***
— Значит, ты все-таки решила остаться? Светловолосая женщина сидит за столом и внимательно смотрит на свою дочь. В руках у неё бокал вина, она выглядит уж очень довольной, настолько, что Люси это уже претит. — Да, — спокойно отвечает девушка и мимолетно оборачивается, чтобы посмотреть как слуги уносят последний сундук с её вещами. Она решилась переехать в особняк Ланжа только потому, что поняла — там действительно её место. И как бы ей не было трудно признавать, она соскучилась за этими шумными идиотами. Эта неделя, проведённая вместе с Гюреном и Юкиджэ, была одной из самых спокойных и счастливых в её жизни. Люси была рада, что переезжает к ним, только вот реакция Ариадны, её матери, и неправильная трактовка слов девушки, очень её раздражала. Графиня думала, что Люси влюбилась в Гюрена или смирилась со своей судьбой чистокровной, но на самом деле девочка просто решила выбирать из двух зол наименьшее. Хотя, Ланжа можно было назвать злом разве что с очень огромной натяжкой — он даже людей не убивал ни разу за всю свою жизнь. — Веди себя хорошо и делай то, что они захотят, возможно тогда ты заслужишь большего уважения, чем сейчас, — Люси старалась пропускать мимо ушей эти слова и думала о том, что уже скоро снова будет сидеть в той беседке в окружении сиреневых кустов и рисовать… — Я проведаю тебя на следующих выходных, — продолжала вампирица. Видимо, она заметила, что Люси уже не слушает её, а потому встала из-за стола и подошла к дочери. Девушка слегка встрепенулась, думала, её снова будут ругать за что-то, но мать только взяла лицо Люси в свои руки и внимательно посмотрела ей в глаза. На её губах играла улыбка. — Я так горжусь тобой Лалюси. Не переживай, ты умная и красивая, все будет хорошо, — мать потянулась дабы поцеловать девушку в лоб. — Хорошо, мам, — тихо ответила Люси. Её проводили к карете и вскоре она уже была в дороге, смотрела на мелькающие мимо лавандовые поля…***
«Что я делаю… Что я…» Единственный вопрос крутился в голове Прайда с того момента, как он решился встать с кровати, как одел такое непривычно нзаметное синее кимоно, в котором впрочем чувствовал себя комфортнее, чем в других его красивых одеждах с вышивкой, по которых точно можно было определить, что он принц. С момента, когда Прайд оказался в порту и таким потерянным взглядом шарил по кораблям, стоящим у причала, будто бы он искал какой-то один, особенный корабль, все его мысли беспорядочно роились в голове. «Что я делаю? Зачем я тут? Что вообще со мной…» — Хэй, принцесса, ты не потерялся случайно? Услышав звонкий голос с едва уловимой насмешкой, он остолбенел. Всё что было в голове тут же разбежалось, словно мыши, что прятались по углам. Прайд как-то скованно повернулся и прищурился. Едва не прошёл мимо. Пришлось возвращаться к этому судну. Матросы, сидящие так же у трапа тихо хохотали, то ли из-за своих шуток, то ли поняв, что именно Прайда их капитанша обозвала принцессой. Принц только тихо вздохнул, уверяя себя, что это не про него и проигнорировал смешки в спину. Всё же был он странным, считала Луна. Несмотря на свой высокий статус, парень ходил опустив голову, совсем немного ссутулившись, будто бы хотел, чтобы его вовсе не замечали. Вчера он показался ей вспыльчивым, слегка истеричным, но ни разу не гордым, нет. Гордые не говорят таким понимающим тоном, гордые правители пользуются своим положением и заставляют других ползать перед собой, но никак не умоляют отдать украденную вещь, чтобы решить все мирно. Гордые не ходят ссутулившись, пытаясь казаться как можно более незаметными и уж точно не возвращаются, если их окликают «принцессой». Луна не знает, что именно зацепило её в принце. Он был словно соткан из парадоксов — носил в буквальном смысле гордое имя, имел такой статус, но был таким… Похожим на простого человека, замкнутого, живого… Хоть и имел такую внешность. А те три монеты, которые он вчера оставил на этом корабле, его слегка уставший взгляд, когда он смотрел на неё в этот момент, будто бы говоривший «Ты знаешь почему»… Луна на небе тому свидетель — молодая капитанша не могла заснуть пол ночи, думая об этом странном Прайде. Хёнмун вчера молчал, он не проронил ни слова с ухода принца, только что-то тихо насвистывал, вязал узлы, смотрел на небо, усевшись на планшире и свесив ноги за борт. Это бесило Луну очень сильно. Когда Хёнмун не озвучивал своих мыслей — это было не к добру. Но раз наглец решил не ставить решения девушки под сомнения, что бывает очень редко, она решила делать все по своему. Может, если бы чистокровный вчера высказался, что Прайд ему не нравится или что-то в этом роде, Луна бы сомневалась в своём решении пригласить его сегодня сюда, она бы возможно крепко спала, прекратив думать о тех злосчастных монетах и решительном взгляде синих глаз Прайда… Вампир поднялся по трапу и стоял, прислонившись к перилам уже минуты три. Только когда он тихо пробормотал «Привет», Луна отвлеклась от раздумий и с трудом оторвалась от созерцания тёмных волн с отблесками заходящего солнца. — Ну что, все нормально? — спросила она своим обыденно насмешливым тоном. — Надеюсь, мне не отрубят руки за вчерашнее? Шутка, но Прайд почему-то нахмурился и с трудом усмехнулся. Ведь это могло бы быть не сегодняшней шуткой, а реальным ужасом. — Не переживай насчёт этого, только вот если ты будешь воровать хлеб, возможно тобой заинтересуется городская стража. Луна только улыбнулась, а парень заметил, что у неё один передний зуб надколот наискосок. И у неё и вправду есть веснушки, правда их сложновато заметить на смуглой коже. — Так зачем ты воруешь, ведь ты управляешь торговым судном, разве у вас нет денег? Луна развела руками и подошла ближе. Её, кажется, совсем не пугало то, что она находится так близко к вампиру-принцу. — Мы сейчас на мели. Много денег ушло на долгий путь сюда, с нас содрали немалый налог за то, что мы приплыли на вашу территорию. Тем более, мы не можем продать все из того, что привезли, — усмехнулась девушка. Прайд только нахмурился и хотел было спросить почему это ещё, но Луна вдруг схватила его за тонкое запястье и потащила вниз с корабля. От такого Прайд даже прекратил дышать на секунду. Может в других обстоятельствах и с другим человеком он бы посчитал это ужасным хамством, но порыв Луны был заразителен, почему-то он не мог на неё злиться — ни за то, что она вот так нарушает его неприкосновенность, личное пространство, ни за то, что она вчера сперла его катану. — Пойдём, ты навряд ли видел все, что подготовили в честь твоего дня рождения, так что… Луна говорила громко, стараясь перекрикивать толпу и Прайд было хотел попросить её быть тише, ведь она буквально только что проорала, что тащит принца, но, видимо, останавливать её было бесполезно. Несколько человек, идущих рядом, оборачивались, но парень решил это игнорировать также, как это делает капитанша. Она быстро потащила его прочь с порта, и они направились вдоль магазинчиков с разной утварью и лавчонок с уличной едой, прямо в южную часть города. Издалека слышались звуки сямисена и флейт, весёлые голоса людей, перезвон колокольчиков. Прайд на секунду оступился, будто бы вдруг перехотел туда идти. Луна обернулась на него, отчего-то улыбнулась и проговорила: — Не бойся, принцесса, помнишь, я приглашала тебя смотреть закат? Прайд криво улыбнулся и последовал за Луной. Девушка старалась идти так, чтобы они не натыкались на большие толпы, хотя это было трудновато — с наступлением вечернего времени людей на улицах было все больше. Наконец они пришли к какому-то зданию с островерхой чёрной крышей. Деревянная ветхая дверь была немного приоткрыта. Луна заглянула туда и поманила Прайда за собой. — Идём, ну же. Слегка поколебавшись, принц заходит за ней. Вампирьи глаза буквально моментально привыкают к полумраку заброшенного здания и внимательно все рассматривают. Здесь много пыли, она облачками кружится в воздухе и оседает на пол, довольно прохладно и немного сыро. — Куда ты меня ведёшь? Принц слегка напрягается, Луна же ничего не говорит, только взбирается по скрипучей винтовой лестнице вверх. Ему ничего не остаётся как последовать за ней. — Луна… Капитанша вдруг открывает с грохотом дверь перед собой и выходит, вытягивая за собой Прайда. Он сдавленно вздыхает и оглядывается вокруг. — Осторожно, не упади, — предупреждает девушка. Она аккуратно, почти как кошка идёт по крыше и садится недалеко от шпиля. — Разве ты тут уже бывала? — Несколько лет подряд мы с отцом приплывали в ваш город, так что у меня было время исследовать эту местность. До земли, наверное, двадцать метров, не больше, но, кажется, они находятся на крыше одного из самых высоких зданий в этом городе, не считая дворца. Всё видно как на ладони — и рынок, и разноцветные толпы разодетых людей, и даже порт с его кораблями. Вампир садится рядом с девушкой, поворачиваясь так же как и она, лицом к порту, на запад. Солнечный круг уже на треть утонул в море, а небо вокруг него окрашивается в ярко оранжевые цвета и придавая тёмным рваным облакам большей причудливости. — Нравится? — спрашивает Луна, прищуриваясь и смотря на Прайда. Он мгновение молчит и смотрит словно зачарованный, а потом на выдохе едва произносит: — Да… Очень. Капитанша ухмыляется и смотрит на небо, на море… — А вон мой корабль, видишь? — она указывает на небольшое судно, белые паруса которого скручены. Прайд прищуривается и замечает маленькую фигурку на планшире. — Он же не свалится в воду? — Кто? Парень кивает в сторону корабля. — Тот вампир, он рискует упасть, если будет пьяным ходить по перилам. Луна достаёт из кармана складную подзорную трубу и смотрит туда же куда и Прайд. Через секунду она разражается смехом, а парень вслед за ней, они смеются так, что чуть не валятся с крыши. Хёнмун, видимо, решил выпить вместе с матросами. Буквально минуту назад он пританцовывал на планшире под гул моряков, а потом все же не удержался и упал в воду. — Ну и поделом ему, — смеётся Луна. Она смотрит на Прайда и замечает, что его глаза, как ей показалось вчера, совсем не холодного оттенка. Этот синий густой цвет такой тёплый и уютный… Мечтательный — вот как бы она его описала… Солнце потихоньку заходит, вот уже совсем маленький его кусочек видно на линии горизонта. Ребята молчат и смотрят на закат. Нет нужды что-то говорить, нет неловкости, будто бы они старые друзья, будто бы Прайд, наследный принц, лазит по крышам половину своей жизни, будто бы Луна не крала у него меч, будто все так, как должно быть. Небо окрашивается в оттенки красного, подсвечивая почти серые тучи необычным зловещим светом, оставляя на тёмном море яркие блики. Завороженные этой красотой ребята и не замечают, как цвета на небе постепенно гаснут, сменяясь сначала безлико-серым, переходят в густо-синие тона. На небе становится видно все больше звёзд. Луна вздыхает и почему-то этот вздох эхом отдаётся и в груди Прайда. — Ну вот и все, — весело говорит она. Парень едва успевает прикусить язык, чтобы не спросить: «Как это — все?» Девушка потягивается и вдруг оборачивается назад. Она тянет принца за рукав кимоно. — Смотри! Вид на ночной город захватывает. Улицы подсвечены странным жёлтым светом, красные и оранжевые фонарики загораются то тут, то там, их становится больше. Люди тихо гудят на улицах, дети носятся… Вдруг на широкой рыночной улице раздается барабанная дробь, музыка на секунду стихает, а затем появляется дракон. Луна хохочет и всплескивает руками от восторга. Красный с золотым, дракон с длинным вытянутым телом, змейкой пролетает по улице в направлении площади — за ним уже несутся дети, люди удивлённо перекликиваются. Обычно красный дракон появляется во время празднования Нового года, но здесь он и другие животные приходят на празднование дней рождения наследника. Правда, принц никогда не видел его, может разок в детстве, только вот он этого не помнит, а потому смотрит так же восторженно как и Луна. — Восхитительно… — только и шепчет он. Девушка слышит это и едва улыбается, смотря на среброволосого юношу. Прайд проводит её обратно к кораблю, хотя нужды в этом совсем не было, он впервые смотрит на Луну горделиво и как бы с ноткой вредности сообщает, что это его прихоть и она не смеет отказать в таком наследнику императорского трона. Прайд почему-то не спешит возвращаться во дворец, он наслаждается каждой минутой свободы здесь, за пределами высокой каменной стены. Черт, да ему даже кажется, что воздух здесь намного легче и слаще, чем в розовых садах императорского поместья! А может все дело не в том, где он находится, а с кем? — Можно я завтра тоже приду смотреть на закат? Луна смотрит на него слегка удивлённо, а потом разражается смехом таким звонким и лёгким. Он луной разносился над портом, отскакивал от стен сонных домов и оттого кажется Прайду таким далёким и резким одновременно. «Почему она смеётся?» — наивно спрашивает у себя принц, смотря на девушку будто из-за пелены плотного лунного света. Отсмеявшись до слез, Луна смотрит на Прайда и со своей привычной ухмылкой говорит: — Итак, кажется, мне нужно чаще красть что-то у вельмож, чтобы удостаиваться такой чести… Она старается держаться уверенно и смело, но все равно смех соскальзывает с её губ. Прайд только моргает, стараясь уловить суть всего, будто бы он потерял нить разговора ещё в самом начале. — Принц Прайд, наследник императорского трона, правитель восточных островов, спрашивает у меня разрешения…? Парень открывает рот, закрывает и отворачивается. От этого его смущённого вида Луна снова начинает смеяться. Уже задетый этим режущим его на куски смехом, Прайд снова одевает маску холодной гордости и внимательно смотрит на Луну. — Я приказываю тебе завтра же ждать меня здесь. Желаю наблюдать закат снова, — говорит он как более холодно и капризно, но этот тон отчего-то кажется ему сейчас таким чужим, будто бы это кто-то другой говорит за него. Ему неприятно говорить с Луной в таком тоне, он не хочет приказывать. Девушка смотрит на него с холодным лукавством, поджав губы, а затем легко разворачивается и уходит. Она поворачивается, напоследок бросая взгляд на принца, так ничего и не ответив. Но Прайду не нужно уже слов: она повернулась, а это значит она будет его ждать.***
Шпаги звонко бились друг о друга, лезвия со скрежетом скользили, иногда прорезая воздух с тихим резким свистом. — Ха! Ты проиграл, — вскрикнула девушка, улыбнулась и откинула назад влажную чёлку. Юкиджэ, сидевший на траве, лукаво сощурился. — Вы просто отлично владеете оружием, разве практиковались раньше? Люси подала ему руку и помогла подняться. — Не-а, ни разу, только смотрела как дрались другие, я всегда хотела научиться, но мать считала, что мне это ни к чему и я должна уметь применять другое оружие, — вампирица поспешно прикусила язык, но было уже поздно. «Черт» — Аа, я наслышан, простите, но я все ещё не слишком хорошо понимаю как вы используете эту свою магию. У вас, насколько я знаю, эээ… Растут растения из рук? Извините, если… — Да, типа того, — Люси заговорила как ни в чем не бывало — видимо, ей нужно было приучить саму себя не бояться разговаривать на эту тему, — если быть точнее, это розовые побеги. Не извиняйся, я сама до сих пор не очень понимаю как это действует, мне всего-то восемнадцать, а моя мать прожила девять сотен лет, так что уж лучше у неё спрашивать насчёт моей силы. — А вы с ней не говорили насчёт этого? — вкрадчиво спросил Юки. — Нет, — тихо ответила Люси, — да и зачем, мы все равно отличаемся, она использует эти силы по другому, так что… А что, Гюрен никогда не показывал тебе что умеет? Юки смущённо засмеялся. — Показывал и даже применял на мне когда-то. — Зачем? — возмущённо ахнула Люси. — Да… Он попросил меня однажды раздобыть ключи от винного погреба у его покойного отца. Я не согласился, нам было запрещено туда ходить. Гюрен разозлился и внушил мне пойти и принести ему бочонок вина. Сам не знаю что тогда произошло, просто сознание затуманилось, я считал что это просто сон, а потому пошёл и принёс ему этот дурацкий бочонок. — И что дальше? — с интересом спросила вампирица. Юки усмехнулся. — Ну, он выпил его, только вот отец видел, что я сделал, и разозлился на Себастьяна. Он устроил ему разнос, полдня втолковывал, что ему запрещено использовать свои силы, чтобы внушать что-то мне. Вообще покойный граф очень щепетильно относился к этой теме и запрещал плохо относиться ко всем слугам, тем более использовать на них силы чистокровных. Он наказал тогда Гюрена и внушил ему, что он трезвый. Честно говоря, это было очень забавно. Себастьян думал и говорил осмысленно, но его шатало со стороны в сторону и он сам не мог понять, что с ним такое. Люси усмехнулась. Да, такое разве услышишь ещё где-то? Ей было интересно слушать что рассказывает Юкиджэ, любоваться здешней природой. Она наконец-то могла практиковаться в фехтовании. — Эй, вставай, многоуважаемый граф, скоро стемнеет, пора возвращаться. Гюрен лежал под деревом, положив руки за голову, видимо дремал. Когда он услышал подходящих к нему Юки и Люси, вампир сладко зевнул, обнажая острые клыки, потянулся и перевернулся на бок. Из-под полуприкрытых век он посмотрел на друзей и усмехнулся. Он лениво потянул руку в сторону Юки, тот вздохнул, схватил графа за руку и помог подняться ему. — Если ты хотел поспать, почему не остался в особняке? — начала было Люси. — На природе лучше спится и здесь тише. — Дома тебе тоже никто не мешал, там и мыши не бегают, куда уж тише! — буркнула девушка. Проигнорировав её, Гюрен обратился к брату: — Ты снова её победил? Уверен, она просто отвратительно обращается со шпагой. Юки только посмотрел на Люси, на Гюрена, который всем видом подначивал ему подыграть и засмеялся. — Эй, ты! Ты же дрыхнул и даже не видел, вообще-то я его победила! Если бы ты хотя бы иногда смотрел, то узнал бы что я хорошо фехтую! — Юки, это так? Люси внимательно посмотрела на вампира. — Нуу, вам бы ещё немного отточить некоторые выпады… — Так не честно! Почему ты ему подыгрываешь? — вспыхнула девушка и потянулась, чтобы дать Юки щелбан. Гюрен, шедший по середине, придержал Люси, чтобы она не изувечила братишку. — Потому что он живёт в моем доме и не платит налоги, за это он должен мне подыгрывать и поддерживать любую мою идею, ведь так, Юкиджэ? — Ага, — ответил он, погружаясь в мечтания. Небо было уже серым, затянувшимся тучами, скоро темнело, но это не мешало весёлой обстановке, которую создавали трое шумных молодых людей. — Ты его эксплуатируешь! — Конечно, — Гюрен засмеялся, когда Люси принялась щекотать его и тыкать, в попытках поставить выскочку-графа на место. Юки в какой-то момент тоже подключился к кутежу и придержал Себастьяна, чтобы Люси смогла отыграться. Она несколько раз дала парню по лбу, они втроём смеялись, хотя Гюрен ещё пытался что-то кричать о предателях и налогах. Здесь никто ни на кого не обижался за шутки и попытки «убить», день был как нельзя хорошим и даже Люси не могла долго злиться на графа и его брата. Вампиры шли вдоль каменной стены, поросшей мхом, по зеленому лугу. Здесь, насколько они знали, была граница с другой страной. Именно здесь было всегда тихо и они часто отправлялись сюда, чтобы хорошо провести день… Не успели ребята подойти близко к лесу, как вдруг почти позади них что-то быстро пролетело, разбивая на своём пути стену. Камни с грохотом попадали и в стене образовалась небольшая брешь. — Что за черт? — тихо пробормотал Юки. Что-то снова пролетело теперь уже в другую сторону, возвращаясь на земли Германии. Пролетело быстро, почти что молниеносно, будто бы это что-то… — Погоди! Это что был вампир? — Люси смотрела на Гюрена испуганно. Он нахмурился, возвратился назад, к бреши в стене, и внимательно посмотрел на землю. Ребята тоже подошли к нему. Все вместе они уставились на единственный заметный отпечаток ботинка на земле…***
Десять дней. Именно столько оставалось до конца празднования дня рождения принца. Каждый день вечером на рынковой площади появлялось новое животное. Сначала был дракон, чьё появление предзнаменовывало могущество и справедливость наследника, затем был тигр, обозначавший ум и решительность нового правителя. Каждый день было новое животное, новые переживания и приключения. Прайд все так же встречался по вечерам с Луной и понимал, что с каждым днем она нравится ему все больше. Это все было так внезапно, так пьяняще и… Так неправильно. Но Луна была красивой, смелой и умела очаровывать. Прайду нравилась её предельная искренность, её бойкость, он был рад, что подружился с ней. Луна говорила с ним на равных, не боялась его, как слуги и обычные люди, не считала ужасным или же слабым. Один день он все же не выдержал и, наблюдая с ней закат, рассказал о том, что на самом деле только наполовину чистокровный. В её глазах не появилась жалость после этого или презрение и насмешка. Он рассказал ей о том, как умер его отец, что Эрнест решил оставить его только потому, что он был очень похож на мать… Луна внимательно слушала и только когда Прайд закончил рассказ, вздохнула. Она аккуратно взяла вампира за руку и ободрительно сжала её, пытаясь заглянуть ему в глаза. Теперь Прайдy не казалось, что её взгляд колкий и холодный, наоборот, он согревал. А в лучах закатного солнца её глаза были зеленоватыми, словно у какой-нибудь русалки. Именно тогда она и высказала предложение отправиться с ней в плавание, посмотреть мир, прежде чем он взойдёт на трон. Прайд усмехнулся, будто бы она сказала что-то забавное и не воспринял это всерьёз. Он и подумать не мог, что в двенадцатый день, когда на рынковой площади должна была появиться мартышка, символ мудрости и разума, Прайд совершит наверное самый безрассудный поступок в своей жизни…***
Прошло ещё несколько дней с того момента, как была разрушена часть границы между Францией и Германией. Это не осталось незамеченным не только вампирами, но уже и людьми. Несколько раз в день здесь проезжали стражи на конях и внимательно осматривали все. Правда, брешь в стене до сих пор не заделали. Себастьян понимал, что это мог сделать никто другой как вампир и если его поймают люди… — Думаешь какой-то бродяга? — спрашивает Люси. Она сидит привалившись спиной к этой самой стене и крутит в руках какую-то травинку. Гюрен наблюдает за тем как она по одному обрывает листики со стебелька ромашки и слегка раздражается. Люси почему-то нервничает и от этого крутит в руках этот цветок. Хотя, совершенно понятно почему она не может усидеть спокойно, это проблема только Гюрена — в том, что он настолько апатичен, что не понимает волнения других. — Не знаю, — выдыхает он и отворачивается от девушки, ложась навзничь, — может да, может нет. — Но есть же предположения? — Мм, — вампир закрывает глаза и игнорирует вопрос. — Он всегда такой? — Люси раздражённо рвёт в руках цветок, обращаясь не то к Юкиджэ, не то в пустоту. Юки усмехается: — Ты ещё не поняла? — И как ты его терпишь столько времени… — бормочет она. Вампир только вздыхает. Юки тоже не знает, что предположить. Зачем кому-то бегать на границу с Францией? Ради развлечения? Объявление войны? Зачем? Никто не успевает додумать свои мысли или сказать что-то. Едва Люси возмущённо выпаливает: — Гюрен, ты что, снова спи… Незваный гость появляется слишком внезапно, ребят обдает волной воздуха раз, проходит несколько секунд, затем снова — вампир возвращается. В следующее мгновение Себастьяна уже нет рядом — Люси была права, он быстрее их вместе взятых. Гюрен пытается прижать к земле какого-то парня с огненно-рыжими волосами. Начинается неразбериха, вампир рычит на Гюрена, друзья видят вспышку пламени и светловолосого вдруг отбрасывает назад. Рыжий вампир вытирает тыльной стороной руки рот, размазывая кровь на разбитой губе и выплевывает с насмешкой: — Ты может и быстрее, но точно не сильнее меня. В этот миг все становится понятно. «Чистокровный» — в голове Люси только одно слово. Юки срывается с места, как ветер, и хватает незнакомца за руки сзади, стараясь выиграть несколько минут для Гюрена. — Он не сильный, а я — да. Ему сложно справиться с рыжим вампиром это видно, но Юки держится молодцом. Несмотря на то, что тот выше и все же новообращенного вампира, а ещё всеми силами пытается удрать, Юкиджэ крепко сжимает предплечья парня и пытается заставить его упасть. Гюрен поднимается, опираясь на руку, и в упор смотрит на рыжего своими тёмными глазами. Люси с замиранием сердца видит, как возле вампира начинает клубиться белая дымка, цепкими пальцами хватаясь за незнакомца, но вспышка огня тут же устраняет дым, словно бы это было облачко водяной пары. Она не поняла толком как это случилось, что-то потянулось с её рук прямо к вампиру, Люси шагнула навстречу к нему. Девушка только чувствовала очень сильное желание помочь, чувствовала опасность для себя и друзей. Цепкие розовые ветви, как щупальца морского существа, туго обвили плечо рыжего, стараясь не задеть ни одним шипом Юки. Тот, кстати, сразу же отшатнулся назад. Люси не чувствовала ветвями шороха ткани незнакомца, они не передавали тактильных ощущений, но были будто бы нервами, вытянувшимися из рук девушки. Она чувствовала силу, с которой сжимает руки вампира, словно мысленно могла приказать веткам как держать рыжего. Они были частью её, но при этом действовали слегка самостоятельно. Вампир сморщил нос от боли и прорычал что-то, пытаясь освободиться. Огню удалось обжечь растения, вытянувшиеся из рук Люси, она вскрикнула от боли, будто бы это её саму обожгли, но не отпустила вампира хотя бы из принципа и еще сильнее сжала его руки. — Прекрати, ты ей делаешь больно! — Гюрен встряхнул за плечи рыжего так сильно. — Пусть отпустит меня! — говорил он с весьма заметным немецким акцентом, но голос однако был приятным, даже если парень злился. Люси посмотрела на Гюрена, он на неё, но никак не отреагировал на слова незнакомца, так что девушка ещё не отпускала вампира. — Зачем ты это делаешь? — возмущённо и строго спросил Себастьян. Рыжеволосый молчал, поджав губы, его красивое лицо искажала боль, но Люси кое-что почувствовала. Боль была даже не от того, что его исполосовали розовые колючки, а что-то тоскно заныло в груди девушки, отдаваясь гулким эхом от ребер. — Отпусти меня… — Гюрен, — тихо, но настойчиво проговорила Люси. Светловолосый закрыл глаза на секунду, будто обдумывая, и нехотя кивнул. Девушка тут же отшатнулась назад, ветви стремительно начали стягиваться в её руки, отчего она застонала. Будто несколько веревок, ветки одновременно слишком резко вошли под кожу, при этом оцарапав руки колючками. Юки придержал Люси, чтобы она не упала. Раны на предплечьях тут же затянулись, оставляя после себя разве что едва заметные розовые следы. «Что это было вообще?» — она испуганно посмотрела на друзей, хотя и знала, что ответа у них нет. Незнакомец осел на землю, вздохнув от боли, Гюрен хотел было словить его, но парень оттолкнул его. Он тяжело дышал и сжимал руки в кулаки. — Как тебя зовут? — тихо спросил светловолосый. — Раффи, — хрипло ответил рыжий. Он вдруг опомнился и оглянулся вокруг, что-то ища. В нескольких метрах от вампиров валялась слегка растрепанная связка каких-то цветов. Половина из них была сожжена огнём. Раффи поднял её, посмотрел с какой-то горечью и отбросил. Вид у него был поникший, в груди Люси опять заныло сердце. — Ты чистокровный, — Гюрен даже не спрашивал, а просто констатировал факт. — Что тебе нужно было здесь? — задал вопрос Юки. Раффи мимолетно посмотрел на него, его взгляд остановился на Люси. Она же смотрела на него как-то печально, стараясь не заплакать и эта безысходность и грусть отражалась в его сине-зелёных глазах.