***
Они покидают Ваканду, как только были подписаны соглашения, установлены договоры, получено соглашение выживших Асов на то, чтобы временно погостить. Тор с Локи, по сути, уникальные экземпляры, и Виктору не сложно разговорить обоих, пообещать помощь младшему, выпивку старшему, и решить проблему легко и просто, даже слишком изящно, пожалуй. Стоило только поманить Трикстера, как Громовержец тянется за ним. Вот она и суть привязанности: слишком просто. Слишком легко. Поэтому Дум считает, что привязанностей стоит избегать, и складывающаяся ситуация это только подтверждает. Едва ли не каждый из Мстителей ловится на крюк любви, будто большая рыба. Подсечь и потянуть на себя. Легко и просто.***
— Мистер Старк, это ваш… ваши покои, — думбот останавливается у массивной дубовой двери, открывая её перед Энтони. Покои и впрямь великолепны: красное дерево, серебро, камень и дорогие ткани. Средневековье с налетом современного шика — о последнем напоминают несколько мониторов и неприлично мощный процессор, подключенный к персональному компьютеру Старка. Подарок. Просто подарок. Фон Думу показалось, что Тони редко получал подарки за свою жизнь. Несколько комнат: спальня, гостиная, ванная и даже комната для медитаций. Все оформлено исключительно идеально, и монументально настолько, что дрожь берёт. Хотя после плена в Афганистане, Тони сильно уменьшил свой райдер потребностей. Он по-прежнему не расставался с ежедневником, сжимая его в руке, почти полностью исписанный вдоль и поперёк, осматривая то, что любезно было выделено ему Виктором. Меньшего от правителя Латверии, Старк ожидать и не мог. ИИ ожидает у входа, вопросительно глядя на Тони. —…надеюсь, вам нравится. Хозяин не смог лично вас проводить, занят с гостями из Асгарда, но я могу показать, что захотите, и помочь, а если будет нужно, то связаться с ним. Здесь нет телефонов и связи с интернетом, у нас локальная сеть, — голос бота звучал чуть виновато. — Все замечательно, — вежливо ответил гений, спокойно проходя в одну из комнат, продолжая с достаточно живым любопытством осматривать её. Глаза невольно цепляются за кресло, куда Старк кладёт сумку со своего плеча. Красивое. Большое и удобное, ему нравится. В последнее время Тони выглядел относительно неплохо. Кошмары по-прежнему съедали его заживо каждую ночь, о чём свидетельствовали синяки под глазами, из-за почти полного отсутствия нормального сна. Худо бедно Старк заставлял себя есть, припоминая, что кофе все-таки, как гарнир и основное блюдо не столь пригодно, как хотелось бы. А жаль. Тони также вернулся к физическим упражнениям и перманентно строчил в своём блокноте, не давая просто возможности отвлечься и снова скатиться, куда-нибудь не туда. Старк достал из сумки флешку, подходя к компьютеру. — Ты можешь быть свободен, — не оборачиваясь, обратился он к боту, уже полностью переключаясь на работу.***
Тони довольно улыбнулся, отставляя свой ноутбук, проводит рукой, окружая себя проекциями. — Я думал, что вы больше не захотите иметь со мной дел, сэр, — голограмма робота едва подрагивает, но с нескрываемым интересом смотрит на своего создателя. — С каких пор ты называешь меня, сэр, Альтрон? — В виду произошедших событий, сэр, — демонстративно выделяет голосом, — Такой вид субординации, мне предпочтительней. Тони лишь скептически поднял бровь, — Как знаешь, — усмехается, — Поработаем?***
Виктор был занят. Не то, чтобы сильно, но дел оказалось много, пусть и мелких. Мелочь за мелочью, но они цеплялись друг за друга, утягивая время просто до невозможности. В конечном итоге, вышло так, что он, спланировав закончить диалог с асами ещё до середины дня, оказался в достаточно безвыходной ситуации, зажатый временными рамками. Локи нужно было помочь. Вирус Старка дал нужную степень регенерации, но с магией. С магией дело обстояло куда хуже. Пришлось лезть в библиотеку, искать рецепты, а в итоге не найти ничего лучше временно поддерживающей настройки. Тор был зол, но хватило ума не высказываться. Да и сам Виктор казался мрачным: он не привык, чтобы проблемы не решались сходу, потому к вечеру был порядком раздосадован. И устал. Слишком устал. Тем не менее, Энтони нужно было посетить. Чисто формальности для, но все же. Доктор Дум постучал костяшками пальцев в массивную дверь покоев, ожидая ответа. — Сэр. К вам гости, — раздался голос Альтрона в наушниках Тони, перебивая ревевшую музыку. Старк с удивлением проморгался, спустив аксессуар на шею, непонимающе посмотрев на дверь. Ему казалось, что Виктор может входить без стука, куда угодно и во сколько угодно. Но возможно это снова был Второй, который своим чрезмерным опекунством, немного раздражал, отвлекая от работы, когда мысли наконец, лились нужным потоком. — Виктор, — приветливо улыбнулся Тони, открыв дверь, пропуская хозяина замка. Комната немного, ощутимо, преобразилась. Приобрела обжитой вид, комфортного лёгкого беспорядка. Страницы, полностью исписанные формулами, вычислениями и заметками. Музыка из наушников орала так, что было вполне возможно, разобрать текст. Висели проекции экранов, также и голограмма Альтрона, тактично сохранявнего молчание, убрав руки за спину. Сам же Тони выглядел весьма взъерошенным. Волосы ощутимо отрасли, он так и не успел подстричься, но зато можно было разглядеть, что мужчина обладает вьющимся типом шевелюры. На переносице висели очки, руки перепачканные чернилами. — Выглядишь устало. Есть кофе, будешь? — Нет, спасибо, — Виктор кратко улыбнулся, окидывая помещение не в меру задумчивым взглядом. Кажется, Старк и беспорядок были единым целым, и призывать гения к чему-то правильному было попросту бесполезно. Все равно не послушался и не снизошёл бы до уборки. Выставил думбота за дверь, и вообще вёл себя как капризный ребёнок, которому дали ящик игрушек, но не пояснили, что нужно было говорить спасибо. Это слегка нервировало. Так, самую малость, но достаточно, чтобы Виктор взял со стола какую-то из бумаг, скептически вглядываясь в расчёты. Отвлекаясь, разве, что на Альтрона, приподнимая брови. — Ты быстро работаешь, Энтони. Но я бы сказал, что ему нужен корпус. Куда больше пользы. Тем более, я думаю, что дальше моей локальной сети это милое создание все равно не сможет добраться, — Виктор улыбнулся, продолжая рассматривать чудо техники с каким-то откровенно голодным интересом. Это было лучше, чем Дум мог предполагать. Быстро, почти идентично тому, что он помнил, только теперь ещё и прибрано к рукам. — А тебе, — фон Дум оглянулся через плечо на Старка, — Сон, душ и стрижка. Ты похож на уличного бродягу больше, чем на самого себя. Я понимаю, что дело, ты увлечен… — Виктор пожал плечами, продолжая хранить вежливую полуулыбку, к концу фразы исчезающую с лица, —…но я не хочу видеть тебя в таком виде здесь. Будь добр следить за собой и за местом, которое я тебе доверил. Латверия цела потому, что здесь все привыкли хранить порядок. Старк даже замер, стянув очки с переносицы и будто бы впервые за время своего пребывания, огляделся. — Да. Прости, я нем… Заткнись, — Тони отвлекся, чтобы хмуро взглянуть на Альтрона, который тихо усмехался, не упуская возможность лишний раз кольнуть своего «отца». — Он бесится, потому что я говорил об этом, минут десять назад, — ИИ лишь покачал головой, разворачиваясь к фон Думу, вежливо и достаточно манерно склонив голову, — Приветствую, доктор Дум. И прошу, не беспокоится по поводу моих перемещений по сети. Я умею учиться на совершенных ошибках. Заложено создателем, — снова камень в огород Старка. — Альтрон, дело не в том, что умеешь ты. Дело в том, что думботы сами по себе очень милые создания с некоторым количеством защитных паттернов. Мне бы попросту не хотелось, чтобы с тобой, что-то сделали раньше, чем это с тобой сделаю я, — Виктор всегда был одновременно удивительно галантен и неприлично прямолинеен. Знал толк в манипуляции, и определенно слишком хорошо чувствует границы своих возможностей. Годы тренировок, не иначе. Тони, который пытался собрать свои разбросанные бумаги в нужном порядке, ощущая себя крайне неуютно от всего этого. — Я приведу себя и комнату в порядок. Мне очень неловко, что так вышло, Виктор. Тони было немного, но искренне стыдно, обычно он не был столь бестактен. Да и в целом умел держать порядок при необходимости. Просто, наконец, дорвавшись до спокойного одиночества и возможности нормально действовать, немного не рассчитал степени своей увлеченности. — Позволите? — Альтрон тактично кашлянул, — С появлением корпуса, могу помогать с уборкой и следить за внешним видом, мистера Старка. Только вот за его недосып, к сожалению, ручаться не могу, — он даже не собирался скрывать, что ведёт беседу с Виктором, нежели с Тони, — Кошмары, предположу, вас по-прежнему не отпускают, сэр? Мисс Максимофф, снова копалась в ваших страхах? На этот раз, что-то новенькое? — Много говоришь, — коротко обрезал Старк, махнув рукой, бросая виртуальными окнами в Альтрона. Он пропускает раздраженный выдох, с искренним сожалением смотря на фон Дума. — Прости. Это ужасно невежливо и вообще по-скотски с моей стороны. Все понял, правда. Завтра же исправлюсь, обещаю. В отличие от Тони, Виктор со своими переменами настроения справляется на ура, вновь возвращаясь к обычной хладнокровной улыбчивости, пока наблюдает за перепалкой Старка с его ручным ИИ. Делает выводы. — Кошмары? — интересуется фон Дум между делом, складывая бумаги в стопку на краю чужого стола. Листает чертежи. Старк так явно нервничает, что не обратить на это внимание попросту невозможно. Впрочем, это его проблемы. Почти его. — Кошмары это плохо, Энтони. И не пытайся говорить, что это личное дело, — звучит отстранённо и бескомпромиссно, — Они мешают адекватно воспринимать реальность. Меньше спишь — хуже думаешь, принимаешь неправильные решения, а твоя жизнь из них чуть ли не состоит, — Дум вкладывает стопку бумаг в руки Старка и тихо, вкрадчиво интересуется. — Что тебе все время снится, что ты не можешь спать? Я бы не верил Альтрону, если бы не… — не продолжает, кивая на темные синяки под глазами техника. — Кошмары. Асфиксия. Панические атаки. Потеря реальности. Паранойя. Полный комплект, — Тони слабо улыбается, складывая полученные бумаги в ящик, закрывая его, упираясь ладонями в стол. — Манхэттен. Помнишь? Все началось оттуда, когда отправил боеголовку в дыру в небе, — цокает языком, — И увидел армию. Как выяснилось впоследствии. Армию Таноса, — Тони продолжал слабо улыбаться, неопределенно сжимая рукой воздух, — Это сложно передать словами. Эту мощь, которая вызывала, даже не страх, а что-то такое, — гений неуверенно передергивает плечами. — Это пошатнуло что-то, — указывает на свою голову, не зная, куда после этого деть руки, просто скрещивает их на груди. — Все мои кошмары. Все страхи. Осуществились. Я боялся остаться в живых, когда все умрут. Ирония, злая сука. Мне больше нечего бояться, но каждую чёртову ночь. Тони смеётся, плохо контролируя эмоции от чего и жестикулируя ярче и резче, не скупясь на живой мимике. — Доходит до того, что во сне вызываю костюмы. Чтобы спрятаться там, наверное. Пеп это до жути пугало, а Стив… — Энтони поджимает губы в очередной раз, пропустив тяжёлый выдох, возвратив пальцы к переносице. Тяжело и легко одновременно. Его редко, кто спрашивал о таком. С ним же всегда, все должно быть нормально, а иначе, кому Старк вообще нужен будет со всеми своими демонами. Сраная жизнь. Тони просто поднимает усталый взгляд на Виктора все с той же слабой улыбкой в уголке губ. — Мне просто страшно. Это настолько сильный и животный страх, что я просто не знаю, что с ним делать, — Старк мягко смеётся, устало массируя глаза, откладывая очки в сторону. Он не знал, что делать с этим ужасным и постоянным чувством вины, которое только и делало, что сжирало и сжирало изнутри, не давая спокойной жизни. Но отпустить ситуацию, как-то не выходило, Старку все ещё казалось, что он стольким должен, обязан, что-то исправить, что-то вернуть. — У тебя одни проблемы, из-за меня. Ты явно желал, чего-то другого от делового партнёра. — Мне тоже они снятся, — откровенность в обмен на откровенность. Голос Дума мягок, аккуратен. Так мастерски разрушает повисшую тишину и гнетущую апатию, которая будто грозовая туча вновь повисла над Железным человеком. Виктор совсем не выглядит каким-то убитым своей ношей. Ему плевать. Если так посудить, то человек перед Старком и настоящий Виктор фон Дум — разные люди. Страхи, переживания, кошмары. Все это сущие глупости, атавизмы, то, на чём не следует заострять внимание в таких ситуациях. Вообще никогда не следует. — Я был в Аду. Ещё подростком. Знаешь, пытался спасти мать. Иногда вспоминаются те пейзажи. Не самое приятное место для попадания после смерти, так что это ещё одна причина, почему я люблю жизнь. Здесь дело в том, чтоб ценить что есть. Иначе, зачем это все? Думать о прошлом, о будущем. Ты не здесь живёшь из-за твоей, — стукает себя по виску двумя пальцами. Виктор выдыхает и глядит на Старка с сочувствием, мягким, тоскливым пониманием. — Если ты будешь бояться того, что уже случилось. Страх, насколько помню, вещь иррациональная, — он аккуратно опускает руку на чужое плечо, — Но ты ведь гений, Энтони. Вот и подумай о том, почему отворачиваешься от будущего в угоду прошлому. А потом… — берёт и второй рукой за плечо, аккуратно разворачивает Тони спиной к себе и лицом к окну, прижимает лопатками к своей груди и указывает пальцем на чудный пейзаж за стеклом. Настоящая пастораль. Старк был удивлён и даже, пожалуй, тронут встречным откровением. Впрочем, удивлен сильнее. Он внимательно смотрел на доктора Дума, постепенно прекращая даже хмуриться, давая складкам на лбу разгладится. Тони слушал, внимательно слушал. Механик успел, лишь удивлённо распахнуть глаза, не сопротивляясь чужим рукам. Верно. Он так спешил, скорее погрузиться в работу, чтобы отгородиться от внешнего мира, что совсем забыл о том, что находиться в закрытой стране. Весьма прекрасной, закрытой стране. Вершина техники в виде думботов и компьютера никак, не вязались с пейзажами, открывающимися из его окна, от чего становились лишь привлекательней. А Виктор всё продолжал вещать. — Потом посмотри вперёд. Увидишь, что дальше все будет только лучше. И поверь, упущенные возможности это не всегда плохо. Это так же плохо, как опоздать на самолёт, что разобьётся через пару часов. Да, не долетишь сейчас, но в масштабах твоей жизни ты, все же, выиграл. Последние слова говорит буквально на ухо, улыбаясь уголками губ. Все хорошо. Все будет хорошо, даже слишком. — Разработаешь Альтрону корпус? Я предоставлю все нужные материалы, а ты сможешь поработать. Только с одним условием, — Виктор немного медлит, — Восьмичасовой сон. Минимум. Твой ИИ мне доложит, если нарушить эти правила, так что постарайся меня не разочаровать? — Виктор, — голос Тони вынуждает сглотнуть, слишком близко и тепло. И почему ему кажется, что Дум сам испытывает удовольствие от того, что вьёт из него веревки в каком-то мудреном, известном одному ему узоре. — Как будто такому тебе, перечить можно, — тихо улыбается Старк, чуть оборачиваясь, чтобы уловить своего собеседника глазами. — Можно. Перечить можно кому угодно, Энтони. Разница только в последствиях. В том, чем это закончится, что произойдет, какой будет результат, — Виктор рассуждает так легко и спокойно, будто у него заготовлена речь. На самом деле нет, но он слишком хорошо знает эту и ей подобные ситуации. Все легко и просто. Теплые ладони соскальзывают с плеч на предплечья Энтони, минуя локти. Дум смотрит перед собой, но мыслями где-то слишком далеко от происходящего. У него миллионы планов и меньше жизни на то, чтобы все их воплотить. Это даже слегка печально, но голос Старка позволяет прогнать секундное наваждение. — Даже если и можно, ты выглядишь так, что этого лучше не делать. Поэтому постараюсь не разочаровать. Со сном в частности, — Тони слабо улыбается, ловя себя на странном ощущении, о котором точно лучше подумать, когда проснется. А пока. — По поводу поработать, — пересохшие губы выходит облизать рефлекторно, Старк немного нервничает, — Есть некоторые идеи по поводу модернизации экстремиса, если тебе интересно, разумеется. Скорее. Не знаю, как это лучше описать, то точно сможет уничтожить, — решает пояснить, на всякий случай, — В переносном смысле. Всех конкурентов медицины. Их препараты, любые вмешательства врачей, станут бессмысленным. Подарит новую жизнь многим. А еще, наверное, пластические хирурги останутся без работы, — Тони качнул головой, — Это лучше показать. Презентация ещё не завершена, но общий смысл думаю, ты уловишь. — Хочешь сказать, что это спасет всех людей, или поработит? — интересуется маг так, между делом. Старк рассуждает о многих, достаточно интересных вещах. Делает всё лучше, интересней, подходит с альтернативной точки зрения. — Скорее одновременно. И то. И другое. Как две стороны, одной и той же монеты, все зависит от решения обладателя альфа вируса, — механик пожимает плечами, не комментируя, кто очевидный обладатель главного экстремиса. Тони, конечно, не являлся его создателем. Но от старой формулы разработанной Киллианом, почти ничего не осталось, слабый каркас основы, не более. — У тебя определенно темные мысли, Энтони, — теплые пальцы ловят того за подбородок. Мягко-мягко, почти интимно. Виктор знает, как и на что давить во всех смыслах. — Просто стараюсь быть рациональным. Причем тут темные мысли? — не отрицает, просто не видит связи, хотя бы такой очевидной. Тони послушен, только потому, что сейчас это самый простой вариант поведения, который его полностью устраивает. Дум чуть поворачивает чужую голову, гладя большим пальцем по отросшей за время работы щетине. — А ты ещё хотел всех их осчастливить. Так что же это? Кара, или озарение? — риторический вопрос. Почти, риторический. Ответ на него фон Дум хочет знать, но позже. — Я могу, — Старк даже не узнал свой голос поначалу, такой уверенности в нём не звучало годами, пожалуй, — Приказать быть счастливыми и они будут. Все просто. Это… Тони не успевает договорить, потому что фон Дум захотел, кое-что проверить. Поймав чужой взгляд, на краткие мгновения прижимается к губам потерянного техника. Отстраняется и улыбается. Едва заметно. Механик на миг превратился в зверька. Вот-вот зашипит, и шерсть встанет дыбом, но к счастью отсутствия последнего, приходилось довольствоваться мурашками и сконфуженным состоянием. — Какого хрена? — без претензий, отрицания и без отвращения. Энтони правда просто озвучил свои мысли, не принимая, какую игру в этот раз затеял Виктор, и что желая получить при выигрыше. Механик не отстранялся, напротив, вцепившись в правителя Латверии внимательным взглядом, тактично повторяя свой вопрос в более вежливой форме. — Виктор. Какого? Дум продолжает улыбаться. Спокойно и едва заметно, будто не произошло сейчас ничего из ряда вон выходящего. Разве что приподнимает брови, улавливая мгновенную смену десятка настроений на чужом лице. Это забавно. Интересно, любопытно, если угодно. Ему просто хочется знать, как далеко он может зайти, чтобы не пришлось ломать силой. Сила есть, но вот испортить такую чудную игрушку. Нет, Старк, конечно же, не игрушка, но изредка воспринимается именно, исключительно так. Мелочь, а приятно. Пер-со-наль-на-я. Игрушка. Личная. С которой не собираются ни с кем делиться. — Приказать быть счастливым, правда? В этом ли счастье, Энтони? Есть своя специфика, как ты понимаешь, — он смотрит в глаза, почти натурально изображая колебание, —…тебе не понравилось? — Виктор жмёт плечами, приподнимает руки, отпуская мужчину. — Для них будет. Все, чтобы я ни сказал, — Старк отвечает машинально, потому что и так хотел продолжить свои пояснения о проделанной работе, и открытие таких горизонтов, какие раньше даже, и представить было трудно. Все отпадает на задний, далёкий и ненужный план. — Этого я не говорил, — даже и не думал, если быть честным с самим собой. Фон Дум все та же вдумчивость и галантность. Никаких покушений на личное пространство. — И если хочешь знать причину, — рассуждает как о покупке кофе на завтрак, — Мне просто захотелось. Давно хотел это сделать, — эгоистично донельзя, честно до безобразия и неприлично, неправильно прямолинейно. — Давно хотел? — вторит Тони словам доктора Дума, задумчиво смотря на него. Слух цепляет одно слово, от которого внутри становится, как-то теплее. В конце концов, всем приятно быть нужным. — Тем не менее, твоё желание превыше всего. Ты все ещё нужен мне как коллега и деловой партнёр, Энтони, — Виктор аккуратно начинает отцеплять чужие руки от себя. Палец за пальцем, с видом донельзя задумчивым. — Подожди, — Тони не обращает внимания на охрипший от переизбытка эмоций голос, — Не убирай мои руки. Если тебе только не неприятно это… То есть, — он слишком много нервничает в последнее время. Старку даже страшно представить, как он похудел на этой нервной почве и постоянной голодовке. Виктор останавливается, пытливым взглядом впериваясь в глаза напротив. Ему интересно, ему любопытно даже. Чужая душа потемки, а в потемках предметы значительно меняют свои очертания. У Дума души нет, так что и смотреть некуда. От того и люди кажутся интересней, многогранней. Старк кажется таким трепетным и слабым, что это воистину вдохновляет на большее. Тони сглатывает. Плевать. — Побудь со мной. Пожалуйста. Если не затруднит, — даже воздуха не хватает. Странные ощущения. Но точно не неприятные. — Побуду, если тебе хочется, — Виктор касается чужих плеч кончиками пальцев, затем, правда, соскальзывает на талию, аккуратно привлекая усталого, взъерошенного и откровенно схуднувшего, что совершенно его не радует, Старка к себе. Тот кажется настолько измотанным, что чудом держится в адеквате. Впрочем, зная его режим жизни, это не чудо, а очень даже частая закономерность. Работать на грани возможностей, и валиться спать только тогда, когда тело совсем отказывается функционировать. В этом весь Тони Старк. — А то ты точно не уснёшь с такими кошмарами, да? — интересуется тихо-тихо, касаясь ладонью чужой щеки. Большим пальцем по скуле, вдоль, продолжая смотреть в глаза. Тишина становится почти звенящей, сгущается до какой-то ваты. Виктор выдыхает и снова подаётся вперёд, прижимаясь к чужим губам, только теперь дольше, до последнего, пока у обоих не закончится воздух, второй рукой прижимая Энтони за талию к себе. Старку хотелось. Очень хотелось. Он элементарно соскучился по человеку рядом. По теплу, прикосновениям, по всему тому, что происходит между людьми обычно. Тони очень давно не ощущал ничего подобного. И сейчас с лёгкой подачи Виктора, почему бы не позволить быть себе эгоистом? Почему бы не прекратить, наконец, все эти ненужные страдания и просто не отпустить себя? Тони сам поддается вперёд, навстречу фон Думу, целуя с охотой и желанием. Отчаяния тоже было предостаточно, такого щемящего отчаяния человека, который практически до конца разрушил себя полностью, но почему-то все-таки в полёте зацепился за край обрыва, с которого сиганул. С ощутимым смятением обнимает Виктора за плечи, прижимаясь плотнее не разрывая поцелуя до момента пока, в самом деле, не перестаёт хватать воздуха. Отстраняется, совсем на немного. Вновь внимательно смотрит на мужчину, в чьих руках сейчас находится. — Почему я сразу тебе про кошмары не рассказал? — бормочет просто так, только чтобы перевести дух, сам с охотой возвращается к губам Виктора возобновляя поцелуй. — Потому что ты боялся, — шепчет фон Дум, соскальзывая ладонью меж лопаток Старка. Знает, как сделать это невесомо, почти воздушно, чтоб ощутилось лёгким оттенком касания, отблеском почти, что фантомным чувством. — Боялся меня больше, чем своих кошмаров, — шепчет после очередного поцелуя на ухо, прижимаясь щекой к чужой. Закрывает глаза, позволяя себе соскользнуть касанием ниже. Ещё ниже, пока губы не прижмутся к тонкой шее, шершаво касаясь бьющейся жилки. Виктор напорист и бескомпромиссен. Он точно знает, чего хочет и как это взять. У него сильные руки, не менее сильная воля и четкий вектор желаний, во главе которого сейчас Энтони. От и до. Весь. До кончиков пальцев. Тони не спорит. Не потому, что и сейчас испытывает смешанные чувства к фон Думу, не имея возможности правильно все поделить на белое и чёрное, а серый внушал настолько противоречивые эмоции, что кругом шла голова. Впрочем. Голова шла кругом целиком и полностью от Виктора. Его касания, дыхание, голос. Все это будоражило и будто бы, что-то будило внутри самого Старка. О чем он сам не подозревал или попытался похоронить, давным-давно во время плена в Афганистане. Сейчас же это почувствовав лазейку, спешило выбраться наружу. Спешило наслаждаться и брать, брать и только брать, не отдавая ничего взамен. Пропуская очередное судорожное дыхание, слабо улыбаясь словам Дума. — А сейчас ты где-то на равных с моими кошмарами? — без злости, провокации, просто выдох вперемешку со словами. Тони даже не нужен ответ, который, кажется и так лежит на поверхности. Просто слова, пока есть возможность дышать, а не срываться на поцелуи. Фон Дум подхватывает его под талию, привлекает к себе сильней, оставляя невесомый почти, что синяк напоминанием о поцелуе. Ловит за плечо, и хочет, уже было развернуть. Замирает, перебирая пальцами вдоль выступающих позвонков. Режим у Старка, конечно, убийственный. — Позволишь? — цепляет пальцами край майки техника. Тони хмыкает, самостоятельно стягивает с себя майку, с секундным колебанием, впервые задумываясь о том, что благодаря вирусу, может спокойно восстановить своё физическое состояние до нормы, но почему-то ещё этого не сделал. Врёт. Знает, почему. Откидывает майку в сторону, как всегда делал в порыве страсти… Сейчас же все-таки была страсть? Или же все-таки банальный голод и отчаяние? Плевать. Было лучше. Хотелось больше. — Ты думаешь, я бы смог отказать тебе, даже если бы вдруг захотел этого? Дум честно дожидается того момента, когда чужая майка оказывается на диване, затем ловит техника под подбородок, ответно прижимаясь к губам. — Если бы ты захотел — ты бы сделал что угодно, Энтони, — тихо, едва слышно шепчет Виктор на ухо Старку. Шрамы. По их телам, слишком много шрамов на двоих. Шрамы Старка такие, что хочется вопить о том, почему этот человек вообще всё ещё имеет возможность не то, что дышать, а думать и по-прежнему творить. Реактора в груди больше нет, но ямка никогда не отпустит, не подарит прежней свободы, навсегда оставив это до и после, чтобы не произошло в дальнейшем. Пальцы скользят ниже на бок. Личный автограф Таноса. Насквозь. Живучесть Тони поистине сродни чуду, а тот по-прежнему считает себя проклятым всеми существовавшими проклятиями. Что же до Виктора. У того так много шрамов, что узнать историю каждого кажется делом ближайшей вечности. Впрочем, эта вечность у них ещё будет — фон Дум об этом позаботится. Замок это такое удивительное место, куда можно войти, но вот выйти в разы сложнее. Добровольно, или же силой, но Старк здесь останется, пусть даже придётся посадить его на цепь. Милая мысль, приятная даже в каком-то смысле. Дум улыбается и мягко прикусывает чужую губу прежде, чем в очередной раз отстраниться, разгоряченными касаниями теперь соскальзывая к уху. За ним. Мягко-мягко, будто лёгкий ветерок, но в моменты поцелуев, обдавая нешуточным жаром. Спину Старку покалывает десятками едва ощутимых иголок — маленькие молнии проскальзывают между пальцами, впиваются в кожу и дразнят. Виктор знает, что делать, но не всегда знает, что хочет потому, как обычным его ответом является краткое «всё». Сложно выбрать, что-то одно из бесконечности, потому изредка он предпочитает не выбирать вовсе, но вот сейчас. Сейчас другое дело. Дум продолжает придерживать за талию и обрывисто выдохнув, тыльной стороной ладони гладит по щеке, встретившись взглядом. Озера никак иначе. Смотрит долго, молча, затем улыбается, соскальзывая пальцами по позвонкам аж до штанов. Чуть-чуть тянет вниз, продолжая улыбаться. — Надеюсь, твой ИИ не страдает вуайеризмом. Иначе я его сожгу, — то ли Тони, то ли Альтрону лично, так, между делом. — Кто? — лишь успевает выдохнуть Старк. Он слышит, но слабо, что-то понимает. В отличие от Альтрона, который поспешил раствориться, прячась обратно, куда-то вглубь процессора ноутбука Энтони. У него ещё будет время, чтобы поговорить со своим создателем о его предпочтениях в мужчинах, а сейчас, оставаться в комнате на виду, себе дороже. Тони были слишком хорошо, чтобы отвлекаться. Он фокусировал своё внимание исключительно на Викторе, отзываясь на любое прикосновение, выдох и тем более молнии к себе. Последнее в особенности будоражило. Такое ни с чем несравнимое новое ощущение, которое одновременно приводило в чувство, совсем на немного, какой-то краткий миг и снова сбрасывали с вершины вниз. Туда, где господствовали иные чувства. Их можно было бы назвать и неизменными, но сейчас Тони казалось, что это слово совершенно не подходит к тому, что ему открывалось. В целом и в самом себе. Новые горизонты? О них же ему величал фон Дум, верно? Только забыл уточнить, горизонты чего и в какую глухую тьму они могут завести. Черти в глазах, которых там не было очень-очень давно, ликовали, явно радуясь своему воскресью смотря на ласку и обходительность со стороны партнёра, в прямом и переносном смысле, у Старка слишком сильно рвало крышу. Он буквально скалился, сдерживаясь, боясь чего-то или кого-то, мужчина сам не знал, что сейчас с ним происходило и что с этим делать. Энтони целовал, кусал, зализывал, терся, будто уже был преданным псом Дума, но словно вспоминая, как с ним обошёлся предыдущий хозяин, желал навредить нынешнему, не успевая толком опомниться. Его возбуждение слишком велико, чтобы хоть немного сдерживаться и слишком отчаянно, чтобы хотя бы допустить мысль о том, что возможно следует притормозить. Оно достаточно сильно, чтобы самому дотянуться до своих брюк, расстегивая свой ремень, при этом, не прекращая целовать Виктора, переключившись на его шею. Поцелуй за поцелуем, долго, горячо и мокро. Они не столько прижимались губами, сколько касались шеи и плеч, наслаждаясь краткими моментами близости. Раз за разом, пока не приестся, пока не захочется зайти дальше, продлить момент, усилить ощущения, чем-то поинтересней. Виктор сдергивает чужие брюки, легко проскальзывает двумя ладонями по бедрам, все ещё прикрытым тканью белья. Ненадолго, но. Им бы добраться до кровати, но это потом. Сейчас же хозяин замка ненадолго прерывается, отстраняясь от воплощенного фетиша на полтора шага. У него есть важное дело, и с ним нужно разобраться: одежда. Слишком много. Слой за слоем Виктор стаскивает с себя сначала зелёный плащ, затем металлические подкладки, что здесь, в Латверии уже буквально срослись с образом. Это там, в цивилизованном мире он предпочитает костюмы, а на родине может ходить так, как душе угодно, потому и выбирает мягкие ткани и все оттенки зелёного. Стаскивает тяжёлые налокотники, даже не моргая, когда они с лязгом падают на пол. Вслед за ними идёт рубаха, штаны, забавно, но белье тоже зелёное. То ли фантазии нет, то ли просто не уделяет таким мелочам лишнее внимание. Тони часто доводилось обнажаться самому, раздевать других людей и смотреть, как они раздеваются сами. Но Виктор смог обставить всех. Подарив возможность увидеть, что-то необычное и не подходящее под рамки стандартного, ни под каким предлогом. Старк был заворожен, внимательно наблюдая за мужчиной напротив себя. Он глядел с жадностью и даже неким благоговением, думая только о том, что Дум был красив. Невероятно красив. Не эталоном с его странными стандартами, понятиями и нормами. Было в нём, что-то иное, загадочное, такое манящее, которое тянуло к нему сильнее любого мощного магнита. Этому совершенно не хотелось сопротивляться. Виктор не стесняется, хотя про себя подмечает, что у Старка весьма своеобразная реакция на него. Дум не боится, не думает, и вовсе не ставит ни во что чужое мнение. Это видно по осанке и по лёгкому, заинтересованному взгляду. Он переводит его на секунду туда, где пару минут назад была голограмма ИИ, а затем, не особо церемонясь, подходит к Старку, подхватывая порядком похудевшего техника на руки. Почти как принцессу. Улыбается, прижимаясь губами к шее, пока тащит до спальни, до неприлично большой кровати с балдахином. В комнате полумрак, даже уют. Тяжёлые шторы, почти не пропускающие последние лучи солнца. Красота. И мягкие, атласные простыни, на которые укладывают Энтони. Нижнее белье было лишним, Тони не промедлил, избавляясь от него. У него давно никого не было, это ощущалось сразу. Торопливые, жадные движения, сдавленные хрипы, проскальзывающие сквозь стоны. Отчаяние в каждом выдохе, в каждом судорожном вздохе. Старк невольно начинает улыбаться в ответ на улыбку Дума, качая головой. Пальцы подрагивают, цепляются сильнее в чужое тело, скользят, царапают, прижимают крепче, плотнее, вырывая очередной продолжительный выдох из горла, когда чужая возбужденная плоть, так маняще трется о бедро. Долго. Невероятно долго, настолько приятно, что все остальное давным-давно отошло на задний план. Пальцы в смазке, толкаются в горячее и такое просящее их тело. Один. Два. Разводит. Виктор улыбается тому, что Тони ненасытный засранец, который почти сразу просит третий, поддаваясь бедрами навстречу. Энтони никогда не умел сдерживаться, даже не понимал, зачем себя ограничивать и не показывать в полной мере партнеру, как он доставляет удовольствие. Старк открыт настолько, что это пьянит. Душно. Невероятно душно. Это почти забытое чувство, какое-то глупое, теплое, и донельзя приятное. Если бы Виктору хотелось провести ассоциативный ряд, то он бы вспомнил о голоде. Из разряда тех ощущений, о которых забываешь, но, увидев цель, замираешь будто огорошенный. Дум в самом деле замер, наслаждаясь открывшимся видом. Тони продолжал дергать бедрами, чуть ли не скулит от желания, которым буквально захлебывался. Ласкает себя самостоятельно, а пальцами второй массируя яички фон Дума, умело перекатывая их в руке. Глаза чернее ночи, а губы безмолвно шепчут лишь одну просьбу. Дум был слишком радушным хозяином, чтобы отказывать дорогому гостю в таких искренних мольбах. Старк отдавался и брал, брал и отдавался, так как умел и любил это делать. Тони кусается, хрипит, с жадностью ухватывая воздух, когда пальцы сменились членом Виктора. Снова срывая дыхание в протяжном стоне, сходя с ума от удовольствия и этого приятного жара. Изнурительно. Впрочем, все больше растянулось из-за попыток сконцентрироваться на каком-то одном из ощущений, составить цельный портрет собственных эмоций. Это было. Сложно. Определенно. Особенно в те моменты, когда Виктор ставил темные, отливающие нездоровой тьмой синяки на чужих плечах и ключицах. Много. Царапины, следы от укусов, от слишком резких рывков. Старку утром явно будет неудобно не то, что ходить. Жить неудобно будет. Мелочи. Совершенно ненужные и ничего не значащие сейчас мелочи. Очередной поцелуй с привкусом чужой крови. Заведенная рука за голову, чтобы не мешала виду. Ладонь Виктора скользит под Старка, под поясницу, вынуждая того прогнуться, не позволяя отстраниться, даже, когда тот начал содрогаться, срываясь на слишком резкие движения, потерявшись окончательно во всех этих ощущениях. Тони не выдерживает первым, кончая, сжимая Дума, что и тот достигает приятной разрядки. Казалось, что дыхание придется восстанавливать невероятно долго, что лишнего между ними ничего не осталось. Голова приятно кружилась и была абсолютно пуста, что не могло не радовать. Старк по привычке позволяет себе вольность, прижавшись к мужчине рядом, чье манящее тепло, так не хотелось отпускать. Он что-то бормочет о благодарности, пропадая в темном сне, не успев договорить имя. Сонного Энтони привлекли к себе, прижимая в тепле. Виктору не хотелось никуда уходить, так что эту ночь он решил провести здесь. Собственные покои за один вечер бы никуда не делись.