Навстречу приключениям

Ричард уже устал бродить по этой равнине и восхищаться ее красотами. Впечатлений для одного дня было слишком много. Поэтому он пошел было к вертолету, чтобы дождаться остальных там, но вспомнил, что вертолета нет. ПиДжея зачем-то срочно вызвали по рации, и он улетел, бросив свою команду здесь. Ричард вздохнул, залез на невысокую скалу, выступающая вершина которой опасно свисала над остальной частью, природной площадкой. На этом ровном участке бродил Тернер и стоял, глядя вдаль, их неожиданный попутчик-фотограф. Армитаж подошёл к нему, думая, что сфотографироваться здесь и сейчас – лучшая его идея за последний час. Чем раньше он закончит с этим делом – фотографироваться он дико не любил - тем лучше. Но Дин (Пиджей назвал этого парня пару раз именно так) широко улыбнулся, сказал, что уже щелкнул его. Протянул ему фотоаппарат, что-то бормоча про то, что нужно немного перемотать назад, потом застыл на мгновение, уронил ему в руки хрупкий прибор, толкнул в спину и исчез. А Ричарда снесло звуковой волной, бросило на землю, и он чуть не задохнулся от пыли. А потом он услышал отчаянный крик, немного приподнялся, оглядываясь назад, и замер сам. Там, где только что ходил Эйдан, лежала рухнувшая вниз вершина скалы. Что было следующий минут десять, Армитаж помнил плохо. Кажется, они вдвоем с Грэмом, который до крушения бродил поблизости и видел, что произошло, бегали вокруг скалы, крича на все лады «Тернер! Отзовись!». Потом к ним присоединились остальные работники съемочной группы, но Эйдан молчал. Потом Ричард, устав поправлять на плече лямку, на которой висело что-то тяжелое и било его в живот, опустил глаза и вспомнил про Дина. Так что крики разнообразились еще одним именем. После нескольких кругов вокруг скалы и бесконечных криков кто-то подумал, что неплохо бы позвонить режиссеру, службе безопасности, да кому угодно – пусть приедут и поднимут этот чертов камень! - и сообщить обо всем случившемся. Заодно можно помолчать – а вдруг парни отзовутся? Спецы по локациям после нескольких провальных попыток дозвониться на студию решили подняться повыше и дружно потопали к соседнему холму. Грэм и Ричард остались на месте, одновременно сев возле роковой скалы на блеклую прошлогоднюю траву. - Ты как? - Паршиво, - Ричард со злости плюнул, потер глаза ладонью. - Думаешь, без вариантов? – Грэм оценивающе смотрел на скалу. Вершина рухнула на ровную площадку, под ее весом камень пошел трещинами, и до сих пор там что-то потрескивало, шуршало и поскрипывало. Ричард покачал головой и вздохнул: - Не знаю. Я на эту скалу только поднялся, как Дин дал мне свою технику и исчез. - Он стоял рядом с тобой? – МакТавиш схватил его за плечи и встряхнул. Армитаж просто кивнул. Почему-то слова застревали в горле. С другой стороны, если дать им волю, то он разорется, не сдерживаясь, от нахлынувших эмоций. Не сказать, что он сроднился со своим персонажем - королем Эребора и дядей Кили, но какую-то ответственность за Тернера (это не считая простой привязанности к парню) чувствовал. А узнать, что тот вот так... глупо, в одно мгновение... исчез, было больно. До осознания этой мысли он пока не дошел. Грэм еще раз встряхнул его, привлекая к себе внимание: - Но ты тут, тебя отшвырнуло волной, а он… Сам туда шагнул? - Ричард пожал плечами. Он не хотел думать, да и не видел в поступке Дина смысла. - Зачем? В смысле, зачем он туда рванул? – МакТавиш потер затылок. - Я бы скорее побежал в другую сторону. - Я бы тоже. А может… - Армитаж вздохнул, не веря тому, что мелькнуло в его голове. - Он тут уже стоял, когда я подошел. Может, там, на этой площадке, было что-то вроде углубления? А иначе он просто… Ричард замолчал. Мысль была слишком невероятна и хороша, чтобы быть правдой. Чтобы занять руки и мысли, он включил фотоаппарат Дина. С тихим шорохом открылся объектив, на экране отразилась сухая трава под их ногами. Армитаж включил режим просмотра фото. Небо, скалы, в том числе и эта, роковая. Уходящие вдаль просторы. Трогательный пятилепестковый белый цветок – совсем как тот, что во «Властелине колец» рос на курганах правителей Рохана. Ричард-Торин, смотрящий вдаль, изучающий свое королевство, любующийся на возвращенный Эребор и оживший свет Аркенстона. Король – пусть без короны, великий воин – пусть без доспехов, гном – пусть без усов и бороды… Армитаж сглотнул, вспомнив слова фотографа – мол, я вас уже того, щелкнул. - Отличное фото получилось, - прохрипел МакТавиш. Он хотел еще что-то добавить, но замолчал. Потому что Армитаж перелистнул кадр. С него на них смотрел Эйдан. Непривычно серьезный, с улыбкой в одних глазах, ничего из себя не строящий, не пытающийся быть кем-то другим, не подражающий никому. Настоящий Эйдан. Солнечный и живой. Ричард зажмурился и, не глядя, выключил фотоаппарат. - Курить есть? Грэм повозился, вытаскивая пачку сигарет из заднего кармана джинсов, протянул Ричарду. Щелкнул зажигалкой, закурил сам. И, глядя вперед, лишь бы не на опустошенного, осунувшегося Ричарда, поперхнулся дымом, закашлялся. И шепотом, не веря себе, но уже отчаянно надеясь, спросил: - Это что, дым? Ричард даже не спросил – где? Просто посмотрел в ту сторону. А в следующий момент они подскочили, подбежали к потрескавшемуся камню скалы и, затаив дыхание, уставились на тонкие струйки дыма, что просачивались из ее глубин. - А я тебе говорил, что твой племянничек курит, дымит, как паровоз! Не только по сценарию, а ты… - Заткнись, ради бога! Эйдан! Дин! – Ричард ударил камешком по скале, прислушался. В ответ стукнули раз, другой, потом на них с Грэмом посыпалась каменная крошка, и они расслышали голоса. Ричард ткнулся лбом в теплый камень и подумал, что… Впрочем, ни о чем он не думал, просто дышал полной грудью, хотя недавно решил, что больше так не сможет. * * * … Дин и сам не понял, зачем это сделал. Тело решило за него. Оттолкнуть одного, уронить, закрывая собой, другого. И самому рухнуть, ухнуть, упасть следом. Были шум, темнота и боль во всем теле. На него что-то падало, он куда-то падал, слыша то ли крики ирландца, то ли свои собственные. А потом не было ничего. Впрочем, скоро это «ничего» взорвалось шепотом Эйдана, который было слышно даже сквозь шорох все еще падающих камешков: - Дин, ты как? Он бы помотал головой, но было так хорошо лежать лицом в землю, не замечая своего тела, как будто его больше не было. До тех пор, пока Эйдан не схватил его за плечо и не перевернул. - Черт, - сумел выдавить из себя Дин. – Больно-то как, черт. - Что это было, Дин, какого дьявола? Ты как? – вокруг было темно, хоть глаз выколи, но от этого испуганный голос Эйдана резал по нервам в сто раз сильнее. Тернер ощупывал его, пытаясь понять, насколько сильно тот пострадал во время падения, потом притянул к себе, задышал куда-то в шею. Дин сжал виски ладонями: - Не знаю, оставь меня в покое, у меня голова раскалывается. – Ему хотелось просто лечь и опять погрузиться в блаженную пустоту. - Это плохо. – Эйдан почему-то не отставал, теребил, не давал уснуть. - А как все остальное? Ноги, руки? Ты их чувствуешь? - Чувствую я все. Потому что это «все» болит.- Он дернулся из рук Эйдана, но тот держал крепко. – Отпусти. - Лежи уже. У тебя вся голова мокрая. От крови, наверное. Жаль, света нет, посмотреть... Хотя, подожди… - Эйдан завозился, вытаскивая телефон из кармана, и земля опять ушла из-под них. Дин еще подумал, что не стоило так сильно мечтать о пустоте и покое. В этот раз первым очнулся он. Сразу же стал шарить вокруг себя разбитыми ладонями, ища Тернера. Нашел, стал выкапывать его из кучи мелких и не очень камешков, что насыпало сверху, про себя проклиная и этот полет, и эту скалу, и эту пещеру. Когда он сумел усадить Эйдана у стены и потрясти за плечи, ругаться хотелось уже вслух. От того, что Тернер молчал и дышал как-то странно. - Эйдан, - Дин наугад похлопал его по щекам, надеясь, что это поможет. Тот наконец закашлялся, захрипел, и Дин устало опустился рядом с ним, по-прежнему впустую пялясь в темноту. - Слушай, у меня, кажется, аллергия на такую пыль. - А у меня клаустрофобия. - Нам везет. - Ага. Эйдан опять заерзал. - Что, на камешек сел? Или про телефон вспомнил? - Про телефон. Дин ослеп от яркого света дисплея. А потом оглох от вскрика Эйдана. Прикрыл уши руками, зажмурился: - Не свети мне в глаза. - Ты весь, понимаешь – весь! - в крови, - Эйдан протянул руку, потрогал его голову. Дин отвернулся, пробурчал: - И что предлагаешь? Позвонить медикам? - Сигнала нет. И батарейка почти села. - Тогда посвети, хоть посмотрим, где мы… Дин не договорил, потому что Эйдан и сам сообразил это сделать. Они сидели на дне узкого колодца, как раз им двоим сесть и едва вытянуть ноги. Он уходил ввысь, заканчиваясь глухим каменным потолком. - Вершина рухнула, - решил Эйдан. – Столько лет держалась – и на тебе! Нас, что ли, ждала? Дин прикрыл глаза, прижался раскалывающейся головой к холодному камню: - Посмотри, нет ли где дыры. Ну, или хотя бы чего-нибудь такого, где можно попробовать продолбить выход на свободу. - Ладно, только ты это, не отрубайся, ладно? А то мне как-то не по себе. - Ищи давай. И слушай, может, кто-нибудь нас зовет. – Дин не сказал, что толку от этого все равно не будет. Снимать камень сверху, прорубать дыру в стене – на это надо кучу времени и сил, которых у них, похоже, не было. Но Эйдан послушно пошел светить на стены колодца. А потом Тернер присел рядом с ним, положил голову ему на плечо, вцепился руками в его ладонь. Дин, не открывая глаз и едва ворочая языком, выплывая из какого-то дурного полусна, спросил: - Телефон сдох? - Нет, я пока решил его отключить. Не нашел ничего. - Слушай, у тебя сигареты есть? - Не думаю, что это хорошая идея - курить здесь. Воздуха, может, и так мало. - Сигареты есть? - Дин, ты слышал, что я сказал? Я не хочу тут задохнуться. - Дай, - Дин, дрожа, обнял себя за плечи, старясь успокоиться. Темно, тесно, тяжело дышать, все плывет и качается и вот-вот задавит. Хорошо, хоть Эйдан рядом, теплый и разговорчивый. Он как раз включил телефон, навел световое пятно на лицо Дина, чертыхнулся. Вытащил из внутреннего кармана куртки пачку, протянул О’Горману. Дин взял одну сигарету, засунул в рот. - Огоньку? - Да я так посижу. Бросаю. Но они меня успокаивают. Тернер сжал его руку: - Расскажи что-нибудь. - Давай сначала твоих позовем. - Давай. Они немного покричали. Крики отскакивали от стен каменного колодца, разбиваясь эхом и возвращаясь к ним тихими стонами. В конце концов они опять уселись, на этот раз спина к спине. - Расскажи что-нибудь. - Когда мы отсюда выберемся, я затащу тебя на свою фотостудию и никуда не отпущу. - Ты коварный. Потому что так и не показал мне то мое фото, что сделал. Где, кстати, твой фотоаппарат? - Торину отдал. – Дин поерзал, ища такое положение, в котором голова бы не отваливалась. Ну, или отваливалась не так ощутимо. - Кому? – Тернер резко повернулся, так что Дин едва не упал на пол. Эйдан тут же принялся извиняться: – Прости, я не хотел. - Да ладно. Эйдан, да не знаю, как его зовут, того, кого я щелкнул и кому отдал фотик! Просто он... я себе Торина именно таким представлял. Тернер, почему-то закашлявшись, хотя пыль уже улеглась, тихо, едва слышно спросил: - А я, по-твоему, кого играю? - Эльфа? Хотя я бы не хотел быть эльфом. Впрочем, на эту роль я и не тяну. Не, ты не эльф, слишком горяч для неземного народа, прямо дьявол-искуситель. В тебе есть какая-то такая королевская сила, но, поскольку роль Торина я уже определил другому, то ты будешь одним из его племянников. Выбирай, кто тебе больше нравится. Эйдан опять зашелся кашлем, потом вытащил сигарету для себя, прикурил, щелкнул зажигалкой для Дина. Тот продолжал разглагольствовать, неся уже откровенную ерунду. - Дин, ты как-то странно говоришь. А ну-ка повернись, сейчас я телефон достану… Дьявол, паршиво выглядишь. - Я просто спать хочу. И курю на голодный желудок, - Дин помахал сигаретой, рисуя в воздухе дымные узоры. Эйдан покачал головой, потом вытаращил глаза. – Ну, чего ты уставился? Я кораблики, да даже колечки делать не умею, я не Гэндальф и не Бильбо! - Нет, ты посмотри! Видишь? - Что? Ну, дым как дым, летит себе вверх, а потом сворачивает.. Сворачивает? Трещина, дырка? Давай поломаем? Они отчаянно, из последних сил и надежды руками отколупывали куски камня. А потом услышали тихий стук. Снаружи. Дин с Эйданом переглянулись и торопливо, сбиваясь, застучали, закричали в ответ.