***
Его внимание еще с остановки привлек знакомый рыжий паренек, понуро шагавший по дороге, особо не глядя под ноги. «У него снова неприятности?» — эхом отдалось в голове, заставляя невольно тянуться следом. Возможно, Гин сейчас куда больше похож на маньяка-преследователя, чем на классного руководителя, но внутренний приверженец добра и справедливости, а также привязанность к своим ученикам, просто не дали ему остановиться. Гинтоки и сам не понял, как оказался у школьных ворот, но дальше них не пошел, продолжая наблюдать за сорванцом Ято издалека. «В той стороне столовая», — пронеслось на задворках разума, почти сразу переключаясь на возникшую рядом светловолосую женщину. — Доброе утро, Гинтоки, — она улыбнулась слегка устало, но искренне. — Восьмой час утра, а ты уже на ногах? — Восьмой час вечера, а я еще на ногах, — зачем-то продолжил эту старую шутку Гин, улыбнувшись в ответ. — Доброе утро, Цукуе. Цукуе проследила его взгляд, упавший на нее лишь на секунду, и понимающе закусила губу. — Беспокоишься? — спросила она. — Еще бы, — вздохнул Гинтоки. — Так, может, поговоришь с его отцом? На это Гин не ответил. Кондо просил его о том же, но разве это выход? Какой смысл говорить с родителями, а не с самим ребенком? Гинтоки этого честно не понимал. Зато понимал, что говорить с Камуи — это практически что говорить со статуей Зевса: точно также сидит и молчит. — Гинтоки… — Я подумаю над этим, — он вдруг опомнился и запоздало натянул рассеянную улыбку. — Ладно, я пойду к своим маленьким монстрикам. Не опаздывай к своим! — Мои ученики не монстрики, — фыркнула Цукуе, провожая его взглядом и невольно расплываясь в улыбке. Гинтоки и сам тот еще маленький монстр — совсем как озорной ребенок, по ошибке оказавшийся в теле взрослого. Что бы ни произошло в его жизни, Гин всегда вел себя непринужденно и так пугающе естественно, что сумел этим покорить всех. И Цукуе не стала исключением. Этот странный, но интересный человек понравился ей, конечно, не с первой встречи и даже не со второй, но его непосредственность и искренняя (хоть и до последнего скрываемая) забота об окружающих не смогла ее оставить равнодушной. В какой-то миг ей даже захотелось стать ему другом, и сейчас они действительно дружат, но видеть его таким… «непривычным», угнетенным, расстроенным — бессознательно заставляло о нем беспокоиться и желать заботиться. И Цукуе понимала, что эти чувства не совсем то, что испытывают к «просто другу». Но Цукуе испытывала именно это. Быть может, особых причин на то и не было, однако иначе она уже не могла. Этот мужчина… Возможно, оставаться лишь другом — довольно трудная задача. Цукуе еще раз посмотрела в сторону школьного корпуса, куда ушел Саката, и невольно вздохнула. «Его улыбка… снова была ненастоящей…»***
Занятия пролетели молниеносно. Камуи даже не успел толком расслабиться, как слух резанул звонок с последнего урока. Возвращаться домой… Парень машинально скривился. После сегодняшнего «разговора» с отцом в дом не хотелось сильнее обычного. Может, тупо не пойти? Жаль, он все еще подросток и может с легкостью привлечь внимание полиции, где бы ни находился. Тем более, это же он, Ято Камуи, уже бывавший в отделении и имевший дело с инспекцией о делах несовершеннолетних. О, как же бесился тогда отец. Одно только воспоминание об этом поднимало настроение. Хотя бы ради этого можно и повторить… В конце концов, это его жизнь, верно? Решив так, Камуи свернул к черному выходу со школьного двора. И пожалел об этом за первым же поворотом. Там, прямо за школой, шайка старшеклассников нависала над какой-то девахой. «Ля, вот так свезло, — матюкнулся Ято. — Надо срочно мотать, еще как соучастника приплетут». — А ты ниче такая. — Эй, тих-тих, ты ее пугаешь. — Перегар свой сперва перебей. Эти идиоты громко заржали, а Камуи честно поспешил вернуться, откуда пришел, но знакомый голос заставил будто врасти в землю. — Чего вы добиваетесь? — одна фраза — и Камуи нахрен забыл, куда спешил. Перед тремя хулиганами, почти вжатая в стену, стояла мелкая, но совсем не боявшаяся, а даже грозно сверкавшая глазами… Токугава Сое? «Вот уж бы точно не подумал», — хмыкнул Камуи, все же сбегая за поворот, но только чтобы понаблюдать, что будет дальше. Видеть эту богатенькую дамочку, бойким воробьем противостоявшую голодным котам, казалось довольно занятным. — Она еще и тупенькая, — умилился один из парней, походу, тот самый, что с перегаром. — Эй, Сое-чан, давай дружить? А может, и чего-нибудь поближ… Глухой звук заставил юношу заткнуться. Камуи хмыкнул, когда услышал удивленные возгласы несчастных хулиганов, уделанных какой-то слабой мелюзгой. — Ты хоть понимаешь, что сделала? — прошипел кто-то из них, хватая Сое за волосы. Та даже не дрогнула. — Он лип ко мне, — невозмутимо ответила она, глядя прямо в глаза обидчику. Камуи, прекрасно видевший тот неумелый удар по самому сокровенному для мужчины и корчившегося теперь в углу парнишку, все еще силился не заржать. Быть избитым девчонкой… Нет, ну правда, не смешно ли? — Да ты у меня щас!.. — Эй-эй, она же все-таки родственница директора, — неожиданно даже для себя самого встрял Камуи, с обворожительной улыбочкой пиная несчастного в бок и тем самым заставляя его застыть на месте. — А ты еще кто? — нахмурился третьегодка, разглядывая невысокого, но нахального кохая. — Знакомая морда… — Дак это ж тот, с сигаретой! — вспомнил вдруг «перегар», все еще бледный из-за «ранения». — Точняк! — подхватил третий приятель, какого-то черта стоявший от Камуи дальше всех. Третьегодка, державший Токугаву, явно главный из этой тройки, задумчиво уставился на Ято. Разглядывая его, Камуи неожиданно понял, что в тот вечер этого парня с теми придурками не было. «Тогда простительно, что не узнал меня, засранец». — Окей, мы ее отпускаем, — сказал семпай и разжал руку. Токугава рухнула вниз, вовремя упершись рукой в стену, чтобы не упасть совсем. Забив на возмущения товарищей, парень молча прошел мимо Камуи, остановившись лишь шагов через десять. — А закурить-то все-таки не найдется? — похоже, он все же слышал о вчерашнем. — Еще вчера ж твоим дружкам ответил, — усмехнулся Камуи. Семпай не глядя кивнул и ушел, уводя за собой и свою шизанутую «вереницу». Сегодня у Камуи и правда нет сигарет. А жаль. Сегодня он впервые был не против поделиться. «Кстати, сейчас закурить бы…» — Эй. Можно тебя на минуточку? «Черт. Совсем забыл об этой дуре». — Прости, не слышу, ты слишком мелкая, — Камуи поспешил удрать, но «мелкая», на его рыжую голову, увязалась за ним. — Я не мелкая, это ты слишком высокий, — разница в их росте была не такой уж значительной, но почему-то Сое продолжила эту тему. «Походу, реально тупая», — заключил Камуи, вспоминая слова тех упырков. Впрочем, конкретно ему на это пофиг, и вообще он опаздывает. Опаздывает решить, как и где именно провести этот вечер и ночь заодно. — Пока-пока, — Камуи сверкнул своей фирменной улыбочкой и выскользнул через черный выход. — Эй! Ваш дом ведь не в той стороне! — крикнула вслед Токугава. Ято уже было решил, что она и дальше будет его преследовать, но за пределы школьного двора девчонка не сунулась. Похоже, ее дом тоже в другой стороне. «Вот и здорово», — подумал Камуи, исчезая среди многоэтажек.***
…Гулять по ночному городу с выключенным мобильным — это правда непередаваемые ощущения. Даже если прекрасно знаешь, что после включения на мобильном не окажется ни одного сообщения. Но это сейчас не важно. А важен прохладный воздух, редкие машины и тут и там горящие огни. Ночью город преображается, превращаясь в новогоднюю елку, разве что звезды с дедом Морозом недостает. Хотя вон тот пьяненький дядечка вполне подошел бы. Поглядев на красноносого мужика, Камуи поймал себя на мысли, что сейчас и правда самое время для алкоголя. Только фиг ему чего продадут. Хотя… Мудро рассудив, что кто не рискует, тот и не пьет, Камуи зашаркал к ближайшей алкогольной лавке. — Дорасти сначала, — выразительно сверкнула глазенками продавщица и продолжила заниматься своими делами. Конкретно: читать типичный женский журнал про любовь всей жизни. Ожидаемая реакция, а все равно задело. Тихонько ругнувшись, Камуи поплелся прочь. — «Дорасти сначала», — передразнил он женщину, вновь выругавшись. От хорошего настроения не осталось и следа. Вот умеют же все-таки люди портить жизнь друг другу. — Да пошла она в… — Зырь, куды прешь, — рявкнул на ухо какой-то в хлам бухой пацан, проходивший мимо и по счастливой случайности впечатавшийся в Камуи. Или это Камуи в него впечатался… Сам он уже затруднялся ответить: не до того было. — Че вякнул? — на кой-то черт отозвался он. Вот почему всякие придурки могут напиться и пару часов деградировать до уровня амебы, а ему даже этого нельзя? — Какие мы борзые, — пропел (не?)счастливый пьяньчуга, к кому-то поворачиваясь. Камуи с неким отголоском тревоги заметил, что пьяных тут двое. И оба явно настроены помахать кулаками — Камуи подобное за версту чует. И действительно, секунда — и разговорчивый алкоголик уже не улыбается, а замахивается рукой. Ято запоздало чувствует щиплющую боль в углу рта и текущую по подбородку жижу. Твою мать. Камуи не раздумывая замахивается в ответ. …В себя он пришел только спустя какое-то время. Весь взлохмаченный и перепачканный в грязи, траве и крови (чужой и собственной), он стоял посреди пустынной аллеи и ничего не выражающими глазами, один из которых чуть заплыл, смотрел вслед уходящим подонкам. Камуи так и не понял, почему они вдруг передумали и просто ушли, но это не отменяло испорченных одежды и настроения. Впрочем, последнего у Камуи и так уже не было. В который раз матюкнувшись, он свернул к ближайшей алкогольной лавке. — Ну сказала же: дорасти сперва, — буркнула продавщица, закатив глаза и недовольно вздохнув. — А то ходит тут, еще и побитый. Домой лучше топай, проблема ходячая. Вот же не повезло родителям с таким сыночком… «Еще как не повезло», — иронично подумал Камуи, продолжая стоять у лавки и чего-то ждать. Наверное, снисхождения удачи. И таковая и впрямь объявилась. — Дайте мне бутылочку саке и стаканчик, — сказал подошедший покупатель, протягивая руку с деньгами поверх макушки Камуи. Паренек почти с ужасом узнал голос преподавателя. — К-Кондо-сенсей… Камуи принялся лихорадочно себя осматривать. Ну, все. Ему не жить. — Извините его, это я попросил его купить, но забыл, что он еще слишком юн, — Кондо-сан небрежно почесал затылок, неловко-растерянно улыбаясь. — От же ж, объявился-таки. И где только берут таких папаш недоделанных… — сплюнула женщина, но спиртное все же продала. Ни Кондо, ни Камуи не стали говорить ей, что «папаша» сейчас не здесь. Камуи вообще не знал и не хотел знать, где эта ошибка природы прохлаждается. Да пусть хоть на работе седьмым потом обливается, затапливая свои дурацкие бумажки. — Зачем Вы помогли мне? — спросил Ято, когда они сели на какой-то скамейке. Кондо открыл бутылку и налил немного в стакан. — Не знаю, — честно признался он. — Наверно, потому что на моем месте так поступил бы каждый уважающий себя учитель? — он хихикнул, но от этого смеха Камуи ни черта не стало легче. — Хотя вот так уважающим себя учителям лучше не поступать, но ведь вне школы я не учитель, верно? — вдруг произнес Кондо и протянул Камуи стаканчик. — Бери. Ты ведь так хотел купить эту отраву, что даже подрался с теми пьяными ребятами. Ято, которому чуть ли не насильно впихнули выпивку, чудом не выронил стакан. — Так Вы видели… — внутри все окончательно похолодело. Зато теперь понятно, с какого перепугу те двое так внезапно свалили. Скорее всего, заметили Кондо-сана и дали деру. А Камуи, слепой придурок, не заметил… Как же убого он себя сейчас чувствует. Исао отхлебнул саке прямо из горлышка и вдумчиво уставился в горизонт. — Гин этому не обрадуется… — пробубнил он себе под нос. Сердце юного Ято совершило тройной кульбит. Отчего-то ему совершенно не хотелось, чтобы Саката узнал о произошедшем. А отчего, он и сам не знал. Возможно, просто не хотелось увидеть разочарование на лице последнего верящего в него человека. Отец-то давно не верил. А Кондо-сан, ну… Он слишком добрый, чтобы разочаровываться. — Можете… не говорить Гинтоки-сенсею? — вопрос-мольба слетел с уст сам собой. Черт бери, да что он делает? Волнуется о мнении постороннего мужика? Камуи и сам понимал, что Гинтоки уже давно не посторонний. А ведь Камуи с ним даже ни разу не разговаривал… — Как иронично, — вздохнул Кондо, вновь приникая к горловине, — именно о тебе он меня спрашивает постоянно. От этих слов Ято окончательно сник. Внутри что-то возмущалось и дралось, но наружу, из-за непонимания самого себя, ничего не вырывалось. Он все также сидел с отсутствующим видом и пялился в стаканчик с саке. — Уже довольно поздно, — заметил Кондо, покосившись на ручные часы, — а мне завтра еще столько тетрадей проверять… Что ли взять их и выбросить? А Токугаве-сану скажу, что забыл пакет в автобусе. —…Вы начинаете говорить, как Гинтоки-сенсей, — хмыкнул Камуи, почти тут же осекаясь. Откуда он знает, как говорит Гинтоки-сенсей, если ни разу не говорил с ним? Когда просто классрук стал частью его обыденной жизни? Пугало даже не это. Пугало то, что этот «просто классрук» казался ближе собственного отца. Камуи резко вскочил со скамейки. — Спасибо, я не буду это, — скороговоркой выдохнул он, ставя стакан подле учителя. — До свидания. Не сказав больше ни слова, Ято пулей унесся в район остановки, оставляя Кондо-сана в одиночестве и так и не услышав его тихого «Увидимся». «Гин и Ято-кун такие забавные, — подумал Исао, откидываясь на спинке лавочки и поднимая глаза к небосводу. — Оба волнуются друг о друге, хоть и по-своему. Интересно, как бы он отреагировал, если бы узнал маленький секрет своего классного руководителя?» Мужчина сделал еще глоток и потянулся за телефоном. Ответили, как и всегда, почти сразу. — Привет, Гин, что делаешь? Выгляни в окно. Ночь сегодня такая звездная…