третьего мира. И это моя работа. Вызывать доверие.
Земо все-таки позволяет себе краткую усмешку. Всегда приятно встретить достойного противника, который к тому же заведомо выиграет. Это забавляло, безумно сильно. Дум давит. Провоцирует. Умён слишком, чтобы мастерски маскировать свою опасность под красивой вуалью. Или плащом в данном случае.
— Мы все любим человеческое тепло, а я только из тюрьмы вышел, где с этим худо. А моя жена, как вам известно, погибла. И что греха таить, капитан общепризнанный эталон идеального человека. Который сам прыгнул ко мне в постель. Признание слабостей это не преступление.
Земо лишь качнул головой, стягивая очки с переносицы. Он в них не нуждался, просто любил этот атрибут.
— И могу также сказать про Старка, который буквально в рот вам смотрит. А гримеры работают ужасно. Увольте их. И тех, кто писал текст. Портил его искренность.
Виктор чуть поджимает губы, глядя на чужие очки, затем снова в глаза собеседнику. Чисто любопытство. Дум немного молчит, будто взвешивая дальнейшие реплики.
— Я понимаю, что ты шпион. Но врать мне, опасно. Верность, Гельмут, она в том, чтобы служить даже тогда, когда это невыгодно, понимаешь? Когда все против тебя, весь мир, а союзники все равно рядом и готовы умереть. Ты не сбежишь? — последнее даже с эмоциональным, улыбчивым смешком.
— Мне не нужен тот, кто боится ответственности и последствий, не готов отвечать. Склонен к суицидальному поведению, — фон Дум обходит его по правое плечо, — необоснованным поступкам. Зацикленный на определенных идеях, готовый оправдать любые средства на пути к цели сомнительной ценности. Мстителен, злопамятен, недальновиден.
Вздох. Тоскливо качает головой, глядя куда-то в окно. Снова вздох.
— Мне не нужна слепая вера Старка. Он и так уже много чего успел испортить, и чем меньшим дураком он себя выставит — тем лучше. Текст писал я, — теплая, тяжёлая ладонь ложится на чужое плечо.
— Никто не любит предателей, Гельмут. Никто, даже я. Тем не менее, для тебя есть работа, — Виктор продолжает улыбаться, — в Латверии жуткая нехватка экскурсоводов. Надеюсь, ты любишь туристов, — смеётся и хлопает по спине, отпуская.
— За тобой зайдут.
