Хранители

      Что обо мне могут сказать мои соратники, искатели Источника, торопливо оставляющие позади прекрасные сады нашей прославленной Академии и исчезающие из виду в ее коридорах? Достаточно их осуждающих, заползающих под самую кожу, подобно лесным клещам, взглядов, чтобы определить силу неприязни, которую они питают. С одной стороны меня переполняет обида, с другой — понимание.       Многие завербованные по прибытии сюда расстались с прошлым, о котором могут открыто вспоминать и с радостью в голосе вещать о былых путешествиях и победах. Одни ведают о достижениях на военном поприще, иные меряются магическими способностями и талантами, благодаря которым их заметили и взяли служить во благо Ривеллона.       И в этой стезе я — ренегат. Я подобна масляному пятну на белоснежной парчовой рубашке, надетой на праздничный пир и портящей весь вечер. И все потому, что на мне весит клеймо вора. Эта профессия невольно присосалась к моему существу, как голодная пиявка к разгоряченной коже.       В юношеские годы на мою долю выпало тяжелое бремя, когда приходилось выживать на улице, в трущобах, среди помойных крыс, заразных нищих, от чьих болезней не существовало лекарств, и шарлатанов, обчищающих карманы зевак и богачей. Среди последних был шанс не только наполнить распухший от голода живот, но и заполучить кусочек крыши над головой; и в том положении я ухватилась за него, как за спасительную веревку.       Поначалу меня отправляли одурачивать и отвлекать внимание знатных мужчин и женщин, позже обучили ремеслу, и я стала утаскивать кошельки и воровать с торговых прилавков еду и одежду. Вместе с телом годами рос и потенциал, что взращивался постепенно, как саженец молодого дуба. Появлялись заказчики, составлялись условные договора, скрипели в подземельях тяжелые двери после слабого щелчка пружин металлического замка, золото текло между моими пальцами и тратилось с невероятной скоростью, пока грубая рука в один момент не перелистнула эту страницу жизни.       И вот теперь я веду относительно размеренную и отличную от преступности деятельность, где требуются наработанные годами навыки, вызывающее у окружающих людей неподдельное чувство опасности и повышенную внимательность за каждым моим движением и шагом, в страхе, что их пожитки могут быстро и незаметно перекочевать в мою сумку. Но даже этот факт не сильно омрачает перспективы, которые расстилаются перед моими ногами, ибо я давно желала выйти из обсидиановых теней и оставить роль, навязанную игривой и непостоянной судьбой.       — Скарлет, — мужская ладонь хлопнула меня по плечу, вынудив вздрогнуть, возвращая сознание из мира собственных рассуждений. — Корабль, что отправляется в гавань Сайсила, стоит на якоре и ожидает уже больше часа только нас и наши вещевые мешки. Пора подниматься, пока команда не открыла бочки с ромом и не напилась еще до отплытия.       Я кивнула Родерику, высокому статному мужчине, вернувшему меня к насущным делам, с которым мы должны были провести бок о бок ближайшие пару недель, а может и месяцев, пока длится наше расследование в портовом городке.       — Не часто нам удавалось пересекаться, даже обучаясь в одной крепости, верно? — для поддержания разговора продолжал Родерик, когда я уже прихватила свой тюк и вместе с ним направилась к причалу.       — Это правда, — дала я односложный ответ, искренне надеясь, что моему собеседнику он не понравится настолько, что не расположит заговорить вновь. Я ошиблась.       — Нам предстоит долгое путешествие, и не могу ручаться, что оно будет безопасным. Насколько я знаю, это также и твое первое задание, а потому нам надо держаться друг друга. В конце концов, жизнь одного из нас может находиться на краю пропасти, и от дальнейших действий второго она будет либо восполнена, либо сброшена в бездонную пропасть.       — И твой вопрос в том, способна ли я работать в команде или буду полагаться исключительно на свой эгоизм? — проговорила я ровно, хотя дыхание мое участилось от бурлящих внутри эмоций. Его вопрос уместен, так как я сама знаю о своем соратнике не больше имени, но даже глухой распознал бы в его речи подозрения относительно моих качеств. — Предлагаю прошлое оставить историкам, а нам чертить будущее с этого момента, не выуживая обрывки их работ.       — Не стану скрывать, что мне известно о тебе и что эта информация заставляет напрячься все мое нутро. Я не имел дел с такими, как ты, и думаю, что поступаю правильно, не позволяя себе расслабляться.       — Называй вещи своими именами, — раздраженно уставилась я на мужчину, успевшего поймать мой взгляд. — За словом «такими» ты пытаешься прикрыть пресловутое сочетание: вор и убийца.       — Смею признать, что это будоражит мою кровь, — не отвел глаз Родерик, — но в моих намерениях не было цели тебя обидеть или распалить спор. А истинная цель заключалась в том, чтобы навести между нами мост, что выдержит груз и хотя бы на время заставит проникнуться доверием. Но как вижу, еще не успев поставить первый камень, по нему уже пошла трещина.       — Как ты знаешь, люди любят навешивать ярлыки. И чем омерзительнее и пошлее этот ярлык, тем ярче и громче он имеет отклик. Не зная моих поступков и помыслов, ты уже поставил на мне крест. И будет лучше, если он еще не глубоко утоптан в землю, — увидев, что мой собеседник хотел вставить свое слово, я оборвала его движением руки. — Не стоит.       В полном молчании мы добрались до пришвартованного корабля, покачивающегося на спокойных волнах под громкие крики парящих в небе чаек. Капитан Ватрус околачивался рядом, и, стоило ему нас завидеть, как он разразился тирадой хлеще летнего урагана, обещая, что по возвращении урежет нам жалованье. Моему напарнику досталось в полной мере за долгие сборы, но он умел находить общий язык даже с цепными псами, поэтому расставание у них вышло теплым, насколько это слово уместно в отношении капитана Ватруса. Он даже поделился «ценным» секретом, посоветовав Родерику, в случае морской болезни, опустошать желудок на палубе, тем самым подкармливая морским птиц.       Меня же капитан удостоил пронзительным взглядом и парой слов о том, что задание должно быть выполнено безукоризненно и что лучше бы ему не получать жалоб за наше поведение, излишне делая акцент на последней фразе. Я лишь пожала плечами и пообещала, что со мной проблем у него не будет, на что наставник только невнятно пробормотал себе под нос «посмотрим» и «очень надеюсь».       Вместе с Родериком мы поднялись на корабль, где нас встретила команда, которая тут же под дружную песню начала подготавливать судно к отплытию. Я в последний раз взглянула на капитана, чье лицо оставалось суровым, а после долгое время до самых сумерек простояла на палубе, пока последние очертания суши не пропали за горизонтом.