Чего же ты хочешь?

POV Джули Прошел месяц с моего возвращения. И неделя с того момента как я узнала. Узнала, что приехала из Кореи не одна. Неделю назад я узнала, что беременна. И если пока еще я была в Сеуле, я пыталась связаться с Джуном, то сейчас я не видела смысла. Я понимал, что должна сообщить ему, но боялась. В конце концов я решилась написать Джину. Он же сказал писать ему, если что. «Привет, Джин. Как ты? Надеюсь, у вас с ребятами все хорошо. Я не буду спрашивать, как он и как у него дела. И прошу не говори мне. Мне не нужно этого знать. Он сам все решил, когда поверил газетам и решил не общаться со мной. Я не Ми Сон, хотя он, наверное, посчитал иначе. Но я не об этом. У меня все хорошо, снова вышла на работу, я снова учусь радоваться жизни.» «Привет, Джули, это Джин. От ребят будут привет ниже. Я искренне рад, что у тебя все хорошо. Твое интервью и правда спасло нашу карьеру. Думаю, ты будешь рада услышать, что продюсера нам поменяли, а предыдущего наказали и даже приговорили к общественным работам. Я ничего не буду о нем говорить, я понимаю, как тебе сложно. Все ребята передают тебе огромный привет и надеются увидеться с тобой. У тебя точно все хорошо? Тон письма кажется грустным.» «Он не грустный просто я не знаю как сказать. Надеюсь, что вы по-прежнему считает меня своей сестрой. И в этом случае могу сказать – я вас поздравляю, через семь с половиной месяцев вы станете дядями. Умоляю, не говорите ему. Я не хочу, чтобы он знал. Вот фото.» Конец POV Джули Джин сначала в одиночку рассматривал снимок УЗИ, а потом позвал всех, кроме Джуна. Когда друзья поняли, что именно они видят, то не сдержали вопли радости. В этот момент заглянул Джун и Джин быстро переключился на игру. - Вы чего тут кричите? - Да вот, - Чимин первым понял, что к чему, - Джин играет, болеем за него. Ким Нам Джун принял это объяснение и вышел. Ему было не до друзей в этот момент. Все его мысли были сосредоточены на Джули. Директор объяснил, как именно появилось интервью и почему. Головой он понимал, что она это сделала для их спасения, но его сердце не понимало почему она исчезла. И он не понимал, как ее теперь найти. Он ходил к директору каждый день, но тот каждый день отказывал ему. А тут еще и друзья впадают в детство с этими играми. Джин ждал писем от Джули, она каждые две недели присылала письма и фотографии УЗИ и свои собственные. С каждым разом она становилась только лучше. Он часто спрашивал ее о Джуне, но получал один и тот же ответ. - Я не могу быть с ним, он звезда, как и вы, а я обычная. Это раз. Я не хочу привязывать его с помощью ребенка. Это два. Он не любил меня, если так легко поверил в то, что я предала его. Это три. Мне хватает этого. Они часто говорили, часто обсуждали многие вещи, она сообщала им о своем здоровье, просила выяснить кое-какие детали о здоровье Джуна, потому что для нее и для ребенка это было нужно. В таком режиме мы прожили 8 месяцев. У нас была куча фотографий, куча снимков УЗИ и мы вшестером очень радовались. Мы уже придумывали подарки, больше не заводили разговоров о Джуне, потому что она волновалась, а ей волноваться нельзя. Оставалась пара недель до знаменательного события, как вдруг от нее пришло письмо. «Мне придется прилететь в Корею, на окончательный суд вашего продюсера, я самый главный свидетель. Я прошу, сделайте так, Чтоб Джун и я не встретились. Мои нервы не выдержат этого.» Девушка искренне верила, что это удастся. На пару дней туда и обратно, директор пообещал, что все пройдет быстро и к родам она успеет вернуться. Но за нее все решил случай. POV Ким Нам Джуна Как некстати сломался мой компьютер, а мне срочно нужно проверить почту, новый продюсер должен был прислать отзыв о моей музыке и песню. Только у Джина была сохраненка его почты, потому я зашел к нему в комнату и залез в почту. Я собрался выйти из его почты, как увидел отдельную папку «Джули». Каюсь, не сдержался. У меня у самого не было никаких способов связи с ней, а тут отдельная папка, значит явно не пара писем. Я поклялся себе что взгляну только одним глазком и сразу же закрою. Глубоко в душе я понимал, что она не предавала нас, а наш продюсер, который хотел славы для нас, пусть даже и скандальной. Ведь это вело к его обогащению. Он понимал, что своим неверием ранил ту, которой так дорожил. Он как последний скупец перебирал в памяти все воспоминания, касающиеся ее, он просыпался ночами от того, что ему казалось, что он слышит ее дыхание. Что-то происходило и он не понимал что. Со временем его боль и горечь от потери ее стала тише, он не забыл ее, но принял ее решение, хотя и не понимал его. Открыв папку, я увидел кучу писем от нее. Она писала Джину, а не мне. Во мне заворочалась ревность, но усилием воли я ее подавил и открыл самое первое письмо от нее. У нее все было хорошо, это радовало. Открыв следующее письмо, я был в шоке. Она писала, что беременна. И беременна от меня. Ниже к письму было прикреплены фото. Они знали, мои друзья все знали и ничего мне не сказали. Хотя справедливости ради стоит вспомнить, как в самом начале они пытались со мной поговорить и я отмахнулся, сказал что-то грубое макне. Он против обыкновения не обиделся, а пожал плечами типа «я сделал все что мог» и остальные так же не стали пытаться говорить со мной. Они стали чаще собираться у Джина в комнате вшестером, я принимал это за то, что они давали мне возможность побыть одному. А оказалось, что у них быта тайна от меня. Причем они скрыли то, что не имели права скрывать. Я просидел в комнате Джина до самой темноты и, не включая свет, ждал его. Услышал, как хлопнула входная дверь и прислушался. - Его нет, - голос Чимина был полон воодушевления, - успеем все спрятать. - Только нужно быстро все сделать, тем более нам все это скоро понадобится, - а это уже Джей Хоуп, голос был весел и полон предвкушения. - Да и нам… - он прервался, так как увидел, что я сижу в комнате Джина и что ноутбук открыт с одной из ее последних фотографий, она стоит боком, чуть обнимает руками живот, глаза сияли какой-то тайной, а ее отросшие волосы колыхал ветер. Она была на этом фото очень юной и нежной, оно понравилось мне больше всего. Следом вошли и остальные, Джин подошел, молча закрыл ее письмо и каким-то неуловимым движением вытряхнул меня из своего кресла. - Что ты здесь делаешь? – как ни странно, в его голосе не было прежней теплоты, да и остальные смотрели не очень приветливо. - А сам как думаешь? – я не видел смысла сдерживаться, - узнаю важные вещи, а то я смотрю привычку завели – врать мне. Я не отводил глаз от них, но и они на удивление смотрели твердо. - Ладно, - первым в себя пришел Шуга, - давайте оставим тут вещи и выйдем в гостиную. Поговорим наконец. - Но мы обещали, - Чонгук почему-то противился разговору. - Но мы и обещали, что она будет счастливой. - А если нет? Если мы расскажем, а ей это не принесет счастья? Парни перебивали друг друга, и я внезапно понял, как трудно им было. Какая бы ни была причина, но они должны были мне сказать. Мы устроились в гостиной. - Ты сначала выслушай, а потом комментируй, - Джин взлохматил волосы, - я на самом деле сомневаюсь стоит ли тебе все рассказывать, но учитывая, что ты сам уже влез в это, то я просто кое-что поясню тебе. Я поднял бровь в немом вопросе, и он продолжил. - Да, она в положении и ждет твоего ребенка. Точнее, она решила, что это только ее ребенок. Что ты ей ничем не обязан, что это получилось случайно и потому она тоже несет ответственность за это. Она даже рада, что так получилось. Я с трудом заставил себя говорить. Случайность? Ответственность? Я мужчина и она ко мне должна была прийти. - И что дальше? Почему ушла. Друг пожал плечами и принял баночку пива, которое принес из холодильника макне. Я так же взял и начал пить, совершенно не чувствуя вкуса. - Когда закрутилась та история с нашим бывшим продюсером, то… Он же угрожал ей, что посадит в тюрьму. А она, - Джин усмехнулся и отпил еще пива, - она везде преследовала директора, заставила его выслушать себя, убедила в том, как именно можно помочь. Он ведь и правда собирался биться за нашу группу, за нас. И тут она сама подсказала хорошее решение. Он был благодарен ей, многое предлагал ей, однако она лишь попросила, чтоб ее отвезли домой, что это летнее приключение слишком дорого ей обошлось. - И, конечно, он это сделал, - медленно протянул я, думая о том, как именно спросить о самом главном. - Конечно, - Хо Сок принес по второй баночке пива всем, и мы сидели, почему-то стараясь не смотреть друг на друга, - и, хотя она с нами не встречалась лично, то передала через директора письмо. Мы правда думали, что больше не услышим о ней. И мы же не знали как ее искать – не знаем ни адреса, ни фамилии. - А потом она прислала мне письмо на электронку, - Джин поднял голову и посмотрел на меня, - я был рад хоть так с ней поддерживать связь. Мы очень не хотели ее терять. Я знаю, что ты любил ее. - И люблю до сих пор, - эти слова сами вырвались из меня. - Ты помнишь первые дни, когда она исчезла? Я кивнул и, надо признать, мне было немного стыдно. Джули пропала, потом я много пил, был зол на все и всех и ни с кем не хотел говорить. - Она ведь звонила тебе тогда. Я неверующе поднял голову, а Ви наконец начал со мной разговаривать. Впервые за этот вечер. - Она звонила тебе перед тем, как пойти к директору. Я случайно услышал, что ты говорил ей, какими словами называл ее. Ты орал, что проклинаешь тот день, когда увидел ее. А потом от алкоголя тебя вырубило. Я взял твой мобильник и перезвонил по последнему номеру, однако «телефон абонента не обслуживается», - передразнил всегда спокойный и веселый Ви. Я молчал, молчали и остальные. Если бы я был трезв, если бы я разобрался, как много было этих «если бы». - А я ведь ходил к директору, - снова подал голос Ви, он был мрачен и тосклив, - однако оказалось, что она не хочет со мной говорить. Думаю, ей тоже было очень больно. Тишину в комнате можно было резать, стало казаться, что ему не хватает воздуха, каждый вдох и выдох были мучительны. - А ребенок? – мне самому показался мой голос чужим, - Мой ребенок? Джин снова взял слово, так как оказалось, что он знает больше остальных. - Ребенок… сначала она прислала письмо о том, что с ней все хорошо, да ты и сам видел. - Видел, да только не читал, только пару писем и все, я больше фотографиями интересовался. Друг согласно кивнул: - Потом тебе их все скопирую. Дело в том, что когда она сама узнала, то ей не с кем было поделиться. У нее остались только мы. Ее семья этого не поняла и не приняла. А она была растеряна… - Мы обещали, что будем оберегать ее, - макне снова выглядел упертым и сердитым, - ей нельзя было волноваться. А любые упоминания о тебе ее тревожили. - Из-за беременности волноваться нельзя? - Да и как я понял, было несколько моментов, когда она могла потерять ребенка. То, что сказал младший привело меня в ужас. Я еще не успел толком осознать саму мысль, что у меня будет ребенок, как перед глазами в один миг промелькнуло лицо Джули, лишенное красоты, искривленные от боли губы и ее глаза, лившиеся этого таинственного сияния. - Как?.. - Так, - сердито дернул головой Чонгук и вцепился в свои волосы, - ей нельзя волноваться, нельзя было работать много, а она сталась заработать, чтоб было на что содержать ребенка хотя бы на первое время. Мы предлагали, - повысил он голос и с вызовом уставился мне в глаза, - предлагали, просили, настаивали, умоляли дать нам возможность помочь ей. Хотя бы деньгами. Зачем они нам, если не можем помочь тому, кому хотим? - Вы же помните, что все то время, что она провела с нами, то не брала ничего, не то, что денег, но даже маломальский дорогой подарок, - Ви снова был прав, - мы решили купить ей все, что может понадобиться для ребенка, хотя бы на первое время. - И открыли счет для ее ребенка, но деньгами на нем она может пользоваться сама, хотя и уверен, что она не будет этого делать до последнего, - ухмыльнулся Юн Ги. Я вскочил и заходил по комнате, не в силах усидеть на месте. Я должен был что-то делать, но не знал, что, не знал с чего начать. - Сядь, - Джин вновь усадил меня, - она скоро прилетит. Да, прилетит давать показания, последнее слушанье. - А я могу… - договорить не удалось, потому что раздался звонок в дверь. - Можешь и даже прямо сейчас, - друг отвел взгляд в сторону, - мы думали, что тебя нет дома, ты ведь уезжать собирался на неделю и причем сегодня с утра, вот мы и пригласили ее пожить с нами. - Мы же будущие дяди для ее ребенка, - манке вновь становился собой – веселым и шумным ребенком. В дверь постучали сильнее и раздался веселый голос: - Спите вы там что ли? Открывайте, а то меня точно в полицию заберут. Парни пошли к дверям, а я остался в комнате, подошел к окну, за которым было уже темно и в волнении сжал кулаки. Возле двери раздались веселые голоса, и я почувствовал ее раньше, чем она вошла в комнату. - Почему у вас тут так темно, я… - в этот момент она увидела меня, побледнела очень сильно, сделала шаг назад и наткнулась спиной на Джина, подняла на него глаза, - Зачем вы так? От ее тихого и уставшего голоса мне стало не по себе, особенно от того, что я стал причиной. - Мы сами не знали что он будет здесь, - Джин осторожно приобнял ее за плечи и прижал спиной к себе, внутри меня все закипело, никто не должен ее трогать, она моя, - нам пришлось все рассказать, прости, он увидел нашу переписку. Она отвернулась от меня, моя женщина, мать моего ребенка отвернулась, повернулась спиной и прижалась к другому мужчине. Одна эта мысль заставила меня сжимать кулаки в бешенстве и только несколько фактов оставляли меня на месте. Во-первых, я мог ее напугать своей вспышкой, во-вторых, Джин мой друг. Она помолчала минуту и словно не замечая меня, спросила: - Моя комната все там же? Парни засуетились, вытащили ее сумки из прихожей и потащили в комнату, я двинулся было вслед за ними, но они покачали головой. И правда, нужно дать ей время привыкнуть к мысли, что я буду рядом, и понять, что мне делать. Как убедить ее остаться. Конец POV Ким Нам Джуна В комнате, что наконец дождалась свою хозяйку, шел тихий разговор. - Прости нас, - Джину было не по себе от того, что Джун узнал, пусть и косвенно, но он был в этом виноват. - Не за что, - рыжеволосая девушка осторожно присела на кровать придерживая живот руками, ей тяжело дался перелет, - я понимаю, что мне бы все равно пришлось ему рассказать. Это его первенец, он имеет право знать о нем. Вот только знать и все. Я не хочу, чтобы он был в нашей с ребенком жизни.