Милая

В церковный зал входит молодая девушка в настолько длинном свадебном платье, что придворным детям, проводившим свою госпожу во взрослую замужнюю жизнь, приходится держать за его подол, чтобы не протереть им красный ковёр. Весь тихий шёпот окончательно замолк, сменившись на завистливое перешёптывание дам и смешки гостей. Все обратили внимание на вошедшую, а особенный интерес проявился у пары карих глаз стоящего у самого алтаря в конце зала. Она была бледна, но не от волнения, а от рождения, как особа голубых кровей, которой отчасти и являлась. Её золотистым коротким волосам мог позавидовать каждый, а стройной фигуре - каждая женщина в возрасте. Она имела утонченные черты лица, присущие только девушкам высших сословий. Не слишком густые и не слишком тонкие брови, голубые глаза, всегда полные печали, прямой нос без горбинок, багровые губы были скрыты, спрятаны от любопытных глаз полупрозрачной свадебной фатой. Её волосы были собраны в маленький пучок, что не спасло причёску от торчащих в разных местах и в разные стороны локоны, но это только прибавляло красоты в образ невесты. Платье затмило всех своей длиной и белизной. Но оно было жутко узким в талии, что девушке пришлось надевать не менее узкий корсет. Одна её рука, несильно держащая букет из цветов небывалой красоты, в районе кисти была перевязана бинтом после серьёзного ранения, а другая приподнимала ткань красивого белоснежного цвета. Внимательные люди и сидящие с самого края рядов могли заметить, что невеста, по древней традиции её семьи, шла босиком по ковру. Так в былые времена молодые наивные девушки показывали серьёзность своих намерений, а также доверие будущему мужу. Она совсем не волновалась, но немного занервничала от всеобщего внимания на свою скромную персону. Хоть большая часть присутствующих была её близко-далёкой роднёй, это не значило, что будет спокойней под этим пристальным гласом гостей, от которого не спрячешься и не убежишь. Вдохнув как можно больше воздуха, неспешным шагом невеста зашагала по красной дорожке, иногда наступая на лепестки искусственно выращенных роз, что так любезно разбросали маленькие "купидоны" перед её приходом. Шла девушка ровно, едва дыша и держа осанку, словно несла на голове книгу, не замечая, что всё стало терять ту яркость и чёткость с каждым её шагом. Как будто этот миг полный множеством разнообразных чувств был ненастоящим и вот-вот должен закончиться, пока не наступила долгожданная развязка этого момента. Но продолжала идти к алтарю, как заколдованная. Только пара карих глаз смотрели на неё всё с той же нежностью и ожиданием. Юноша, сидящий в последних рядах и провожающий взглядом невесту, всхлипнул. Если бы девушка повернулась, то узнала бы в проводящем взоре своего хлипкого брата Стевана, что всячески отказывался присутствовать на свадьбе своей сестрёнки, но под щенячьим взглядом блондинки всё же сдался. Он не любил такие мероприятия, так как был очень восприимчив и чувствителен к такому рода событий, особенно если это касалось его семьи. Сколько бы не хотелось ей развернуться и пойти к нему, успокоить, стереть с родного лица слёзы радости, она просто физически не могла. Ноги сами несли её вперёд. Она не помнила, как до заветной ступени оставалось всего пару шагов, и как всё стало размыто до неузнаваемости. Как белое одеяние священника оказалось белесым пятном на фоне белых огоньков свечей, как иконы святых потеряли былую чёткость, а глаза, излучающие теплоту, закрылись. - Я сделал всё, как ты просила, милая. И Камилла проснулась на операционном столе.