Истории стен Хогвартса

Родиона никогда особо своя личная жизнь не интересовала. Он понимал, что всё случится, когда придёт время, и бежать за этим не надо. Но ему нравилось наблюдать за чужой жизнью. Толочкин с детства хотел сценаристом стать и стал бы, если бы не Хогвартс и магия. Он уже давно научился читать людей и видеть в жизни даже самого простого полноценный сюжет, который не нуждался в поправках. Парню нравилось подсказывать, давать советы запутавшимся людям. Ведь со стороны всегда виднее, тем более несостоявшемуся сценаристу. Характер у него добрый, поэтому люди к нему и тянутся не только за советом, но и за более близким общением. Родион никогда не считал, что у него много друзей, он к этому слову ответственно относится, поэтому друзьями называет только самых-самых близких. На удивление, для него этими близкими стали три гриффиндорки — Кристина, Софа и Женя. С каждой из них дружба была своеобразной. Но если отношения с Софой и Кристиной были в чём-то похожи, то дружба с Женей выделялась чересчур сильно. Вся история началась, как раз с Кристины. Они вообще не общались до седьмого курса, даже не знали о существовании друг друга. А перед самым началом года Толочкину не хватило места в поезде и он подсел к ней и её друзьям в купе. Так как-то общение и завязалось, на уровне приятелей не больше. На новый уровень они вышли только через месяц, когда Кристина наконец заметила его на своём курсе. До этого, как призналась девушка, она считала, что он старше её, поэтому хоть и обращалась на «ты», но всё равно называла исключительно Родионом, чисто из уважения к старшему. Когда оказалось, что они ровесники Кошелева быстро перешла на Родю и стала единственной во всём Хогвартсе, кто называл его так. Как раз после этого Родион увидел в Кошелевой друга и узнал её подругу с факультета — Соню. И помимо её имени, первое, что он о ней узнал было то, что все называют её Софа или Софи, имя Соня или Софья, София не воспринималась никем, кроме учителей и самой девушки, которая не была против, что её имя чуть изменили. Толочкин аккуратно отшутился на эту тему и, заметив короткую улыбку на лице Софи, сразу понял, что они с ней поладят. Так и случилось. С Девушкой-У-Которой-Очень-Трудная-Фамилия они сдружились за неделю, а то и меньше. А вот самым сумасшедшим поступком в жизни Толочкина стало знакомство с Евгенией Майер — красоткой, которая не пойми почему училась на Гриффиндоре. Знакомство это произошло ещё на третьем курсе, а на четвёртом обычное знакомство стало враждой. И у этой вражды даже было своё расписание. Оба неосознанно приходили в пустой класс два раза в неделю в определённое время и жутко ругались. Только на седьмом курсе ненависть Родиона к Жене утихла, но так называемая «вражда» всё продолжалась и продолжалась. Теперь Толочкин всё же смог прочитать и Майер, после чего понял, что эта ругань была для них взаимной помощью. Женя очень эмоциональный человек, который не хочет срываться на своих немногочисленных друзьях, поэтому во время ссор она просто освобождалась и успокаивалась. Парень тоже был не без греха. Его минус был в его же юморе, чересчур чёрном юморе, который Женя постоянно впитывала и спокойно воспринимала. Только недавно Родион стал понимать, что после ссор он чёрным не шутит несколько дней. Вот такая вот странная дружба, основанная на вражде и взаимной помощи. В последнее время Толочкин стал часто замечать, что выпускной курс превратился в самый настоящий сериал со множеством персонажей. Только одни ссоры Бурцева и Тернового чего стоили, хотя парни кажется даже сами не знали из-за чего ругались. Родион же считал, что они могут стать хорошими товарищами, если перестанут дурью маяться. Но, к сожалению, дурь эту никто, кроме Родиона, не замечал. Весь Хогвартс пытался отыскать истинную причину взаимной ненависти, некоторые даже залезали в прошлое парней, но никто так и не смог озвучить правдоподобную причину. Родион её тоже не знал, поэтому и считал, что им просто заняться нечем. А после знакомства с Дэни эта вражда его вообще возмущала. Он просто не догадывался у самого Олега или его друзей причину спросить. Они-то знали, и причина эта была слишком простая, чтобы до неё кто-то додумался. Кристина не раз пыталась убедить друга, что Олег, Никита и Максим ничего плохого ни ей, ни остальным не сделают. Бурцев верил, но всё равно непроизвольно напрягался, когда рядом появлялись эти ребята. Внимательный Олег это, конечно, замечал и выходил из себя настолько сильно, что даже Лукашев и Анисимов не могли заставить парня замолчать. Они ведь тоже могли быть на стороне Тернового, у них была на это точно такая же причина, но они сдерживаться научились давно, а вот Олег уже не мог. Не справлялся с этим. Женя никак не комментировала этот конфликт, а Софа пожимала плечами. У всех ведь свои тараканы в голове, свои заморочки, она не вправе их как-то комментировать и обсуждать. Да и с Терновым она ещё на первых курсах неплохо общалась, знала его прекрасно, поэтому понимала, что парень не ради веселья из себя выходит, он действительно раздражается. Да и не один Дэни удосуживался такого внимания от парня, было ещё много людей, но это было не так сильно и долго.  — Что ты им такого сказала, что они успокоились так быстро? — уже несколько дней подряд задаёт этот вопрос Дэни. Назима улыбается. У неё секретов в этом плане нет, все и так всё знают, но повторить почему-то не могут. Не слушают их, а Назиму слушают.  — На совесть надавила. — как-то вяло произносит Родион и сразу чувствует на своей руке ладошку Кристины, а на лице предупреждающий взгляд Софи.  — Родя. — тихо шепчет Кошелева. Он сегодня уже достаточно отшутился своим чёрным, теперь девочки ему остановиться помогают. Он-то грань не замечает, но замолкает послушно и в голове невольно сравнивать их начинает. Кристине, чтобы угомонить его, надо имя его произнести и рукой дотронуться, а Софе достаточно одного взгляда. Софа — сильная и независимая, но в тоже добрая и весёлая, а Кристина насквозь искренняя и чистая, она заступиться за себя может, но не хочет ругаться, характер у неё такой. Везёт ей, что у неё друзей много хороших и честных. Они её от волны раздражённых и спасают. Родион улыбается сравнению, а в голове снова прокручивает сериал данный. Многим бы людям он понравился, но, увы, это настоящая жизнь, за которой ему в роли зрителя повезло наблюдать. Был бы Толочкин писателем, то книгу бы точно написал, и в начале подписал: «Основано на реальных событиях». Ему бы, конечно, никто не поверил, но он-то знает, что это правда. Да и книга была бы не одна точно, здесь штуки три надо, чтобы всё уместить, а ещё ведь продолжение будет.  — Ладно, пора нам. — растягивает Трущёв и тянет Назиму за плечо к кабинету ЗОТи, но девушка настолько разговорилась с Кристиной, что даже не замечает этого. — Назим…  — Серёж, подожди. — быстро бросает ему Назима и возвращается к разговору, а парень вздыхает тяжело и голову опускает. Его джентльменом назвать можно, он такой один во всём Хогвартсе, и Назима это знает. Он уступать умеет и ждать, это его главные качества. Родион сочувствующе кривит лицо и пожимает плечами. Понимает он его. Толочкин сам, если его попросить, ждать долго сможет, но не во всех ситуациях и не всегда, а Трущёв в этом плане герой. Рядом с Сергеем стоит Даня, который похоже ждать так долго не собирался. Бурцев Назиму за локоть берёт и с силой назад тащит, а девушка сопротивляться не может, поэтому пятится и встречу Кристине вечером назначает, пока та улыбается ей.  — Интересно, сколько терпения скрыто в этом человеке? — через минуту спрашивает Толочкин, когда когтевранцы скрываются в кабинете. Он имён не называет, но Кошелева его понимает, на то она ему и друг.  — Много, Родя, много. — тихо смеётся она. Им бы тоже на урок с друзьями идти, но рановато ещё, там сейчас из факультетов только Когтевран находится, никто раньше них не приходит. Все к этому привыкли и все позволяют им первыми заходить, а сами они потом ближе к началу подходят.  — Умеешь ты, Кристина, людей мучить. — как-то непроизвольно разговор этот Родион начинает. Не хочет он подругу свою обидеть, а эта фраза у него уже полгода, как с языка срывается, но вслух не произносится.  — Почему? — гриффиндорка хмурится. Не понимает.  — Не замечаешь много. — отвечает Толочкин и Бога благодарит, что тот не дал ему лишнего сказать. Он подсказку Кристине дал, теперь всё остальное зависит уже от Максима. Вместо него Родя действовать не собирался. Кошелева понимает, что Родион ей больше ничего не скажет, поэтому молчит. А Толочкин опять в голове сериал пересматривает. На этот раз вместо Свободы на Олеге останавливается. Терновой раньше был буйным и не самым честным человеком, чем-то он даже Женю Майер напоминал, а сейчас перед всеми стоял взрослый парень, который, если бы ему дали шанс, мог поспорить с Трущёвым за звание джентльмена Хогвартса. Но его возможности в этом плане ограничены. А он их увеличить и не пытается уже. Потерял всю надежду.  — Терновой раньше с Софой близко общался? — уточняет парень.  — Давно, лет в тринадцать-четырнадцать. Сейчас они кажется друг друга даже не замечают. — Кристина недовольно ведёт плечом. Ей Софа много раз рассказывала, каким Олег был, а она с настоящим временем сравнивала и путалась.  — Как думаешь, может Олег не против восстановить с ней былые отношения? — это не намёк, не подсказка, это самый обычный вопрос, в котором Толочкин максимально неуверен.  — Может и хочет. Я Олега не до конца понимаю, сложный он человек, хоть и честный. — признаётся девушка.  — С чего ты взяла?  — Чувствую.

***

Вечером Родион уже по давно установленному расписанию приходит в пустой класс. А Женя его уже там ждёт. Он ей в глаза заглядывает и понимает, что кричать ей совсем не хочется, да и он с ней согласен. Сегодня можно просто поговорить, а в следующий раз — помолчать. Толочкин на парту рядом с Майер садится и без умолку жаловаться на всякие пустяки начинает. Пустяками он это считает, потому что знает, что ему в конце года ЖАБА сдавать, вот это уже не пустяк, а остальное пока большого значения не имеет. А Женя его, как друг настоящий за плечо обнимает и слушает, потом сама ему душу изливает. Разговор этот длится дольше, чем любая ссора, но от него легче намного становится. Родион в какой-то момент непроизвольно Майер про сериал рассказывает. А она расспрашивает об этом. Пока она там в своей компании тусовалась, здесь такая «Санта Барбара» без неё разворачивается, быть такого не может. Женя пытается узнать, как можно больше, все подробности спрашивает. Толочкин понимает, что теперь он не один в роли зрителя за всей фигнёй наблюдать будет.  — Пойдёшь со мной на бал? — усмехается Толочкин. Уверен почему-то, что её ещё не пригласили, и он сам себе пару не нашёл, ведь идти вообще изначально не хотел. Женя отказать просто не может.  — Кажись, работает это на вас, девушках. Женя смеётся. Родион на неё, как на сумасшедшую смотрит, сам пока не понимая, на что подписался. А Майер понимает. И искреннее ему сочувствует.