Мелодия в тумане

      — Говорю тебе, Вик: мы заблудились.       Виктор Драйк, реставратор по документам, артхантер по состоянию души и мошенник согласно полицейским сводкам, легкомысленно выкрутил руль, хотя мало что видел сквозь густой туман.       — Да брось, Стэнли! Судя по навигатору, особняк находится прямо…       Закончить реплику помешала вынырнувшая из тумана ограда — опасно близко. Взвизгнули тормоза; обоих мотнуло на сиденье. Скрежет поцарапанного металла — и воцарилась тишина, нарушаемая лишь шумом дождя. Стэнли высунулся наружу, оценивая масштабы катастрофы:       — Сам будешь в прокате объяснять, откуда на крыле здоровущая царапина.       Виктор нарочито беспомощно улыбнулся и одёрнул неуместный по погоде белоснежный шарф:       — Ах, простите, мистер, я совсем недавно получил права, я такой неловкий, да, разумеется, я оплачу ремонт… Эй, похоже, что я искренне раскаиваюсь?       — Не валяй дурака. Мы здесь не за этим.       Нет бы разрядить атмосферу, так он ещё, понимаешь, нагнетает! И без того пейзаж не самый радостный. Разошедшийся ливень размывает очертания, превращая особняк за одичавшим парком в призрачный силуэт. Был бы режиссёром, точно бы снял здесь фильм ужасов, что-нибудь с тайными ходами и мстительными призраками. Словно соглашаясь с его мыслями, сквозь вой ветра проступила мелодия — и тут же растворилась во мраке. Виктор поёжился, что не осталось незамеченным для напарника:       — Ты чего?       — Да так… звук странный. Как будто флейта.       Дорога к особняку заросла травой; там, где некогда был образцовый сад, раскинулись колючие ежевичные заросли. Даже не верилось, что уже тринадцать лет ничья нога не ступала здесь. Было в этом запустении нечто неестественное; холодный воздух вдруг показался необычайно вязким и густым.       — Странно, что здесь так тихо. Будь у меня бабки, выкупил бы это местечко и сделал из него музей. Представь, у входа сувенирная лавочка, а в комнатах экскурсоводы расписывают туристам, как Джон Фолл издевался над несчастными жертвами…       Увы, тревога не проходила. И эта мелодия… Она была реальной, совершенно точно, хоть и доносилась издалека. Виктор замер и прислушался: откуда?..       — Опять эта музыка… слышишь?       Стэнли, остановившись, закатил глаза:       — Слышу только твою болтовню. Ты весь Вичбридж решил оповестить о нашем приезде?       — Местные проворонили под носом маньяка-похитителя. Сомневаюсь, что с тех пор они стали бдительнее.       Мелодия вновь и вновь проступала сквозь бурю, и Виктор ускорил шаг. Не столько потому, что хотел скорее укрыться от дождя. Что-то таилось здесь, среди полуразрушенных статуй и зловеще сплетённых ветвей. На миг он увидел девушку у старого дуба; заметив его, уже готового извиняться за вторжение, она заговорила. То ли слишком тихо, то ли вовсе безмолвно; Виктор едва смог уловить короткое движение губ, прежде чем видение растаяло, обернувшись туманом.       Она сказала: «Беги».       Он не верил в призраков, да и слабо смахивала девица с флейтой на возможную пленницу особняка — и всё-таки, отпихнув Стэнли, первым влез в окно. Не нужно думать. Ни о мелодии, ни о странном чувстве — как будто он был здесь раньше, как будто знает, как сжимается в страхе сердце, когда протягиваешь изрезанные пальцы к дверной ручке. Просто забрать шкатулку. Просто убраться отсюда.       Даже в тусклом свете двух фонарей было заметно, что помещение сохранило удивительно жилой вид. Никаких тебе капитальных обрушений, на который довелось насмотреться в других заброшенных местах. Так, кое-где отходят обои, а в углу, за шкафом, темнеет пятно плесени. Статуэтки на полках, старые книги — кажется, будто владельцы дома лишь на минуту вышли и вот-вот покажутся в дверном проёме. Само собой, спокойствию такие мысли не способствовали — и Виктор назло страху заговорил громче, чем раньше:       — Слушай, а может, прихватим ещё что-нибудь? Ну, помимо шкатулки. Всё равно это вроде бесхозное. Только представь лот для аукциона: «личное одеяло Джона Фолла, маньяка из Вичбриджа»… О, тут ещё и следы крови! Да если это кровь кого-то из жертв — мы разбогатеем!       Уже договорив, Виктор осознал неправильность происходящего. Кровь. Слишком красная. Слишком свежая. Как во сне, он шагнул к шкафу, провёл рукой по краю полки: запылилась лишь самую малость, как если бы…       Что-то щёлкнуло за спиной, и вспыхнул свет.       — Стэнли… Это ты включил проектор?       Флейта, что так давно была безмолвной, исторгла пронзительную трель в унисон с грохотом захлопнувшейся ставни.