Узнай меня

Баковка встречает сырой, но тёплой погодой, свежим воздухом и низко-низко нависшим небом, которое, кажется, вот-вот накроет тренировочное поле, погрузив базу ФК «Локомотив» во мглу. Антону очень бы хотелось реально испытать это отвлечение, кануть в какой-нибудь туман, из которого нет смысла выбираться. Но он бегает по полю, выполняя заданные упражнения, и то и дело поглядывает на Федю, который кинул ему столь многозначительное смс прошлым вечером. Надо поговорить. Если честно, у Тоши было пару вопросов после такого предложения. Например, «что тебе, блядь, от меня надо?», «о чём нам разговаривать?» и «ты пугаешь меня, что случилось?». К последнему парня тянуло больше всего. Он ответил Смолову утром, сразу, как только прочитал сообщение, вот только тот нихера не читал. Антон сам видел, как одноклубник брал в руки телефон, как просматривал ВК, но он не отвечал! - Что за хуйня? — дождавшись, пока брат отбежит на безопасное расстояние, спрашивает Тоша у Феди, стараясь не привлекать внимания к их разговору. - Лёхе не пали, — невозмутимо отвечает нападающий и лучезарно улыбается. — Чисто между нами. Антон пожимает плечами и продолжает тренировку, стараясь оказаться подальше от Смолова. Эпицентр, мать его, проблем. Первое, что хочется сделать Тоше после услышанного — это рассказать всё близнецу. Просто потому, что держать в секрете от брата их с Федей «разговоры», пусть даже только планируемые, — это дичь. Антон не хочет этим заниматься. И благо, что в момент, когда Тоша думает выложить всё и сразу, Лёша где-то далеко и занят, потому что за время, проведенное без него, младший успевает подумать. В частности, о том, что желание Феди поговорить с ним с глазу на глаз, возможно, обусловлено заботой о Лёшке. Эта мысль отрезвляет и помогает даже после возвращения в раздевалку, когда Антон видит у себя сообщение: «Выходи из дома в шесть, буду внизу». --- - Ты куда? — Лёша смотрит с каким-то подозрением, сидя на диване в гостиной с книгой. Тоша невозмутимо одевается, натягивая бомбер и кроссовки. - Поеду с одной инста-телочкой встречусь. Антон не любит врать, но сейчас это кажется единственно верным решением. - Бухать будешь? — всё так же подозрительно интересуется старший, и Тоша выдает в ответ свой лучший наигранный смех в жизни. - Я потрахаться хочу, а не напиться. Выражение лица Лёши меняется с недовольного на нейтральное, а затем он и вовсе улыбается, усмехаясь: - Окей, отпишись, если прокатит. - Обижаешь, — Антон побыстрее выходит из квартиры, чтобы не ляпнуть лишнего, и, уже стоя в лифте, чувствует вину за такое откровенное враньё. Федя, как и обещал, ждёт в машине у подъезда, и Тоша, накинув на голову капюшон, быстро шмыгает на переднее сидение. - Гляди-ка, почти не опоздал, — выдаёт Смолов, развязно жуя его любимый ягодный «Эклипс». Антон просто знает этот запах, запомнил ещё с чемпионата мира, когда друг вечно обдавал его искусственным ароматом вишни, обнимая в любой подходящий и не очень момент. Сердце пропускает удар, откликаясь на воспоминания из лета, которое, кажется, было в какой-то прошлой жизни. - Поехали куда-нибудь уже, спалит ведь, — пристегиваясь, говорит Тоша, стараясь не смотреть Феде в глаза, дабы не выдать появившееся волнение. - Не ссы, — усмехается нападающий и тут же трогается с места, выезжая со двора на проспект. Странно, но едут они в молчании, будто не решаясь начать и задать вопрос. У каждого он, конечно, свой, и любопытный Антон, разумеется, не выдерживает первым. - О чём хотел поговорить? — в момент, когда он спрашивает, Смолов уже паркуется в малолюдном месте, неподалёку от парка на Воробьевых горах. За лобовым стеклом — неплохой вид, да и вообще, “Coldplay” в машине делает атмосферу ещё более душераздирающей для Антона. - О тебе, Тох, — невозмутимо отвечает Федя, гасит зажигание и поворачивается к другу, глядя на него в упор. - А что со мной? — прикинуться дураком выходит быстрее, чем Антон понимает, что реально это делает. Бля. - Ты же не думаешь, что я тупой, да? — в глазах у Смолова — усмешка, вроде бы добрая, но Тоша не уверен, если честно. От такого взгляда немного дергает, а ещё — бросает в пот, потому что разобраться, смотреть или не смотреть в ответ — невозможно. - Нет, — смешок Антона выходит уже слишком наигранным, и самое время вздохнуть, потереть лицо руками и уставиться куда-то вперёд. — Говори уже нормально, что происходит, меня эти загадки бесят, ты же знаешь. Федя шумно выдыхает, открывает окно, выплёвывает жвачку, снова закрывает и снова смотрит: - Сначала ты в августе начинаешь шарахаться от каждого моего прикосновения, потом хрен пойми как воспринимаешь мой переезд в Москву, потом ты узнаёшь, что у нас с Лёшей что-то есть, бросаешь мне охуеть насколько неоднозначную фразу, после чего разъебываешь комнату, запалив нас в ванной, — Смолов чуть наклоняется, вопросительно заглядывая Тоше в глаза. — Какого хера творится, Тох? И всё, что хочется сделать Миранчуку в этот момент — это съебаться из машины. «Run, Тоха, run!» — бьётся в голове, но парень просто пялится перед собой, решая в голове, как выбираться из этой ловушки. - Да то, что я, бля, был первым, — Антон выплевывает эти слова слишком желчно, неожиданно для самого себя, кулаки вдруг сжимаются, взгляд встречается с Фединым, и… - А сразу сказать — нет? — Смолов реагирует слишком спокойно, будто знает всё, что творится в голове у Тоши. Черт подери, он и правда знает. - Но… — Миранчук вдруг понимает, что обескуражен, а из идей и реакций — только пустота, ну, и обезьянка с тарелками. - Я уже сказал, что не тупой, не заметить твои смены настроения было нереально, а когда ты комнату разнёс — всё и вовсе стало очевидным. Не в матче же дело, да? Тоша чувствует себя маленьким ребёнком. Прямо сейчас, пока он сидит в тачке Смолова, ему кажется, что он просто подросток, который заигрался в «любовь» и где-то очень серьёзно прокололся. - И что, отчитывать меня будешь за это? — Антон кидает на Федю злой взгляд, не выдерживая этих неприятных ощущений. Блядь. Зачем вообще об этом разговаривать? - Нет, — Смолов качает головой и улыбается. — Просто сейчас всё могло бы быть не так. Проходит какая-то секунда до того, как Тошу прошибает током от услышанного. - То есть как? — вопрос снова слетает с его губ раньше, чем Миранчук успевает подумать о целесообразности сказанного. Он пялится на Федю до неприличия удивлённым взглядом, не зная, что вообще сейчас сделать, чтобы не умереть от переполненного бака эмоций. - Ну, вот так, — Смолов снова поворачивается к Антону, глядя прямо в глаза, и как-то резко оказывается очень близко, когда губы почти касаются чужих губ. — Вот так, Тош. Федя целует его внезапно, по крайней мере, для Антона эти касания кажутся внезапными. Левая рука властно притягивает к себе за талию, заставляя задрожать, и, благо, в этот раз Миранчук не тормозит. Губы сами раскрываются навстречу, сердце грозит пробить грудную клетку к чертям собачьим, а руки сами цепляются за Федины плечи, давая Антону осознать, что происходящее — правда и реальность. Они отрываются друг от друга, когда обоим начинает не хватать воздуха, и именно в этот момент в голове Тоши возникает образ брата, узнавшего о произошедшем. - Блядь, — матерится парень, пытаясь отодвинуться от Смолова. — Хуле ты творишь-то, господи. Федя смотрит на него с непониманием, но недолго. - Я заебался держаться. Нападающий возвращается на своё место, откидывая голову назад, закрывая глаза. В машине виснет тишина, прерываемая только голосом Криса Мартина из колонок. Антон молчит, пытаясь разобрать хаос, вдруг устроенный в его голове и… нет. - Тебе Лёша не даёт, ты решил, что можно мной заменить? - Что? — Смолов непонимающе хлопает глазами, вытягивая лицо в вопросе. — Ты что несёшь? Антон прячет лицо в ладонях, истерично улыбаясь: - Бля, а я, дебил, подумал на секунду, что… - Тоша, блять! — Федя хватает его резко, поворачивая к себе, и снова впивается в губы, на этот раз немного больно и страстно, будто пытаясь сцеловать всю дурь, которую тот несёт. И грош цена всем рассуждениям Антона, когда Смолов целует его второй раз. Мысли снова разбегаются, оставляя в голове приятную пустоту, пульсирующую нарастающим желанием чего-то большего. Отстранившись во второй раз, Федя не возвращается на место, а смотрит в глаза и поднимает ладонь к Тошиному лицу, нежно поглаживая пальцем гладковыбритую щеку. - Ты совсем дурак, да? — спрашивает Смолов, заглядывая парню в глаза. — Ты хоть представляешь, как мне было трудно собрать это всё в голове, чтобы тебе выложить? Тоша неопределенно кивает, пытаясь сбросить наваждение, помутнившее его взгляд. Тело слабо слушается его, но дыхание таки восстанавливается через каких-то полминуты. В машине снова виснет молчание, на этот раз без музыки, и до Антона доходит ещё более ужасная, чем предыдущая, мысль. Федя — Лёшин. И Миранчуку просто страшно озвучивать то, о чём от только что задумался. Он на автомате отстраняет Федину руку от своего лица, отрицательно мотает головой и просто выходит из машины. - Куда ты? В ответ на вопрос Смолов слышит только звонкий хлопок двери. Руки сами долбят по рулю в каком-то отчаянии, а в виски ударяют слова Тоши, сказанные пару минут назад: «Господи, что ты творишь?» Антон уходит от машины почти наощупь, не особо задумываясь, куда именно он идёт. Он чувствует себя одновременно счастливым до безумия, но и премерзко, понимая, что мог послать Федю нахуй. Мог, но не стал. Дважды не стал. Дважды предал то, что всю жизнь ценил сильнее всего на свете. - Блядь! — Тоша со злости пнул камешек, останавливаясь, закидывая руки за голову. — Сука! Проходящяя мимо женщина смотрит на него с каким-то страхом и ускоряет шаг, но Антону плевать. Что сейчас делать? Куда идти? Как смотреть Лёше в глаза? Он же просто не сможет, он расскажет ему всё, выдаст сразу. И сделает так больно, как никогда не делал. Он достаёт телефон и быстро набирает сообщение Феде: «Пиздец. Просто п и з д е ц»