Tempo Di Dance

      — В некоторых случаях при ориентировочной оценке наличия дефектов возможно осуществлять простукивание агрегата стальными палочками диаметром 1-2 дюйма, длиной 3-4 дюйма с закругленными торцами, ударяя ими с высоты 2-3 дюйма по обследуемой зоне, или эбонитовыми, текстолитовыми молоточками.       Ина, успешно имитируя размеренную речь преподавателя, под которую уже должны бы были мерно посапывать слушатели с верхних рядов, на секунду прервалась и посмотрела на сидевшего рядом Джеймса. Тот заторможено моргал, и ручка его выводила какие-то каракули на клетчатом листе.       Не найдя ничего более лучшего, Ина под прикрытием стола стукнула его мыском по икре. Гриффин вздёрнулся и сонно покосился на беспокойную подругу с таким видом, словно она наглым образом помешала ему заниматься самым важным сейчас делом. Вместо ответа Лейфсдоттир нахмурилась и принялась вещать дальше, почти не глядя в конспект.       — При наличии повреждений обшивок или расслоений в процессе эксплуатации в сотовых конструкциях или отдельных зонах, соединяющихся с атмосферой, создается разряжение, — она вспомнила, как профессор Эйрколь на лекции то и дело откашливался, прижав ко рту кулак, отирал пальцем нижнюю губу и продолжал тем же мерным, слегка убаюкивающим голосом человека, который из года в год повторяет одно и то же, и из года в год обязательно потом половина его материала вылетит через второе ухо студентов после того, как влетит в первое. Увы, даже престижность вуза не спасает от лоботрясов. Ина чувствовала себя несчастным профессором. — Из-за которого в агрегат на уровне земли засасывается атмосферный воздух с водяными парами, которые внутри агрегата конденсируются и накапливаются.       Джеймс рядом довольно гулко зевнул и протёр пальцами глаза, что-то помечая на листе парой слов. Ина закатила глаза, подумав, что ему бы побольше спать, не то на танцах будет витать в облаках. Даже тренер Широ говорил, что если Джеймс не начнёт почаще вспоминать про партнёршу, то когда-нибудь забудет её на паркете.       — Обнаружение влаги в сотовых конструкциях возможно акустическим ударным методом с использованием специального дефектоскопа, по изменению периода колебаний ударного импульса. Джеймс, я всё ещё надеюсь на твоё внимание, — ничего, скоро они выступят на городском чемпионате, и можно будет вздохнуть посвободнее. Широ предлагал, даже настаивал, пропустить его из-за сессии, но ребята решили, что со всем справятся, и если Ина свои силы рассчитала верно, то Гриффин, кажется, собирался снова прикорнуть под её диктовку. Лейфсдоттир, поняв, что из глубокого забвения напарника можно выдрать только радикально, с тем же невозмутимым лицом добавила к законченному ответу: — А выдра ведёт полуводный образ жизни, прекрасно плавая, ныряя и добывая себе пищу в воде. Может оставаться под водой до двух минут и пользуется широким диапазоном звуков.       — Подожди. Какие выдры? У нас же конструкции… — Джеймс наконец встрепенулся, зачёсывая назад чёлку и оторопело глядя на неё. Ина закатила глаза.       — Так ты всё-таки слушал. Какая приятная неожиданность.       — Очень смешно, Лейф, — в его глазах мелькнуло выражение оскорблённого самолюбия. — Я не спал полночи, давай отложим подготовку на завтра? Просто охватим побольше материала.       — И будем мучиться вдвойне. Хорошая стратегия, — Ина изогнула бровь, но более никак не выразила свою насмешку над предложением, иллюзорная продуктивность которого, казалось, должна была рассеяться ещё на первом курсе.       — В таком случае можешь заниматься, а я посплю. Мне надо передохнуть перед тренировкой.       — Никто не просил вас устраивать попойку. Ты был предупреждён о последствиях, — скептически, лишь с налётом претензии, заметила Ина, продолжая сканировать глазами рукописный текст, ужимистый и мелкий. Именно поэтому у неё в школе и здесь, при всём обоюдном желании, невозможно было списать.       — Не маленький, имею право иногда отдохнуть, — буркнул Джеймс, отвечая ей с раздражением, которое диктовалось исключительно тем фактом, что Лейф уже не раз его «отчитывала». В танцах на то были причины: она как партнёрша была опытнее, и согласие тренера с некоторыми из её замечаний, особенно в первое время, Гриффин принимал, хоть и со скрипом. Но уж когда Ина с привычной бесстрастностью начинала оставлять комментарии относительно его личной жизни, Джеймс бунтовал.       Девушка, правда, его ответный выпад проигнорировала, только посмотрела поверх конспекта с оттенком сочувствия, когда Гриффин прилёг головой на сложенные руки и прикрыл глаза. Тишина квартиры убаюкивала, так что она подумывала уже предложить ему, пока не поздно, перебраться на кровать, но, увы, Джеймс, видимо, предпочитал жёсткие поверхности вроде стола, да чтобы рядом молча занималась Лейф. Кстати, прозвище «Лейф» она получила именно с его лёгкой руки, когда он после первой контрольной по линейной алгебре фамильярно поинтересовался, переживает ли она. Ина тогда удостоила Джеймса лишь хмурым взглядом исподлобья.       Вообще говоря, оба до конца первого семестра пребывали во мнении, что первая — занудная ботанка, а второй — самовлюбленный задира. Впрочем, если Джеймс считал Ину в довесок ещё и блёклой, то она признавала, что нахал симпатичен. Что не мешало ей, однако, не терять голову, вопреки сценарию подросткового ромкома.       Подруга Ины, Надия, учившаяся в том же институте на факультете журналистики, тоже признавала все достоинства смазливой мордочки Джеймса, не отнимая у него плохих качеств. Кстати, именно она и посоветовала подруге переменить старую школу на «Гаррисон», где сама уже пару месяцев танцевала аргентинское танго.       Ина пришла на индивидуальные к Широ да так у него и осталась. Такаши, быстро заметивший потенциал девушки, уже через два месяца стал всерьёз говорить про поиски партнёра, и Ина задумалась. Думала. Думала и пробовала пару раз, пока на зимнем балу в институте случайно не увидела Джеймса, одиноко стоявшего у большого чана с пуншем. Он скучающе рассматривал свои наручные часы, вертел их, щупал, потом взял себе стаканчик. Лейфсдоттир, которой, если честно, тоже было скучно, потому что Надия танцевала с каким-то парнем, решила залить скуку тем же напитком.       Они с Гриффином обменялись сухими приветствиями, и девушка до половины наполнила свой стакан. Чуть прикасаясь губами с стеклу, отпивала глотками, иногда поглядывая на Джеймса. Его лицо, кстати, в первый момент ей показалось странно красноватым, точно он взмок, но юноша быстро отвернулся, поджав губы.       А потом ушёл, присоединяясь к группе друзей, и Лейфсдоттир было подумала, что и не увидит больше его кислую мину до самого конца вечера, пока минут через десять, когда она уже слушала весело вещавшую про свою недописанную статью Надию, её вдруг не окликнули. Ризави тотчас замолкла, не без удивления оборачиваясь на «того самого», тогда как Ина ни одним мускулом не выдала, как была ошарашена.       — Л-лейф, — Джеймс коротко вдохнул, и его грудь заметно приподнялась, так же резко опадая. Он сглотнул запинку и подал ей руку. — Потанцевать хочешь?       Надия чуть не прыснула за спиной у подруги — шутка ли, парень, казалось, кол осиновый проглотил, а смотрел так, будто не девушку приглашал, а засовывал руку в пасть льву. На лице Ины застыло неприкрытое удивление; она помолчала пару секунд, разглядывая однокурсника, неуверенно пожала плечами, заметив его натянутый вид.       «Интересно, сам решился, или это какой-то пацанский спор, в котором я буду трофеем?»       — Я же зануда, — сказала, как припечатала. Джеймс стушевался и замялся, поправил цветную бабочку. Весь вид горе-Ромео громче слов говорил, что заготовленный в его голове сценарий был только что разодран на кусочки и выкинут в мусорное ведро.       — Нет, ты не так поняла. То есть ты просто очень умная, но иногда у тебя лицо такое… В общем, — Ина (и даже Надия, которая обычно предпочитала просто слушать с насмешливым видом, если одно её присутствие заставляло мямлить), смотрела выжидающе, не стремясь облегчить Гриффину задачу. Нарвался — пусть выкручивается, она его не тянула за язык. — В общем, пойдёшь или нет? — он весь напрягся, выдохнув так, будто у него на просьбу ушли последние крошки самообладания.       Повисла неловкая пауза, скрашиваемая громкой музыкой, в процессе которой девушка и юноша не теряли зрительного контакта. Настолько тесного, что Джеймс ощутил, как у него подгибаются кончики пальцев.       — Ну... пойдём, — внезапно согласилась Ина и повела плечами, подавая ему белую кисть. Джеймс, не ожидавший, что ответ последует так спокойно, неуверенным движением сжал её пальцы. Надия сложила руки на груди, с любопытством папарацци наблюдая за развитием сюжета.       Гриффин, одёргивая свободной рукой воротник рубашки, вывел партнёршу на краешек «танцпола», и Ина, абсолютно по привычке, довольно крепко сжала его руку — явно ощутимее, чем было необходимо для простого танца. Оба вздрогнули — их взгляды встретились, недоумённые и неверящие. Джеймс молча покосился на их пальцы, потом уставился на девушку.       — Ты что, танцуешь?       На сей раз заминка была настолько короткой, что практически не почувствовалась: девушка всего лишь обдумывала ощущения, которые натолкнули её на ту же мысль в отношении Гриффина.       — Да. А ты?       По его губам скользнула озадаченная улыбка: Ина смотрела спокойно, говорила будничным тоном, а юноша был настолько поражён своим открытием, что оказался в лёгком замешательстве. Эта собранная девушка с грустноватыми глазами, тихим и немного скучным характером, и вдруг — танцует?       — Вау... Да. В смысле, нет, — он даже забыл, что они собирались танцевать, но тут Лейфсдоттир наклонила голову, так что короткие волосы слегка всколыхнулись. У неё была тонкая шея, которую подчёркивало насыщенно-синее платье с полукруглым вырезом, открывавшее острые ключицы. В полутьме зала ткань переливалась серебристо-индиговым узором. Гриффин напряжённо выдал глухое: — Бросил уже.       Его партнёрша коротко стиснула его руку, видимо, проверяя хватку. Немного ослабила давление на плечо:       — Тогда проблем у нас не будет.       Менее всего Джеймс подозревал, что они будут танцевать под «Гавану» Кабеллы, да не какими-то там покачиваниями в некрепком объятии, а действительно танцуя. Ина смотрела ему то на плечо, то в глаза — уверенная, спокойная — но в её взгляде засквозили искорки, тонкие губы слегка изогнулись. Когда она кружилась, подол платья взметался и закручивался вокруг их ног. Джеймс жутко боялся на него наступить, но тело, изрядно подзабывшее навыки за год с лишним, внезапно оказалось не вконец деревянным.       Лейфсдоттир двигалась за ним с кошачьей грацией, а в какой-то момент, прижавшись сильнее, перехватила ведение, гипнотизируя его глубокими, прохладно-голубыми глазами, которые бликовали от пятен света.       В тот достопамятный момент, длившийся порядка четырёх минут, Джеймсу пришлось признать, что ботанка Лейф не только умная, но и красивая. А в довесок шикарно танцует.       Музыка закончилась слишком быстро — он даже не успел толком сказать ей что-нибудь, потому что был занят разношёрстными мыслями и попытками не наступить на подол платья, дабы не выставить себя неуверенным чайником рядом с уверенной леди. И ещё ему хотелось сейчас от души поблагодарить друзей, которые на слабо заставили его подойти к скучавшей недотроге, хотя, конечно, они от него не услышат расшаркиваний в признательности.       С Иной Джеймс списался в ту же ночь, мысленно опасаясь, что она проигнорирует его. Но девушка ответила, хоть и без особого энтузиазма, словно не знала о существовании смайликов.       Поговорили они немного. Она спросила, сколько он занимался, ответила, что танцует со школы и сейчас одна. Потом они обсудили вечер, перешли на музыку. Словом, говорили о всяких пустяках, но заснул Гриффин под утро с чётким пониманием, что ему неловко. Стоило Ине сменить нудную универскую одежду на красивое платье, пару раз взмахнуть ресницами, и всё! Джеймс уже и рта раскрыть толком не мог! Что-то на дне сознания нашёптывало про проснувшуюся совесть за предвзятость, но Гриффин не мог точно сказать, что ему прямо-таки хотелось сейчас попросить прощения за прошлые слова.       Однако общаться они не прекратили, хоть это и не было особенно бурной перепиской двух увлёкшихся подростков: слишком велик оставался разделявший их ров противоречий и самолично созданных условностей.       А дней через пять Ина огорошила его вопросом: «Хочешь попробовать встать со мной в пару?»       Причём написала первая, раньше обычного времени их диалогов.       Поначалу Джеймс хотел наотрез отказаться, едва увидев сообщение и вникнув в его суть: с танцами он покончил в предпоследнем классе старшей школы, а начинать заново не было сил и желания. Однако тут память услужливо подкинула их «Гавану», заронив зёрна сомнения, так уж ли он честен с самим собой.       И юноша, хмурясь, напечатал буквально дышащее подозрением:       «Почему я?»       Ина ответила почти сразу: было ясно, что фразу подготовила заранее, вполне возможно, предугадывая реакцию на свое предложение:       «У меня нет других вариантов, а я хочу снова попробовать себя в парных танцах. У тебя хороший рост и чувство ритма есть. Плюс мы более-менее знакомы».       Как и ожидалось: чисто по объективным характеристикам подошёл. Словно она выбирала себе машину или велосипед. Джеймс даже не смог тогда смешка сдержать, печатая:       «А если не получится? Я сам-то не очень хочу заново в это втягиваться. Завязал, знаешь ли)»       «Дело твое, — ответили без намека на улыбку. — Я не настаиваю».       Ну, а дальнейшее было делом пяти минут, в процессе которых Джеймс решал, насколько сильно он размазня и зачем ему головная боль, от которой он едва-едва избавился. Было сложно признавать, что любопытство снова увидеть другую Лейф перевесило все «за» и «против».       «Погоди. Я согласен».       Так они и встали в пару. Правда, было сложновато, ибо Джеймс оказался на порядок менее опытен, нежели его партнёрша: Ина имела С по стандарту и B по латине, когда разошлась с последним партнёром, потом какое-то время занималась одна и уже после перешла в «Гаррисон». Отношения с «бывшим» были достаточно натянутые — она изначально чувствовала, что они не совсем друг другу подходят, но ей хотелось танцевать и выступать, и она держала себя в руках.       Джеймс по латине добрал до C, по стандарту же у него стояла твёрдая D, так что его подтягивать приходилось особенно. Широ, сразу обративший внимание на разность опыта у новоиспечённой пары, тем не менее, отговаривать не стал, решив посмотреть, чем обернётся дело.       К его большому облегчению, Джеймс оказался учеником весьма способным и не ленивым, хотя приличная толика упрямства и горячности порой сильно затормаживали процесс. Такаши видел, что бесстрастность более умудрённой технически партнёрши, которая намеренно сдерживала себя, давила на Джеймса, особенно когда Широ изредка танцевал с ней, корректируя тонкости её движений и показывая Гриффину, как должно выглядеть его ведение.       В какой-то момент напряжение достигло пика — пара стала сдавать, и Такаши решил, что настал момент серьёзно поумерить самолюбие Джеймса и заставить его думать о том, как ему раскрыть Ину при своём уровне и быстрее двигаться вперёд, перенимая полезный опыт. Задача — не из лёгких.       Айверсон всегда учил их с Мэг разговаривать. Учил так делать и с Обри, хотя та чаще подлаживалась под Широ, и именно это, по словам тренера, было её недостатком.       Широ прибег к его методике и сейчас.       — Джеймс, скажи, что тебе не нравится в Ине? — он сидел на полу, сложив ноги по-турецки и расслабив спину. Гриффин, если честно, впервые видел тренера в настолько доверительной позе и с таким лицом, словно тот готовился к весьма долгому дискурсу.       А ещё подумал, что ему послышалось.       — Простите, я… — он озадаченно почесал в затылке, ероша мокрые от пота волосы, — наверно, не совсем понял.       По многозначительному, но открытому взгляду Широ было ясно, что он не шутил и ждал вполне честного ответа. Это его выражение проницательности иногда раздражало, потому что сбивало с толку, и Гриффин повёлся на первый порыв, отвечая категоричнее, чем следовало бы:       — Извините, я не хочу обсуждать Ину у неё за спиной. Это неприлично.       — Мы не собираемся обсуждать Ину, Джеймс, — спокойно отозвался Широ, вставая и направляясь к окну, где подпирал стену его ученик. За стёклами чернело низкое, затянутое индигово-фиолетовыми тучами, небо. — Я хочу, чтобы ты сам себе объяснил, почему у вас проблемы.       — Вы же говорили, что в паре вина не ложится на одного, — Гриффин подозрительно покосился на него, не складывая, однако, руки на груди. Проявлять ещё больше неуважения к тренеру было уже опрометчиво, но глаза юноши красноречиво сказали, что ему не нравится поднятая тема.       — В большинстве случаев это так, — Такаши понимающе улыбнулся, рассматривая огоньки в соседнем доме через улицу. — Но почти в любой паре есть и иной закон. Кто-то всегда чуть опытнее, чуть сметливее, чуть лучше. Важно, что он направляет свои лучшие качества в пользу обоих, а не пытается поставить себя выше.       Так вот он про что. Джеймс стиснул зубы, вспоминая прошедшую тренировку, когда Широ снова просил его больше прислушиваться к Ине.       «Хах. Ну, если она такая опытная, могла бы себе найти партнёра под стать, а не сидеть на моей шее, свесив ноги».       — Вы хотите сказать, что я не пользуюсь шансом, да? — теперь в его голосе явно засквозило сдерживаемое недовольство. Такаши, однако, остался спокоен — даже бровью не повёл.       — Почему ты не отказался, когда понял, что Ина некомфортна для тебя как партнёрша?       — Она предложила первая, — быстро парировал Джеймс давно заготовленной фразой, которая казалась лучшим оправданием. Не говорить же, что ему нравилось общаться с Лейф помимо односторонних шуток на парах, даже если он на её фоне выглядел чуть гибче бревна. — Пусть сама же и порывает.       — Значит, ты танцуешь только из упрямства?       Чёрт.       Джеймс замялся — на него накатило неприятное ощущение, что своим неискренним ответом он выставит себя дураком: глаза тренера слишком хорошо намекали, что он в любом случае найдет петлю, за которую можно зацепиться. Но надо было стоять на выбранной позиции до последнего, ибо Широ не менял тона, глядя на него с бесячей насмешкой. Всё знает будто, всё видит и ждёт, пока Гриффин выложит истинные чувства на блюдечке.       А что, Гриффин обязан отчитываться в тайных помыслах?       Увольте.       Но когда он пробурчал свой ответ, то реакция Широ смутила его настолько, что щёки вспыхнули, как у провинившегося двенадцатилетнего пацана. Джеймс напряженно одёрнул край липнувшей к прессу футболки и тихо добавил, тускло глядя на тренера.       — Вы считаете, я ей не подхожу как партнёр, да?       Мужчина покачал головой.       — Я считаю, что если ты танцуешь только из желания досадить ей, то лучше просто не приходи на занятия и брось Академию. По отдельности вы определённо достигнете большего, и я сейчас говорю не только о танцах.       — Тренер Широ…       — Давай так: я выскажусь, а ты подумаешь до вторника. Ина не станет язвить, если ты решишь отказаться. За репутацию свою можешь не переживать, — Широ положил ладонь на плечо Джеймса, и на его лице тот не заметил и признака недовольства. Скорее тщательно скрываемое разочарование.       «Какая тяжелая».       — Всё дело — в желании сотрудничать и обмениваться опытом. Ты способный и умный, Джеймс, но пока ты не смиришь гордость и не выкинешь из головы клише о том, какими должны быть отношения в «нормальной» паре, вы никуда не продвинетесь. Основа танца — взаимоуважение. Начни уважать Ину и постарайся понять её: она, как и ты, имеет амбиции и особенности, которые надо принять и примирить со своими.       Джеймс поджал губы, глядя на тренера с тем выражением, которое при общении со сверстниками могло запросто закончиться едкой фразой: «Разберусь без твоих советов». Увы (или нет), Такаши был далеко не сверстником, так что юноше пришлось подбирать слова и по здравому размышлению понять, как прав оказался тренер Широгане, словно в душу заглянув.       И ведь Джеймс действительно в своих проблемах был виноват сам: ушёл бы сразу, поняв, какая у них разница в технике — не нужно было бы испытывать постоянное ощущение никчёмности и того, что он тянет их вниз. Ина всегда казалась лучше: умнее, собраннее, сильнее. Она бы сама могла вести, если бы взяла пару дополнительных уроков. Самолюбие вполне понятно негодовало, но бросить её?..       Джеймс ни разу всерьёз не рассуждал о том, чтобы сказать Лейф: «Я больше не хочу с тобой танцевать».       — Я приму ваши слова к сведению, тренер. Буду тренироваться больше, чтобы скорее сравняться с Иной.       Широ улыбнулся, видя, как напряжены у Гриффина плечи и как твёрдо он смотрит ему в глаза, хотя явно предпочёл бы не пересекаться. Упёртый, ещё и гордость ест. Ну и партнёра себе Ина отыскала — как по заказу. Ей, по её словам, в прошлых не хватало характера и огня какого-то. Ну, вот теперь-то она получила полный комплект.       «Мне скучно с ними. Я не чувствую, чтобы мне самой хотелось на полную выкладываться, тренер. Не как с вами».       Если ей удастся воспитать Гриффина, они должны сработаться — Широ готов был даже поспорить с Лэнсом на обед в его любимой пиццерии.       Разумеется, он не употребил в предыдущем разговоре с ней слова «воспитывать». «Расположить к себе и завоевать авторитет» — вот лучшая формулировка для описания тактики в отношении лидера, который в силу самолюбия не может позволить себе быть ниже партнёрши. Хотя на него хорошо подействовала мимоходом брошенная Широ фраза, что Ина ни разу не заикалась о том, будто жалеет о своём выборе. По-видимому, для Джеймса мнение девушки значило намного больше, чем он готов был показать.       Собственно, так они и остались вместе, танцуя вот уже почти два года. Джеймс успел неплохо нагнать Ину, хотя иногда по-прежнему вздыбливался, если она отмечала, что он как-то не так двигается, точно забывая про существование партнёрши с её потребностями.       Ина, бросив короткий взгляд на наручные часы, отметила, что до выхода ей бы ещё успеть перехватить что-то, дабы не было обеда прямо перед занятиями, и, встав так, чтобы не разбудить скрипами Джеймса, отправилась в кухню «добывать пропитание», пока партнёр её сладко дремал на учебнике авторства одного из университетских преподавателей.       Тренер Широ щадить точно не будет — кубок практически на носу, хотя в последний раз он упустил один их косяк, который трудно было не заметить. Даже Гриффин потом вполголоса спросил, когда они отошли от зала на достаточное расстояние:       — Он не заметил, что мы скомкали обратный ролл, но зато придрался к моей спине. Это как вообще работает?       Ина пожала плечами. Похоже, либо не задавалась таким вопросом, либо не хотела обсуждать. Но потом всё-таки соизволила прокомментировать столь странный случай избирательного внимания их тренера, глядя на дверь раздевалки:       — Ну, бывает. Считай, нам повезло. Главное, что сами заметили.       — Он не пропускает даже плохо отогнутого пальца, Ина.       Девушка закатила глаза.       — Можешь сам спросить у тренера Широ насчёт его компетенции — он всё ещё там.       Впрочем, в их же интересах было не рассчитывать на перманентное везение, посему второй раз (то бишь сегодня) портить программу Ине не хотелось.

***

      — Широ, привет! — Кит, вытирая мокрые руки о полотенце, плюхнулся на кухонный стул вполоборота, что-то печатая в строке нового электронного сообщения. — Ты как раз вовремя, я заказал нам кучу вкусной японской еды.       — А где упаковка куриных бёдрышек, которые ты с утра так долго искал в морозилке? — Такаши, по дороге всё-таки сначала решив свернуть в спальню, удивлённо покосился на брата, острые коленки которого виднелись в проёме: Кит сидел, закинув нога на ногу.       — Прости, не успел, — громко отозвался младший Широгане, не отвлекаясь от набора текста и переправляя опечатку в третьем же слове. Вообще-то, про командировку можно было и в Фейсбуке поговорить, но они уже начали переписку по поводу билетов и документов, так что зависли в почте. Иногда Акшу посещали странные вкусы. — Бёдрышкам придётся подождать.       Судя по шагам и последовавшей серии звуков, Широ разделся и ушёл мыться. Кит допечатал сообщение. И надо бы было уже перелезать в соцсеть, как делают нормальные люди. Командировка планировалась уже после выходных и длилась три дня — Кит и Акша были единственными в отделе, кто пока не был занят с головой другими заказами, так что Коливан благополучно отправил одного на съёмки Кубка мэра по контемпорари, а Акшу — иронично, на свадьбу: Кит буквально недавно бросал в сторону коллеги намёки, что Коливан не устраивает ей никакой активной пропаганды прекрасной будущности брака.       Сглазил.       У них с Дейнхау устоялись вполне себе нормальные отношения. Акша была своим таким парнем: серьёзная, ответственная, правда, разговаривала мало, но не шибко страдавшего гиперсоциальностью Кита это более чем устраивало. А ещё Акша приезжала на работу на стильном чёрном мотоцикле с вишнёвым тюнингом, что просто не могло не привлечь внимание эстета-Кита, питавшего слабость к двум вещам: бегемотам и байкам.       Широ появился из ванной, принося с собой терпкий аромат Old Spice (не его любимая марка, ибо запах резковат, но Такаши торопился и не выбирал), и Кит в очередной раз вспомнил слегка сумасшедшие, с его точки зрения, ролики, которые то и дело крутили по телевизору. Только отставшие от жизни бы не пошутили, что Широ поедет, причем даже без коня, а Кит шёл со временем в ногу, причём выдал шутку с таким серьёзно-проницательным видом, что Такаши в тот памятный вечер чуть не махнул на себя весь соевый соус из пиалочки, уронив туда здоровенный крабовый ролл.       Выглядел он внешне посвежевшим, хотя младший Широгане сильно сомневался, что стоило верить видимости до того, как брат расскажет подробности. Поэтому он просто ждал, крутя в руках не разломанные хаси. Широ тоже сел, сразу берясь за палочки и с тихим хрустом разделяя их. Сложил руки — старый обычай, который сохранился в их семье, — произнёс традиционную фразу на японском, а только потом принялся за еду.       Подогретый удон из японского ресторанчика оказался вполне себе ничего, особенно если сдобрить его парой капель соевого соуса. Когда Кит был маленьким, у него выработалось странное пристрастие лить соевый соус почти во всё, что могло быть полито. Впрочем, ладно, пару раз Широ мог признать, что у парнишки просыпалось врождённое чувство вкуса, как у крыски из «Рататуя». С годами наваждение прошло, но иногда Кит рефлекторно тянулся к соусу со словами «Не хватает», и Широ, глядя, как он уминает приправленное блюдо дальше, нет-нет, да и следовал мудрому примеру. Подводило редко.       — Как прошёл визит к доктору? — наконец задал главный вопрос младший Широгане, звонко чмокая насыщенно бордовым супом. Название из меню тот оправдывал, и Кит, любитель в меру насыщенной специями пищи, решил, что супчик стоит внести в личную карту любимых блюд. Учитывая присутствие в ингредиентах маринованного имбиря.       Широ в ответ на вопрос только вздохнул и покачал головой.       — Мигрени на фоне перенапряжения. Как морального, так и физического. Выписал таблетки, ну, и про стандартную «гигиену» рассказал, — его губы изогнула понурая улыбка. — Старею не по дням, а по часам.       — Зато хотя бы не осложнения, — Кит поковырял палочками в миске. Воспоминания о старых ранах всегда вызывали горький привкус вины и смутное ощущение, что в прошлом осталось ужасно много ошибок, которые он так и не смог вовремя исправить. — Это точно просто головные боли от сильного стресса?       — Да какого стресса… — Широ усмехнулся так, словно ему вешали на уши лапшу про то, как он выжат этой жизнью. — Кит, сотрясения бесследно не проходят, это норма. У меня по жизни такие болячки, и на них не всегда надо обращать внимание.       — Сам сказал, что тебе уже не двадцать, — хмуро заметил младший Широгане, которого ощутимо резануло спокойно прозвучавшая «норма». То, что Широ обладал привычкой «терпеть, пока не припрёт», — это правда. Он умудрился оттанцевать с Мэгги программу латины на одном из кубков с сильным ушибом колена, так что пришлось до выступления перетянуть его бинтами. Разумеется, и о колене, и о бинтах все выяснили только тогда, когда Такаши, весь мокрый и загнанно дышавший, повалился после финального раунда на банкетку, стиснув зубы.       Как Мэгги его чихвостила за это, Кит запомнил хорошо. Айверсон смотрел на этот акт беспримерного, но опасного героизма со всей строгостью заинтересованного в здоровом спортсмене тренера, о чем не преминул высказаться коротко, но ёмко. Словом, Широ лечили, песочили, на задворках восхищались тем, что в танце травма словно испарилась, а Кит наблюдал и даже не удивлялся — ему не в первый раз.       — Не надо называть меня стариком в тридцать пять. В мои годы наступает самый благодатный возраст.       — Конечно: встреча с болячками. Ты таблетки купил? — Кит запустил в рот лапшу с острым перцем.       — Да купил, купил, — сдался тот, отмахиваясь. — Мне и так уже лучше. Сходил больше для очистки совести.       — Я, вообще-то, волновался.       — Я знаю, — Широ потянулся и ласково взъерошил пальцами распущенные из хвоста волосы Кита. Тот гибко вывернулся из-под братской руки, возмущённо ворча.       — Широ! Мне не десять лет, имей совесть!       — В десять лет ты мне то же самое говорил.       Было у Кита в числе слабых мест одно, тесно связанное с братом. Когда Такаши пытался приласкать младшего недотрогу, тот обычно шипел и казался большим фыркающим ёжиком. Но злость проходила почти моментально, стоило посмотреть в тепло светившиеся серые глаза Такаши, который лукаво намекал: «Ну, я ведь знаю, что ты таким суровым только притворяешься». Обычно это прокатывало, когда у Кита было паршивое настроение, и ему хотелось побыть одиноким социопатом. "Социопатия" наталкивалась на контрмеры в виде тёплого чая в кружке с изображениями огромных гиппопотамов и ненавязчивого присутствия Широ, который садился рядышком заниматься своими делами. Иногда насильное общество жутко бесило, чаще — возвращало душевный покой и подталкивало выговориться.       — Как на работе? — Широ сменил тему, отставляя в сторону опустевшую тарелку удона и принимаясь за холодный салат с морепродуктами.       — Да как обычно. Заказчики, которым надо сделать всё качественно и на скорости света. Мы как будто ретушь делаем по взмаху волшебной палочки, — в голосе Кита снова засквозило недовольство, но он почти сразу остыл. — Хотя последняя клиентка — просто образец для подражания. Я с её заказом так и затянул только потому, что она просила никуда не торопиться. Побольше бы таких. А у тебя?       — Кубок скоро. Мои студенты решили участвовать и сдавать сессию. Монстры они или просто самоуверенные дети, я пока не определился.       — У меня есть очень хороший пример, который я могу привести, — фыркнул Кит, многозначительно глядя на брата. Тот понял намёк и рассмеялся.       — Вот я и говорю, что ещё не определился.       — Да ладно тебе, пусть набивают шишки. Лучше делать это в юности, чем навёрстывать после тридцати.       — Это очередная кнопка на моём стуле, или мне показалось?       — Как знать, — уклонился от ответа Кит, тоже берясь за второе блюдо. Всё-таки как же круто было просто заказать еду на дом и не морочиться с готовкой. Жаль, что нельзя постоянно выживать подобным образом — бюджет не прорезиненный. — Пока я ничего не заметил.       Впрочем, если кто-нибудь будет под шумок снимать день рождения Мэтта, то он вполне сможет найти компромат.