Два месяца спустя…
Мэйбл сидела за столиком и разглаживала складки на незамысловатом платье, которое старалась придумать изо всех сил, чтобы не повториться с узором. Перед ней стояла чашка крепкого чая, а вокруг… вокруг было пусто. Главное, что у нее сейчас было, — она сама. В здравом уме и покое ей было лучше, чем где-либо. Раньше Пайнс просто была сильной, а сейчас она это еще и понимала, но совершенно не знала, что с ней происходит на самом деле… Она и не догадывалась, что медленно, но верно сходит с ума, ломается, словно стержень карандаша. С Биллом она не встречалась крайне редко, сколько была здесь последние дни. Так было лучше. Так Мэйбл почти смогла оправиться от тяготящего одиночества, безумного страха, мучивших по ночам кошмаров, голосов Билла в голове и… изнасилования. Конечно, на ней все еще были шрамы и рубцы от терзаний Сайфера, на душе была огромнейшая рана, в голове бардак, но сейчас… В детстве юная Пайнс мечтала быть похожей на Алису из одноименной сказки. И в ней действительно было что-то от девочки, знакомой с Белым Кроликом: ум, доброта, красота, храбрость, безумный мир вокруг, — но не было в ней одного: надежды. В итоге Мэйбл беспрестанно мечтала стать Алисой, а в итоге стала Безумным Шляпником. Именно такая участь пала на ее долю. Для нее все стало абстрактным. Ненастоящим и бессмысленным. Ненависть и отвращение к себе, бесполезные попытки что-либо изменить, идти против воли судьбы — это больше не имело для Мэйбл никакого значения. Если жизнь дает тебе лимоны, то съешь их с невозмутимым лицом, и главное, не смей искривить губы в отвращении, иначе получишь еще, а то и в двое больше. Мэй одновременно позволяла Биллу все и не разрешала ничего. Могла мило улыбаться своим врагам и с пониманием кивать, когда они злились, никогда не опускала головы, когда Билл изредка (теперь очень редко) наведывался к ней, не прятала взгляд, потому что знала, что ему это доставит неимоверное удовольствие. Она была самой собой, но и не была. Нельзя было однозначно судить, кем стала Мэйбл Пайнс: собой, Безумным Шляпником, второй версией Билла или все вместе.***
— Билли, почему ты так редко навещаешь свою игрушку? Она тебе перестала нравиться? «Как раз-таки наоборот…» — подумал демон, но отогнал от себя эту мысль. За два месяца произошло очень многое и одновременно ничего. Казалось, все стояло на месте, но на самом деле все было иначе. Билл не хотел ее видеть. Он почти сразу понял, что Мэйбл изменилась, стала какой-то другой. Безусловно, он мог влезть в ее разум, выпотрошить все мысли, сломать ее, но… пропал к этому интерес. Сайферу стало скучно. Он уже влез, уже сломал. Чокнутость Пайнс его больше не забавляла, как раньше. Он все искал способ, как она может развлечь его по-новому, но все не мог найти. Юная девушка стала для него своего рода старой вещью, которая когда-то была нужна, но сейчас изжила себя. И даже несмотря на это, Билл все не мог от этого избавиться. Теперь он был в ответе за девушку, которую свел с ума (как и за всех остальных), а сейчас бросил ее на произвол судьбы, как последний трус. — Просто свали нахрен! — демон со злости кинул стеклянную бутылку с янтарной жидкостью в стену. — И не попадайся мне на глаза, если жить хочешь! Билл не мог понять, на кого он злится: на дурную Пиронику, беззащитную Мэйбл или… на себя? Демонесса недолго постояла в ожидании, что ее господин передумает, но все же, боясь гордо вздернуть нос, ушла. Ушла выместить свою слабость на еще более слабом.***
Мэйбл лежала и о чем-то размышляла. Почему Билл такой жестокий? Кто его обидел в свое время? Или он всегда был таким? Почему ей так жаль его — существо, которое принесло ей столько страданий? Почему она по-прежнему хочет его пожалеть, хоть боится и чувствует к нему никак не проходящую неприязнь? В этом ли заключается смысл ее существования — всю жизнь лежать в пустоте и быть развлечением для других? — Что? нашей драгоценной Звездочке стало скучно? — демонесса встала в открытой позе, показывая все свое отвращение к Мэйбл. — Забыла, как выглядит веселье? — Уходи, Пироника, — она встала, выпрямившись, и с опаской поглядела на нее. — Я не боюсь тебя. — А стоило бы… — она подошла ближе. — Хозяину с тобой скучно. Знаешь, что это значит? — Что вы меня убьете? — в ее голосе прозвучала надежда на упокой. — Сколько бы ты не менялась и не сходила с ума, все такая же глупая и… мечтательная, — Пироника скривилась. — Ненавижу наивных. — Я хотя бы не целую ноги другим, — Мэйбл закрыла глаза, зная, какая цена ее ждет за эти слова. Пайнс уже давно усвоила, что в теперешнем мире всему, абсолютно всему, есть своя цена. Большая или маленькая, но цена. Просто так ничего не пройдет. Демонесса подошла к ней и резким движением вогнала руку ей в правый бок. С ее губ сорвался тихий вздох, будто дыхание резко сперло. Мэйбл чуть содрогнулась и наклонилась вперед. Молча… — Сколько у тебя интересного внутри… — Пироника хмыкнула, сжимая в руке еще трепещущую печень.***
Билл вглядывался в свое отражение в зеркале, будто пытался прожечь его взглядом. Порой казалось, что он ненавидит себя больше, чем кто-либо, поэтому и ведет себя, как последний отморозок. Он запустил руку в волосы, укладывая их на левую сторону. Сегодня на нем была желтая рубашка, вельветовые черные брюки, лакированные ботинки и желтый треугольник на шее. От него чересчур пахло терпким парфюмом, а сам он выглядел ну слишком ухоженно. А что еще делать? Разрушать нечего, убивать некого, развлекаться не с кем, остается только заниматься самим собой. От этого он стал только самовлюбленнее, что не шло ему на пользу. — Черт возьми, да почему так скучно? — Сайфер еще и не догадывался, как ему будет весело в скором времени. Он лениво сел на трон и оглядел скучающим взглядом толпу внизу. Они казались, нет, были такими ничтожными. С высоты еще больше. Сайфер думал, что его триумф никогда не надоест ему. Но, увы, как и все остальное, это тоже ему наскучило. Неудивительно. Казалось бы, будь у кого бесконечная жизнь, чем только можно было бы заниматься. Изучать науки, историю, литературу, людей… Чем только можно было заниматься и сколько уметь! Вот только Билл этого не понимал. Потому что ему было доступно все, что нужно и даже больше. Недоступна ему была только смертная шестнадцатилетняя девчонка…***
Мэйбл заскулила от боли, выгибаясь в спине. Все тело сводило в судорогах. Давно никто ей ничего не ломал и не выдирал с такой жестокостью. Да, Билл ничем не лучше, но все же делал это как-то иначе… готовил ее что ли, прежде чем нанести удар, а его любовница не церемонилась даже. — Хватит, пожалуйста! — она посмотрела на Пиронику полным слез взглядом, надеясь, что она умеет останавливаться, не как Билл. Но она была хуже. Ей Мэй не нужна была, в отличие от Сайфера. — Что, умоляешь меня? — демонесса непринужденно наступила на кисть девочки каблуком. — Так умоляй лучше. Она вскрикнула от боли и страха, когда захрустела ее рука под розовой туфлей. «Билл, пожалуйста… — Мэйбл зажмурилась, зная, что больше ей ничто и никто не поможет. — Помоги мне. Мне больно». Пироника взяла ее за горло, сжимая его. Она, видимо, очень плохо знала человеческое тело, а воскрешать пока что не умела — не ее ранг. Мэй вцепилась к ее руку здоровыми пальцами, глядя с мольбой в горящие огнем глаза. Еще каких-то несколько секунд, и Пайнс замертво упала бы на пол с переломанной шеей. Вдруг что-то резко откинуло демонессу. Сайфер был в ярости. Ох как он был зол… Он грубо поднял Пиронику за волосы, ставя на ноги. — Кто. Тебе. Позволил?! — с каждым словом демон становился злее и злее. — Т-ты был очень хмурым, и я подумала ч-что… — теперь молила о пощаде Пироника, о чем говорила размазанная слезами тушь под глазами, — это развлечет тебя… — Ах ты подумала? — Билл сжал ее горло, как и она несколько секунд назад. — Что за самодеятельность? Кто тебе позволил?! Демон прожигал ее глаза взглядом, полным ненависти и злости. — В таком случае, — он оскалился, — каждый раз, когда ты будешь слышать ее имя, — его рука указала на Мэйбл, — ты будешь задыхаться. Твои легкие начнут наполняться противной вязкой жидкостью, твой рассудок помутнеет, горло стянет тисками, и ты будешь молить меня о спасении. Будешь мучиться, пока я не передумаю. Это займет целую вечность. Билл толкнул ее к себе в ноги и произнес роковое «Мэйбл», наблюдая, как Пироника медленно содрогается в конвульсиях. Она зашипела, не имея возможности нормально говорить, но Сайфер жестоким образом проигнорировал ее, идя к Пайнс на помощь. Он наклонился к ней, чувствуя, как заледеневшее сердце несвойственно начинает биться сильнее. Его рука мягко легла на ее затылок, чуть приподнимая голову. «Тише… все будет хорошо», — демон об этом подумал, но не сказал, лишь озабоченно глядел на Пайнс. — Я… не хочу умирать, — Мэйбл, словно последняя оптимистка, посмотрела на демона. В момент, когда она была на шаг от смерти, настоящей смерти, ей стало страшно. Билл никогда не давал ей умереть, всегда держал все в своих руках, но сейчас… было иначе. Он давным-давно в тайне ото всех снял с Пайнс способность регенерировать. Теперь она была максимально уязвимой. И если раньше ушибы, ранения и прочее оставляло свой след, то не наносило особого вреда существованию организма. — Не умрешь, — коротко бросил Сайфер, сжимая окровавленную ткань на правом боку. Девушка посмотрела на него слезным взглядом, будто хотела убедиться, что он не добьет ее здесь и сейчас, а потом отключилась.***
Мэйбл проснулась уже на знакомой ей кровати. Давно у нее так ничего не болело, как сейчас. Правая рука была аккуратно перебинтована, на боку ощущалась мягкая повязка. В горле будто кошки поскреблись, так ей хотелось пить. Девушка медленно разомкнула глаза, изучая немногочисленный интерьер и в тайне даже от самой себя ища взглядом Билла. «Он… спас меня? Но зачем?» Но тут пришло горькое осознание, что она всего лишь игрушка, которую не захотели потерять. От этого неприятно свело в желудке и защипало в груди. «Не стоило ему этого делать, если все это ради забавы…» Пайнс закрыла глаза, мечтая поспать еще несколько часов, а потом уж возвращаться ко всему этому хаосу.***
Билл быстро, но осторожно положил Мэйбл на свою кровать, разрывая на животе платье. Его руки были все в еще теплой крови, что впервые напугало его. — Черт… глупая девчонка! — демон рассеянно смотрел на бьющую фонтаном рану, будто позабыв, как одним движением лечить раны. Он знал, что если сейчас залатает раны своей демонической магией, то организм Пайнс перестанет делать это сам, как это было раньше. Сайфер охладил рваную рану и аккуратно начал штопать ее иголкой. «Дура! Почему сразу не позвала?» — он что-то прорычал. В его груди похолодело от какого-то неизведанного ему чувства. Страх? Боязнь потерять ее, Звездочку, или просто очередную игрушку? Билл перекусил нитку зубами и вытер руки о полотенце, следом вытирая худой живот Мэйбл. Далее бинты. Потом рука. Демон заматывал ее ладонь, осторожно держа в своей руке. Он вытер легкую испарину со лба и свободно выдохнул, будто раньше боялся, что сдует девушку. Легкая дрожь прошла по его телу. На его руках была ее свежая кровь. Ее кровь. Без пошлостей снял с Пайнс рваную одежду и одел свободную футболку, очень похожую на дипперскую. Что-то екнуло в давно заледеневшем сердце. «Да что со мной?!» — Сайфер разозлился, но потом посмотрел на мирно спящую Мэй, и почти сразу же успокоился. — Глупая… — с его губ слетело слово, — не этому я тебя учил. Ты должна была позвать меня, ведь ты моя, а я… твой. Он резко вскочил, будто случилось что-то непоправимое, озадаченно, с отторжением глядя на нее, но девушка ничего не слышала. И не должна была.***
Утро. Проснулась. Очень тяжело проснулась. Мэйбл легла на спину, ибо по-другому лежать было очень больно. Она тяжко вздохнула, глядя на высокий потолок, который оказался интересней, чем бесконечный купол сферы. Знакомая желая комната теперь почему-то не казалась такой противной. Ей казалось, что сейчас она повернет голову, а рядом будет лежать Билл, но рядом, увы, никого не было. Только его запах. Такой знакомый, но и давно забытый. «Я же ненавижу его… — шатенка вздохнула. — Тогда почему у меня такое чувство благодарности к нему? Это неправильно…» Да, Сайфер спас ее, но сколько раз именно он подвергал ее смертельной опасности намеренно? Сколько раз причинял нечеловеческую боль? Сколько раз ломал и без того хрупкое сознание? Сможет ли один раз покрыть все десятки, сотни, предыдущих разов? — Проснулась? — Билл сел у изголовья кровати с самым безразличным выражением лица. Пайнс медленно кивнула, убирая волосы с лица, показывая, что она не боится. Билл чуть задрал ее футболку, чтобы изучить рану. — Ты что? — она немедленно одернула края и чуть смутилась. — Если у тебя кровотечение, то надо сменить повязку, — демон очень проницательно посмотрел на нее. — Я ничего тебе не сделаю. Ага, сказал он после того, как сначала изуродовал ее душу, разум, потом изнасиловал, а теперь заявляет, что он безвреден. Мэйбл с сомнением и осторожностью посмотрела на него, но чуть приподняла футболку. Сайфер надавил пальцами в нескольких местах, ощупывая и наблюдая за ее реакцией, а затем закончил. — Двигайся осторожнее, чтобы швы не разошлись, — он накрыл ее и перешел к забинтованной руке. «Знала бы ты, сколько я вчера зашивал тебя, вообще бы не шевелилась», — Билл фыркнул. Пайнс проследила взглядом за его движениями и махинациями с рукой. — Так болит? — он как-то странно покрутил ее кисть. — Немного?.. — Она, конечно, сломала тебе с десяток костей, но я временно их скрепил, чтобы само заживало. «С каких пор он так волнуется за меня? И чего трясется, как курица над яйцами? Неужто он не такой урод?» — Мэйбл вопросительно посмотрела на Сайфера. — С мыслями осторожнее. Радуйся, что я в хорошем расположении духа, — он накрыл ее одеялом и встал. — Постой, — она схватила его за рукав рубашки. — Я могу… вернуться к себе? С каких пор тюрьма стала «к себе»? Демон помедлил, обдумывая этот вопрос. Он не хотел, чтобы его Звездочка возвращалась туда. Хотел держать ее ближе к себе, чувствуя, что ей теперь везде опасно, кроме как непосредственно рядом с ним. Но с ним ей было еще хуже. — Останься пока здесь. Библиотека в твоем распоряжении, но ни шагу отсюда, или на мою защиту и благосклонность можешь больше не рассчитывать. Мэйбл сглотнула и медленно кивнула, вспоминая горящие, полные ненависти глаза Пироники и на что она способна. Он попрощался с ней долгим взглядом и вышел, уже чувствуя, как сердце в его груди неистово колотится с грохотом. Сайфер вышел, закрыв за собой дверь, и прислонился к стене. — Черт, все опять пошло по пизде… — он разозлился, но непонятно на кого. Билл положил ладонь на грудь, сжимая рубашку в кулаке. Нет, не так должно быть. Наоборот. Совсем наоборот. Он что-то зло прорычал, ведь такого не может быть. — Я… запрещаю тебе так биться! — единственное, что смог обессиленно выдать демон, прежде чем окончательно уйти…